Весна,  Лос-Анджелес

– Ты снимала? – поразился Алан, разглядывая фото на мониторе компьютера.

– Ага, – беспечно сказала Алекс и, замахнувшись, отправила косточку от только что обглоданного персика в корзину.

Промахнулась. В четвертый раз. Алан рассеянно глянул на россыпь косточек возле мусорного ведра и вновь перевел взгляд на экран. Участок скалы с отрицательным уклоном, висящий на одних руках  скалолаз, снятый с верхнего ракурса, и приветливая бездна у него под ногами. КАК это снималось – и подумать было страшно.

– Алекс, у тебя инстинкт самосохранения есть? – поинтересовался он.

– Инстинкт есть. У меня денежек нет. Я машину недавно поменяла. А качественные экстрим-фото всегда в цене.

– И куда толкнешь?

– У меня с «Сlimbing» договор. А там ребята не жадные.

Алан завистливо присвистнул. «Сlimbing» был крупнейшим и авторитетнейшим изданием, специализировавшимся на экстремальном туризме. И, насколько ему, Алану, было известно, они очень редко сотрудничали с фрилансерами, имея свой штат фотографов. И каким образом Алекс удалось туда вщемиться? Загадка.

Александра доела последний персик, подумала и быстро облизала перепачканные соком пальцы. Поднялась с дивана и с наслаждением потянулась, забросив руки за голову. Белая майка-алкоголичка поехала вверх, оголяя смуглый, в меру прокачанный живот с бусинкой пирсинга в пупке.

Алан отвел взгляд. Стихийное бедствие. Вот так живешь себе живешь, жизни радуешься, а тут – бац! – приехала. С животом этим своим, с длиннющими ногами, с белыми блестящими зубами и темными, словно бескрайние глубины космоса, глазами. И узкие запястья, и черный водопад волос, и грудь, которая рвет плотно облепившую ее майку, и круглая упругая попка спортсменки. Спасибо, Энди, удружил перед кончиной! Чтоб тебе на том свете икалось!

«Позаботься о девочке, дружище, – пять лет назад заявил тот. – Мне недолго осталось, а она зеленая совсем, пропадет со своим темпераментом. Жалко будет, ведь талантище! Не ремесленник – художник!» И спустя месяц благополучно двинул кеды. А он... Позаботился.  Нет, он сделал для нее всё, что мог: представил, кому нужно, ввёл в какие следует круги, там шепнул, тут намекнул, подкинул перспективного клиента. И Алекс резво побежала по карьерной лестнице. Он радовался ее успехам, как своим, и одновременно тяжко маялся, понимая, что эти ноги, груди и волосы тревожат его гораздо больше, чем следует. А ему сорок пять, и у него астма. И жена, и трое детей-подростков, и кредиты за квартиру и обе машины, и аренда студии заканчивается, и намечается первая настоящая выставка, и все это вдруг становилось совсем неважным и несущественным, когда он смотрел на нее. С этим надо было что-то делать, и он сделал. Хлебосольный Лос-Анджелес распахнул для него на удивление гостеприимные объятия, он нашел и прочно занял свою нишу престижного фотографа. Оперившаяся и вставшая на крыло Алекс осталась в Нью-Йорке. И все шло хорошо, пока она вот так, в очередной раз, не сваливалась ему на голову, внося в его размеренную жизнь смятение и едва ощутимую тоску о несбывшемся.

Алан вновь покосился на подругу и едва слышно вздохнул.

– А где снимала-то? – вернулся он к разговору.

– В Юте, – Алекс склонила голову набок, любуясь очередным фото.

А фотография, и правда, была хороша. Взятые крупным планом взбугрившиеся жгутами вен руки, непонятно как цепляющиеся за крошечный скальный выступ.

– Бог создал скалы вовсе не для того, чтобы по ним лазать, – назидательно проговорил Алан, высоты боявшийся до судорог.

Александра засмеялась.

–  Не ворчи, – она поцеловала его в раннюю плешь. – Не зря говорят, что экстремал должен четко чувствовать грань, где кончается экстрим и
начинается п....ц. Я – чувствую.

