Зоя
Я сегодня выхожу замуж. Я выхожу замуж за одного из самых влиятельных людей нашего города. Я выхожу...
Мой будущий муж не чиновник, не политик. Он владеет этим городом. Точнее владеет его семья, в которой он старший из сыновей. Артур Дароев — мой жених. Люблю ли я его?
Я просто выхожу замуж за человека, способного спасти мою семью.
Я его трофей. Он так меня и зовет — мой драгоценный клад. Моя золотая птичка.
Я выхожу...
— Зоя, соберись, — кривит губы мама, вкалывая мне в прическу булавку, украшенную россыпью почти черных сапфиров. Точнее, она моя мачеха, но воспитала меня с младенчества, и я ее зову мамой. — Эта диадема шикарна, но... Тебе не идет совсем. Ты в ней как самозванка на пиру у короля.
Мне кажется, что мне на голову нацепили ведро с бетоном. Тяжелая ноша. Но ведь в браке не обязательно любить? Главное, если тебя любят?
— Артур велел обязательно ее надеть, — выдыхаю я, глядя в огромное зеркало, отражающее невыспавшуюся, бледную панду, голову которой венчает драгоценная корона. — Это украшение его матери. В их семье женщины выходят замуж только в этой тиаре.
Проклятая диадема. Чертов день. Я стану женой. Это же прекрасно. Но от чего так неприятно зудит под ложечкой? Я стану женой кронпринца, теневого короля большого города. Семья Дароевых подмяла под себя весь бизнес, весь криминал, все, что только можно было взять силой. Теперь вот меня тоже присваивает Артур. Я же так мечтала выйти замуж. Да еще за такого шикарного красавца, который может мир к моим ногам бросить. Его хотят все, но будет он моим.
— А. ну раз Артур велел, — мама меняется сразу, как в мультике каком-то. Недовольная гримаса сменяется улыбкой, сладкой-сладкой. Как любимая халва пишмание, моего будущего мужа. — И почему он тебя выбрал? Ума не приложу.
— А кого он должен был выбрать? Тебя? — зло пыхчу я. Ну да, мама не очень меня любит, считает серой мышью. И, может быть, она где-то права. Я послушная, не слишком красивая и совсем не такая, какой должна быть ее дочь, и дочь такого властного человека, как мой отец.
— Ну, хотя бы Мариночку, — поджимает губы мать, всаживая очередную шпильку мне прямо в голову. Я молчу, поджав губы. Снова молчу, чтобы не рассердить мамулю. — Твоя сестра гораздо больше подходит Артурчику.
Ну, конечно. Моя сестра идеальна во всем. Ноги, как у жирафы, лицо богини, фигура... В общем идеал. А еще она родная дочь.
— Но выбрал то он меня, — улыбаюсь я, глядя в зеркало. Только на чем его выбор был основан?
Люблю ли я своего суженого? Снова этот вопрос.
Я просто привыкла к мысли, что он мне послан судьбой. Я просто давно знаю, что я ему предназначена. Так надо. Так правильно. Я хорошая дочь. Стану хорошей правильной женой. И я его, конечно, люблю. Просто пока еще не поняла этого до конца.
А он меня любит? Иначе зачем бы так добивался? Зачем вытащил бизнес моего отца со дна самого глубокого ущелья, ха-ха? Это просто предсвадебный мандраж. Конечно мой жених меня любит.
Мне не смешно. Я страшно нервничаю. Корона сжимает голову, корсет затянут так, что ни вздохнуть, ни... выдохнуть.
— Повезло тебе дочь. Такого шикарного мужика отхватила. Сильного, богатого, властного, всесильного, — в глазах мамы мелькает какая-то странная тьма. Мне ужасно не приятно. Просто до омерзения. — Теперь держи крепко. Такие самцы на дороге не валяются. И всякие наглые сучки только и ждут момента, чтобы увести у дурнушки жены породистого жеребца. Да подними ты голову. Я ни черта не вижу. Зоя, ты словно не замуж за короля идешь. А на голгофу. Улыбнись. Улыбка тебе идет. А вот корона эта... Камни не свадебные в ней. Дурные камни.
— Мама, прекрати, — сиплю я, борясь с дурнотой и липким осознанием.
Я не люблю моего суженого. Но буду счастлива. Буду. Обязательно. И, наверное, смогу его полюбить. Точно смогу, ведь он ошеломительный. В одном мать права, мужик Артур и вправду шикарный. Мой будущий муж.
Тимофей Крылов
Мне все это не нужно. Должность эта, которую почти выбил для меня Пашка, новые звезды на погоны. Меня все устраивает в моей жизни. Я боец, а не кабинетный клерк.
