Варя

Солнечные зайчики весело прыгают по мозаичной плитке ванной комнаты, а я обескураженно смотрю на две полоски теста. Я месяц назад закончила кормить Серёжу и снова беременна! Подхожу к окну и едва нахожу силы улыбнуться дочке. Они с моей свекровью выманивают меня во двор, посылая на стену яркие лучики с помощью зеркала. Сын сладко спит возле них под кружевной накидкой в голубой коляске.

После рождения Машеньки я долго не могла забеременеть. Егор даже заподозрил меня в том, что я принимаю противозачаточные, но, узнав, что это не так, пошёл со мной к врачу. Она нам объяснила, что такое бывает, но всё же назначила дополнительное обследование. Выяснив, что всё в порядке, Егор успокоился. Серёжа родился, когда Маше исполнилось четыре года.

В отличии от дочери, сынок оказался более беспокойным ребёнком, и его первый год забрал много моих сил. Но я по-прежнему отказывалась от услуг няни, домработницы и баловала мужа домашней кухней собственного приготовления.

Вчера, когда я задержалась перед сном в детской и продинамила Егора на любовном фронте, муж, не дождавшись меня, уснул. Увы, такое частенько случалось в последнее время. Годовалый Серёжка требовал к себе много внимания, и я разрывалась между ним, Машенькой и Егором.

Этим утром я специально встала пораньше и приготовила любимую шарлотку мужа с яблоками и бананом. Но он спустился из спальни и, не заходя на кухню, вышел из дома, хлопнув дверью. Сердце пропустило удар и скакнуло под горло. Я, схватившись за подоконник, увидела, как Егор лихо вырулил на машине из-под навеса и вылетел прочь со двора.

Сквозь слёзы я смотрела на изящно сервированный стол, на остывающую шарлотку, и меня неожиданно замутило так, что я еле успела добежать до туалета. Я ещё не завтракала, и меня вырвало одним чаем. Накатила такая слабость, что я ещё долго сидела на полу возле сияющего белизной горшка.

Арина Сергеевна, моя свекровь и вторая мама, приехала неожиданно, спустя час после отъезда мужа. Но такое случалось часто, и я не придала этому значения.

— Варенька, цём-цём, — расцеловала она меня в обе щёки у порога и с тревогой вгляделась в моё лицо. — Ты чего такая бледная, душа моя?

— Мам… Мне что-то нехорошо. Сможешь покормить ребят? Серёжка скоро проснётся… Маша…

— Я разберусь, не переживай, — Арина скинула туфли и повесила на вешалку плащ. В свои шестьдесят она выглядела едва на сорок. Стройная, не брезгующая пластическими операциями, женщина предпочитала последние годы оставаться одна. В пятьдесят она развелась со вторым мужем и больше не искала серьёзных отношений, тяжело переживая предательство. — Варюш, может тебе врача вызвать?

— Нет. Просто что-то голова закружилась. Готовлю с шести утра. Там каша…

— Ну найми ты уже повара, — укоризненно покачала головой Арина. — Тебе надо завязывать с образом яжемать.

— Но я ведь всё успеваю.

Арина обняла меня и прошептала на ухо.

— Ты большая умница. И всё-таки услышь меня наконец.

— Да, мам. Я помню. Мне нужно записаться к парикмахеру, на фитнесс… Но не сегодня.

— Точно всё в порядке? — Арина нахмурила брови.

— Да.

— Тогда немного отдохни и выходи в сад. Посидим на солнышке, поболтаем. Весна на дворе!

— Хорошо, мам. Я скоро выйду.

И вот сейчас я стою с положительным тестом в руках и не знаю радоваться мне или плакать. Что случилось с Егором вдруг? С чего он вдруг ушёл, хлопнув дверью? Рука сама потянулась за телефоном. Может, что-то случилось? Но муж не взял трубку.

Глянула в зеркало. И правда, я бледная как поганка. Взяв с полки пудреницу, я машинально прошлась пуховкой по лицу и положила её возле раковины. Арина права. Я очень боюсь что-то упустить, не успеть для своих любимых, но семье нужна счастливая, отдохнувшая мать и жена. Мне надо заняться собой.

Я слишком многого боялась в этой жизни, но никогда и никому не показывала свой страх. Отца своего я не знала, мама умерла при родах. Меня взяла на воспитание бабушка. Хореограф по профессии, она готовила меня к большой сцене с раннего детства и воспитывала в строгости. Но это была её мечта, не моя.

Бабушка твердила о самоотдаче и самоотречении, а я с детства мечтала о любви, о принце и о том, чтобы он однажды приехал на белом коне и похитил меня с очередной репетиции. Принц появился в моей жизни почти сразу после моего совершеннолетия, только усадил он меня не на ретивого жеребца, а затолкал на тёмной улице в белый лексус.

Устав от вечного безденежья, я тайно от бабушки подрабатывала в варьете. Подружка подбила, сказав, что там всё прилично. После одного из выступлений меня подловил незнакомец у служебного выхода и в прямом смысле похитил. Усадив без спроса в свой роскошный автомобиль, он уставился на меня так, что я вмиг лишилась речи. Этот мужчина казался мне чересчур взрослым и опасным. В то же время, темноволосый, скуластый, с бугрящимися мышцами, туго обтянутых рукавами ладно пошитого пиджака, незнакомец вызывал во мне неведомый доселе трепет. Дорогой парфюм с ароматом чёрного перца забился мне в нос, и я чихнула совсем по-детски. Он усмехнулся и низким голосом пророкотал:

— Будь здорова, Варя!

— Что вам нужно? — пролепетала я, пытаясь сообразить откуда он знает моё имя.

— Мне нужна ты.

Кровь прилила к моим щекам, а поджилки затряслись так, что застучали даже зубы. В блестящих глазах незнакомца было написано всё без утайки. Уточнений не требовалось. Сжав кулаки, я постаралась ответить так, чтобы голос мой не дрожал.

— Я не встречаюсь с мужчинами.

— Я стану твоим первым. И последним.

— Но я не хочу.

— Захочешь. И здесь ты больше не работаешь. Меня зовут Егор. Это всё, что тебе пока нужно знать обо мне.

Бабушка даже не пришла на нашу свадьбу, но за все эти годы я ни разу не пожалела, что вместо сцены и самоотречения, я выбрала Егора. Вернее сказать, он выбрал меня. Мой властный и до дрожи любимый муж бросил мир к моим ногам, а сегодня впервые в жизни ушёл из дома, просто хлопнув дверью.

Телефон клацнул эсэмэской, и я, затаив дыхание, глянула на экран.

«Буду сегодня поздно. Не жди меня, ложись спать».

Меня качнуло в сторону, и я, машинально схватилась за столешницу, смахнув пудреницу на пол. Она с треском раскололась на две части. Никогда не была суеверной, но сейчас я с ужасом смотрела на паутину из мелких трещин на маленьком круглом зеркале.