Прошлое и настоящее

Далёкое близкое…

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Игорь Назаров, 2020

Аннотация

В сборнике рассказов отражена жизнь нашего современника в разные периоды жизни нашей страны — от благополучного социализма в 70-е годы до настоящего времени, с отражением прихода дикого капитализма в Россию в 90-е годы прошлого столетия. Автор на протяжении многих лет, начиная с 2012 года, пытается спасти свою умирающую малую родину — бывший рабочий посёлок Заводоуспенское Свердловской области.

18+

ISBN 978-5-0050-3506-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОГЛАВЛЕНИЕ

Случайная встреча

Случай в пути

Душа Мещеры

С мечтой А. Грина

Лев Толстой в моей жизни

Старый альбом

Далекая и близкая Родина

Русские Церкви

Победа и горечь утрат

Письмо с фронта

Оршанское сражение

Эпилог

По велению судьбы

Ф. И. Тютчев, 08.04.1856г

Предназначение Эссе

К. Г. Паустовский

Эпилог

Путь к самому себе

Творческая биография

Назаров Игорь Степанович

Вместо предисловия

В сборнике рассказов отражена жизнь нашего современника в разные периоды жизни нашей страны — от благополучного социализма в 70-е годы, до настоящего времени, с отражением прихода дикого капитализма в Россию в 90-е годы прошлого столетия. Автор на протяжении многих лет, начиная с 2012 года, пытается спасти свою умирающую Малую Родину — бывший рабочий посёлок Заводоуспенское, Свердловской области. В очерке «Далёкая и близкая Родина», автор показывает развёрнутую картину постепенного упадка некогда прогремевшей на всю Сибирь, конца 19-го века, Успенской бумажной фабрики, построенной в далёком 1888 году. На торжественный пуск в работу этой фабрики, промышленником Алексеем Щербаковым и его компанией, приезжал знаменитый знаток Урала и Сибири, писатель, любимый многими поколениями уральцев — Дмитрий Наркисович Мамин — Сибиряк. Ему автор сборника посвятил отдельный исторический рассказ «Из прошлого Зауралья». В рассказе «Долгая дорога домой» во многом автобиографичном, автор показал реализм наших дней, борьбу за выживание простого человека, его осмысление происходящих событий в жизни Отечества, с приходом «развитого капитализма» в Россию. Сущностное содержание книги приглашает читателя вместе с автором поразмыслить о историческом прошлом, настоящем и будущем некогда Великой России.

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Рассказ

Моим детям посвящаю

Не думано, не гадано. Не чаяно, не ведано

Русская пословица

На последней неделе уходящего лета, меня пригласил на беседу, мило улыбаясь, начальник отдела технического обслуживания электронных вычислительных машин. Приятного в этом мало, подумал я и, проследовал за ним в нашу забегаловку:

— Ты когда последний раз был на курсах повышения квалификации, спросил начальник с улыбкой игривого настроения.

— Не помню, ответил я, и тоже улыбнулся.

— Везёт же людям! –воскликнул он, перебирая стопку бумаг на вечно заваленном, чёрт знает чем, столе.

— Так вот, пришла разнарядка на такие курсы по устройству подготовки данных, от областного статистического управления — продолжал вещать начальник, и открыл гроссбух с текущими документами.

— Как думаешь, куда ты поедешь?! -окончательно развеселился завотделом, подавая мне лист предписания на курсы.

Читаю, перечитываю, немею. Мне предстоит ехать в Ленинград! -с первого сентября по пятнадцатое октября текущего года, то есть это вот, вот! Еле сдерживая эмоции с пересохшим горлом выдавливаю:

— Что ж, если моя очередь подошла, значит поеду, до пенсии далеко.

— Иш, чего захотел, тебе ещё пахать и пахать, собирайся в путь-дорогу, да голову не потеряй от восторга, — произнёс начальник, вручая мне командировочное предписание.

— Александр Борисович, не подведу, всё будет сделано как следует! Спасибо за возможность ещё раз увидеть такой город, — поблагодарил я и, пошёл оформлять командировку.

Выходные дни прошли в сборах и хлопотах в дальнюю дорогу. Главное было определено-проживание будет в гостинице, прибыть надо к десяти часам в понедельник, по адресу — г. Ленинград, Набережная реки Карповки,45.

В то время только по карте туриста можно было сориентироваться где, что находится и как проехать. Такой карты не отыскал.

Ночь перед отъездом прошла в тревогах и волнениях. Дома оставалась жена с двумя маленькими детками: дочке Уле было пять годиков, сыну Дениске три годика. Коллеги по работе обещали посещать и помогать семье. Так оно и было, спасибо друзья.

В восемь утра, поезд Минск-Ленинград, прибыл на Витебский вокзал северной столицы. Вышел на привокзальную площадь, окинул взглядом утренний город и побрёл в метро. Вышел на Петроградской стороне, дальше пешочком направился через мост на Набережную реки Карпавки. Подхожу к дому номер 45 и обомлел. Передо мной красивейшее купольное здание из серого гранитного камня. Слева от входа бело-голубая табличка под стеклом: «Учебный центр ЦСУ СССР». Находилось еще несколько подобных табличек, но главной, что это за здание, нет. Потоптался в просторном входном вестибюле и, по лестнице слева поднялся на второй этаж пристройки главного корпуса. Зарегистрировался в приёмной центра, получил направление в гостиницу Парголово, Выборгского района.

Тогда мы и представить себе не могли — какие красивейшие места ждут нас, курсантов от статистики!

Пытался заговорить с методистами центра, расспросить об историческом здании, где находимся.

Мне дали понять — поучитесь, осмотритесь, узнаете всё, устанете узнавать. Как потом выяснилось, напутствие оказалось практичным

В назначенное время состоялось организационное собрание прибывших курсантов, знакомство с преподавателями, методистом Александром Михайловичем. Собрание прошло в быстром темпе, с юмором. Нас записали пофамильно в журнал учета специалистов группы Р-810 и, с приятным напутствием преподавателей, мы поехали устраиваться в гостиницу Парголово.

Мой номер оказался на втором этаже, с видом на красивейший осенний парк через дорогу. С приятным чувством вселенца разложил вещички, дождался коллегу по группе Николая. Обсудили план на вечер и отправились знакомиться с окрестностями, разведать где и когда можно перекусить, в гостинице буфета не оказалось.

В магазинчике «Кулинария», за чашкой чая, узнаём от соседей за столиком, что за место, где нам предстоит прожить полтора месяца.

Оказывается — парк принадлежал графу П.И.Шувалову, фавориту Екатерины Второй. Передавался по наследству и в 1915 году принадлежал графу Воронцову-Дашкову, после войны там обосновался какой-то институт. Вот и все «обширные» знания, что удалось заполучить.

Идём домой, а в голове крутится:- «Неужели тот самый Шувалов, описанный В. Пикулем в романе «Фаворит»? «Боже мой, куда я приехал!», прокручивалось у меня на уме.

На следующий день занятия начинались с обеда, можно отправиться с утра гулять и знакомиться с парком. С переполненным чувством предстоящего свидания со стариной глубокой, еле заснул, крутился, вертелся. Всё не верилось о приближении тайны.

И тайна открылась. В начале девятого часа отправился осматривать Шуваловский дворцово-парковый ансамбль.

В естественном лесу проложены аллеи хвойных парод вековых деревьев. Через их стволы просматриваются пруды с фигурными берегами и протоками. Осень набросала на зеркало прудов разноцветных листьев и придала им красоту природной мозаики. В глубине парка набрёл на дачу Воронцова-Дашкова, последнего из младшей ветви рода графов Шуваловых. Читаю табличку у входа: «Институт токов высокой частоты имени В. П. Вологдина» основан в 1947 году. И угораздило же подвести эти токи в такую красотищу! Чем думали, что выкроили, когда вселялись сюда умные люди.

Обошёл вокруг великолепного здания, присел в беседке отдохнуть и загрустил о временах былых. Хотелось поделиться увиденным с людьми, знающими историю этих мест, становление Государства Российского.

Таких людей встретил позднее, по мере вживания в город, его окрестности. Они поведали о Шуваловском парке, как о любимом месте прогулок А. А. Блока, говорят бывал здесь и А. С. Пушкин. Здесь писали пейзажи художники Шишкин и Васильев.

Парк создан в 1750-х годах в имении графов Шуваловых. Перепланирован в 1820-х годах садовым архитектором П. Эрмлером по воле графини В. П. Шуваловой. Таким он и сохранился до наших дней.

Первый день учебы прошёл по ознакомлению с программой обучения и требованию центра по окончании — итоговому выпускному экзамену. Из всего повествования улыбчивого преподавателя Александра Михайловича, понял главное: в принципе мне всё известно и понятно, а раз так, то открывается возможность максимального знакомства с городом, окрестностями, всем комплексом жизни и культуры большого города. Поговорил с ведущим методистом курса, рассказал какими знаниями и практическими навыками диагностики устройства подготовки данных владею, попросил разрешения посещать учебные занятия через день, с восстановлением конспекта по записям сокурсников.

Благословление получил. Передо мной открылась необъятная перспектива увидеть многое, радость каждого прожитого дня не покидала меня до конца курсов.

Составил план и расписание поездок в пригород от Казанского собора. Решил вначале всё увидеть организованно с экскурсиями, как добраться ко всему интересному. Понравится увиденное, повторно проеду дикарём, без суматохи всё рассмотрю и запишу.

С этого решения началась моя сказочная жизнь в большом городе!

Подъём в шесть часов, быстрый завтрак, пешком до автобуса, на нём до метро и вот он, Казанский собор, во всей своей утренней красе, принакрытый пеленой осени. Нахожу свободное место в экскурсионном автобусе, приятная поездка в живописный пригород Ленинграда началась. Так я посетил многие исторические, красивейшие окрестности северной столицы.

г. Пушкин: Александровский и Екатерининский дворцы, лицей и сад.

Павловский дворец, его парк исходил до изнеможения, восторгаясь увиденной рукотворной красотой природы, вписанной в неё скульптурой, прудами, красками середины осени. Был на открытии камерных вечеров в Итальянском зале

Петродворец, парки — верхний и нижний, монплезир — любимое место Петра Великого — его кабинет и мастерская, увидел обстановку начала восемнадцатого века. Время как будь — то там остановилось.

Ораниембаум, г. Ломоносов-дворец, парк, горка.

Эрмитаж посетил за время учебы четыре раза. Однажды устал ходить по залам, присел отдохнуть в зале одной картины, захотел чайку, пошёл искать. Из комнаты выходят посетители с ароматом яств. Заглянул. Люди стоят с тарелками в руках, смакуя еду. По среди комнаты стоит шведский стол накрытый белоснежной скатертью, сервирован множеством больших и малых фарфоровых салатниц, тарелок, блюдцев, приборов. Разложены салаты, бутерброды со всякой всячиной. Стою и не могу найти официанта, кто и как будет рассчитывать, не могу сообразить, слышна речь иностранцев. Прикидываю — в кармане куртки бумажка двадцать пять рублей, а вдруг не хватит рассчитаться, опозорюсь перед иностранцами. Сконфузился и пошёл восвояси голодный, досматривать полотна Рембранда.

Моему восторгу от увиденного нового не было конца-знал, такая возможность увидеть шедевры представляется один раз в жизни.

Время учебы пролетело как один день. Мы готовились к итоговому экзамену на профпригодность, во второй понедельник октября 1982 года. Своему коллеге по курсу и гостинице Николаю, предложил усиленно позаниматься в субботу, а в воскресенье рвануть в музей-усадьбу И. Е. Репина «Пенаты», последний экскурс восхитительной командировки на берега Невы далёкой.

С Финляндского вокзала до станции «Репино», сорок пять километров, электричка проходит за сорок пять минут. От станции прошлись по Приморскому шоссе на юго-восток.

Дорогу окаймляет смешанный лес, сейчас он одет в краски осени. Утренние лучи солнца скользят по вершинам деревьев, воздух наполнен кислородом, идти хорошо и приятно.

С радостным чувством подошли к калитке музея-усадьбы «Пенаты».

Подождали прихода организованной экскурсии, примкнули к ней и осмотрели прелестнейшее последнее пристанище Ильи Ефимовича, прилегающий парк, могилу художника. Насладились красотами увиденного прошлого и услышанного.

Приближался полдень. Решили тропой Репина прогуляться до побережья Финского залива. Природа щедро одарила Куоколу. Елово-берёзовый лес усадьбы, близость побережья залива, поросшего деревцами, создают атмосферу тишины и покоя.

Возвращаемся с прогулки через лесопарк в сторону усадьбы. Наткнулись на огромный, крепкий пенёк. Решили отдохнуть, полюбоваться красотами осеннего леса, насладиться свежестью воздуха, перекусить. Через некоторое время коллега потянулся искать спички, чтобы закурить. С другой стороны лужайки, где мы отдыхали, послышался треск сломанных сучьев. Из леса выходит высокий, широкоплечий мужчина в расстегнутом светлом плаще, руки за спиной, тёмные волосы слегка нависают с искоса на лоб. Следом за ним выходит женщина в осеннем светлом пальто, ростом до плеча мужчине.

Николай устремился к мужчине с просьбой спичек. Женщина опередила мужчину и в сторону моего коллеги проговорила:

— Нет, нет у нас ничего нет, мужчина не курит, — я обомлел от увиденного.

Когда Николай вернулся расстроенный к месту нашей стоянки, у меня вырвалось:

— Знаешь ли ты, к кому обратился?!

— Понятия не имею, — с досадой произнёс он.

— Это же был Народный артист СССР Борис Штоколов! Я узнал его сразу, как только увидел выходящим из леса!

Вкратце поведал судьбу великого артиста, певца, исполнителя романсов, уроженца Сибири. Он закончил Свердловскую консерваторию, оперную карьеру начинал в Свердловском Академическом театре оперы и балета. В 1959 году был приглашён в театр имени С. М. Кирова в Ленинграде, где проработал до 1990 года.

В 70-е годы мне удалось приобрести красочно оформленный альбом из двух пластинок с его портретом. Здесь были собраны лучшие арии и романсы в исполнении Великого певца. По приезде в Ленинград хотел сходить на его сольный концерт, к сожалению, у певца была пауза в выступлениях. В гостиницу возвратились поздно, с чувством восторга и благодарности к судьбе за всё увиденное и услышанное в этот прощальный день с северной пальмирой!

Пишу эти строки, слушаю Б. Т. Штоколова, отвлекаюсь — смотрю и любуюсь видами города Петра Великого по открыткам, привезённым с Ленинграда, благодарю судьбу и плачу, плачу. 10.04. 2014г

СЛУЧАЙ В ПУТИ

Рассказ

Насколько дух выше плоти, настолько нравственные страдания превосходят страдания физические

О. де Бальзак.

Нет предела человеческой подлости, как и нет предела человеческой доброте

Виктория Придворная

Начало сентября выдалось на редкость теплым и устойчивым солнечными деньками. В душе и сознании захотелось в дорогу, увидеть красоту осени средней полосы России, мастерски описанную писателем К. Г. Паустовским. Давно мечтал побывать такой порой в музее — усадьбе Ясная Поляна, родовом и творческом гнезде графа Толстого, нашего не превзойденного классика литературы. Со школьной скамьи врезалась в память его знаменитая трилогия: «Детство. Отрочество. Юность». По мере взросления перечитал многие полюбившиеся азы его творчества: «Круг чтения», «Дневники», «Записки христианина», «Чем люди живы», «Моя жизнь», — стали для меня частыми советчиками в житейских делах и помыслах. В юбилейный год, 150-летия со дня рождения Л. Н. Толстого, выдалась возможность поехать в заветное местечко.

Поезд Харьков-Москва, прибыл на станцию Тула в начале шестого часа утра. Солнце пробивалось через ветви деревьев привокзального парка. День обещал быть хорошим, солнечным, а для меня он казался еще и праздничным — так долго сюда стремился приехать, побывать в святыне литературных заповедников России, уж больно места здесь известные, что и говорить. Осматриваю вокзал, знакомлюсь с окрестностями. Дежурная по вокзалу рассказывает, как пройти для посадки на рейсовый автобус до Ясной Поляны. Расстояние до заповедника всего 14 км., в сторону юго-западного направления от Тулы. Начинаю прикидывать, сколько время потрачу на ожидание, проезд со всеми остановками, плюс пеший ход до музея-усадьбы. Подхожу к скучающему таксисту, интересуюсь ценой проезда, соглашаюсь на допустимые для меня расходы. С шиком отъезжаем с привокзальной площади Тулы. Разговорчивый таксист просвещает меня об окрестностях по ходу следования к заповедному месту России. Настроение не земное, полный восторг от продуманной поездки. Промелькнул въездной указатель поселения. Издалека вижу знаменитые белые колонны при входе в поместье графа Толстого. Плавно приближаемся к обозначенной разрешенной стоянке транспорта. Из охранного помещения, со стороны левой колонны, ко мне навстречу выходит дежурный милиционер. Прошу водителя подождать меня, пока узнаю о возможности посещения усадьбы:

— Кто вы такие, откуда? — Поинтересовался пожилой старшина, с доброй улыбкой на лице.