— А это можно назвать жизнью, Тим? — кривится Павел Лексеич. Звезды на его погонах слепят. Величина. Дослужился до высокого кабинета. Не то что я. —У тебя ранений как у Джеки Чана. Места живого нет. Весь в дырочку. Ну не можешь ты до старости лет, хвост задрав, подставлять под пули свою задницу. Ты герой, Крылов, бесспорно. Но уже не юнец. И рано или поздно ты просто развалишься. А у тебя дочь. Ей нужен отец. Ты один у нее. Где, кстати. Ленка?
— У матери, — морщусь, Пашка прав. Чертовски прав. Я один у Ленки. Я да моя мама. Но и она уже не молода. И если меня завалят, а это рано или поздно случится, дочь моя будет обречена на сиротство.
— Я предлагаю тебе звание и должность полковничью. Полтора - два года, и генерал. Дело почти решённое. Что ты кочевряжишься? Дело то в шляпе. Вот только есть одно НО...
— Для этого я должен продать душу? — хмыкаю я. Да, резон в словах Пашки есть. Даже работать в “поле” мне уже стало трудно. Осколок, сидящий у меня в сердце, начал частенько давать о себе знать. Крутится, зараза. И я боюсь, что в самый ответственный момент, когда-нибудь, подставлю ребят, сам того не желая.
— Душу? Странные фантазии, Тим. Нужно просто жениться. Ну да, у нас должности такие только благонадежным раздают. Приказ... — поднял палец к потолку Пал Лексеич. — А ты у нас со всех сторон шикарный парень, но... Прости, конечно, в голове ветер в жопе дым.
— Просто? — боже, не заржать бы. Где же я найду такую дуру, которая пойдет за меня замуж? Стать вдовой в перспективе ближайшей, так себе удовольствие. Ну, или жертвой какой-нибудь бандитской пули. Не имею я права обрекать любимую женщину на такое. Да и нелюбимую тоже. Поэтому у меня и нет этой самой любимой дамы моего пробитого сердца. — Ну ты, Паш, даешь. Или звезды твои генеральские тебе так в голову шарахнули? Не на ком мне жениться. И ты ведь помнишь, что опыт у меня уже был. И он был очень неудачный.
Меня передергивает. Не успел я тогда жениться. Ребенка родили, а свадьбу сыграть не успели. Потому что мою невесту... Я нашел ее в съемной квартире, с крошечной дырочкой между ребер. Заточку ей вогнал тот, кого я разрабатывал как сумасшедший. Совсем не думая о том, что могу лишиться той, которая не побоялась стать моей женой. Той, которую я любил до слепоты. Но как оказалось, работу я любил больше. И женат я уже много лет на гребаной службе. Дочь растет как сорняк в огороде. Ну какой же я благонадежный? Вот так-то. Черт, черт, черт. Черт. Осколок снова оживает. Борюсь с желанием ухватиться за грудь. Боль не резкая, но острая и противная. Прав Пашка. Прав, черт старый. Мне на пенсию дорога или в кабинет с видом на администрацию города и тяжелыми звездами на плечах.
— Хреновый у вас план, трищ генерал, — все таки не сдержавшись я выдаю нервный смешок. — Нет у меня на примете жены. Боевые подруги моего возраста в дефиците. А вот гештальт незакрытый имеется. Я уж как-нибудь...
— Кстати о гештальте. Тут тоже у меня разговор к тебе. Оставь ты в покое Морева. Оставь. Ну зачем нам проблемы в городе? Он под Дароевых лег. Дочка его замуж за Артура Дароева выходит на днях. Ну что он тебе сдался? Старый пес и так всего лишится, это дело времени. Не по любви же великой Артурчик дочь его под венец тянет. Девка хороша, конечно. Но избалованная, дерзкая, совсем не послушная. Не Дароевский вариант. И тем не менее свадьба скоро. Дароевы ничего не делают просто из огромной любви. Хотят слить влияния. Это для Морева убийство, да и сдал он сильно. Не суй ты башку свою снова в пекло, Тим. Ну уже угомонись. Таньку все равно не вернуть. Да и доказухи нет, что ее Морев тогда приговорил. Слышишь. Живи для себя, да для крестницы моей. Ленке учиться надо, квартиру справить ей. У девчонки жизнь впереди.
— Это приказ? — сиплю я.
— Это добрый дружеский совет, Тим.
— Разрешите идти?
— Не разрешаю. Возьми вот. Это номер бабы, которая выйдет за тебя замуж. Фиктивно. Побудешь пару лет семьянином.
— Да пошел ты, — я кривлюсь. Смотрю на старого друга, пытаясь понять шутит он или нет. Не шутит. Хмурится, глядит исподлобья. — Ты же шутишь?
— Как раз наоборот. Это приказ. Ты мне нужен тут. Или пенсия. Выбирай. Других не будет предложений. Или штаб, или кефир и веселая рыбалка на речке вонючке. Свободен, Крылов.
Шикарные перспективы. Ох... как я ненавижу кефир. Беру обрывок бумаги с генеральского стола. Пашка доволен, судя по самодовольной морде. Гад он все таки. Но он прав.
