Максим

Меня окликнули на парковке бизнес-центра, и сердце странно дернулось в груди.

Пожилая женщина стояла рядом с девочкой лет пяти, и что-то в ее облике вызывало у меня чувство тревоги. Кажется, я видел этого ребенка раньше…

— Максим Викторович Макаров? — уточнила женщина, но я уже знал, что она не ошибается. Ее голос дрожал, но глаза были полны решимости.

— Да, это я, — отозвался равнодушно, а у самого по спине пробежал холодок.

— Это ваша дочь. — Она подтолкнула девочку вперед, и та сделала неуверенный шаг. — Ей некуда идти. Мать в больнице, а вы все же папаша.

Я отшатнулся, не веря ушам. Это ошибка! Я не мог быть отцом этого ребенка, не мог...

— Вы ошиблись, — повторил я, пытаясь найти в себе силы, чтобы уйти.

Но женщина не собиралась отпускать меня так просто.

— Вот доказательство, — настойчиво протянула конверт с фотографиями. — И в свидетельстве о рождении ее отчество указывает на вас. Документ — у нее в рюкзаке.

Не сказав больше ни слова, женщина торопливо поставила спортивную сумку мне под ноги и сбежала, оставив меня наедине с девочкой.

— Девочка, ты кто? Ты здесь по ошибке, правда? — Я присел на корточки и заглянул в ее глаза.

Они были такими же, как у меня в детстве, — пытливыми, полными озорного огонька.

— Анна Максимовна Зайцева! — сдвинула брови девочка.

— А маму зовут Вероника? — Разглядывая свою маленькую копию, понял, что все, что происходит сейчас, не шутки.

— Да! — непонимающе уставилась на меня малышка. — Я хочу есть и писать!

Ее глазки стали наполняться слезами, и внутри у меня все болезненно сжалось.

— Пошли, — решил я.

Подхватил сумку, которая оказалась неожиданно тяжелой, и направился к лифту, чувствуя, как мой привычный мир рушится.

Девочка едва поспевала за мной, ее маленькие ножки заплетались и цеплялись за любые неровности. Пришлось остановиться, чтобы она догнала меня.

Малышка вложила свою ладошку в мою руку. Я инстинктивно сжал ее. Что-то странное, почти пугающее происходило со мной в этот момент. Я не мог избавиться от ощущения, что этот день изменит все.

Ребенок не вызывал у меня никакого отторжения. Наоборот, я чувствовал странное тепло, разливающееся в груди. Да и ДНК-тест можно сделать достаточно быстро, если это действительно необходимо.

Лифт поднялся на шестнадцатый этаж. В ту же секунду нас заметил весь офис. Я сам настоял на прозрачных кабинках, чтобы все всегда были на виду. Теперь змеиному гнезду будет, что обсудить, — они моментально перемоют мне кости, выстроят догадки и версии… Но это ничего. Куда важнее разобраться с девочкой.

Звонок от мамы можно было ожидать примерно через пятнадцать минут. За это время ей уже доложат, что я пришел в офис не один.

На ходу кивнул секретарше и попросил:

— Катерина, сообразите завтрак для ребенка. Что там они обычно едят?.. А мне сделайте кофе.

Подумав, добавил:

— С мамой не соединять!

Не обращая внимания на ее явный интерес, вошел в кабинет и проводил малышку в личную комнату.

— Давай мне свой рюкзак. Туалет здесь, — открыл потайную дверь. — Сама справишься?

— Я большая! — возмутилась девочка и тут же юркнула внутрь.

В руке я по-прежнему сжимал конверт с фотографиями. Вернувшись в приемную, сел в кресло и, вытащив небольшую пачку цветных кадров, начал их перебирать.

На фотографиях были я и Вероника... Я помнил каждое место, да что там говорить — каждое мгновение, проведенное с ней, до сих пор горело в памяти, жгло душу.

Почему она ничего не сказала?

И почему я чувствую вину, хотя изменила она?

Вероника

Весь день голова кружилась, словно я только что слезла с американских горок, а во рту чувствовался металлический привкус. Я пыталась сосредоточиться на работе, но каждый шаг давался с трудом. Растения требовали ухода, но я сама нуждалась в помощи…

Я работала в огромном торговом центре, в цветочном бутике. Мне нужно было поддерживать цветы в идеальном товарном виде, вовремя убирать увядающие и нераспроданные. Но в последние дни меня преследовала странная слабость, словно кто-то высасывал все силы. Боль в теле не проходила, как будто внутри меня поселился невидимый враг. Простые меры, вроде отдыха и горячего чая, не помогали. Это не было похоже на банальную простуду...

— Вероника, с тобой все хорошо? — подскочила ко мне администратор Лена.

— Не знаю… — Я облокотилась на стеллаж, чувствуя, как мир вокруг начинает плыть.

Головокружение было настолько сильным, что я едва могла стоять на ногах.

— У тебя кровь пошла из носа... Надо в больницу, срочно. Ты какая-то бледная, круги вон под глазами! — воскликнула Лена, с тревогой осматривая меня.

— До конца смены пару часов, после нее пойду, — попыталась отмахнуться я, вытирая бордовую струйку.

Но болезнь все решила за меня. Мир качнулся, потемнел, и я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Дыхание сперло. В ушах зазвенело, а перед глазами замелькали яркие пятна.

— Вероника! Вероника, держись! — услышала испуганный крик Лены.

Я почувствовала, как она подхватывает меня, но не смогла ничего ответить.

Последним, о чем успела подумать, перед тем как сознание покинуло меня, было: «Анютку надо забрать из садика...»

Эта мысль, как маленький лучик света, пробилась сквозь пелену боли. Я знала, что должна вернуться, чтобы увидеть свою маленькую дочку.

Но сил не осталось даже на это… Тьма поглотила меня, и больше я ничего не видела и не слышала.