— Издалёка, товарищь, старшина, из Белоруссии, а вообще мечтал сюда приехать, когда еще жил на Урале.

— Да, занесла вас судьба в наши края, действительно с края света, — проговорил постовой охраны и добавил:

— Сегодня у нас выходной, но так и быть, проходите, смотрите территорию, в сами здания вы не попадете, да и так есть, что посмотреть. Указатели проведут по всем заповедным местам, не заблудитесь. Идите, смотрите, отдыхайте душой.

Поблагодарил за гостеприимство старшину, водителя такси за доставку сюда и содержательный рассказ о тульской земле. С радужными чувствами увидеть колыбель русского литературного мира и философской мудрости России ХIХ, переступил порог входных ворот усадьбы самого графа Толстого. Перед входом в музейный комплекс расположен информационный стенд с планом усадьбы и другой полезной информацией. Переписал в свою записную книжку объекты посещения и тронулся в путь. От башен к дому писателя ведет березовая аллея, называемая «Прешпект». Писатель любил её и неоднократно упоминал в своих произведениях. По правую сторону «Прешпекта» разбит английский парк с каскадом из трех небольших прудов: Верхнего, Среднего и Нижнего. Поворачиваю с «Прешпекта» налево, к дому Волконского, и любуюсь дивными яблоневыми садами. Плодовые сады — украшение яснополянской усадьбы. Молодой Л. Н. Толстой увеличил площадь сада с 10 до 40 гектаров. В первый год после женитьбы он, по воспоминаниям жены, «насажал большой яблочный сад, говоря, что это для Сережи, который тогда родился» (Сережа — старший сын Толстых). Слева от дороги сад старый, с разными сортами яблок, которые по осени тут можно купить, поведали рабочие усадьбы, как оказалось выходной сегодня только для администрации музея. Справа — молодые саженцы. Маленький синий домик в глубине сада назывался «павильон», в нем в летнее время жили гости, в том числе художники Репин и Ге, портрет Толстого его кисти, один из лучших, запечатлевших нашего классика. В старом саду встретил красивых лошадок, которых выпустили на прогулку из конюшни — как и в старые времена, она находится напротив дома Волконского. На лошадях при желании можно прокатиться. Вокруг дома Волконского расположились и другие хозяйственные постройки: птичник, сарай, кучерская изба. Картина увиденного уголка усадьбы очень живописна и напомнила мне, то далекое время образцового ведения хозяйства в имении знаменитого графа. Дом Волконского — самое старое здание в усадьбе. Предполагается, что в нем некоторое время жил дед писателя князь Н. С. Волконский (считается, что он стал прототипом старого князя Болконского из «Войны и мира», а его дочь, мать писателя — прототипом княжны Марьи). При князе в центральной части дома располагались мастерские по изготовлению полотна, ковров, обработке кожи. При Толстом здесь жила прислуга, находились прачечная и «черная кухня». В восточном крыле Дома Волконского размещалась художественная мастерская дочери Толстого Татьяны. Сейчас в этом здании находится администрация музея, а также проходят временные выставки. По дороге к дому Толстого прошел флигель Кузминских. В 1859 году во флигеле Толстым была открыта школа для крестьянских детей, просуществовавшая три года. Позднее здесь останавливались гости. Чаще других здесь жила Татьяна Кузминская — младшая сестра жены писателя со своей семьей. По ее имени и назван флигель. Главная святыня — дом Л. Н. Толстого, в который он переехал в 1856 году. Сюда привез он в 1862 году свою молодую жену, позже дом достраивался, потому что его не хватало для большой семьи. В этом доме Толстой прожил более 50 лет. Все вещи, книги, картины здесь подлинные: они принадлежали Толстому, его домашним или даже предкам писателя. В доме сохраняется обстановка 1910 года, последнего года жизни Толстого. Обо всём этом рассказала мне словоохотливая смотрительница музея, руководившая рабочими по уборке территории.

Во время Великой Отечественной войны усадьба сильно пострадала, здесь стояли фашисты и при отходе пытались поджечь дом Толстого. К счастью, строение успели потушить и спасти, как и многие ценные экспонаты, которые заблаговременно эвакуировали в Томск. До могилы Льва Николаевича прошел по живописной лесной дорожке. Лес смешанный лиственный, поросший кустарником.

Толстой похоронен, на краю оврага в лесу Старый Заказ — в точности по своему завещанию. Это место «зеленой палочки», легенду о которой писатель услышал в своем детстве от любимого брата Николеньки, рано ушедшего из жизни. Когда Николя было 12 лет, он объявил семье о великой тайне. Стоит раскрыть ее, и никто больше не умрет, не станет войн и болезней, и люди будут «муравейными братьями». Остается лишь найти зеленую палочку, зарытую на краю оврага. На ней тайна и записана. Дети Толстые играли в «муравейных братьев», усаживаясь под кресла, завешанные платками. Сидя все вместе в тесноте, они чувствовали, что им хорошо «под одной крышей», что они любят друг друга. И они мечтали о «муравейном братстве» для всех людей. Уже старым человеком Толстой напишет: «Очень, очень хорошо это было, и я благодарю бога, что мог играть в это. Мы называли это игрой, а между тем все на свете игра, кроме этого»

Осмотрев главные постройки поместья, набрел на указатель — «К реке Воронка». От дома писателя по тропинке, через луг направился к речке, где он любил купаться и посидеть на берегу красивейшего местечка. День только разгорался. Светило сентябрьское солнышко, картина жизни была приятной и восторженной. Осмотрел вязанную из лозы купальню и решил, что можно искупаться в знаменитой речке Воронке, любимой нашим классиком, благо, теплая погода позволяла и приглашала к этому действию. Искупался, перекусил тёщиными вкусными бутербродами и пошел дальше, вниз по лугу. Дошел до большой лесной поляны, по центру её стоит высокий раскидистый дуб, рядом с ним читаю табличку — «На этой поляне проходили съемки сцен охоты при снятии фильма «Война и мир». Посидел на бугорке, мысленно представил кадры фильма, сама природа сделала сцены живыми, запоминающимися. Между тем приближалось время завершение осмотра усадьбы — шел пятый час дня и, я побрел опять к дому писателя, чтобы попрощаться с увиденным. Подходя к дому, увидел сидящего на скамейке мужчину, среднего телосложения, на вид лет тридцати. Разговорились, познакомился, он представился как помощник лесничего заповедника. Разговор перешел на творчество писателя и места любимые им при прогулках по обширной территории поместья. Он вызвался подарить мне две книжки с описанием музея-заповедника и отлучился на полчаса, чтобы принести книги. Любопытство раздирало меня с примесью тихого восторга. Вскоре помощник пришел с книгами, изданных в 1977 году, Приокского книжного издательства, г. Тула. После беглого просмотра брошюр, мой новый знакомый предлагает познакомиться с краеведом, живущим в деревне Ясная Поляна, куда можно быстро попасть, переплывая на лодке одноименный пруд. Краевед дополнит мою библиотечку путешественника. Не раздумывая соглашаюсь на краткое мероприятие. Достигли другого берега пруда, помощник удалился в разведку к своему знакомому. Вскоре возвращается с понурым, недовольным лицом. Краеведа не оказалось на месте. Возвращаемся в усадьбу, ставим на место лодку, начинаем прощаться. Помощник предлагает проводить меня до вокзала в Туле, откуда я должен ехать в Москву. Такая любезность меня подозрительно удивила. Соглашаюсь, рейсовым автобусом едем до станции Тула. В билетных кассах прилично пассажиров. Занимаю очередь, портфель отдаю знакомому подержать его в зале ожидания на диване, так как он был тяжеловат держать его в руке, пока подойдет очередь в кассе. Покупаю билет, захожу в зал ожидания, ищу «помощника», которого след простыл. Стала понятной его сама любезность и желание угодить туристу редкими книгами. Но у меня был записан его домашний адрес, данный им, если вдруг приеду еще в знаменитое место. Иду в милицию и подробно описываю случившееся. Мне сообщают, что в данную минуту нет транспорта, чтобы добраться до адресата. Предлагаю взять такси и дать мне в сопровождающие свободного милиционера. Едем в город Щёкино, административный центр Тульской области, расположен в 25 километрах от центра Тулы на юг. Находим дом барачного типа на четыре квартиры. Без ошибочно захожу в нужную комнату и, вижу такую картину — у порога стоит куча вещей, мой «обожатель» стоит посреди комнаты, на стуле перед ним стоит мой черный портфель, за голым столом сидят мужчина и женщина, сообщают «помощнику», что за неуплату за жильё он выселен и, теперь они будут жить в этой комнате. Открываю портфель, проверяю целостность вещей и молча удаляюсь от людской скверны. Лейтенант милиции, из такси так и не вышел, но поинтересовался как дела, все ли вещи на месте. Трогаемся в обратный путь на вокзал, до отправления моего поезда остается чуть больше часа. Разговора в такси не получается, не хватает слов выразить маразматический случай, произошедший на лобном месте России. С чувством горечи от дикого происшествия ожидаю на вокзале прибытие поезда. Гнев и негодование от нахождения проходимцев в таких святых местах, не проходили во мне в течение всего пути следования, до приезда домой. Самое страшное, что милиция не захотела накрыть этого «помощника лесничего» и его подельника «краеведа». Может быть, они уже обобрали не одного такого доверчивого человека. Да у меня и в мыслях ничего не возникало по нахождению в знаменитом Музее-усадьбе людей, с такой сомнительной репутацией. Хорошо, что «краеведа» не оказалось дома, двое с «помощником» они бы точно отправили меня на дно яснополянского пруда, за сто рублей, что были у меня на дорогу. Расстался бы с жизнью за отобранные гроши от рук самозванцев — уголовников и где, на лобном месте Отечества! Эта поездка научила меня быть разборчивым в знакомствах с людьми в памятных и дорогих русскому человеку местах России. Жаль, что порой их оскверняют приблудившиеся люди в поисках легкой наживы.

Если вы добрались до Ясной Поляны, то стоит обязательно заехать и на железнодорожную станцию Козлова Засека, что примерно в трех километрах от усадьбы. Здесь неоднократно бывал Толстой, отсюда он уехал в свой последний путь… Спустя несколько дней тело писателя привезли сюда для похорон, а гроб с ним до самой Ясной Поляны по ноябрьскому морозу несли на руках его почитатели. Станцию отреставрировали под начало XX века, здесь есть небольшая выставка о Л.Н.Толстом. В настоящее время у музея есть замечательный проект, позволяющий любому желающему совершить путешествие по железной дороге, по которой в последний раз проехал Толстой. 08.07.2016г.

ДУША МЕЩЁРЫ

Эссе

Мещерский край, лесной прекрасный край к северу от Рязани. Этот край является, пожалуй, наилучшим выражением русской природы с ее перелесками, лесными дорогами, поемными приокскими лугами, озерами, с ее широкими закатами, дымом костров, речными зарослями и печальным блеском звезд над спящими деревушками.

К. Г. Паустовский

Среди множества произведений Константина Георгиевича, посвящённых описанию природы средней полосы европейской части России, выделяется завораживающим описанием повесть, «Мещёрская сторона». Незаметная на первый взгляд, скрытая и целомудренная красота среднерусской природы раскрылась Паустовскому по мере вживания в эти места.

На обрывке географической карты России, в треугольнике Москва-Рязань-Владимир, севернее глубокой излучины среднего течения Оки, Паустовский обнаружил низменный и лесной край, прорезанный лентами речушек с вкрапленными голубыми чашами многочисленных лесных и пойменных озёр. Край со сказочным названием «Мещёра».

Писателя удивило, что в каких-то двухстах километрах от Москвы существует заповедная, неизвестная ему сторона-загадка. Страсть писателя, путешественника и рыболова-любителя привела его сюда в конце лета 1930 года. В повести «Мещёрская сторона» К.Г Паустовский описал свой первый приезд: «Впервые я попал в Мещёрский край с севера, из Владимира. За городом Гусем-Хрустальным, на тихой станции Тума, я пересел на поезд узкоколейки… Запах дикой гвоздики, нагретый солнцем, наполнял вагоны». Так началось знакомство Паустовского с этим удивительным краем. Попав в Мещёру однажды, Константин Георгиевич с удивительным постоянством возвращался сюда на протяжении более двух десятилетий.

В предвоенном десятилетии (1930—1940) Паустовский активно осваивает этот край. Не одну сотню километров проехал и прошагал писатель по Мещёрской земле. И чем ближе он знакомился с ней и пристальней её изучал, тем более притягательной, родной и близкой становилась для него сторона «во глубине России».

Ему постепенно раскрылась красота «обычной земли» — края Мещёрских лесов и обширных болотных топей-мшар, края загадочных и глухих озер, заросших речных стариц и проток, просторов заливных лугов, цветущих буйных трав и ароматного свежего воздуха. Земля, на которой жили и живут трудолюбивые и талантливые люди. Он навсегда всей душой глубоко и бескорыстно полюбил этот маленький скромный уголок русской земли, который, по собственному его признанию, впоследствии стал для него «второй родиной».

Долгая жизнь Паустовского в Мещёре была связана с посёлком Солотча, расположенным к северу от Рязани, на южной окраине мещёрского лесного массива. Живописные окрестности Солотчи совершенно пленили писателя. Здесь он нашёл для себя всё, что необходимо для работы, отдыха и раздумий. Сосновый бор подступает прямо к посёлку. Рядом речка Солотча, старица Оки, озёрца, манящая даль заливных лугов. Свежий воздух настоян на крепких ароматах сосновой хвои. Тишина. Простота и неторопливая размеренность сельского быта…

В свои приезды в Солотчу он жил в домике у местной «вековушки» и портнихи Марии Михайловны Костиной. А с осени 1932 года К. Г. Паустовский нашёл приют по соседству, в доме известного русского художника-гравёра прошлого века И. П. Пожалостина (1837—1910).

В Солотче Паустовский не только отдыхал, рыбачил, путешествовал, но и главное — много и напряжённо работал. Здесь писателем были написаны: «Судьба Шарля Лонсевиля»; главы из «Северной повести» и «Колхиды»; «Исаак Левитан»; пьеса «Поручик Лермонтов»; рассказ «Дождливый рассвет»; очерк «Онежский завод». Главной темой творчества в эти годы становится рязанская Мещёра, её уникальная природа и люди.

В 1935—1 937 годах Паустовский написал здесь рассказы «Акварельные краски», «Жёлтый свет» и цикл рассказов, собранных в книге «Летние дни»: «Барсучий нос», «Кот-ворюга», «Золотой линь», «Последний чёрт», «Резиновая лодка» и «Заячьи лапы». Книга написана просто, увлекательно, задушевно с большой любовью к людям, животным и природе этого края, с интересом, обострённым чувством увлечения читается.

В послевоенные годы Константин Георгиевич в Солотче приступает к работе над первыми автобиографическими книгами — «Повесть о жизни», «Далёкие годы», «Беспокойная юность», «Начало неведомого века», создает ряд произведений о Мещёре: «Кордон „273“», «Телеграмма», «Ночь в октябре», «Во глубине России» которые принадлежат к лучшим страницам его творчества и писательского мастерства — классика ХХ века.

Паустовский был проникновенным певцом Мещёрской земли, его волновало будущее края, он ставит вопрос об охране природы Мещёрского края. Паустовский был глубоко убежден, «что недалеко то время, когда мы будем охранять природу с такой же тщательностью, с какой работаем сейчас над повышением производительных сил нашей земли».

Много поколений советских писателей выросло на любви к творчеству Константина Георгиевича. Стиль его письма не повторим, он завораживает и приковывает читателя к страницам своего повествования.

В разные периоды своей жизни хочется возвращаться и перечитывать великого мастера русского слова, знатока жизни во всём её проявлении и многообразии, тонкого ценителя и наблюдателя нашей исконно-русской природы.

Перечитывая творческое наследие Паустовского, становится легче жить в наше противоречивое, полное трагизма время, писатель зовёт к тишине и покою, к осмыслению всего сущего в своём и внешнем мире. 04.04.2017г

Парусник «Товарищ», на котором мне предстояло пройти морскую практику в 1968 году.

С МЕЧТОЙ АЛЕКСАНДРА ГРИНА

Рассказ

Юным романтикам моря посвящаю

Из родительского дома выехал в пятнадцать лет. После окончания с отличием базовой школы, в глухом уральском селе Заводоуспенское, Свердловской области, уехал поступать учится в Архангельское мореходное училище торгового флота, по специальности штурман дальнего плавания. Выбор был осознан и намечен мной еще в тринадцать лет. А случилось это по приятному стечению обстоятельств.

