Зеленоглазая молодая женщина стояла у окна и нервно теребила локон двуцветных волос. Она смотрела на дождь, что лил, почти не переставая третьи сутки. Печально вздохнув, леди отвернулась от оконного проема и, сделав несколько шагов по зале, опустилась в резное деревянное кресло удивительной красоты.

В этот момент ее уединение нарушил дворецкий, а точнее призрак дворецкого. Когда-то он верой и правдой служил Безумному Артефактору, а теперь обитал в Эдеме в виде призрака, но в отличие от обычных призраков он был способен на осмысленные действия и эмоции. Его призвал Александриан ми Немет задолго до появления Оливии и Аравата ми Реаф на Эдеме. Гурд нужен был некроманту для того чтобы его жена, Амалия, не чувствовала себя одинокой пока он добывает провиант или исследует храм. Призрак дворецкого мог свободно перемещаться по дому и даже говорить, в отличие от обычных призраков. И поэтому его часто использовали для связи друг с другом все малочисленные обитатели храмового комплекса, расположенного среди непролазных лесов этой части мира. Дворецкий быстро привязался к новым жителям Эдема и с удовольствием выполнял их поручения.

Посмотрев с нежностью на леди, он на миг застыл, любуясь чудесной картиной, которая предстала бы перед любым заглянувшим в этот непогожий день в залу. Молодая женщина в темно зеленом платье, сидевшая в резном деревянном кресле медового цвета. Распущенные волнистые волосы живописно рассыпались по ее плечам. В неярком свете дождливого дня было трудно определить, то ли волосы цвета ночи щедро разбавили медью, то ли в медных волосах запутались нити истинной тьмы.

– Леди Оливия, – с поклоном произнес он, – дети уснули, а леди Амалия предлагает попить чай на южной террасе, туда дождь не попадает.

– Хорошо, – женщина улыбнулась и поднялась с кресла, – идем Гурд, составишь нам компанию, пока наши мужья отсутствуют.

Леди пили чай и любовались реликтовым лесом, подступавшим к дому с южной стороны практически вплотную, казалось с края террасы можно дотянуться до листьев и веток этих исполинов. Медитативное созерцательное состояние было прервано шумом, с которым к ним присоединились их мужья.

– Оливия, Амалия, вы не представляете, что мы нашли в пещерах! – Арават ми Реаф стремительно приблизился к ним, сгреб жену в охапку и нежно поцеловал, сев в кресло, усадил ее к себе на колени.

Александриан, как и положено черному магу и некроманту, был более скуп на эмоции. Но заглянув в прекрасные фиалковые очи Амалии, замер, выпав из реальности. Она положила руку ему на грудь и чуть запрокинула голову, заглядывая в глаза, от чего ее черные локоны с золотыми прядями достали почти до колен. Они застыли живописной композицией олицетворявшей собой нежность. Высокий широкоплечий мужчина, коса которого больше была серебряной, чем черной, практически заслонил невысокую хрупкую жену, на плечи которой легла непосильная ноша, но не сломила, а открыла в ней самое лучшее.

Амалия и Арават были кузенами и магами земли, но девушка с детства увлекалась зельеварением, а вот бывший наследник рода ми Аррат, оставивший род ради любимой женщины был артефактором. Они были не типичными представителями своего рода, не любили развлечения, а все силы смолоду отдавали науке, изучению магии, что манила их сильней всего.

Именно в академии магии Арават подружился с Александрианом ми Немет, а затем пристально наблюдал за развитием отношений между кузиной и другом.

Александриан, женившись на Амалии, не стал запрещать ей заниматься наукой, но всегда переживал за жену и оберегал ее, как самое большое сокровище, а уж после попадания на Эдем и вовсе стремился заслонить от целого мира, что было не далеко от истины.

Они попали на Эдем, после вероломного нападения магов рода ми Аррат на Неметею. Амалия была беременна и именно по этому, как они решили, их перенесло не в Запретный лес, а сюда на Эдем.

Когда же через десять лет на Эдеме появилась чета ми Реаф, ожидающая ребенка, они уверились в своих догадках, а Александриан немного расслабился. Теперь его обожаемой жене не будет так скучно и одиноко пока он отсутствует дома. Оливия ми Реаф тоже была беременна и маги уверились, что перенос на Эдем произошел именно по этой причине.