– Надеюсь, – пробубнил Алан. – Ладно, ты со мной?

– Да, – с готовностью ответила Алекс. – А куда?

– У меня уличная фотосессия через полчаса, так что давай в темпе.

Алекс шустро завязала шнурки на ботинках, нацепила куртку и бейсболку.

– Браво, кадет, – кивнул Алан и вручил ей собранный штатив.

– Дяденька! – тут же заканючила Александра. – А пофоткать дашь?

– А ты веди себя хорошо, и, может быть, доверю... отражатель подержать.

Алекс расхохоталась.

– С кем фотосессия? – поинтересовалась она уже в машине, удобно устроившись на сиденье рядом с водителем.

– Рок-группа одна, первый альбом выходит, нужны промо-фото.

Рокеры, да еще начинающие Алекс нисколько не заинтересовали, к музыке она всегда была преступно равнодушна. А вот шанса понаблюдать, как работает Алан, никогда не упускала. В свое время она просто молилась на него, мечтая достичь такого же уровня мастерства, и это своего рода преклонение сохранила и по сей день.

– Прямо скажем, странное место для фотосессии, – пригнувшись и разглядывая окрестности через лобовое стекло, пробормотала Александра. Вереница однотипных, выкрашенных почему-то в синий и буро-коричневый цвет зданий, длинная бетонная стена, щедро расписанная граффити и непонятно что ограждающая, футбольное поле с автомобильной стоянкой под ним по другую сторону дороги.

– Их фронтмен отличается креативностью мышления. Выгружайся. Нас уже ждут, – и Алан кивком указал на припаркованный неподалеку внедорожник с распахнутыми дверцами, откуда торчали две пары ног.

Обладатель третьей пары, смутно знакомый крашеный блондин неторопливой расслабленной походкой направился в их сторону.

Глядя на него во все глаза, Алекс изумленно повернулась к Алану:

– Это он, что ли, фронтмен?

– Ага, – пропыхтел тот, пытаясь вытащить одновременно камеру, штатив и отражатель.

– Предупреждать надо, – пробормотала она, узнав в приближающемся красавчике эталонного кинонаркомана миллениума Джейдена Росса. – Ни хрена себе, он еще и поет!

Привычно потянув к себе штатив, Алекс вслед за Аланом выбралась из машины.        

– Привет! Все собрались? – перешел сразу к делу Алан.

Джейден покачал головой:

– Тайлер задерживается.

– Ладно, показывай площадку, – Алан поудобнее перехватил лайт-диск. –  Кстати, знакомьтесь: Алекс – это Джей, Джей – Алекс.

Алекс протянула ладонь, Джейден широко улыбнулся и пожал ее, не задав ни одного вопроса. Рукопожатие было по-мужски крепким. «Ну вот, а раньше дамам руки целовали, – подумала Алекс. – Или я не дама?» И она покосилась на свои экстремально низко сидящие на талии брюки и ботинки армейского образца.

Пока Алан неторопливо настраивал камеру, устанавливая режим и фокус, пока выбирал фон и ракурс при активном содействии Джейдена, Алекс бездельничала. Безошибочным женским чутьем выбрав среди участников группы самое слабое звено, она развлекала себя тем, что беззастенчиво строила глазки серьезному Брайану. Встречаясь с ней взглядом, тот неудержимо и густо, как все природные блондины, краснел и время от времени вываливался из реальности. Темноглазый и темноволосый, похожий на майского жука, Эйб тихо давился от еле сдерживаемого хохота, чем, в свою очередь, вызывал подозрительные взгляды со стороны Джея. Алан делал большие глаза и исподтишка показывал ей кулак. Хулиганка была довольна.

Сонную тишину пустынной улицы нарушил рев выскочившего из-за поворота байка. Все головы, как по команде, повернулись в его сторону.

– Явился! – пробормотал стоявший рядом с Алекс Эйб.

– Кто? – с любопытством спросила она.

– Сейчас увидишь.

Лихо затормозив в полуметре от них, неведомый байкер заглушил двигатель. Встав, он повел широкими плечами, обтянутыми классической «косухой»,  и снял серебристый с затемненным визором шлем.