Моя старшая сестра с мужем, собирались в первое путешествие на новой машине по Северному Кавказу, решили меня, подростка, взять с собой. Выросшему на селе, в глухомани, в окружении векового соснового леса, местного пруда, образованного при слиянии двух рек, для меня эта поездка превратилась в сплошной праздник. Мы проехали от Белоруссии, где в то время служил мой шурин, до Северного Кавказа. Проехали побережье Чёрного моря от Новороссийска до Сухуми.

Подъезжаем к Новороссийску, видим панораму Чёрного моря, бухту, порт, суда, стоящие в порту и далеко идущие по морю. Зрелище было захватывающее и навсегда отложилось в моей памяти. После обеда на открытой террасе ресторана порта, мы пошли прогуляться на пирс. На причале стоял пяти палубный теплоход «Победа». Чистенький, сверкающий белизной и красками радуги, он привёл меня в восторг.

Проехали по серпантину высокогорной дороги до Сочи. Едем, а под нами, внизу, плещется Чёрное море. Смотришь из окна машины в низ, и дыхание от страха останавливается, голова начинает кружиться. В Сочи мы приехали полностью выжатые. Нашли саклю для жизни, кое- как поужинали, сон быстро сморил нас до позднего утра.

Проснулся раньше всех, вышел на террасу и застыл от увиденной панорамы. С вершины видно бескрайнее море, оно спокойно, по нему идёт караван разноцветных судов. Лучи солнца отражаются от воды, играют разными перекрёстными бликами, за их завесой видны суда большие и малые.

После завтрака поехали машиной на центральный пляж Сочи, Ривьера. По пути шурин предложил заехать в морской порт, посмотреть стоящие теплоходы. Моя реакция на красоту судов, передалась Игорю Георгиевичу и, он сделал всё, чтобы я за время отдыха увидел как можно больше всего из окружения, что связано с жизнью Чёрного моря, его завораживающей красотой в разные периоды суток. Мой шурин был для меня, подростка, настоящим старшим братом, мягким, добродушным, любимым! А как он меня закармливал чебуреками и мороженым, не передать! До сих пор их вкус живёт во мне! Сейчас, живя в Белоруссии вот уже 40 лет, не нахожу нигде чебуреков с натуральным мясом, позор да и только.

У пирса стоял теплоход «Адмирал Нахимов». Громада корпуса, его белизна, чистота надстроек судна впечатлили, сердце учащённо забилось от восторга увиденного. Эта живая картина моря, разноцветные оттенки морской воды, лайнер, стоящий у пирса немыслимой красоты, остались в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.

На побережье отдыхали две недели. Изъездили все окрестности Сочи. Вечером и ранним утром наблюдал живую картину движения судов с высоты нашей сакли, где мы жили, слышал их глухие гудки, красоту оттенков моря в разную погоду. С тех пор заболел морем. Во время бесконечных прогулок по морю напевал песенку — «…я знаю друзья, что не жить мне без моря, как морю не жить без меня».

Так определился мой выбор, где учится, после окончания школы — в мореходном училище на курсе подготовки штурманов дальнего плавания. До окончания базовой школы мне оставалось учиться ещё два года. Моя жизнь уже окрасилась красотой Чёрного моря, его романтикой. Наряду с учебниками школы, читал художественную литературу о море, людях, посвятивших себя служению на флоте. Зачитывался произведениями писателя Александра Грина — книги «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Корабли в Лиссе», «Золотая цепь», «Блистающий мир». В своих захватывающих произведениях А. С. Грин писал о лазурных тёплых морях, жестоких бурях, стройных парусниках, о смелых, справедливых людях, побеждающих стихии. Писал так правдиво и точно, словно сам он не один год прожил и проплавал с этими людьми. Его герои не знают малодушия и коварства, жадности и лжи. А ведь он родился и провёл детство в маленьком городке Слободской, Вятской губернии, очень далеко от моря. Вот кто был для меня примером исполнения желания! Жить в глухомани и мечтать о далёких странствиях. Пробегая по глухой вятской улице с пачкой бумаг под мышкой Саша Гриневский думал о море, парусных судах с красивым романтическим названием. Однажды ему встретились два штурманских ученика в белой форме. Как зачарованный, смотрел он на них. «Я не завидовал, — вспоминал он потом. — Я испытывал восторг и тоску».

При поступлении в Архангельское мореходное училище медкомиссию прошёл без сбоев и замечаний. Все вступительные экзамены сдал на отлично. В конце августа 1967 года был зачислен на первый курс училища. Проучился один учебный год с отличными оценками. Весной 1968 года, как отличника учёбы, меня направили проходить парусную морскую практику на учебное судно «Товарищ», приписанное к Одесскому мореходному училищу. Радости моей не было конца, сокурсники мне завидовали светлой завистью. Я был на крыльях счастья, что опять встречусь с Чёрным морем, теперь уже в другом качестве — будущим штурманом дальнего плавания. Сбывается моя детская мечта. Но случилось не предвиденное — во время прохождения медкомиссии перед дальним морским походом, врач — окулист определил у меня пониженное зрение, как потом выяснилось, это произошло от перемены климата и отсутствия нужных витамин для молодого организма. Север есть Север, он не каждому доступен в освоении его просторов для жизни и работы.

Прошли годы, мне удалось в зрелом возрасте отдыхать «дикарём» на побережье Крыма, песчаных пляжах города Евпатории. Ласковое Чёрное море напомнило мне ещё раз первую встречу с ним в далёком детстве. Оно научило меня быть практичным романтиком в нашей действительности, далёкой от идеала возможного романтического счастья в безбрежном плавании моря житейского. 14.07.2017г

ЛЕВ ТОЛСТОЙ В МОЕЙ ЖИЗНИ

ЭССЕ

Без своей Ясной Поляны я трудно могу себе представить Россию и моё отношение к ней. Без Ясной Поляны я, может быть, яснее увижу общие законы, необходимые для моего Отечества, но я не буду до пристрастия любить его.

Л. Н. Толстой

В год 150-летия со дня рождения нашего всемирно известного классика Льва Николаевича Толстого мне выпала редкая возможность проездом в Москву посетить его родовое имение, колыбель его творчества — тульское поместье Ясная Поляна. Эта поездка состоялась по стечению обстоятельств, во время моего пребывания в гостях у родителей супруги на Украине, в местечке Первомайское Харьковской области. Всегда нравилось бывать в гостях у этих близких родственников. Оба в прошлом педагоги-словесники: тесть преподавал украинский язык и литературу, а теща преподавала русский язык и литературу. Мне очень повезло со знакомством и общением с этими замечательными людьми на протяжении многих лет, насыщенных приятными событиями. Вот и в это моё пребывание почти ежедневно, в часы совместного досуга на природе или в домашней обстановке за чайным столиком, в милой беседе обо всём на свете, я старался перевести разговор на темы о нашей литературе, её истоках и писателях. С интересом узнавал мнение людей, проживших жизнь в воспитании многочисленных учеников, прививавших им любовь к родному языку, литературе, приобщивших их к величию истории нашей классической и мировой литературы.

Мой сельский учитель по литературе и русскому языку на Урале Петрик Любовь Вильгельмовна привила мне увлечение творчеством Толстого. Его трилогию о детстве, отрочестве, юности я впервые прочёл в возрасте четырнадцати лет. В нашей школьной библиотеке Заводоуспенской средней школы Тугулымского района, на крайнем юго-востока Свердловской области, имелось полное собрание сочинений Л.Н.Толстого, начало издания первого тома в 1928 году, последнего — в 1958 году, и приуроченное к 100-летию со дня рождения писателя. Большого формата увесистые тома в тёмно-зелёной, тиснёной обложке притягивали к себе неизъяснимой тайной. Зимой 1965 года вышел на экран всемирно известный художественный фильм С.Ф.Бондарчука по роману Толстого «Война и мир». Просмотр этого всеми признанного фильма вызвал у меня ещё больший интерес к личности Толстого и его творчеству. Не забуду впечатления от военных баталий и фрагмента, когда Андрей Балконский после ранения возвращался в имение к отцу, увидел вековой дуб у обочины дороги и стал размышлять о судьбе отечества, спасении его от нашествия неприятеля. В своих размышлениях он приходит к мысли: «Если в мире всё злое объединилось и представляет силу, то почему же всем честным людям не сделать то же самое, ведь это так просто». В это время шла война во Вьетнаме. Воспринятая мной фраза из романа Толстого потрясла меня своей актуальностью и значимостью для миропорядка. Это явилось отправной точкой познания всего творчества Толстого. Началась новая страница моей жизни, полная ежедневного вхождения в художественный мир великого писателя. Седьмой и восьмой классы школы прошли как один день в поисках смысла жизни и всего сущего. В это благодатное время завёл «Дневник развития мысли и дела» для записи сокровенных высказываний писателя и своего анализа прочитанного. До ухода в армию на срочную службу в 1971 году записи носили регулярный характер и придавали особый порядок каждому дню. Насыщенность жизни того периода внесла в последующие годы жизни постоянное желание возвращаться вновь и вновь к творческому наследию нашего мирового великого классика во всем его многообразии. Толстой пишет: «Что может быть драгоценнее, как ежедневно входить в общение с мудрейшими людьми мира?…» Его дневник «На каждый день» 1906—1910 гг — сокровище и кладезь мыслей великих мира сего: «Закон Бога в том, чтобы делать то, чего Он хочет от людей. Люди все одинаковы, и потому закон Бога для всех людей один и тот же». «Закон Бога не в обрядах, а в делах, в том, чтобы делать то, чего хочет от нас Бог, и не делать того, чего Он не хочет». «Жизнь людей может быть хорошей только тогда, когда люди знают закон Бога и следуют ему». «Душа человеческая — светильник Бога, — говорится в мудром еврейском изречении. Человек — слабое, несчастное животное до тех пор, пока в душе его не горит свет Бога. Только когда свет этот загорается в его душе, человек становится свободным и могущественным. Это и не может быть иначе, потому что действует тогда в нём уже не его сила, а сила Божия».

Обстоятельства жизни нашей большой семьи позволили мне окончить в 1967 году только базовую школу села Заводоуспенское. В конце лета уехал учиться в Свердловский радиотехнический техникум имени А. С. Попова. Тяжело расставался с любимой школьной библиотекой. Заветные тома Л. Н. Толстого одиноко стояли на полках и ждали моего возвращения. Кроме меня, из учеников их никто не читал. Но жизнь внесла свои коррективы в мою судьбу. В день защиты дипломного проекта в техникуме 18 июня 1971 года, как только мы стали выходить из аудитории, нас встретил посыльный офицер Верх — Исетского военкомата города Свердловска и вручил нам под роспись повестки для прохождения срочной службы в рядах Советской Армии с 23 июня 1971 года. Пять дней прощания с гражданской жизнью, и поезд увозит меня служить на Дальний Восток.

С возвращением в родительский дом, теперь уже в Белоруссию, я вновь продолжил вести свой «Дневник развития мысли и дела». К сожалению, такого полного, 90-томного собрания сочинений Толстого больше нигде не встречал и не находил. Читал и перечитывал отдельные тома разных других изданий. Сильно грустил о далёком Урале и заветных томах большого издания сочинений моего любимого писателя. Время для меня остановилось на пороге школьной библиотеки. Так и хочется вернуться навсегда в те края, откуда ушёл в дорогу жизни. Она прошла, а память постоянно возвращает меня в те места, где прошло детство и юность — в далекую глухомань, уральское село Заводоуспенское, описанное в рассказе «Варнаки» писателем Д. Н. Маминым-Сибиряком в 1886 году.

Заканчивалось моё пребывание в гостеприимной Украине в начале сентября 1978 года. Надо было собираться в обратный путь, в Беларусь синеокую. В печати промелькнуло сообщение, что в это время в Москве будет проходить первая Международная книжная ярмарка, посвященная 150-летию со дня рождения Л. Н. Толстого. К этой дате приурочено юбилейное издание собрания сочинений писателя. Мне очень захотелось посетить эту выставку, а по пути в Москву из Харькова сделать остановку в Туле и навестить Ясную Поляну. Сбывалась мечта всей моей жизни. Мне не верилось, что наяву, а не в мечтах увижу святые места знаменитой усадьбы графа Толстого. Утренним поездом Харьков-Москва совершенно счастливый, отправился на встречу с музеем-усадьбой Ясная Поляна. Утром следующего дня поезд прибыл на станцию Тула. Не стал ждать движения пригородных автобусов и на такси продолжил движение к заветному месту земли Русской. Расстояние от черты города до усадьбы четырнадцать километров на юго-запад от древнего города Тула. Краски осени придавали особую прелесть окрестностям дороги. За разговором с водителем время поездки промчалось незаметно. Подъехали к въездным воротам со старинными каменными столбами в виде башен. На шум двигателя машины из сторожевой будки за воротами усадьбы к нам навстречу вышел старшина милиции. Поздоровались, он спросил: «Откуда ранний гость?». Коротко поведал ему своё давнее желание, ещё с Урала, приехать на поклон к великому писателю. География моего пребывания на просторах страны удивила пожилого сторожа, он подобрел и с улыбкой на устах произнес: «Хоть сегодня и выходной в музее, но я вам разрешаю, идите всё смотрите, везде стоят указатели, всё найдете и без спешки осмотрите, это будет ещё лучше, чем в составе экскурсии, там всё бегом и бегом, время у вас достаточно, целый день, так что не спешите, осматривайте, отдыхайте».

С таким напутствием и хорошим настроением, побрёл по дорожкам графского имения. Надо ли говорить, какое чувство меня обуревало — был на седьмом небе! Сразу за воротами начинается аллея, её назвали «Пришпект». Она с двух сторон обсажена деревьями, вначале липами и ивами, затем начинаются ряды берёз. Аллея привела меня к дому писателя. Возле него находились люди, готовые приступить к уборке помещения по распорядку санитарного дня. Меня расспросили, кто я такой и как попал сюда в санитарный закрытый день. Договорились, что они не сообщат начальству о моём нахождении в усадьбе, а мне посоветовали удалиться на окраину территории до обеда, пока начальники находятся здесь. Указатель направил меня к реке Воронке, где любил купаться по утрам Лев Николаевич. Небольшой спуск от дома привёл меня на мостик через речку. Место очень живописное. По правую сторону реки тянутся заросли смешанного леса, а перед ним растут местами кустарники бузины, калины и другие. Яркие разноцветные листья зарослей на фоне тёмного леса, в лучах восходящего солнца придавали необычайную красоту руслу реки. Рядом с мостиком находится построенная купальня — площадка из досок, и от неё спускается деревянная лесенка, уходящая ко дну реки. Решил искупаться, хоть и не сезон уже. В кои веки нахожусь у реки, где любил купаться сам Лев Николаевич, и не искупаться — грешно, да и только! Окунулся в прохладной водичке, попил чайку из термоса, на душе стало легко и торжественно. Направился дальше по тропинке от речки. Набрёл на указатель «Прямо находится луг, где проходили съёмки охоты в фильме «Война и мир». Дохожу до указанного места и замираю от увиденной красоты луга и кольца леса вокруг него. Солнце залило ковёр осенних разноцветных листьев и кроны деревьев, одетых в бордово-красные и жёлто-зелёные цвета. Справа, в глубине лужайки гордо стоял в одиночестве вековой дуб с развесистой кроной. Всё говорило о старине далёкой. Это Гусева поляна, где Толстой увлекался охотой. Здесь водились вальдшнепы — небольшие птицы, или иначе их называли «боровой кулик».

Время приближалось к обеду, решил осведомиться у рабочих, можно ли осматривать верхнюю часть усадьбы и ушло ли начальство музея. Мне подтвердили свободу передвижения. И, конечно, мне сразу захотелось посетить лес, Старый Заказ, где по завещанию похоронен писатель. От дома ведёт красивая песчаная дорожка через мелкий лес. Подходя к холмику могилы на краю оврага, через редкие заросли, увидел горку красных роз, они переливались и блистали росой в солнечных лучах. Кругом тишина и покой. «За барьер заходить нельзя», — гласит табличка. Всматриваюсь в вечный покой великого человека. Стою до полной усталости ног, вспоминаю тайну «зелёной палочки», легенду старшего брата писателя Николая. В возрасте 12-ти лет он объявил всей семье о великой тайне. Надо только раскрыть её, и больше никто не умрёт, исчезнут болезни, и люди будут «муравьиными братьями». Как-то надо найти зелёную палочку, зарытую на краю оврага. На ней тайна и будет написана. Лев Толстой всю жизнь искал эту палочку и хотел, чтобы все люди были братьями. Он очень любил старшего брата Николеньку и, будучи взрослым, не раз спасал его от опасных шагов бесшабашной жизни.

