— Я твоя пара, ты должна пойти со мной! — мужчина топнул ногой от обиды, лицо исказилось недовольством. Его глаза сверкали, а губы были плотно сжаты, словно он с трудом сдерживал эмоции. Но в его словах сквозила фальшь…

Я только что пришла в себя после странного перерождения. В своем мире я умерла, возвращаясь из магазина, где верой и правдой отработала заведующей много лет. Здесь же я воскресла на пуховой перине в деревенском доме, но голова все еще болела, а руки дрожали. Рядом со мной сидел яркий и крупный петух, который смотрел на меня глазами слишком умными для глупой птицы.

Очнувшись, я смогла лишь попить воды, которую кто-то заботливо оставил рядом, и снова легла, пытаясь прийти в себя. Но это было лишь до следующего утра, когда в мой дом без стука ворвался этот смазливый мужчина, одетый в яркие тряпки из старых сказок.

Сейчас красавчик сердито смотрел на меня, встав в красноречивую позу, выражающую недовольство.

— С чего бы это? — Я чувствовала себя немного лучше, уже проснулась и успела надеть длинное платье. Сидела на кровати, переплетая косу, когда он вошел. Его голос был резким и требовательным, но я не собиралась подчиняться.

— Ты не понимаешь, что происходит! — он шагнул ближе, его глаза метали молнии. — Ты моя пара, и это не обсуждается. Ты должна пойти со мной, иначе… — он угрожающе поднял руку, но я не испугалась.

— Иначе что? — встала с кровати, чувствуя прилив сил. — Ты не имеешь права решать за меня. Я не знаю, кто ты и что тебе нужно, но я не собираюсь никуда идти.

Он нахмурился, но его взгляд стал более сосредоточенным. Он явно не ожидал такого сопротивления.

— Ты не понимаешь, — повторил он, но уже спокойнее. — Ты должна пойти со мной, потому что это судьба. Мы связаны, и ты не можешь отказаться.

Я покачала головой, чувствуя, как внутри меня поднимается волна гнева.

— Судьба? Может быть, но я сама решаю свою судьбу. Я не собираюсь подчиняться твоим приказам! Тебе лучше уйти!

Он вздохнул, его лицо стало печальным, он как настоящий актер сейчас уже играл роль обиженного.

— Ладно, — сказал он, наконец. — Я дам тебе время подумать. Но знай, что если ты откажешься, это может обернуться для тебя неприятностями.

В его словах чувствовалась неуверенность. Я же подумала, что с такими данными, как у меня, точно нечего беспокоиться. Ведь я успела рассмотреть себя в зеркало и откровенно полюбовалась. Да, мне не девятнадцать, но я красотка!

Крутые бока, тонкая талия, высокая грудь — все это подчеркивало мою женственность и силу. Брови вразлет добавляли взгляду уверенности и дерзости, а полные яркие губы — чувственности и привлекательности.

Светлые, слегка волнистые волосы, придавали лицу мягкость и загадочность. Чистая кожа с легким румянцем выглядела свежей и здоровой.

Длинное платье, расшитое изысканными узорами, едва приоткрывало щиколотку. Под ним белоснежная длинная рубашка, кружево которой мягко обнимало грудь, придавая ей приятную округлость. Платье было выполнено из тонкого льна, а его подол украшен легкими, едва заметными волнами.

Кружево рубашки, расшитое тонкими серебряными нитями, блестело, создавая ощущение свежести и чистоты. Длинные рукава, присборенные у запястий, добавляли образу элегантности.

Кожа с ровным, теплым загаром выглядела бархатистой, а шею, длинную и стройную, украшала тонкая цепочка с небольшим кулоном.

На ногах — туфли на невысоком каблуке, подчеркивающие изящество и легкость походки.

Я чувствовала себя уверенно и была готова к новой жизни. В зеркале отражалась не просто женщина, а воплощение силы, красоты и решимости.

Женишок решил сменить тактику:

— Любовь моя, — он раскинул руки, как будто собирался обнять огромное дерево, и пошел на меня, — ну сколько можно нам встречаться здесь? Во дворце же лучше!

Он весьма недвусмысленно облапал меня, как будто я была его личной стиральной машиной, и полез целоваться!

— Ах ты, похотливая козлина! — взвизгнула я тонким девичьим голосом, словно мышка, попавшая в лапы кота. Где мой зычный бас, который был слышен в любом уголке огромного магазина?!

Вывернувшись из его объятий, я схватила влажное полотенце, которым только что обтирала тело (ну кто же знал, что оно пригодится для таких целей?), и от души навернула по спине красавчика.

— Ты чего, Галинэль? — отпрыгнул он от меня, как будто увидел привидение. — Меня, короля мира «Светоч Древа» Мигеля Вермонтского, и мокрой тряпкой?

— Еще хочешь? — зашипела я, замахиваясь. — Быстро собрал свое тело и пошел отсюда!

— Я зайду завтра... — он скорчил обиженную моську, как ребенок, которого отругали за конфеты. — Гостинцы на крыльце!

Мужчина ушел, оставив за собой шлейф недовольства и чего-то сладкого. Я посмотрела на полотенце, которое все еще сжимала в руках, и поняла, что теперь оно будет пахнуть не только мной, но и Его королевским величеством.

— Ну что ж, — сказала я себе, — хоть какая-то память о нашей встрече.

Вышла на крыльцо и посмотрела на небольшой деревянный ящик, в котором лежали… овощи, хлеб и связка колбас. Хотя, если честно, лучше бы он оставил что-то более ценное, например, корону.

