Полина.

В очереди в женской консультации я всегда чувствовала себя неловко. Причина проста — девушки, зачем-то, таскали сюда своих мужей. А у меня мужа не было. Я сидела одиноко, и мне кажется, на меня все смотрели. Потому что все друг друга заочно знали, одни и те же лица изо дня в день. Девчонки щебечут между собой, а я молчу. Они обсуждают фотосессии, как их мужья балуют, что они купили. Кому то ночью поехали за авокадо, а кому-то каждое утро делают арбузный фреш, потому что не тошнит только от него. Из всех моих достижений — смогла закрыть кредит. Просто понимала, что во время декрета не смогу его платить, бралась за все подработки подряд и все же, заплатила. Дышать стало легче.

Ребёнок в животе толкнулся, упёрся ногами в ребро, мне пришлось немного поменять позу, чтобы не было больно. Ребёнку я прощала все. Просто за то, что он у меня был. Я, наверное, пару недель это просто в голове укладывала. Я беременна!

Особую радость, но с примесью боли приносило то, что ребёнок от Кирилла. Думала о том, что стоило мучиться от бесплодия в замужестве, чтобы потом от одной ночи с любимым мужчиной забеременеть. И пусть он не мой. Мне больно и радостно иметь в себе его частицу. Мою. Ворованную у судьбы.

Я ему ничего не сказала. И не буду. Один раз читала статью об открытии отеля. Там, на фото, он Алису за руку держал, она счастьем лучилась. Меня резануло болью, статью я закрыла, но потом все же не выдержала и дочитала.

Второй раз я видела его в торговом центре. Он один был, но судя по тому, что часто смотрел на часы — кого-то ждал. У меня живот уже торчит, ползать не выйдет, и за столбами прятаться, как делала уже, не выйдет. Просто замерла в отдалении и смотрела, впитывая в себя его образ, каждую черточку. Я ещё подумала, если он ждёт девушку, не выдержу и прямо тут заплачу. Поэтому, чтобы не видеть, ушла сама, не оглядываясь.

— Следующий, — сказала беременная девушка, выходя из кабинета.

Следующей была я. Тяжело поднялась со скамьи, вошла. Привычно уже постелила пеленку одноразовую на кушетку, легла. Холодные руки в перчатках касались моего живота бережно.

— Уже перевернулся, — констатировала врач. — Через месяцок пойдём рожать. Пол точно узнавать не хочешь?

— Нет, — сказала я. — Любого любить буду.

Выслушала рекомендации, получила направления на анализы. Врач окликнула меня у самых дверей.

— Половой покой! — потом спохватилась, руками развела извиняясь. — Ну и хорошо, что мужа нет. А то нагрешат, потом раньше времени со схватками уезжают.

Дома меня ждал злой Васька. Он был старым уже котом, но на прошлой квартире ему позволялось гулять. Район тихий, все друг друга знали. А здесь выпускать боюсь, вот он и злится.

— Не сердись, — попросила я. — Я тебе вкусняшку купила.

Тяжелее всего мне было рассказать о беременности маме. Тянула до четырёх месяцев. Я думала она скажет — стыдно. Вернись к бывшему мужу. Или что нибудь вроде — как я в глаза буду знакомым смотреть? Но мама удивила.

— Рожай, — всхлипнула она. — Что, не вырастим? Я тебя вырастила без мужа, и ты справишься.

Правда она с трудом приняла мой отказ вернуться в её двушку. А у меня своя квартира есть, которую мне милостиво государство выделило, взамен старой. Когда въехала, здесь стены голые были, ладно хоть унитаз стоял. Теперь комнату обклеила обоями. Рядом с моей кроватью стоит детская, не удержалась, и купила — вдруг уеду раньше рожать? Мужа, чтобы все купить, пока я в роддоме буду нет, а мама старенькая. На кухне ещё пусто почти, денег нет… зато крыша над головой есть.

Приготовила нехитрый ужин, опустилась в кресло. Васька сразу забрался на меня — ему нравился мой живот. Устраивался на коленях, прижимаясь, лапу властно опускал прямо на живот, словно обнимая, и урчал довольно.

— Мой же мужчина, — улыбнулась я и погладила его по толстому рыжему боку.

Он коротко дёрнул хвостом в ответ, и уснул. Я включила телевизор. По нему новостная программа местного канала. Переключить бы, но я замерла, словно завороженная. На экране был Кирилл Доронин, отец моего ребёнка. Красивый. Высокий. Рукава рубашки небрежно подвернуты. Сердце защемило от тоски. Господи, какой же он красивый.

— Что вы скажете по поводу своего участия в благотворительной программе? — спросила у него смазливая журналистка.

Мне кажется, или он посмотрел на неё со значением? Наверное, это моя фантазия. Кирилл стоит в местном перинатальном центре, за его спиной врачи, у одной из женщин маленький кулёк с новорождённым в руках.

— Я скажу, что любой ребёнок, вне зависимости от его происхождения, должен быть счастлив. И мы обязаны делать для этого все возможное.

Теперь посмотрел прямо вперед. Кажется — на меня. По коже мурашки побежали. Я пропустила несколько ударов сердца и выключила телевизор. Руки дрожат. Встать бы, пройтись, хотя бы по комнате, чтобы нервы унять, но в животе тяжело зашевелился ребёнок. Кот заурчал ещё громче, успокаивая малыша.

— Ничего, — прошептала я, пошла живая живот. — Твой ребёнок тоже будет счастлив, даже если без тебя. И ты никогда о нем не узнаешь.