С этими воспоминаниями направился я искать любимую скамейку Толстого. Подхожу к участку «Ёлочки» и узнаю по фотографии скамейку, срубленную из березовых жёрдочек со спинкой. Не решаюсь сесть и оглядываю окрестный еловый лес. Вековые ели создают прохладу и излучают терпкий аромат хвои. Здесь он любил отдыхать после длительных прогулок по своей усадьбе и её окрестностям. Многие мысли о сущности бытия и мироздания возникли в этом красивейшем местечке. «Счастлив тот, кто счастлив у себя дома», писал Толстой. Он был доволен своей семьёй и в то же время был страшно одинок. Особенно он чувствовал одиночество в последние годы своей жизни. Началась внутрисемейная борьба за наследство. Писатель осуждал роскошь жизни обитателей большого дома. Иногда за обеденным столом собиралось до тридцати человек. Это угнетало Льва Николаевича. Он старался вести аскетический образ жизни, и Софья Андреевна, супруга писателя, всячески оберегала его и старалась создать ему благоприятную обстановку для творчества. Она понимала величие и гениальность супруга ещё в его молодые годы. Тем более тогда, когда мировая слава писателя уже напоминала о себе ежедневно. Поток посетителей разрастался — от простых людей до известных личностей со всех концов света.

В ночь на 10 ноября 1910 года писатель проснулся от шороха в своём кабинете: Софья Андреевна со свечкой судорожно перебирала бумаги в его рабочем столе, чего раньше никогда не делала. Толстой понимал, что она искала его последнее завещание. Это явилось последним шагом в их противоречиях. Он принимает решение об уходе из Ясной Поляны. В три часа пополуночи он пришёл в кучерскую и велел кучеру Адриану закладывать лошадей для отъезда. Вместе со своим личным доктором, чехом Душаном Петровичем Маковицким, Толстой отправился на железнодорожную станцию «Щёкино». Впереди их сопровождал с факелом почтарь Филька. На станции он взял билет до станции «Шамордино» московско-курской железной дороги, и вскоре поезд увёз писателя в вечность. Толстой хотел укрыться в Шамординской Казанско-Амвросиевской пустыни у своей сестры Марии Николаевны. Когда утром в господском доме стало известно об уходе Льва Николаевича, поднялся страшный переполох. Отчаяние, на грани помешательства, охватило Софью Андреевну, которое не поддаётся изложению. Описывать последние дни жизни Толстого нужно в отдельном большом очерке, что не входит в смысловой текст данного эссе. Обязательно подробно и доходчиво для всех почитателей писателя опишу те далёкие события, потрясшие мир.

К исходу дня, после осмотра главных построек, ландшафтных парков, лесных уголков и беседок возвращался к дому писателя. По пути остановился и присел у домика кучера Адриана. Волнение и ожившие в памяти события внезапного ухода Толстого из дома, где он родился, провёл большую часть своей жизни и написал свои главные произведения, ввергли меня в грустные размышления о нашей жизни, полной трагизма и непредсказуемости. Так как же жить и к чему стремиться? Ясная Поляна остаётся центром глобальной философии человеколюбия и поисков устройства гуманной, справедливой жизни. 21.03.2015 г

СТАРЫЙ АЛЬБОМ

Рассказ

Светлой памяти моих братьев — фронтовиков Дмитрия и Германа посвящаю

Наш старший брат Герман 1926 — 2004гг. Был на фронте с июня 1944 года по май 1945 года, Северо-Западный фронт, Польша, Германия, Австрия.

Сколько себя помню, в мамином деревянном, кованном тонкой цветной жестью сундуке, на дне, под вещами, хранился альбом, продолговатой формы, тёмно-зелёного цвета. Его содержание, мы дети, узнавали по мере взросления.

По большим событиям, во время убранства нашего сибирского дома к Светлому Воскресению, мама бережно перебирала свой сундучок с заготовленными занавесочками, шторочками, рюшечками, скатерками, салфетками и ещё бог знает с чем. Всё это делалось с такой любовью и нежностью, как будто она занималась с восьмым ребёнком.

Нас она вынянчила семерых — пять братьев и две сестры. Это было лучшее время жизни нашей большой дружной семьи.

Наша мама, Мария Дмитриевна, 05.02.1905—08.11.1972г. Рисовал Герман, 1941 год.

Отчётливо помню наш дом, проходную комнату с круглой печкой, старинным большим столом по центру, диваном и маминым сундуком у печи. В долгие зимние вечера мы любили посидеть у топки, почитать или полежать на сундуке, слушая мамины рассказы о старине. Часто засыпали до утра под завывание вьюги. Куда это всё делось? Куда нас чёрт понёс из родительского дома? Мы потеряли главное-теплоту и уют родительского дома. В годину душевных потрясений так хочется приехать, прийти, приползти и отогреться в родных стенах!

На улице май месяц, окна открыты, свежий весенний воздух наполнил дом прохладным ароматом. Приближение праздника чувствуется во всём: на кухне стоят подносы со сдобой, куличами, корзины с разноцветными яичками. Сладкий запах чувствуется по всему дому. Радость праздника наполняет души. Это была лучшая пора года и детства!

Мама отобрала нужные тряпочки из сундука, достаёт со дна альбом, бережно протирает и несёт к столу у окна. Я на цыпочках подтягиваюсь к столешнице и смотрю на загадочную коробочку. Мама объясняет мне, что это альбом с рисунками моих старших братьев Димы и Геры, вырастешь, всё увидишь и поймёшь. Я таращу глазёнки снизу вверх на маму и непонимающе моргаю.

Школьные годы промчались как одно лето. Из дома выехал пятнадцатилетним подростком учиться в техникуме. После защиты дипломного проекта прямо в коридоре Свердловского техникума, нас ловил посыльный военкомата и вручал призывные путёвки. Отсрочка по нашей специальности радиолокация закончилась, и мы всей группой загремели в ПВО на Дальний Восток. После армии оказался в Белоруссии, родители к тому времени жили здесь. Все прошедшие годы после Сибири, мама заботливо хранила альбом, берегла для семьи как реликвию и сберегла!

С детства меня окружала тайна появления образов людей и событий, запечатлённых на пожелтевшей и истлевшей бумаге. На нижней обложке просматривается тиснение — фабрика «Сокол» 1938 год. Хорошо сохранилось оформление альбома: верх и низ выполнены из плотного картона, оклеенного тонким брезентом тёмно-зелёного цвета. Внутри листы плотной бумаги мелкозернистой структуры. Корешок стянут двумя скобками и оклеен тонким брезентом. Открываешь верхнюю обложку, она свободно отходит, оставляя блок скреплённых листов на нижней обложке, не подвергая их деформации. Благодаря такой конструкции альбом уцелел и продолжает жить.

Между коренными листами с рисунками, лежат листики из подручной бумаги различного формата: от клочков до блокнотного размера и тоже с рисунками.

Полуистлевшая бумага четко передает карандашные рисунки, подписанные Н.Д. и дата в разные годы войны 1941—1945. Это инициалы моего старшего брата Назарова Дмитрия Степановича, участника войны на Северо-Западном фронте в составе оперативной группы СМЕРШ, сокращенно от «смерть шпионам». В каком номерном отделе он состоял, нам до сих пор неизвестно. Отсутствие подписи под рисунками, кто изображён и где говорит, что обстоятельства того времени требовали осторожности.

Жизнь разбросала нас, детей, далеко по расстоянию и времени от родительского дома. Мы встретились со старшим братом в первый и последний раз на похоронах мамы. На следующий день он уехал на Северный Кавказ, где жил.

В тот печальный год заканчивалась моя служба, входил в гражданскую жизнь и, время для поездок в гости ушло на потом. Вскоре брат умер, и тайна фронтовых лет ушла вместе с ним.

Остались многочисленные фронтовые рисунки брата и они расскажут о событиях и людях тех далёких трагических лет.

Передо мной акварельный рисунок на плотной обветшавшей бумаге подписан «В дежурной палатке» датирован 1941 годом. Изображены пятеро лётчиков в ожидании приказа на боевое задание. На переднем плане с правой стороны сидит лётчик занятый чтением газеты «Правда». По левую сторону два пилота сидят за шахматной доской. На заднем плане показана буржуйка и возле неё греются два лётчика. Под названием рисунка выведена сноска: к книге «Герои боёв с белофиннами». Обратился к интернету за поиском книги. Из множества вариантов нашёлся один точный, книга рассказов о героях вышла: г. Москва, Военное издательство НКО СССР,1941 год, серия «Библиотека красноармейца». Поиск самой книги и обозначенного рисунка в ней займёт

ещё много времени. Я обратился в Государственный архив Российской Федерации за помощью, надеюсь получить все данные по поиску книги того времени.

В руках держу уникальные и бесценные полуистлевшие листы почтовых извещений: «Привет с фронта!» /Ни шагу назад, только вперёд — таков лозунг всех воинов Красной Армии./ Я как будто нахожусь в том времени рядом с братом Дмитрием и он сейчас пишет весточку домой! На обратной стороне этих извещений рисунки 1943года: «Моя постель» 06/02, «Сергеев несёт дрова» 06/02, «Наша печка» 06/02, «Кирилов с гармошкой» 07/02,«Кулебякин у землянки» 06/11, Кулебякин пошёл на обед» 15/11, «Патрушев» 01/11.

На блокнотных листках изображены два портрета лётчиков в гимнастёрках и погонах офицеров, даты 04/03—1943г и 06/04—1943г. Кто изображен неизвестно, подписей нет.

Возможно, публикация этого рассказа с копиями рисунков вызовет отклик оставшихся в живых или родственников, узнавших фронтовиков.

Жаль, что раньше, лет тридцать назад, тема войны оставалась мне молодому недоступной и трудной по восприятию, без жизненного опыта, знания и понимания подлинной истории войны. Только сейчас мы узнаём события тех трагических лет в неискажённом, истинном виде и значении.

Следующий по времени написания в альбоме хорошо сохранился рисунок, датированный 25 июня 1944 года деревня Равонь. На переднем плане стоит фронтовик, облокотившись на жердь изгороди. Одет в гимнастёрку, погоны старшины, пилотку, две медали на груди. Лицо обращено вдаль от панорамы полуразрушенных деревянных строений уцелевшего дома. В проёме между отдельно стоящей постройки слева и домом, в дали видны поле, за ним полоса леса. Мастерски, хоть и карандашом вырисована трава вдоль изгороди. Картинка живая и как будто втягивает тебя в пространство видимого из окна соседнего дома. Благодаря интернету, по названию деревеньки Равонь нашел её расположение с картинками прошлого и настоящего.

Куньинский район, Псковская область. После освобождения, 25 июня 1944 года, деревня Равонь, Жижицкая волость,.

Оказалось, не так далеко от Белоруссии: юго-восток Псковской области, Куньинский район, Жижицкая волость.

Так, через семьдесят лет, рисунки моего старшего брата заговорили языком самого младшего брата. После освобождения Псковской области в 1944 году Дмитрий оказался в Польше и там встретил Победу.

https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=133215759

Журнал боевых действий 741 стрелкового полка, 128 стрелковой дивизии, 118 корпуса. Период с 01.01.1942 по 18.01.1943 г.

Архив ЦАМО, Фонд 7392, Опись 68943, Дело 1

В архиве: страницы документа — 55 страниц.

Я с особым трепетом пролистал этот журнал. Он легко читается, почерк писаря ровный и разборчивый в каждом слове текста. Если родственники воинов этой части выйдут на него, то прочитают их боевой путь во всех подробностях. Герман влился в этот полк в июле 1944 года, поэтому он в журнале не упоминается. Брат возил командира полка, Ивана Ивановича Баранова, во всё время боевого пути 741 стрелкового полка, до полной победы над врагом в Германии и Австрии.

Иван Иванович Баранов 1915—1996

Командир 1-го батальона 741-го стрелкового полка 128-й стрелковой дивизии. После освобождения правобережной части Пскова 22 июля 1944г. батальон вышел на восточный берег Великой и получил приказ форсировать реку выше взорванного моста. На плаву под огнем противника батальон продвигался на левый берег. Бойцы под командованием И. И. Баранова действовали четко, проявляя смелость, организованность и героизм. Это обеспечило успешное форсирование реки Великой.

Это один из эпизодов ратного пути майора Баранова, до приказа о назначении его командиром 741 стрелкового полка.

На сайте «Память народа» я нашёл такие сведения о нём:

Баранов Иван Иванович, майор

В архиве: Дата рождения __.__.1915

Место рождения: Калининская обл.,Ибрицкий р-н, Калининский с/с, д. Гринево

Место призыва: Себежский РВК, Калининская обл., Опочецкий окр., Себежский р-н Посмотреть на карте

Воинская часть: 741 сп 128 сд 21 А 1 УкрФ

Дата поступления на службу: __.10.1939

Кто наградил: 21 А

Наименование награды: Орден Отечественной войны I степени

Даты подвига: 24.01.1945

Номер фонда ист. Информации 33

Номер описи ист. информации 690306

Номер дела ист. информации 644

Архив ЦАМО.

https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=133215759

Герман. Апрель 1945 год. Бреслау.

На сайте «Память народа» я нашёл также сведения о брате Германе:

Поиск осуществлен по: Фамилия: Назаров, Имя: Герман, Отчество: Степанович, Дата рождения — 21 марта 1926

Найдено документов: 3

Найдено похожих: 3 647 403

Назаров Герман Степанович

Красноармеец 21.03.1926 Челябинская обл., Половинский р-н, д. Байдары. Сводная картотека

Перечень наград 30.05.1945 Медаль «За отвагу»

Назаров Герман Степанович. Медаль «За отвагу»

Рядовой 21.03.1926, Место службы: 741 сп 128 сд 1 УкрФ.

Награждение: юбилейная картотека 08.04.1995

Назаров Герман Степанович. Орден Отечественной войны II степени

21.03.1926 Челябинская обл., Половинский р-н, д. Байрарк.

https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=133215759

Прикоснувшись к исследованию истории создания Старого альбома, я вышел на судьбы участников Великой Отечественной Войны, священной во всей истории нашего Отечества. Я испытал истинное умиротворение в этом поиске, что открыл славную страницу памяти о своих братьях и их боевых товарищах, героях-освободителях нашей Родины.

Волею судьбы, весной 1945 года, второй старший брат Герман тоже находился на территории Польши в составе 741 стрелкового полка 128й ордена Александра Невского дивизии, западнее города Бреслау. После объявления капитуляции, начался отвод частей и соединений на Восток, домой.

Герман за рулем сопровождает командира 741-го стрелкового полка 128-й ордена Александра Невского дивизии полковника И. И. Баранова под городом Бреслау, Польша.

Герман с командиром полка, майором И.И.Барановым возвращались на трофейной машине. Приближались к восточной границе Польши. На открытой местности с право по ходу машины, у дороги находился самолёт и в лётной форме люди возле него. Герману показалось, что один из них очень похож на брата Дмитрия.

Обратиться к командиру полка с просьбой остановится и подойти ближе Герман не мог, не положено по предписанию движения войск при отходе.

По прибытию домой в августе 1945 года, братья разговорились и вспомнили фронтовой эпизод. Дмитрий подтвердил: именно в этом месте он и находился при облёте колон наших войск при движении на Восток. Так закончилась война в жизни моих братьев.

Этот альбом приблизил меня к тем далёким событиям истории нашей страны и нашей семьи. Благодарная память жива. В день Победы мы с особой теплотой вспоминаем всех ушедших от нас фронтовиков, всех кто был причастен к этой Великой Победе!

Рисовал мой старший брат Дмитрий, Северо-Западный фронт, зима 1941г.

Временное затишье на Западном фронте, редкая минута отдыха. Герман и командир полка И. И. Баранов отвлеклись игрой в трофейные шахматы. Кто победил, неизвестно.

Герман оставил воспоминание о событии последнего дня войны, по просьбе местной газеты села Гай-Кодзор, Анапского района, Краснодарского края, где он проживал последние годы жизни.

За один день до Победы

Вспоминают ветераны…

Шестого мая 1945 года, когда уже все ждали подписания акта капитуляции Германии и думы бойцов всё чаще и чаще были о возвращении домой, к семьям, стало для меня едва ли не последним днём жизни. Да и не только для меня — ещё и для командира нашего полка Ивана Ивановича Баранова, его заместителя по политической части С. Бобеллы и адъютанта командира сержанта Г. Тарасова.

Наш 741 — й ордена Александра Невского стрелковый полк 128 — й дивизии вёл бои западнее города Бреслау и из — за потерь насчитывал всего 215 человек.