Или хотя бы телефон, чтобы я могла пожаловаться на него в службу поддержки!

Занесла ящик в кухню и снова вышла на крыльцо. На перилах висел кожаный фартук — старый, потертый, но все еще крепкий. Надела его, поправила и огляделась. Что-то здесь все слишком запущено…

Небольшой двор был окружен деревянным забором, который уже давно нуждался в покраске. Забор был покосившимся, а местами и вовсе отсутствовал. За ним колосились сорняки выше человеческого роста: лопухи, крапива, пырей. Казалось, что двор давно не видел ни косы, ни лопаты.

С правой стороны двора стоял небольшой бревенчатый домик с прогнувшейся крышей. Возле него, словно стражи, расположились две большие бочки, покрытые мхом. Подойдя ближе, заглянула в них и ухнула — пусто, только эхо разлетелось по двору. Приоткрыв дверь домика, вошла внутрь.

Там было темно и сыро. В углу стояла старая лавка, покрытая пылью. Рядом с ней — два деревянных таза, наполненных грязной водой. На стенах висели пучки сухих березовых и еловых веток, которые, кажется, никогда не трогали.

Воздух был пропитан запахом сырости и плесени. Стало понятно, что помещением давно не пользовались...

— Ага, значит это баня… — Я развернулась и внезапно больно стукнулась носом об мускулистую грудь. Тело мгновенно отреагировало, но мозг еще не успел осознать произошедшее. Я попыталась удержаться на ногах, хватаясь за рубашку…

— Да блин! Стучаться не учили?! — гаркнула, поднимая взгляд на лицо парня. Его глаза были такими синими, что казалось, в них можно утонуть.

— Простите, госпожа птичница! — пробасил он искренне и чуть смущенно. Его голос звучал так низко и бархатисто, что на моей коже встали дыбом все волоски.

Большие ладони осторожно легли мне на плечи. От этого прикосновения по спине пробежала легкая дрожь, а в голове мелькнула мысль: «Он слишком близко».

— Баньку истопить желаете? — продолжил он, слегка наклонив голову. В его голосе звучало не только приглашение, но и что-то еще, что я не могла уловить сразу.

Я попыталась отстраниться, но его руки держали меня мягко и уверенно.

— Ладно, можно было бы… — прохрипела я, пытаясь скрыть смущение.

Его взгляд медленно пробежал по моему лицу, задержался на губах, а затем опустился к ложбинке между грудями. Щеки залил румянец, а сердце забилось быстрее.

— На что уставился? — я попыталась придать своему голосу уверенность, но он предательски дрогнул.

Парень поднял на меня взгляд, в котором читалось удивление.

— Простите, госпожа… Я просто… — он замялся, словно подбирая слова. — Я пришел помогать, батя прислал!

Я пришла в себя, отстраняясь от него и обходя, а он поворачивался за мной, не отрывая взгляда.

— Баню хорошо бы к вечеру… А сейчас идем за мной, мне нужна помощь! — решительно сказала я.

С левой стороны стоял сарай, который буквально светился от многочисленных дырок в стенах. Это я увидела, попав туда через рассохшиеся двери. Сквозь щели в крыше пробивались лучи солнца, создавая на полу причудливые узоры из пыли и соломы. Вокруг сарая было огороженное место, где ходили куры, петухи и наседки с цыплятами. Они копошились в земле, выискивая зернышки, и громко кудахтали, создавая уютный и живой шум деревенской жизни.

Здесь был и второй этаж, который служил сеновалом. Лестница, ведущая наверх, была старой и скрипучей, но вполне надежной. На втором этаже было темно, но свет, проникающий сквозь дыры в крыше, позволял разглядеть сено, сложенное в большие кучи.

В некоторых местах стены была покрыты мхом и лишайником, что придавало сараю еще более заброшенный вид. Внутри было пыльно и тихо, только изредка раздавался шорох крыльев или крик птицы.

Я оглядела курятник: пыль, грязь, сломанные жерди, разбросанный корм. Птицы недовольно кудахтали, словно жалуясь на условия.

— Надо чинить! — сказала я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

За моей спиной раздался голос моего помощника:

— Дак, дорого… Да и смысла нет, проще новый построить.

Я обернулась. На лице парня играла ленивая полуулыбка, но в глазах читалась усталость. Знаю я таких: выглядят так, словно уже кучу работы сделали…

— Как тебя зовут? — спросила я, стараясь не обращать внимания на его ухмылку.

— Коллинз.

— Коля, значит, — кивнула я, не скрывая скепсиса. — Давай пока займемся расчисткой территории! Ищи тяпку, косу и лопату! Займемся уборкой.

Коля лишь пожал плечами, но спорить не стал. Он молча развернулся и вышел из сарая.

— Может, сначала завтрак? — бросил он через плечо.

— Кто не работает, тот не ест! — отрезала я и вышла во двор следом за ним.

Солнце уже поднялось над горизонтом, освещая курятник своими теплыми лучами. Я огляделась и поняла: дел здесь — выше крыши. Птицы, привыкшие к беспорядку, не собирались уходить с насиженных мест. Они продолжали копошиться в грязи, словно не замечая моего присутствия.

Но я знала, что это место нуждается в моей железной руке. Только я могла навести здесь порядок. Только я могла показать, кто здесь главный.

Вдохнула свежий утренний воздух и почувствовала прилив сил. Я не сдамся. Я сделаю это место лучше. И никто не сможет меня остановить!