Обе пары жили в доме, возведенным Безумным Артефактором на Эдеме несколько тысяч лет назад в непосредственной близи от храмового комплекса неизвестно кем и когда построенного. Как сам Артефактор попал на Эдем, и мог ли он посещать Медэ, они не знали. Все свободное от попытки выжить время они отдавали изучению обширной библиотеки и многочисленных рукописей, которые были зашифрованы, а так же изучению храма. Исследование храмового комплекса и прилегающих пещер было сопряжено с немалыми трудностями, на каждом шагу исследователей поджидали магические или физические ловушки.

«Перемещенцы» считали, что Эдем обратная сторона Медэ. Континент, противоположный землям, где они родились и выросли. Мысль о том, что их могло перенести в другой мир, они отбросили как неразумную, ведь перемещения на Медэ были сопряжены с большими трудностями. Кроме существующих с незапамятных времен порталов переносящих только в ту точку, где есть аналогичный портал, на Медэ перенос людей и предметов был возможен на небольшое расстояние, чаще всего не превышающее пяти - десяти тысяч мер, но даже это требовало больших затрат магии.

Считалось, что покинуть материк Медэ было невозможно, так как сушу в большинстве случаев от океанов отделяли горы. Если же их не было, пройти по воде далеко не удавалось, так как корабли затягивало в водовороты, и их больше никто никогда не видел. На Медэ не было морского транспорта. Единственное место, где можно было плавать на кораблях, ловить рыбу и жемчуг, было внутреннее море на юге континента, во владениях семьи ми Адов. Пройти за пределы островов ми Адов в открытый океан было невозможно. Как и везде корабли пропадали в водоворотах и разбивались на рифах. Сколько людей и магов погибло, пытаясь преодолеть магию водоворотов, выйти в открытый океан, но все было безрезультатно. И жители Медэ смирились с тем, что они ограничены в передвижениях по миру, а со временем совсем отказались от попытки исследовать, то, что находится за пределами континента. Последующие поколения магов и вовсе стали считать, что в их мире один континент, благо перенаселение им не грозило, не смотря на высокую продолжительность жизни, рождаемость была низкой.

О существовании Эдема до попадания сюда не знал никто из нынешних обитателей убежища Безумного Артефактора, и тем труднее было смириться с изоляцией от всего мира. Дом практически являлся частью храмового комплекса, занимавшего обширную площадь. Территория его была настолько большой, что они до сих пор не смогли изучить все, особенно с учетом того, что постоянно приходилось распутывать хитроумную защиту и пытаться нейтрализовать ловушки непонятно кем поставленные.

Но две пары магов не опустили руки и продолжали искать способ вернуться к детям, оставшимся на другой стороне мира. Тоска по дому и оставшимся на Медэ детям не отпускала, хоть на Эдеме у них родились и подрастали малыши. У четы ми Немет на Медэ остался восемнадцатилетний сын, сведения о котором они смогли получить через десять лет от появившихся друзей, а чета ми Реаф оставила там девятилетнюю дочь. Ми Реаф оставили единственного ребенка практически в руках врагов и очень сильно за нее тревожились. Даже заботы о рожденных на Эдеме детях не смогли заглушить тоску по первенцам. А желание для своих детей лучшей доли, чем одинокое существование вдали от всех, подстегивало и не позволяло опустить руки.

Насколько их представление о реальном расположении Эдема было верным, они не знали, составив свое мнение о месте в котором оказались по туманным и обрывочным высказываниям в записях, оставшихся от прежнего «обитателя» этих мест. Как сюда попадал Безумный Артефактор, они так и не смогли понять за все время, что провели здесь, пытаясь выжить посреди девственных джунглей и разбирая оставшиеся в наследство записи великого безумца. Кому принадлежали другие записи, они даже не могли предположить. Отличались они не только по почерку, но и манере излагать мысли. Вынужденные исследователи пришли к выводу, что первые записи были сделаны более двадцати пяти тысяч лет назад и сохранились только благодаря охранным чарам, наложенным как на них, так и на библиотеку.

В Эдеме у четы ми Немет родился сын Аливий, а затем через пятнадцать лет вопреки всему – дочь Арабелла. В семье черных магов она была первой девочкой родившейся у носителя дара черного огня. И уже сейчас было ясно, девочка унаследовала родовую магию отца, как и ее братья. У четы ми Реаф родились близнецы Дариан и Дарина, а затем через пять лет дочь Катарина.