В тот день, когда разведка соседних полков донесла, что немцы начали отвод войск в направлении Чехословакии, я дежурил при штабе на трофейном мотоцикле БМВ с коляской. Полк поднялся и двинулся по пятам немцев. Вскоре начался подъём в горы и комполка с замполитом, видимо, не желая рисковать солдатами, решили лично обследовать дорогу. Километра через два, чудом преодолели заминированный участок дороги, мы наткнулись на разбитый немецкий грузовик с двумя 200 — литровыми бочками спирта. Спирт вылили на землю и я добавил его в бензобак мотоцикла. Однако километров через 5 — 6 (немцев всё не было), а спирт дал о себе знать — мотор мотоцикла перегрелся. Вскоре мы наткнулись на корчму. Официантки подняли визг — приготовились угощать отходивших на Запад немецких офицеров, а тут — русские. У хозяина корчмы в гараже стояла новая легковая машина «Ганомаг» без аккумулятора. Машину хозяин не хотел нам отдавать, заявив, что аккумулятора у него нет. Пришлось ему пояснить, что если не принесёт через, то через пять минут будет расстрелян. Хозяин убежал в соседнюю комнату и вернулся с аккумулятором. Вышли, завели машину, оказался отличный автомобиль с кузовом типа «фаэтон» и тентом, уложенным на заднем капоте. К нашим решили возвращаться по другой, параллельной дороге, которую отыскал комполка по карте. Дорога была пустынная, но проехав два километра, после крутого поворота, мы онемели.- навстречу нам двигались колонны отступавших немцев. Комполка побелел лицом и проговорил, — «Не разговаривать, смотреть немцам в глаза, оружие поставить на изготовку». Гитлеровцы стали принимать правее, готовясь пропустить нашу машину. Командир шепнул мне, чтобы я разворачивался, но дорога в этом месте была узкая, к тому же я путался с переключением скоростей. Так и двигались — немцы на запад, а мы на восток. На дороге пыль, встречные офицеры что-то машут нам рукой, а мы едем с невозмутимыми лицами. Часть немецких колонн уже прошла, когда мне удалось –таки развернуть машину и мы, не оглядываясь, снова обогнали немцев и, выехали на дорогу, по которой двигался наш полк. Как ругал себя комполка, что по его вине, мы все четверо едва не погибли в самом конце войны! А ещё попросил нас молчать об этом случае, ибо комдив узнав случившееся, за такие бы «подвиги» по головке не погладил. Теперь — то о случившемся в то далёкое время можно рассказать.

Войну полк закончил в Праге. В 1984 году, я ездил в Казань для встречи с бывшим комполка, полковником в отставке Иваном Ивановичем Барановым. Вспомнили все наши фронтовые пути — дороги и ту нашу разведку тоже. Командир был тяжело болен, но ещё мужественно держался при встречах с однополчанами нашего героического 741- го полка. Своего сына, работающего геологом в Томске, назвал Александром, в честь Александра Суворова, орденом которого был награждён наш полк. Этот последний день войны навсегда запомнился в моей не ослабевающей памяти, о всех днях войны, выпавших на мою молодую жизнь, закалённую в горниле войны.

07.05.2000г. Назаров Герман Степанович, Ветеран ВОВ, Гай-Кодзор.

Таким солдатом Герман вошёл в Чехословакию в мае месяце 1945 года

Глазами солдата

Воспоминания нашего старшего брата — фронтовика Германа

Подлинно восстановленные записи нашего старшего брата Германа, принимавшего участие в ВОВ с июля 1944 года по май 1945 года.

Наш старший брат, Назаров Герман Степанович (1926 — 2004 г.), был призван на фронт Ханты — Мансийским окружным военным комиссариатом 4 июня 1944 года, находился в армейских частях по август 1945 года, Северо-Западный фронт, Прибалтика, Польша, Германия, Австрия.

«В этих своих коротких записках я хочу вкратце описать мою службу в 741 ордена Александра Невского стрелковом полку, 128-й Псковской Краснознамённой стрелковой дивизии, 118 корпуса. Этот полк вёл бои с немцами сперва под Ленинградом, потом в составе 3-его Прибалтийского фронта (Эстония), затем в составе 1-го Украинского фронта, в составе 21-й Армии, под командованием генерал-полковника Гусева. Мысль описать мой 741-й полк, его командиров и солдат, многих мне знакомых, неустанно меня преследовала сразу после моей демобилизации из Советской Армии 6 октября 1945 года. После двухлетнего пребывания дома я почувствовал, что имена моих сослуживцев начинают забываться, а я их не могу забыть. И пусть их светлый образ навсегда останется в нашей памяти. Записи начну со дня призыва в Армию, учёбы в полевом полку и на фронте. 4 июля 1944 года, на пароходе отправляемся с Сашаровской пристани в Омск.

20 июля 1944 года становимся солдатами 23 запасного стрелкового полка в г. Бердск. Затем полк перевели под г. Куйбышев, в 6 км. от г. Барабинска. Учусь во взводе управления полковой артиллерии. Наш комбат лейтенант Горбачёв. Мои товарищи: Далинин Геннадий, Таран, Кабанов, Невратов, Осадчий, Стелецкий, Лёгоньких, Беляев, Литвинов, Конзачаков, Фарносов Фёдор — с ними учился в запасном полку и подробней расскажу о них в последующих повествованиях. Многие из них пали смертью храбрых в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками. Вечная память им!

11 сентября 1944 года маршевой ротой едем на фронт через города: Омск, Петропавловск, Уфу, Казань, Москву, Клин, Калинин, Бологое, Старую Руссу, Дно, Псков, — везде следы недавних боёв. Разрушенные дома, разбитые танки, блиндажи, паутины колючей проволоки, здесь и там воронки от взрыва бомб, братские могилы. На станциях разбитые и сожжённые врагом здания вокзалов. Тянется в родные места население, на истерзанную землю. Картина жуткая. На лицах солдат-новобранцев ненависть к врагу и месть, месть за поруганную землю, за разрушенный Псков. Въезжаем в Эстонию, станция Печора (Тетсери) — более сохранившуюся, чем ранее виденные нами города. Далее следуем до станции Орава. Орава — волость в Эстонии, в составе уезда Пылвамаа.

На станции царит оживление: с эшелона выводят лошадей, прибывших из Монголии. Везде вороха сбруй, обмундирования, в небо смотрят зенитки «Машки», виднеется дым походных кухонь. Наша маршевая рота прибыла на место дислокации. Мы влились пополнением в 128-ю дивизию, два дня назад взявшую город Тарту.

Нас распределили по подразделениям: Фарносов Фёдор в дивизионную разведку, Таран и Кабанов в полковую разведку, Далинин Геннадий в строевую часть писарем, Невратов, Осадчий, Стелецкий, Лёгоньких, Беляев, Литвинов в батарею 76 мм. пушек, Конзачаков уходит в 374 полк 128-й дивизии, в батарею 45 мм. пушек. Я же, как водитель, попадаю в 120 мм. батарею полковых миномётов. Наш командир батальона — старший лейтенант Андросов.

Принимаю машину ГАЗ-АА, изучаю миномёт, знакомлюсь с расчётом, появляются новые друзья, шофера: Калашкин Михаил, Чеквалов Михаил, Синкин Владимир Петрович, Арсенин Василий, Бугрий Пётр Прокофьевич, Храмцов Аркадий с 1926 года, Фазылов Тагир, Гриценко, Хинай. Командиры огневых взводов: лейтенант Минеев, лейтенант Величко, лейтенант Борт. Из расчётов: сержанты Шушаков, Хмелёв, рядовые: Капризо, Грицай.

С 23 сентября по 30 октября 1944 года находились на станции Орава. Научился метко стрелять из карабина, участвовал в манёврах, в параде нашей дивизии на большой лесной поляне. Отдавал рапорт командиру нашей дивизии, полковнику Долгову. Его сопровождали: майор Чурганов, командир 741-го стрелкового полка, майор Баранов, заместитель командира полка по строевой части, капитан Верховский — начальник строевой части.

30 октября 1944 года грузимся в эшелоны и отправляемся в Архангельск. 11 ноября прибыли на место. Машины батареи ставим на консервацию, а моя машина занималась перевозкой продовольствия, обмундирования, пиломатериалов для постройки конюшен. В ночь на 11 декабря 1944 года переправляемся через Северную Двину на английских ледоколах на левый берег. Грузимся в эшелоны и отправляемся на фронт через города: Москва, Тула, Орёл, Курск, Льгов, Киев, Казатин, Винницу, Львов, Перемышль, и прибываем на польскую станцию Жешув.

3-го января 1945 года выгружаемся и стоим лагерем в 18 км. за станцией Жешув, в 40 км. от линии фронта. Слышны раскаты мощной артиллерии, это наши штурмуют укрепления врага на левом берегу Вислы. В небе часто видны самолёты П-2 в сопровождении «Илов», уничтожающих укрепления врага. Всё дальше и дальше уходил вал войны, и стал слышен только гул и вздрагивание земли от бомбёжки.

12 января получаем приказ двигаться, и вся наша 21-я Армия, наш 741-й полк начали быстрым маршем продвигаться вперёд во втором эшелоне, чтобы развивать успех, сменив уставшие передовые части. Нашим машинам миномётных батарей приходилось не раз разворачиваться и возвращаться, чтобы перевезти боеприпасы. Мелькают польские деревушки, на короткой остановке забежишь в корчму выпить кофе с сахарином при свете карбидной лампы.

Переезжаем Вислу, и невольно приходится удивляться: на месте разрушенного немцами моста уже возведена сапёрами переправа большой пропускной способности. Вижу сожжённую немецкую мотоциклетку, исковерканные машины, трупы немецких солдат, раздавленные гусеницами наших танков. Расспрашиваем поляка и узнаём, что эта колонна была настигнута нашими танками и расстреляна прямой наводкой. Едем дальше, дорога проходит между двух гряд небольших гор, противотанковый ров. Переезжаем через узкую шейку насыпи, и опять стремительный бег машины. В кюветах то там, то здесь видны трупы фрицев, вот они — «завоеватели» Европы. Они стояли у Ленинграда, смотрели в бинокль на Москву, а сейчас они смотрят в небо своими открытыми стеклянными глазами мертвецов.

Останавливаемся, заходим вправо по ходу в домик. Пожилой мужчина встаёт нам навстречу. Просим напиться водички и спрашиваем его, почему хата уцелела, а окна выбиты, и печь, стоящая лет тридцать, грозит развалиться вот-вот. Узнаём, что вблизи стояла наша тяжёлая артиллерия, которая обстреливала немцев у переправы. Вот уже совсем сближаемся с передовыми частями, видны ракеты освещения. То там, то здесь видны зарева пожаров и вспышки от разрыва бомб, чётко слышится треск пулемётов, то всё сливается в сплошной гул, всё нарастающий, и каждый участник движения чувствует, что это предвестник нового, стремительного броска вперёд. Всё ближе и ближе немецкая Верхняя Силезия.

15 января 1945 года, наступила оттепель, тает снег, и весенний ветер мягко ласкает лицо. У всех фронтовиков приподнятое настроение: прорвана оборона врага, наш 1-й Украинский фронт начал стремительное наступление с Сандомирского плацдарма. Бои уже идут за городок Сосновец, последний пункт на границе с Польшей.

22 января наш полк и вся дивизия вступают в бой. Вот оно логово врага! Германия! Даёшь Германию! Въезжаем в пылающий немецкий город Пейскреган. Прошитые снарядами дома с осыпавшейся черепицей, с отвалившимися стенами каменных домов. Узкие улицы, ставшие ещё уже от развалин домов, погребённых немецких солдат в мундирах мышиного цвета. Картина жуткая и не поддаётся моему описанию от всего увиденного.

Чёрные паукообразные танки с белыми крестами и отсеченными горлами стволов орудий. Полк завязал уличные бои, прорываемся за город и устремляемся к городу Глейвицу.

Хорошая асфальтовая дорога, обсаженная ветвистыми деревьями. Совершаем частые объезды, на дорогах стоят мощные зенитные установки, раскрашенные пятнистой окраской под цвет местности. Но и это не помогает: от глаз наших лётчиков ничто не скроется!

Навстречу стали попадаться машины с ранеными солдатами. Всё ближе город, и всё явственнее слышен гул уличного боя. Вот шесть мессеров пикируют один за другим на какую-то цель. В небе повисли облака разрывов зенитных снарядов, город окутан дымом, он горит. Добрались, наконец, до нашей миномётной батареи. Комбат приказал немедленно разгрузить мины. Смотрю на расчёты — у всех довольные лица. Стволы миномётов под углом в 75 градусов. Немец на следующей улице цепляется за каждый дом. Переодеваясь в гражданскую одежду, старается ударить нам в тыл, но не вышло. Они обнаружены и уничтожаются нашими штурмовыми группами. Узнаю о первых погибших, о наших товарищах-артиллеристах: Лёгоньких, Беляеве, Осадчем. Они пали смертью храбрых. В трудных условиях уличного боя они с прямой наводки уничтожили несколько огневых точек. На руках катили пушку на указанную командиром автоматчиков цель — пулемёт, мешающий дальнейшему продвижению вперёд, в окне одного из домов. Навели, выстрелили, и немецкий пулемётчик был выброшен взрывной волной на асфальт улицы. Но вот выстрел немецкой пушки, неожиданно выкаченной из-за угла дома, обрывает жизнь моих друзей, моих земляков. Исковеркано орудие, лафет облит кровью убитых товарищей. Вечная память вам! Вы выполнили свой воинский долг с честью!

25 января 1945 года город Глейвиц взят. Полк ушёл за город, беря с боем каждый дом, в пригородной деревне, растянувшейся вдоль шоссе более километра. В полукилометре за городом, вдоль шоссе видны шесть сожжённых «Студебекеров» из отдельного 292-го артполка, приданного нашей дивизии. Эти машины по ошибке попали в расположение немцев и были расстреляны с прямой наводки. Этот случай заставил остальных быть более бдительными. На своей машине везу снаряды для 45 мм пушек и противотанковые гранаты, так как немец начал контратаковать танками. Спешим доехать со старшиной Виноградовым до расположения нашего полка. Наше внимание привлекают четыре человека, движущихся в нашем направлении по кювету шоссе. Автоматы держим наготове. Люди приближаются, различаем наших двух солдат из полковой разведки, ведущих двух пленных фолькштурман. Наши солдаты машут нам, чтобы мы немедленно возвращались обратно, так как недалеко немцы. Разворачиваю машину, старшина Виноградов узнал от них, где находится наш полк. Вижу по взволнованному лицу старшины, что мы были в тяжёлом положении, едва не попав в лапы к немцам. Кое-как находим обозы наших батальонов и раздаём им боеприпасы. Заночевали в лесу в пригороде местечка Глейвиц. На утро узнаём, что наш полк соединился с соседним полком 374, ликвидировав небольшую группу фрицев. Затем нас сменяет другая часть, чтобы опять продолжать развивать успех наступления, ликвидируя по пути очаги сопротивления. Весь полк возвращается в Глейвиц, чтобы после небольшой передышки вести новые бои на другом участке фронта, отвоёвывая город за городом немецкой Силезии. 27—29 января 1945 года находимся в Глейвице, получая пополнение и оружие. В городе тихо, из окон домов выброшены белые флаги как знак того, что город прекратил сопротивление. У нашей комендатуры собралась очередь цивильных гражданских немцев, чтобы получить немного хлеба. Комендантом города был назначен заместитель командира полка по строевой части майор Баранов Иван Иванович. 29 января полк движется на город Оппельн в 30 км за Глейвицем, ниже по течению реки Одер. Город был взят сходу при поддержке танковой бригады и авиации. Здесь произошла моя встреча с одноклассником Ильёй Мальцевым. Мы вмесмте с ним учились во второй образцовой школе города Тюкалинска Омской области в 1936 году. Нам было тогда по десять лет. Коротко поговорили и разъехались по своим сторонам движения в наступлении, дальше на Запад. 4—7 февраля 1945 года устремляемся к городу Бригу-на Одере. Доехав до городка Шанкендорфа, останавливаемся. Путь преграждает быстрая река Одер. Начинают подходить понтонные и сапёрные части для возведения переправы. Дороги забиты тяжёлой артиллерией, которая стягивается на правом берегу, чтобы дать артподготовку для наступления. Вот прошли восемь «Катюш», вызывая улыбку удовлетворения у солдат. В небе барражируют истребители. Подходит зенитная артиллерия, чтобы прикрыть батареи и воздвигаемую переправу от мессеров. Наступает ночь, непроглядная тьма, которую нарушает отблеск ракет освещения, пускаемых немцами, да рой трассирующих пуль на далёком расстоянии, которые напоминают летящих светлячков. Изредка доносится, как раскат грома, эхо далёкой бомбёжки, это наши самолёты бомбят город Бриг-на Одере. 8 февраля наши войска стремительно переправились через Одер и вышли на ближайшие подступы к Бригу. Въезжаем в первую деревню на левом берегу Одера, но теперь это уже не деревня, а груда обломков зданий, смешанных с торчащими из под развалин трупами фрицев, лошадей, коров. Хорошо поработали наши артиллеристы! Выезжаем на центральную дорогу, ведущую в Бриг, до которого 15 км. Немцы, поспешно отступая, не успели даже взорвать мосты через притоки Одера. Възжаем в центр города. Жарко от горящих домов, грозящих обвалится и погрести людей.

