Знаете, что меня больше всего привлекает и пугает в современном мире? Даже если бога нет и за нами никто не наблюдал круглосуточно раньше, то теперь появился вполне осязаемый наблюдатель. Интернет. 

Любое ваше действие, любое неосторожное слово может обернуться катастрофой, если рядом окажется человек с камерой. А учитывая, что камеры встроены в наши телефоны, приходится быть крайне внимательными. 

Потому что если Бог вдруг что-то не заметит, то Интернет его подменит в этот момент. И в отличие от Бога, Интернет никого не любит и ничего не прощает. Это я вам как блогер говорю. 

— А вот и милый, — улыбнулась я, когда заметила уведомление: «@aaanton_kovalev23 начал прямой эфир».

Я нажала на него, чтобы мельком заглянуть, чем занимается муж. Антон всегда любил болтать с фанатами, особенно на выездах, когда не было ничего лучше, чем убить время перед игрой. Я думала, он, как обычно, шутит с ребятами из команды или делится очередной историей из раздевалки.

Но когда эфир загрузился, я увидела совсем не то. Камера была направлена на диван в гостиничном номере. На коленях у Антона сидела Настя, массажистка их клуба. Она смотрела прямо в камеру, чуть наклонив голову и игриво улыбаясь, в то время как мой муж целовал её шею.

— Чего ты такой голодный? — протянула она, закатив глаза. — Жена не приголубила перед отъездом?

Я застыла. Картинка была настолько неправдоподобной, что на секунду мне показалось, будто это розыгрыш. Но их движения, голос Антона, его ленивый смех — всё было слишком реальным.

— Какая жена? — Антон откинулся на спинку дивана, но руки с Насти не убрал. — Она фригидная, Наськ. В постели как бревно. Никакого огонька. Да и вообще, знаешь, глупая она, вечно со своими котлетами и борщами лезет… Ты куда лучше.

Мир замер. Настя хихикнула и шлёпнула его по плечу.

— А как же её блог? — спросила она, сделав вид, что жутко интересуется. — У неё знаешь, сколько подписчиков? Не будешь ценить свою красавицу, найдёт кого-то получше тебя.  

— Надька? — переспросил он с таким видом, будто никогда обо мне не слышал. — Да кому она вообще нужна? Брось, я готов поставить на кон свой байк, что, если мы с ней расстанемся, на неё никто даже не взглянет. Её же никто не захочет. Я и сам с ней до сих пор живу из жалости. 

— Брак из жалости, — Настя хохотнула. — Это потому что она не может иметь детей? 

Словно они договорились заранее, Антон вдруг кивнул, добавив:

— Да, бракованная даже в этом. Вот повезло же мне, а?

— Ну ничего, я тебе сама сына рожу. Или дочку? Кого бы ты хотел, милый?.. 

Я выключила эфир. Моя рука дрожала так сильно, что телефон едва не выпал. Слова Антона звенели в голове, как гулкое эхо в пустом помещении. Я уставилась на свое отражение в выключенном экране телефона. Кто это? Кто эта женщина, которая позволила себе верить, что замужество — это про любовь, про поддержку и про "вместе, несмотря ни на что"?

Я не помнила, как оказалась в спальне. В одно мгновение сидела на диване и смотрела в заблокированный экран телефона, а в другое уже захлопнула дверцу шкафа в спальне. 

— Ублюдок, — прорычала я, застегнув молнию на чемодане. 

Внутри — только мои вещи, самые необходимые. На душе было пусто, будто кто-то вырвал из груди сердце и оставил зияющую дыру. Я не знала, что больнее — измена или то, что Антон сказал обо мне в эфире. Эти мерзкие слова про мою никчёмность, про то, что я никому не нужна. Да, у нас не получалось завести ребёнка уже пару лет. Врач сказал, что причина во мне. Но зачем рассказывать это любовнице? Зачем бить по больному?

Слёзы уже жгли глаза, но я не могла их остановить. Сама себя успокаивала мыслями, что сейчас не стану забирать ничего из нашего совместно нажитого. Ничего, кроме собственных вещей. Да, я ещё подумывала отобрать у него всё ради мести, но поняла, что это слишком мелочно. Я не хотела видеть больше ни его, ни его вещей. 

— Хотя… Какого черта?! Этого он и ждёт! Я возьму все, что мне принадлежит по закону. Лучше пожертвовать на благотворительность, чем подарить ему и его шлюхе! 

В руках — лист бумаги. Я смотрю на него, пытаясь подобрать слова. Мои мысли метались между воспоминаниями. Где была Настя, когда я выхаживала Антона после той травмы? Когда он лежал пластом и хотел бросить хоккей, я была рядом. Я его поддерживала. Где была она, когда я каждый божий день выслушивала, что Михаил Прохоров, игрок другого клуба, сломал ему жизнь? Боже, клянусь, одно время фотография  несчастного висела на круге для дартса и Антон бросал в неё дротики. 

— А ведь неплохая идея, — пробормотала я и написала записку. 

"Я ушла. Не пиши, не звони, не ищи меня. Я подаю на развод. Борщи и котлеты тебя больше не побеспокоят. Передавай привет Настеньке. Больше между вами не будет стоять твоя фригидная жена.

P.S. Ставка принята, мудила."

Листок бумаги положила на стол, где он точно его найдёт. Обвела взглядом место, где жила последние три года. 

Могла бы и раньше догадаться, что любовью тут и не пахнет. В кухне-гостинной было много всего, но ничего обо мне. Его медали, его фотографии, его портрет.

Мои руки дрожали, когда я взяла чемодан и направилась к двери. На прощание я посмотрела на своё отражение в зеркале. Я была симпатичной, успешной, образованной. Никому не нужна? Зря он это сказал. Это была ошибка, о которой он ещё пожалеет.