Мамам было трудно справляться с этими непоседливыми и любопытными детьми так щедро одаренными магией родителей, что за ими нужен был постоянный пригляд. Если бы не големы, помогавшие женщинам по хозяйству, а точнее выполнявшие всю работу по дому, женщинам пришлось бы тяжко.

Второй сын четы ми Немет, Аливий, хоть и родился на Эдеме как и отец, оказался черным магом с даром огня. В последние два года он взял на себя заботу о пропитании, чтобы отец и дядя могли проводить больше времени за исследованиями, а сколько хлопот он доставил всем, пока не подрос. Один только случай с подъемом умерших невиданных ранее гигантских животных в реликтовом лесу рядом с домом чуть не стоил женщинам и детям жизни. А сколько подобных случаев было, все уже давно со счету сбились. Аливий имел «уникальный талант», как называла эту особенность леди Оливия. Он умудрялся на ровном месте попасть в невероятную передрягу, даже переместиться из одного крыла дома в другой без происшествий для него в подростковом возрасте было не реально. Вот и сегодня войдя на террасу, он небрежно откинул серебристую челку и, налив себе травяной отвар, с улыбкой посмотрел на замерших родителей, располагаясь на свободном деревянном кресле:

– Маленькие чудовища спят? – обратился он к Оливии.

– Да, – с улыбкой ответила она и пододвинула к нему поднос с булочками – как охота?

– Как всегда хорошо, но у меня есть новости, – откусив булочку, он покосился на родителей, которые, наконец- то отмерли и расположились за столом, настороженно на него поглядывая.

– У нас тоже есть новости – Арават с улыбкой смотрел на парня, которому пришлось повзрослеть раньше срока.

– Рассказывайте, – Амалия требовательно посмотрела на мужчин.

– Мы нашли исправный стационарный портальный круг, но пока не разобрались, как его можно активировать.

– Я нашел людей.

Ответы прозвучали одновременно и имели эффект разорвавшегося огненного шара. На террасе установилась тишина.

– Ал, откуда могли взяться на Эдеме люди?

– Ты уверен?

– Сколько их?

– Где ты их видел?

Вопросы вернувших дар речи взрослых прозвучали синхронно и заставили Аливия улыбнуться. Маму как всегда интересовала теория вопроса, а отца – практическая сторона явления.

– Расскажи все по порядку.

Конечно, кто бы сомневался, что дядя Арават подойдет к вопросу получения информации основательнее всех. Аливий любил свою семью, особенно «маленьких чудовищ», ради которых он и предпринял сегодняшнюю вылазку, хотел поискать поздние фрукты в южной части Эдема. Малышня очень любила, когда он приносил им всякие вкусности, и не скупилась на благодарные улыбки и объятья.

Тетя Оливия наполнила для него чашку чая, подав ее с немного усталой улыбкой словно поддерживая, молча приняв благодарный кивок парня.

На террасе все замерли, ожидая рассказ о людях, даже Гурд про которого все забыли.

Рассказ Аливия был коротким. С утра как обычно он отправился за провиантом. После начала сезона дождей возле дома стало мало крупных травоядных, на которых молодой человек охотился, для обеспечения семьи мясом. Поэтому используя созданный Араватом по записям Безумного Артефактора многоразовый амулет переноса, каждый раз уходил все дальше и дальше, ведь амулет позволял перемещаться за раз не более чем на пятьдесят тысяч мер. Отправившись на юг, Аливий использовал амулет пять раз. Раньше он так далеко не забирался, побаивался, да и нужды особой не было. Но желание принести фруктов горячо любимым мелким проказникам пересилило осторожность.

Когда он перенесся пятый раз, то оказался на опушке леса. Слева виднелся скалистый обрыв и море, а внизу, в долине, был город. Маленький, но все ж город. Раньше парню доводилось видеть подобное только на картинках, но он сразу понял, что это такое.

Вокруг поселения были разбиты поля, на которых работали люди. Молодой человек не рискнул к ним подойти, но наблюдая за ними с опушки леса, он иногда слышал обрывки фраз. Они разговаривали на языке Медэ.

Так и не приблизившись к городу, он набрал диких яблок и груш для детей, подстрелил косулю и, оставив маяк в удобном для переноса месте, вернулся домой.

Получив изрядную долю похвалы от отца и дяди за осторожность и предусмотрительность, соваться к незнакомцам без разведки было бы безумием, Аливий расслабился. Он ожидал, что его будут ругать за такую дальнюю вылазку.