Узнаём дорогу на Гроткау у регулировщика и уходим на город. У немцев выгодные позиции — за Гроткау к Западу начинаются сопки. Полк ведёт бои в городе. Мы остановились в 3-х км от города.

Немцы предприняли несколько контратак и им удалось взять деревню на дороге к Гроткау. Наш полк оказался в их окружении. К вечеру 20 февраля к нам приходят три «Катюши» в деревню, где стояли машины нашей батареи. «Катюши» направили свои рельсы на деревню, где находились немцы, лейтенант устанавливает прицел буоль и даёт солдатам координаты прицела. Наводчики наводят рельсы по заданным координатам и, наконец, всё готово к залпу по врагу. Стали ждать подходящий момент для стрельбы. К позиции немцев стали подходить танки. Расчёты «Катюш» наготове, лейтенант командует: «Расчёт в укрытие!», все бегут за церковную ограду, находящуюся в 15—20 метрах от машин. Лейтенант залазит в кабину «Студебекера» и опускает бронещитки на стекла машины. Затем послышалось зловещее шипение и столб пламени упёрся в землю и, как огненные стрелы, полетели снаряды в небо и скрылись в нём. Через несколько мгновений послышались беспорядочные взрывы снарядов, несколько танков немцев загорелись, и отдалённая деревня опять стала нашей. 21 февраля пришли наши танки и Гроткау был освобождён, немцы были отброшены к городу Альт-Гроткау, в 5 км от Гроткау. Наш полк меняет другая часть, а мы покидаем Гроткау. Полк основательно потрёпан, насчитывает от силы 200 человек пехоты, не считая тылов. Перебрасываемся на другой участок к городу Бреслау на Одере. Вот уже более месяца идёт штурм этой твердыни. Над городом дым и грохот бомбёжки. Полку поставлена задача — сдерживать немцев, стремящихся прорваться и соединиться с бреслаузкой группировкой. Подходим к сопкам и занимаем оборону в 15 км западнее Бреслау. Здесь мы берём деревни Штейн и Вольтскирх у подножья большой горы, наверху которой стоит Кirх (монастырь) Вольтскирх, несколько раз переходящий из рук в руки. Командующий артиллерией корпуса приказал: «Стереть с лица земли». После бомбёжки с воздуха и огня артиллерии деревня Вольтскирх превратилась в груду развалин.

23 — 28 февраля стоим под сопками, продвижения нет, и больше не было взято ни одного населённого пункта в этом направлении, и только капитуляция отбросила немцев в Прагу. Машины нашего полка стали за 6 км от деревни Штейн во дворе барского дома. Расположились во флигеле. Со мной были шофёры: Аришин, Чекванов, Бугрий, Гриценко, Силкин, Храмцов, Канашкин. Машины поставили в аллее акаций, несли посменно дежурство. Февраль, снег почти уже сошёл, кругом лужицы снеговой воды, на дне которых видны осенние опавшие листья, они так напоминают далёкий родной Сибирский край и лес весной, но мы в Германии. Прикидываешь — какое расстояние отделяет нас от далёкой Родины! Урок истории повторяется — Русские солдаты опять в Германии! Со стороны Штейна слышится грохот. В небе часто видны П-2, летящие на бомбёжку немецкой обороны. Изредка появляются мессеры, они уже редкие гости над нашими позициями. С водителями Кашкиным и Храмцовым едем в распоряжение дивизии. Приезжаем в штаб и получаем направление — ехать за боеприпасами в город Бериштадт в сторону города Чеистоков, это в 110 км от нашей стоянки. Проезжаем город Бриг, прибываем на станцию Бериштадт. Грузим машины снарядами для гаубиц 122 мм и минами для наших миномётов. Прибываем на место нашей стоянки под деревню Штейн.

1 — 4 марта 1945 года наш полк уходит вправо от деревни Штейн вдоль гор и ведёт наступательные бои. Нам приходит пополнение из освобожденных из немецкой неволи пленных красноармейцев и парней, угнанных на работу в Германию. В одном из боёв тяжело ранен начальник санитарной службы капитан Проскурнин. Много раненых отвезли в медсанбат.

5 — 6 марта 1945 года возвращаемся снова под Гройкау и останавливаемся в 5 км восточнее города, в одной из деревень. С 6-го по 15-е марта получаем пополнение и оружие. Подходят артиллерийские части и ведут пристальный огонь по Альт-Гройкау, прикрывающему правый фланг Охельиской группировки, которая далеко вклинилась в наш фронт, имея плацдарм на левом берегу Одера. Вечером 15 марта в наше расположение прибыли танки Т-34 и «Катюши» и въехали в вырытые для них ниши. Только рельсы со смертоносными снарядами виднеются на поверхности, чтобы немцы не обнаружили их. 16 марта вызывает меня наш воентехник, старший лейтенант Митрофанов и говорит: «Назаров, тебе придётся ехать в г. Краков и сдать свою машину войску Польскому, которое формируется там». Делать нечего, раз приказ — надо ехать! Прощаюсь с шоферами, знакомыми солдатами и еду в армейские автомастерские города Брига, что в 20 км от Гроткау. Мастерские были расположены в танковом гараже, где фрицы учились по назначению. В отдельных гаражах еще стояли не собранные танки с чёрными крестами на башнях. От корпуса сдавали 10 полуторок. Два дня эти машины ремонтировали, и мы отбыли в Краков. От армии нас сопровождал капитан, а от дивизии воентехник на «Шевроле», которую вёл дивизионный шофёр Розен. Подъезжаем к г. Оппельн. Рядом фрицы, которые ещё не знают, что их группировка окружена со взятием нашими войсками городов Альт-Гроткау и Нейсе.

Во второй половине марта — в конце дня 18 марта 1945 года в районе города Оппельн окружено свыше 5 дивизий противника.

18 марта 1945 года подъезжаем к Домбровскому угольному бассейну г. Бсутен. Два месяца тому назад наш полк брал здесь с боем каждый дом, каждую улицу, а сейчас по городу спешат прохожие, снуют машины. В небо упирается столб чёрного дыма от металлургических заводов и копей. Только подбитые танки да сожжённые дома — немые свидетели недавних боёв за Силезию. После Бсутена проезжаем Карф, Катовице, Сосновец и устремляемся к Кракову, 19 марта прибыли в город. Трёхсоткилометровое расстояние отделяет меня от части, сжимающей кольцо Оппельнской группировки противника. Сдаём машины пану майору Войска Польского. 22 марта машина «Шевроле» водителя Розена уносит нас по дивизиям корпуса. Прибыл в г. Альт-Гроткау, где стоят тылы нашей 128-й стрелковой Краснознамённой дивизии. За спиной тяжесть ППСа, на боку полевая сумка с тетрадями, вещмешок с краюхой хлеба и банкой консервы — вот и всё, что нужно для солдата. Жду машину из нашего полка, которая должна прибыть за боеприпасами. Смотрю, где можно было бы отдохнуть и перекусить. Повсюду дома без черепиц, пробитые снарядами, город выглядит как после землетрясения. Пока приглядывал себе место отдыха, узнаю страшную весть — убит майор Чурганов, командир нашего полка. Схоронили его на узкой и тесной Burgplatz (городской площади) в г. Гроткау, отдав последние воинские почести боевому командиру. Командиром полка был назначен майор Баранов Иван Иванович. В окно чердака дома, на котором чудом уцелела черепица, я увидел, что подошла машина «Шевроле» без кузова и выбитыми стёклами, кабина изрешечена осколками снарядов. Подхожу к машине, возле которой стоит наш водитель Арсенин и воентехник ст. лейтенант Митрофанов. Это машина нашей миномётной батареи, попавшая под прямую наводку немецкой пушки. Воентехник сообщает мне, что захвачен немецкий мотоцикл BMW, на котором я должен возить нового командира полка. Наступает вечер, и длинные тени легли на землю. С начфином нашего полка идём в полк, расположенный в деревне Обер-Кюшмальц. Выходим на дорогу, ведущую в г. Нейсе. Часто попадаются колонны пленных немцев по пятьсот человек, остатки пленных Оппеньской группировки. Опустив головы, проходят фрицы в пятнистых комбинизонах и плащпалатках, их ведут для отправки в наш тыл, для участия в работах по восстановлению разрушенных ими городов и сёл нашей Родины. Сворачиваем на дорогу в Обер-Кюшмальц и решили где-нибудь переночевать. Устремились к большому дому, окружённому деревьями, подходим к воротам и вижу: у подъезда стоит мотоцикл с коляской и улыбающийся Чекмалов Михаил, шофёр нашей батареи. Оказывается, в этом доме расположился медсанбат нашей дивизии. Он поздравил меня с завершением трудной командировки в Краков. В это время к нам подходит Тёмкин, фельдшер из нашего полка, приехавший сюда за медикаментами. Расселись на мотоцикл и тронулись в дорогу, в тыл нашего полка. Стало радостно на душе, что я снова увижу дорогих моих друзей-шоферов, ведь мне столько пришлось с ними поколесить по дорогам Польши, Германии и пережить тяжёлые моменты войны! Двигатель мотоцикла мягко работает, нет никакого побрякивания, постукивания подвески, чувствуется класс машинки BMW. Поздним вечером добрались до своего полка. Волнуясь, захожу в дом, где расположилась наша шоферская команда. Комната тускло освещена свечой, за столом мои друзья, заканчивают ужинать. Мы опять все вместе! Калашкин Миша уступает мне стул, наливает борща. Быстро закончил трапезу. Потом начал рассказывать про свою поездку в Краков. Вскоре улеглись спать, друзья моментально заснули. Я долго ворочался, не мог заснуть, мне всё не верилось, что буду возить командира полка, как сложатся наши отношения, и что вообще меня ждёт впереди.

Сегодня, 23 марта 1945 года приступаю к учёбе вождения немецкого мотоцикла BMW при участии нашего шофёра Чекванова Михаила Константиновича. По дороге на батарею, расположенную в 5-ти км от Обер-Клюшмальц, мотоцикл вдруг стал трудно управляться, а потом и вовсе не смогли переключать скорости. Вызвали повозку и вернули мотоцикл в наши мастерские. На этом моё обучение закончилось, не успев начаться. Сроки ремонта не определённы, техника сложная.

26 марта с рассветом все свободные машины батареи едут на огневую за миномётами и минами. Водитель Гриценко заболел и остался в расположении, я еду вместо него на его машине. Часа через два возвращаемся в Обер-Кюштальц. Расчёты чистят миномёты, на кухне хлопочет Канашкин Миша, наш повар и шофёр. Вечером произошла смена части и опять в путь. Снова сопки, влево на вершине монастырь, на склоне видно деревушку, там немцы. Встали возле мельницы с большой каменной трубой. Напротив расположился КП полка. Иду к командиру части. Возле крыльца дежурный автоматчик. Сообщаю ему, что нужно лично встретиться с майором. На крыльце появляется адъютант Тарасов и, выслушав меня, исчезает в приёмной командира. Жду, наконец меня вызывают пройти. Сильно волнуясь, захожу в комнату, где за столом обедает Баранов И. И. Докладываю: «Рядовой Назаров прибыл из командировки в город Краков, машина сдана Войску Польскому в образцовом состоянии». Майор спрашивает: «Где сейчас определён?». Отвечаю: «Зачислен в расчёт вторым номером, товарищ майор». Следует указание: «С этого времени будешь дежурить с мотоциклом при КП полка, будешь мой личный шофёр». Отвечаю: «Есть, но с условием, что мотоциклом буду управлять только я, не передавая руля даже Вам». Майор улыбнулся моей наивности, проговорил: «Конечно, конечно». Спустя несколько минут я вышел от майора и зашагал к комбату старшему лейтенанту Андросову, который расположился у выезда из деревни в небольшом, но уютном домике. По сторонам от шоссе отдыхают солдаты, положив вещмешки под голову. Солдаты из роты противотанковых орудий устанавливают ПТР для ведения огня по воздушному противнику, под навесом сарая дымит походная кухня.

Вспотевший до предела, вхожу в прохладу каштана и докладываю комбату о решении командира полка. Андросов поздравляет меня с повышением и просит не посрамить честь солдата батареи. После этого рапорта спешу к друзьям-шоферам поделиться радостью. Захожу в большой сарай, крытый черепицей, где стоят машины Гриценко и Конашкина, присоединяюсь к солдатскому обеду, состоящего из борща и каши со свининой. Вдруг послышался шум моторов немецких самолётов, выскакиваем из сарая и смотрим, как четыре фоке-вульф делают заход на соседнюю деревню. Первый самолёт вдруг пошёл в пике и скрылся за деревьями рощи, окружавшей кольцом деревню.

Послышался треск пулемёта и взрыв бомб, к небу взмыл столб чёрного дыма, остальные стервятники следовали один за другим, и вот уже длинная полоса чёрного дыма от оглушительных взрывов. Оказывается, по дороге проходила колонна бензовозов, подвозящая бензин для самолётов фрицев, отступая, они взорвали её, чтобы не попала к нам. Сзади нашей деревни, где мы были расположены, километров за 15 виднелся купол гари и слышался грохот бомбёжки, то сплошной гул артподготовки, это наши войска штурмуют Бреслау, где немцы не приняли ультиматум о капитуляции.

1 апреля 1945 года занимаем оборону западнее Бреслау в 15 км, влево от нас находится Нейсе, вправо, на склоне предгорий, находятся Судет, Цобтен, Швайдинц. Командный пункт полка расположился в деревне Ранкау, тылы полка в деревне, левее в 5 км, батальон капитана Юдакова расположился в д. Вольтаскирх (вернее в развалинах её) и только часовня, изглоданная снарядами и осыпанная, как оспой, пулями, с оставшейся черепицей возвышалась над развалинами.

1 апреля — 8 мая 1945 года полк держит оборону, не давая немцам соединится с бреслаузской группировкой.

22 апреля прекратился непрерывный грохот штурма Бреслау, он низложен, освободив многие части, которые дрались на подступах к нему. Целые кварталы города превращены в груду разбитого кирпича и дымящихся развалин, погрёбших под собой тысячи солдат и гражданского населения.

8 мая в 3 часа ночи едем с командиром полка майором Барановым Иваном Ивановичем на мотоцикле в деревню Вольтскирх к командиру 1-го батальона капитану Юдакову. Небо уже сереет, близится рассвет. Тишину ночи нарушает то треск автомата, то взрыв гранаты, эхо раскатывается в горах и замирает. Через три-четыре минуты немцы пускают ракеты, освещая передний край, фрицы боятся вылазок наших разведчиков. Проезжаем деревню Штейн, где расположен комендантский взвод полка и разведка. Проезжаем завал, едем без света, ориентируюсь по белеющему асфальту, вот силуэт подбитого танка Т-34, загородившего дорогу, снижаю скорость и мотоцикл, накренясь на левый бок, объезжает танк. Вот поворот в д. Вольтскирх, вдруг землю потряс взрыв на стороне немцев, майор взглянул на меня, ка бы спрашивая, что это значит? Эти подозрительные взрывы сильно обеспокоили командира. Они были разгаданы только в 5 часов утра 8 мая. Вот и Вольтскирх. Останавливаюсь у домика с отвалившимся углом, разбитой черепицей, покрытый выбоинами от пуль. Глушу мотор, заходим к комбату, в комнате все встают, приветствуя командира. Здесь были: капитан Юдаков, командир одной из рот, связной комбата. В комнате, тускло освещенной свечой, стоял полумрак и облако табачного дыма, на столе стоял недоеденный ужин. Майор расспросил о пополнении батальона, о бдительности, о мерах батальона в случае артподготовки немцев. Затем разговор зашёл о таинственных взрывах. Капитан высказал мнение, что фрицы, наверно, взрывают грунт для сооружения дотов. Майор засомневался:- «А если они взрывают мосты и собираются уходить?». Было решено немедленно выслать батальонную разведку в траншеи немцев. Связной привёл двух сапёров молодых и подвижных с 1926 года, затем подошли четверо разведчиков. Капитан Юдаков поставил им задачу, вся команда ушла в темноту ночи.

8 мая 1945 года, 4 часа ночи, командир полка, майор Баранов И. И., сидевший у телефона подал знак, чтобы все замолчали и начал разговор со старшим разведки:- «Как, вы в траншеях? Немцы ушли?». По этому разговору мы, находящиеся рядом с комполка, поняли, что наступило время затишья, Победа где-то совсем рядом. На следующий день о ней объявили. Нашему ликованию не было конца!»

Так мой старший брат, Назаров Герман Степанович, 1926 года рождения, девятнадцатилетним, возмужавшим и закалённым в горниле Великой Отечественной Войны, пареньком встретил Победу в восточной Германии, в составе своего 741-го, ордена Александра Невского стрелкового полка, 128-й Псковской Краснознамённой стрелковой дивизии, 118 корпуса.

P.S.

Запись воспоминаний моего брата на этом обрывается. Началась его учеба в техникуме, потом обзавёлся семьёй, родились дети и, стало не до воспоминаний. Мне помнятся его рассказы о войне, когда вся семья собиралась за столом в день праздника Победы 9-го Мая, но я был слишком мал, чтобы вести такие записи. Герман награждён медалью «За отвагу», Орденом Отечественной Войны II степени, а также всеми юбилейными медалями к дню Победы.

Статья Германа в районной газете Анапы о последнем дне Войны

За один день до Победы

Вспоминают ветераны…

Шестого мая 1945 года, когда уже все ждали подписания акта капитуляции Германии и думы бойцов всё чаще и чаще были о возвращении домой, к семьям, стало для меня едва ли не последним днём жизни. Да и не только для меня — ещё и для командира нашего полка Ивана Ивановича Баранова, его заместителя по политической части С. Бобеллы и адъютанта командира сержанта Г. Тарасова.

Наш 741 — й ордена Александра Невского стрелковый полк 128 — й дивизии вёл бои западнее города Бреслау и из — за потерь насчитывал всего 215 человек.

В тот день, когда разведка соседних полков донесла, что немцы начали отвод войск в направлении Чехословакии, я дежурил при штабе на трофейном мотоцикле БМВ с коляской. Полк поднялся и двинулся по пятам немцев. Вскоре начался подъём в горы и комполка с замполитом, видимо, не желая рисковать солдатами, решили лично обследовать дорогу. Километра через два, чудом преодолели заминированный участок дороги, мы наткнулись на разбитый немецкий грузовик с двумя 200 — литровыми бочками спирта. Спирт вылили на землю и я добавил его в бензобак мотоцикла. Однако километров через 5 — 6 (немцев всё не было), а спирт дал о себе знать — мотор мотоцикла перегрелся. Вскоре мы наткнулись на корчму. Официантки подняли визг — приготовились угощать отходивших на Запад немецких офицеров, а тут — русские. У хозяина корчмы в гараже стояла новая легковая машина «Ганомаг» без аккумулятора. Машину хозяин не хотел нам отдавать, заявив, что аккумулятора у него нет. Пришлось ему пояснить, что если не принесёт через, то через пять минут будет расстрелян. Хозяин убежал в соседнюю комнату и вернулся с аккумулятором. Вышли, завели машину, оказался отличный автомобиль с кузовом типа «фаэтон» и тентом, уложенным на заднем капоте. К нашим решили возвращаться по другой, параллельной дороге, которую отыскал комполка по карте. Дорога была пустынная, но проехав два километра, после крутого поворота, мы онемели.- навстречу нам двигались колонны отступавших немцев. Комполка побелел лицом и проговорил, — «Не разговаривать, смотреть немцам в глаза, оружие поставить на изготовку». Гитлеровцы стали принимать правее, готовясь пропустить нашу машину. Командир шепнул мне, чтобы я разворачивался, но дорога в этом месте была узкая, к тому же я путался с переключением скоростей. Так и двигались — немцы на запад, а мы на восток. На дороге пыль, встречные офицеры что-то машут нам рукой, а мы едем с невозмутимыми лицами. Часть немецких колонн уже прошла, когда мне удалось –таки развернуть машину и мы, не оглядываясь, снова обогнали немцев и, выехали на дорогу, по которой двигался наш полк. Как ругал себя комполка, что по его вине, мы все четверо едва не погибли в самом конце войны! А ещё попросил нас молчать об этом случае, ибо комдив узнав случившееся, за такие бы «подвиги» по головке не погладил. Теперь — то о случившемся в то далёкое время можно рассказать.

Войну полк закончил в Праге. В 1984 году, я ездил в Казань для встречи с бывшим комполка, полковником в отставке Иваном Ивановичем Барановым. Вспомнили все наши фронтовые пути — дороги и ту нашу разведку тоже. Командир был тяжело болен, но ещё мужественно держался при встречах с однополчанами нашего героического 741- го полка. Своего сына, работающего геологом в Томске, назвал Александром, в честь Александра Суворова, орденом которого был награждён наш полк. Этот последний день войны навсегда запомнился в моей не ослабевающей памяти, о всех днях войны, выпавших на мою молодую жизнь, закалённую в горниле войны.

Участник войны, Назаров Герман Степанович, село Гай-Кодзор, Анапский район, Краснодарского края, 2000 год.

Записи брата восстановил, младший брат Игорь Назаров / Игорь Сибиряк / 11.04.18 г.

Воспоминание Германа опубликовано в нашей «Оршанской газете» от 05.05.2018 года и, приурочено к юбилею. Ровно 45 лет назад Герман встречал меня из Армии, здесь, в Орше в мае 1973 года. Он приехал на годовщину ухода мамы, навестить её могилку и пожить с нами — отцом и младшим братом. В начале пятого часа утра, 17-го мая, я пешком с вокзала пришёл домой. Позвонил в дверь, слышу за дверью кряхтенье, тяжёлые шаги, раздался голос: — Кто там?

Сомнения не осталось — это голос Германа. Для меня случившееся стало полной неожиданностью — ничего не знал ни от кого, о намерении брата приехать именно в это время, тем приятнее и радостней произошла встреча:

— Уу, Игорь, старший сержант! — Герман обнимает меня за плечи, удивляется, что я в таком звании. С годами до меня дошло — он всю войну прошёл рядовым солдатом, всякое звание тогда почиталось.

— Сейчас я заварю пельмешки, Надя с Ларисой настряпали к твоему приезду, они вчера уехали, не дождались тебя, Игорю Георгиевичу надо на военные учения в округ.

Мне стало жаль, моего болтания по Москве два дня назад, мог бы в эти дни со всеми встретиться, наговориться, рассказать им об Армии, как хорошо служил, почему меня и отпустили домой досрочно.

Плотно позавтракали, Герман предложил пройтись по городу. Дошли до городского парка, посидели у памятника воинам — освободителям Орши, подошли к реке Оршица, посидели в теньке на опрокинутой лодке, понаблюдали за плавающей парой белых лебедей. На обратном пути домой, зашли в пивнушку на берегу Днепра, попили пивка с копчёной рыбкой. Герман всю дорогу рассказывал о жизни в Заводоуспенке, что семья его скоро собирается перебираться в село Гай — Кодзор, Анапского района, Краснодарского края, место там очень красивое, Валя, супруга его, туда ездила посмотреть, приценится с переездом и устройством на работу..

Неделя пребывания Германа у нас прошла незаметно. Сходили в мастерскую, отобрали и заказали памятник для мамы. Дата установки выходила за сроки отъезда брата. В конце мая провожал Германа с вокзала. Начало десятого утра, до Тюмени идёт прямой поезд Брест — Иркутск. Спокойно взяли билет, сходили к памятнику К. С. Заслонову, вспомнили его ратный подвиг. Чувствую — Герман с тяжёлым настроением покидает нашу вторую Родину. Посетовали о переменчивости жизни, её непредсказуемости. Мне предстояло начать гражданскую жизнь, тем неопределённее для меня всё казалось. Заверил старшего брата — долго болтаться не буду, устроюсь на работу. Решил пойти на завод, где работал до Армии. По истечении двух недель отдыха, там меня приняли с распростёртыми объятиями, как своего, родного. В моей трудовой книжке сделана такая запись от 20.06.1973 года — принят на работу в цех №17, регулировщиком 3-го разряда с горячей сеткой. Дальнейшая моя жизнь описана в моих рассказах и воспоминаниях. Мне предстоит доживать свою ускользающую в вечность жизнь, стремиться написать зрелую литературу о нашей действительности, передать читателю свои сокровенные мысли, чем жил, во что верил, в чём разочаровался, какой вижу малую Родину в будущем. Этими надеждами живу, молюсь и плачу.

24.06.18 г

ДАЛЕКАЯ И БЛИЗКАЯ РОДИНА

Литературно — художественный очерк

Своя земля и в горести мила Народная мудрость

В отрогах Юго–Востока Урала затерялось село Заводоуспенское, в ХIХ веке упомянутое известным писателем, летописцем седого Урала Дмитрием Наркисовичем Мамин — Сибиряк. Прочитанный в детстве его рассказ «Варнаки» оставил воспоминание о тяжелой судьбе каторжан, сосланных сюда со всей матушки Росси.

Выходец из Висимо-Шайтанского завода, Верхотурского уезда, Пермской губернии, где отец его служил священником, Мамин-Сибиряк со знанием дела описал горнозаводскую жизнь Урала во всех подробностях быта и нравов богачей — промышленников и рабочего люда.

Вот, что он пишет при посещении осенью 1888 года казенного винокуренного завода в селе Успенка, Тобольской губернии: — «Успенский завод был основан в 70-х годах прошлого столетия знаменитым уральским заводчиком Максимом Походяшиным. В 1792 году наследники Походяшина передали завод в казенное содержание, а казна устроила здесь каторгу: два острога — мужской и женский и казармы на 200 человек солдат. Этот винокуренный завод, обеспеченный даровым каторжным трудом, сдавался казной частным предпринимателям. В 1830-х годах его арендовали Медовиков и Юдин, в 1840-х — Орлов, Алексеев и Шнеур, в 1850-х — Паклевский и в 1860-х — Попов. В 1864 году каторга упразднена, и завод закрылся. Две тысячи заводского населения остались без куска хлеба. Часть населения нашла себе домашнее ремесло, а другая часть разбрелась.

В 1888 году Успенский завод опять ожил благодаря выстроившейся здесь громадной бумажной фабрике товарищества «Щербакова и КО». Наружный вид завода ничего особенного не представляет: большое селение точно заросло в лесу. Есть заводской пруд. На берегу пруда выросла новая фабрика, скрасившая своими новенькими корпусами весь завод. На площади, в двух шагах от фабрики, стоит каменная церковь, построенная каторжанами; в ней старинный иконостас, пожертвованный Екатериной II. Улицы широкие, выстроены по плану, дома на заводской лад — вообще внешний вид хоть куда».

События того времени разворачивались с купеческой взвешенностью и неторопливостью в больших делах. Капитализм в Сибири только набирал силу. Созданное 15 августа 1886 года «Сибирское фабрично-торговое товарищество Алексея Щербакова и КО» преследовало несколько целей. Одна из них состояла в приобретении, переоборудовании и активной эксплуатации бывшего Успенского винокуренного завода. Когда здесь была упразднена каторга, около 2,5 тыс. рабочих не находили себе применения. Они разбегались по соседним селам, превращались в грабителей на сибирских дорогах. Сибирский тракт проходил в 40 верстах от Успенки. Оседавшие на прежнем месте бывшие каторжане, пытались заняться ремеслом, но не получали от этого занятия достаточных для жизни средств из-за сложности со сбытом своих изделий.

31 января 1884 года были разрешены торги казенного Успенского винокуренного завода. Сами торги состоялись со 2 по 6 июля 1886 года в Тюменском Управлении 2-го акцизного округа Западной Сибири. Торги выиграл Тарский купец первой гильдии Алексей Иванович Щербаков.

Чутье предпринимателя подсказывало, что давно заброшенный винокуренный завод может послужить прекрасной базой для развертывания нового производства. Благо, промышленная конкуренция в Западной Сибири еще не захватила бумажное производство. Огромные лесные массивы, как исходное сырье для будущей фабрики, завод, пруд и прилегающие к нему окрестности, побеседовав с местными властями и мужиками, чтобы узнать их настроение, А. И. Щербаков пришел к решению строить фабрику.

9 сентября 1886 года в селе Успенском, в 53 верстах от Тюмени на север, праздновали закладку единственной в Сибири на 80-е гг. писчебумажной фабрики, которая должна была обеспечить бумагой сибирских потребителей. Товарищество с основным капиталом в 300 000 рублей поставило задачу реконструировать завод в течение двух лет, что и было сделано.

Главным приобретением новой фирмы стала английская бумагоделательная машина «Паркс» стоимостью 200 000 царских рублей, которая была куплена совершенно случайно у князя Гагарина в Ярославской губернии. Щербакову и его компаньонам удалось наладить в сибирской глуши производство всех сортов бумаги — начиная от оберточной и папиросной и заканчивая высококачественной писчей бумагой. Всего выпускалось фабрикой до 30-ти сортов разнообразной бумаги! Качество бумаги позволило предприятию иметь звание Поставщика Двора Его императорского Величества. Предприятие успешно конкурировало с другими российскими фирмами. Торговые агенты утверждали, что бумага Алексея Щербакова по качеству превосходит иностранные образцы. В 1895 году на рынке бумаги остались три фирмы: Платунова из Европейской части России, англичанина Ятеса с Урала и Успенская писчебумажная фабрика А.И.Щербакова.

К началу ХХ века благополучие фабрики Щербакова пошатнулось — была законодательно ограничена сырьевая база, подорожали транспортные услуги, местная администрация искусственно тормозила развитие успешного предпринимателя. К этому времени сибирский рынок захватил И.Е.Ятес — английский подданный, построивший в Пермской губернии два аналогичных завода. В 1902 году он за бесценок купил Успенскую фабрику Щербакова, к тому времени уже разоренную кредиторами.

До 1917 года Успенская бумажная фабрика находилась во владении англичанина И.Е.Ятес. Управлял ею сын фабриканта — Владимир, прослывший в народе как грубиян, пьяница и бабник.

В 1918 году фабрика была национализирована и с 26 ноября 1918 года стала называться Сибирской писчебумажной фабрикой №42.

В советское время эта фабрика, единственная на территории СССР, выпускала два сорта конденсаторной бумаги: кон-1 и кон-2, что позволило отказаться от импорта крайне дорогостоящей аналогичной продукции из Финляндии. В 1994 году производство было остановлено. Начался развал Советского Союза. Стихийно пришло время дикого грабежа всего и вся на всех уровнях жизни общества. Наступила смута конца ХХ века.

В мае месяце 1994 года, по пути в город Ирбит, Успенку посетил краевед, историк из города Тарск, Омской области Александр Александрович Жиров. Он пишет: «Тогда в 1994 году, производство фабрики было только приостановлено, и 6-ти тысячное население Заводоуспенского еще надеялось на возрождение предприятия. Тогда же мне удалось не только застать живыми корпуса с технологическим оборудованием, но и даже музей фабрики. В очередную поездку в 2006 году от всего этого остались одни воспоминания. Лишь старая заводская труба осталась почти нетронутой, а население просило местные власти посодействовать тому, чтобы эта труба как символ былого фабричного могущества сохранилась бы как музейный экспонат».

История повторяется и, ничему нас не учит — как в 1917 году сметали все подряд не думая о последствиях, так и 100 лет спустя, разграбили до основания корпуса и оборудование приостановленного производства фабрики. К чему пришли? К обнищанию и полному запустению жизни местного населения. За воротами производства оказались сотни людей без работы, без выходного пособия, без средств существования и, не доработанных по возрасту пенсий. Власти всех уровней в то время думали только о сохранении своих привилегий и личном приумножении обогащения на всем, в том числе и людских судьбах. Проблемные предприятия было проще закрыть или пустить с молотка, о людях, работающих на производстве, никто не думал. Дикий капитализм худшего образца захлестнул и без того разваленную экономику России.

По истечении 20 лет прихода капитализации экономики в Россию многие предприятия не работают или уже прекратили свое существование. Такая судьба оказалась уготована и Успенской бумажной фабрике. Удивляет поспешность ликвидации всего производства. Ведь при фабрике была лесопилка, добротные столярные цеха, они вполне могли развиваться и обеспечивать работой хоть часть уволенных людей. Что заставило Министерство лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности пойти на полное закрытие фабрики, банкротство и ликвидацию производства? Какие истинные мотивы им двигали?

Вид на главные производственные цеха и ТЭС Успенской бумажной фабрики.1967 год

9 августа 1987 года вышло постановление Совета Министров СССР за №911 «О переводе предприятий и организаций Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР на полный хозяйственный расчет и самофинансирование». В пункте №8 этого постановления в частности говорится: -«…Уделять особое внимание разработке и проведению в отрасли конкретных организационных и технических мероприятий, направленных на повышение эффективности работы планово- убыточных предприятий, с тем чтобы в 1990году в основном ликвидировать убыточность в отрасли». В отношении нашей фабрики этого не было сделано. Проволокитились, прособирались и упустили драгоценное время для смены профиля производства фабрики, чтобы она не была убыточной. Фабрика вполне могла перейти на выпуск кабельной бумаги, использующейся в качестве изоляционного материала при производстве высоковольтной кабельной продукции. Электротехническая продукция пользовалась большим спросом на внутреннем рынке и экспортировалась за рубеж в больших объемах, кабельная бумага была востребована, сбыт фабрики был возможен и имел перспективу. Но для этого ничего не делалось в те бесславные годы. Для смены профиля фабрики не требовалось искать другое сырье, изменению подлежала только технология производства бумаги. Семь лет бездействия руководства отрасли привели к закономерному банкротству фабрики в 1994 году. Начался тяжелейший период упадка жизни местного населения и рабочего поселка Заводоуспенское, который продолжается и до настоящего времени.