Но полученная информация увела мысли взрослых в другую сторону. До сегодняшнего дня они считали себя единственными жителями Эдема, идею о том, что Аливий перенесся на Медэ, они отвергли, так как из записей Безумного Артефактора поняли уже давно – подобные переносы практически не возможны. За семнадцать лет не было ни одного намека на присутствие здесь других людей. А тут целый город!

Все это время две семьи, связанные родственными узами, попавшие на Эдем в разное время выживали, как могли, и занимались изучением наследства Безумного Артефактора. Дом, где они жили, был частью комплекса строений, и чем больше они его исследовали, тем больше были уверены в том, что это храм, часть которого была расположена в пещерах. Так совпало, что именно сегодня мужчины смогли открыть в них проход, обнаружив еще один портальный круг. Сюда обе семьи попали, через портал расположенный в центре огромного двора на специальном возвышении, но активировать его со стороны Эдема было невозможно.

Комплекс состоял из множества строений расположенных полукругом, с другой стороны которого были горы, а точнее, как выяснили три года назад, пещеры. Кроме жилого дома была огромная библиотека с множеством книг, прекрасно оборудованная лаборатория и крытый тренировочный полигон, рядом с которым был явно ранее жилой комплекс с множеством пустующих спален, учебными комнатами и прекрасно оборудованной столовой на первом этаже. Замыкали полукруг два здания, похожих на храмы, с алтарями в центре, но разобраться в письменах украшавших их стены вынужденные исследователи не смогли до сих пор. Один храм был построен из темного, почти черного камня, второй – из белого.

После удачной расшифровки Оливией несколько дней назад очередной записи великого безумца, Арават и Александриан, не предупредив женщин, отправились на очередное исследование горы, которое увенчалось успехом. Они открыли проход в недра горной части храма, в глубине которой и был обнаружен еще один портальный круг.

Единственное о чем мужчины умолчали, оберегая душевный покой своих любимых, так это о том, что лестница и портальный зал был усеян человеческими скелетами, так плотно, что к кругу не возможно было пройти по полу пещеры. Что случилось с этими людьми, предстояло еще выяснить. Возможно, они перенеслись сюда, но не смогли выбраться из зала, а может, не смогли перенестись отсюда и оказались запертыми в горе. Александриан был уверен, что они с сыном смогут в этом разобраться, если вызвать дух усопших, но на это требуется время. В одном все были пока уверены, открыть путь домой они не могут, но каждое новое открытие приближает их к решению этой проблемы.

Чай был уже давно выпит, но все продолжали сидеть на террасе, обдумывая новости. Молчание прервал Арават:

– Я считаю, надо продолжать исследования, – при этом он выразительно посмотрел на друга и родича, – возможно, мы что-то пропустили, может, если Оливии удастся расшифровать оставшиеся записи, мы сможем попасть домой или окончательно убедиться, что нам самим это не под силу, – печально закончил он.

– Я не понимаю, почему Адриан до сих пор не разобрался в том, что произошло. Семнадцать лет прошло. Не верю, что наш сын нас бросил и не ищет, – Амалия, как всегда была чересчур эмоциональна.

Александриан погладил жену по руке, сын поднялся и, обойдя ее кресло, обнял мать:

– Мама, ты забываешь, что ему в одиночку не под силу открыть сюда путь, да и Адарина вряд ли пришла в Неметею за помощью. Вспомни, когда это случилось, она была ребенком, да и сейчас ей всего шестнадцать. Мы даже не знаем, нашёл ли ее Адриан. Мне кажется, мы все от них хотим много, они не знают о наших надеждах ничего, но я уверен, что они рано или поздно все же смогут со своей стороны сделать все. Для них возможность увидеть родителей живыми, это просто мечта. Сами же рассказывали, что подобного раньше не было. А если бы не нашлись записи Артефактора, то и мы бы не знали, что с Медэ можно открыть портал на Эдем два раза в год.

– Это да, жаль, что с Эдема открыть портал не возможно даже раз в год – грустно вздохнула Оливия и, ласково глянув на молодого человека, продолжила, – нам остается только надеется, что обстоятельства сложатся так, что наши старшие дети встретятся и направят свои усилия на то, чтобы выяснить, куда делись их родители. В противном случае, если мы не поймем, как перемещался между континентами Безумный Артефактор, то останемся здесь навсегда.

Арават продолжил мысль жены:

– А это значит, что нам нужно не только исследовать храм, но и выяснить, что за поселение Ал обнаружил на юге. Может это наш шанс на спасение…