Смена государственного устройства любой страны сразу или постепенно отражается на жизни народа, судьбе каждого из нас и, плохо когда, неопределенность довлеет на всем укладе существования. Живешь и не знаешь, что ждет тебя впереди, к чему готовиться, а может быть уже ничего не ждать и плыть по течению, куда- то да прибьешься.

Пришло время «заслуженного отдыха», замучила тоска по родным далеким краям, захотелось посмотреть, а что там сейчас, какие перемены произошли за 45 лет жизни рабочего поселка, на окраине восточного Урала, граничащего с Западной Сибирью, глухомани бескрайней России. Засобирался в дальнюю дорогу, не шуточное дело, ехать на «край света».

С вторжением в нашу размеренную жизнь интернета мы приобрели неограниченные возможности для открытия мира и, главное, общение с людьми населяющих этот мир. Затаив дыхание ищу свое затерянное село на виртуальных просторах электронной паутины. Нахожу фотографию фабрики 2005 года, с видом на развалины главного корпуса тепловой электроцентрали (ТЭЦ). Кровли нет, торчит одна стена верхнего этажа, впечатление такое, что вот-вот она рухнет и обвалит три нижних этажа, на половину уже разрушенных. На другой фотографии видны сохранившиеся трубы, одна из них шестигранная, со времени основания Успенской писчебумажной фабрики 1886 года. От увиденной картины охватила неимоверная боль за утраченное производство фабрики, когда-то кормившей наш большой рабочий поселок, где работал отец и три моих брата. Успел поработать и я, будучи подростком, на кирпичном заводе, летом 1968 года, когда надо было ехать учиться в Свердловский радиотехнический техникум, зарабатывал на жизнь в большом городе. Работа была не из легких — принимал глиняный кирпич-сырец от формовочного пресса, грузил на вагонетку, отвозил к печи обжига, загружал в печь и так производственный цикл повторялся в течение смены. Во время обеденного перерыва часто вспоминал рассказ «Варнаки» Д. Н. Мамина-Сибиряка, работу каторжан в этих местах, на Успенском винокуренном заводе в 60-е годы ХIX века. Прошел век с тех пор, а труд на кирпичном заводе остался таким же каторжным. Сильно хотел учиться, потому и выдержал адский труд.

После увиденных картин далекой Сибири, стало ясно — прежнего родного села нет и быть не может. Стал наводить справки о жизни земляков, вступил в переписку с некоторыми из них и, пришел к выводу — после банкротства фабрики в 1994 году областное правительство селом не занималось, никакого строительства градообразующего предприятия вместо фабрики не планировалось. Был взят курс на бесперспективное поселение, а попросту говоря на вынужденное саморасселение — кто, где сам сможет устроиться и переехать жить на новое место. Так оно и случилось. А ведь в то время в Успенке проживало около 6-ти тысяч человек, трудоспособных две тысячи человек. Власти всех уровней проявили полное безразличие к судьбам местного населения. Это до сих пор негативно сказывается на жизни села и оно катастрофически вымирает.

Прослышал о нашумевшей программе «Уральская деревня» на период 2011 — 2015 года. Москва активно её поддержала и дала зеленый свет на претворение в жизнь. Решил уточнить подробности, а главное, что в ней пишется конкретно о развитии Заводоуспенки на этот период. Поинтересовался в документах Тугулымского городского округа. Нахожу долгосрочную целевую программу ТГО «Социальное развитие села в Тугулымском городском округе на 2013—2015 годы» от 15.10.2012г. №275. В ней говорится о направлениях развития округа, и ничего конкретного по населенным пунктам не пишется. Возьмем газификацию, переселение из ветхого жилья, развитие и модернизация объектов коммунальной инфраструктуры, строительство дорог, по ним указаны запланированные финансовые вложения и все. По обеспечению занятости населения не сообщается вообще. В текущем 2014 году, в феврале месяце от 25 числа, наш округ на своем сайте приглашал население принять участие в обсуждении проекта комплексной программы «Новое качество жизни уральцев». Собирала ли вас, земляки, Управа Заводоуспенки для обсуждения, дошло ли до вас это приглашение и, что вы предложили по существу для улучшения своей жизни? Какое качество жизни может быть, если нет элементарной работы для местного населения? И для создания рабочих мест ничего не делается. Мной написаны десятки писем в Правительство Свердловской области, в администрацию Президента РФ, и она не рассмотрев обращение по существу, адресует письма в местные органы власти, теперь уже под своим номером большими грозными цифрами, как знак особой важности для исполнения, дескать вы смотрите там на месте, выполняйте, работайте. Смех, да и только. По другому, это никак не назовешь. Круг замкнулся. Нам остается уповать толь на Бога нашего, Иисуса Христа, вера и молитва во спасение, дадут нам силы выжить.

Мне парой думается, а не наказание ли нам с вами, земляки, за варварское отношение антихристов к нашей красавице церкви Успения Пресвятой Богородицы? В 1960 году они взорвали колокольню церкви, показалось мало, в 1986 году взорвали главный купол. Соорудили жалкое подобие «дома культуры» в Святых стенах церкви, построенной в 1835 году на средства владельца винокуренного завода Юдина. Он думал о своих рабочих, жителях населяющих деревню Земляную, построил дом Божий для облегчения жизни своего народа, верой и правдой ему служившего. Нам достался великолепный памятник церковной архитектуры начала ХIX века и мы не смогли его сберечь. А все потому, что начиная с 1917 года, привыкли только ломать и ничего не строить для духовного возрождения, придания красоты среде обитания. Варварски растащили по бревну добротный, красивый дом последнего фабриканта И. Е. Ятеса. В нем вполне можно было открыть краеведческий музей. Промышленники, фабриканты Урала умели с пониманием обустроить свои владения. Церковь придавала особую нарядность центру нашего поселка, привносила в него светлость, на фоне мрачных корпусов фабрики.

Народ пришел к вере, повсюду открываются храмы, соборы, церкви, а нам и открыть-то нечего. Угробили последнюю православную красоту в здешних местах, похоронили заживо, ведь на стенах церкви еще была видна роспись, пускай замазанная известью антихристами, но жива, с тех давних времен основания храма Божья.

В феврале месяце 2005 года, с Божьей помощью, вновь открыли для службы восточный придел церкви, освященный в честь Иоанна Златоуста. Радость для всех односельчан и прихожан большая. Мы, живущие далеко от Родины, молимся вместе с земляками за радость возрождения Прихода во имя Успения Пресвятой Богородицы. Молимся Заступнице и Ходатаице пред Богом: «Радуйся, Обрадованная, во Успении Твоем нас не оставляющая!».

РУССКИЕ ЦЕРКВИ

Вековая печаль застыла, На заброшенных русских церквях

Как же ты допустила Россия,

Что они превращаются в прах?

Как случилось, что гордость

Отчизны разрушают ветра и дожди?

В аналоях, амвонах нет жизни,

К ним дороги травой поросли.

С колокольным малиновым звоном

Возрождалась из пепла страна,

А сейчас с пронзающим стоном

От безверия плачет земля.

Умирают не просто строения,

Умирает народа душа!

Предаётся повсюду забвению

Животворная Сила Креста.

Помоги нам Пречистая Дева,

Вразуми своих малых детей.

Всели в души Надежду и Веру,

Возроди Дух старинных церквей.

Лишь тогда Возрождение будет,

Когда к небу взлетят купола.

C Богом в сердце все русские люди

Вновь свечи зажгут у алтаря!!!

Устимов Александр 2010.06.04

http://www.stihi.ru/2010/06/04/4811

© Copyright: Александр Устимов, 2010

Свидетельство о публикации №110060404811

Наша Храм Успения Присвятой Богородицы в 60-е годы ХХ-го века.

Не далеко то время, когда и главный храм церкви откроет свои врата прихожанам, уповаю на милость Божью и верую, что так и случится. Предстоит тяжелейший процесс передачи всего здания церкви верующим, Талице-Тугулымскому благочинию. Государство должно вернуть религиозное здание в том виде, в каком забирало — купола и колокольня должны быть восстановлены. Сохранились фотографии 1900—1986гг. внешнего вида церкви. Сейчас, не медля, надо обращаться в Росимущество РФ по процедуре передачи здания церкви в собственность Каменской епархии. Недавний визит Патриарха Кирилла в Екатеринбургскую митрополию должен ускорить решение всех имущественных епархиальных вопросов, будем молиться за успех благого дела.

Не далеко то время, когда и главный храм церкви откроет свои врата прихожанам, уповаю на милость Божью и верую, что так и случится. Предстоит тяжелейший процесс передачи всего здания церкви верующим, Талице-Тугулымскому благочинию. Государство должно вернуть религиозное здание в том виде, в каком забирало — купола и колокольня должны быть восстановлены. Сохранились фотографии 1900—1986гг. внешнего вида церкви. Сейчас, не медля, надо обращаться в Росимущество РФ по процедуре передачи здания церкви в собственность Каменской епархии. Недавний визит Патриарха Кирилла в Екатеринбургскую митрополию должен ускорить решение всех имущественных епархиальных вопросов, будем молиться за успех благого дела.

Главной красотой и живописнейшим видом на природу в селе Заводоуспенское был и остается пруд, образованный в низине, при слиянии двух рек Катырла и Айба. Во все времена года он радует глаз и успокаивает душу в мирской суете. Обилие рыбы в пруду привлекает сюда множество любителей летней и зимней рыбалки, как местных жителей, с окрестных деревень, так и приезжающих сюда из дальних мест Урала и Западной Сибири. Когда работала местная бумажная фабрика, потреблявшая большие объемы воды на технологические нужды, пруд периодически расчищали от водорослей, планктона, ила портивших качество воды. От неё зависит качество выпускаемой конденсаторной бумаги, таких фабрик на территории Советской России было всего две. Сейчас осталась одна, в Ленинградской области.

В настоящее время пруд катастрофически зарастает. По всему периметру образовались болотистые забереги, на большой площади пруда видны плотные скопления многолетних зарослей, которые грозят появлению торможения проточных вод, а значит тотальному заболачиванию пруда. Если не принять действенных мер по его спасению, погибнет и этот оазис экологического благополучия вековой природной среды. Министерство природных ресурсов и экологии Свердловской области на мой запрос о состоянии пруда дало мне такой ответ: «…Возможность расчистки пруда на реке Бердянка в селе Заводоуспенское может быть рассмотрена после поступления заявки от администрации Тугулымского городского округа в Министерство природных ресурсов и экологии Свердловской области. Министерство не имеет полномочий по созданию баз отдыха и рыбных хозяйств. Организация подобных видов деятельности возможна с привлечением финансовых средств частных инвесторов». Осталось совсем не многое, подать такую заявку и Министерство природных ресурсов само найдет исполнителя и финансирование работ по расчистке пруда совместно с Тугулымским округом. Другого пути нет. Верю в успех такого необходимого дела. Тогда можно будет базу отдыха строить и, дом рыбака и охотника. Это немного оживит жизнь нашего села и украсит его.

Смена государственного устройства любой страны сразу или постепенно отражается на жизни народа, судьбе каждого из нас и плохо, когда неопределённость довлеет на всём укладе существования. Живёшь и не знаешь, что ждёт тебя впереди, к чему готовиться, а может быть, уже ничего не ждать и плыть по течению, куда-то, да прибьёшься. Силу и уверенность в завтрашнем дне придаёт предвидение-правда Народного писателя-мыслителя Земли вологодской, Василия Ивановича Белова, знатока северных сельских территорий, народа, населяющего эти огромные пространства.

В газете «Правда» за 18 декабря 1989 года было опубликовано выступление Народного Депутата писателя В. И. Белова на II съезде народных депутатов СССР. В своей программной речи он заострил вопрос на четырёх законах: о земле, о самостоятельности местных Советах, о печати, о свободе совести.

«В народе с нетерпением ждут именно эти четыре закона. Но Верховный Совет либо не успел, либо не захотел всерьёз их обсуждать… Мы часами обсуждаем вопросы… по эмигрантам, в то время как тысячи доярок и трактористов просто не доживают до нашей советской пенсии. У нас всё готовится втайне. Например, рекомендации правительству по неперспективным селениям. Никто, кроме узкого ведомственного круга, не знаком с планом по концессиям. Говорят, что русские разучились хорошо работать. Это клевета, просто им надоело работать на чужого дядю, надоело платить чужие долги… Все мы ждём принятия полноценных, действенных законов… Земельный закон должен быть долговечным и неизменным, но допускающим национальные, региональные особенности хозяйствования. Только при этом условии мы остановим процессы деградации трудовых и нравственных ценностей. Только при этой устойчивости восстановится крестьянское мастерство, прекратится беспорядочная миграция, пойдёт на убыль пьянство… Новые экономисты готовы отдать неизвестно кому целые регионы родной земли, а своему крестьянину боимся дать то, что ему принадлежит по праву с исторических времён. Мы физически уничтожили миллионы русских крестьян, разорили их семейные гнёзда, а теперь боимся честно об этом сказать. Боимся признать тот факт, что Россию грабили в течение многих десятилетий, продавали художественные шедевры, транжирили природные ресурсы и лес в том числе. Вокруг моей деревни Тимониха Вологодской области за годы Советской власти леса были начисто выхлестаны, теперь пустыня вокруг моей лесной деревни. Грабёж продолжается и сейчас, в эту самую минуту. Не знаю как в Сибири, но у нас на северо-западе спелых лесов уже нет. При этом Госплан и Минлеспром продолжают политику безжалостной вырубки лесов всех назначений и сортов. И доколе это безобразие будет продолжаться, хочу спросить «большое» начальство всех рангов?!

Мы продаём за границу кругляк. Чтобы удовлетворить ненасытный аппетит отечественных и зарубежных фирм, лесные «специалисты» решили снизить возраст вологодских лесов, подлежащих вырубке. Да, я утверждаю, что растранжиривание природных богатств России продолжается. Потоки нефти, газа, миллионы тон ценных минералов и руд, миллионы срубленных хвойных деревьев текут и текут за пределы страны. Русский народ обманут, Россия оскорблена и унижена. Верхние эшелоны власти об этой вопиющей несправедливости прекрасно знают, многие народные депутаты догадываются, а широкие народные слои чувствуют этот грабёж на своей, извините, за грубость, шкуре.

Заканчивая выступление, я должен повторить требования, которые наиболее часто звучат в тысячах писем и телеграмм, полученных мною от избирателей и читателей.

Первое. Реабилитировать крестьян, репрессированных и раскулаченных в 20–30-х, 40–50-х годах.

Второе. Вернуть православные и другие храмы и монастыри прежним владельцам, это самое многочисленное требование.

Третье. Восстановить исторические названия городов, улиц, площадей. Это не просьба, требование.

Четвёртое. Создать свободные российские средства массовой информации

Я готов ответить за свои слова не только перед депутатами, но и перед любой депутатской комиссией».

Читаешь эти строки и цепенеешь перед мужеством большого Писателя и Гражданина матушки России. Есть, есть в нашем Отечестве пророки! Они и вселяют в нас надежду перемен к лучшему. Мы верим, что у нас ещё всё впереди, мы переживём любые трудности и невзгоды, пока Земля наша не оскудевает такими заступниками за Отечество, каким был и остаётся Писатель великой России, Василий Иванович Белов.

Прошло четверть века после выступления на съезде народных депутатов писателя В. Белова. Из четырёх безотлагательных законов, упомянутых в начале речи писателя, приняты и успешно работают два последних закона: о свободе печати, о свободе совести. Два первых упомянутых закона: о земле, о самостоятельности местных Советов (теперь Управ) до сих пор буксуют и переписываются заново, почти каждый год. Грустно, но факт.

Из последних сообщений узнаём:

В конце июня 2014 года Президент РФ Путин В. В. подписал закон «О внесении изменений в Земельный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ» (№171-ФЗ «от 23.06.2014 г.), который вступит в силу с 1 марта 2015 года.

Как отмечают эксперты — внесённые поправки ведут к крупнейшей за последние 14 лет земельной реформе в стране. Новый закон регулирует вопросы возникновения, прекращения и осуществления прав на земельные участки, обеспечивает прозрачность действия и равный доступ к земельным ресурсам, сокращает избыточные административные процедуры, устанавливает ограниченное число случаев предоставления земельных участков без проведения торгов.

Подвижки есть и не плохие, что касается закона о самостоятельности местных Управ, то здесь пока полная неразбериха.

Закон о Местном Самоуправлении был принят Государственной Думой ФС РФ только 16.09.2003 года, изменён 06.10.2003 №131-ФЗ, а действующая редакция от 29.06.2015 года:

1. Местное самоуправление составляет одну из основ конституционного строя Российской Федерации, признаётся, гарантируется и осуществляется на всей территории Российской Федерации.

2. Местное самоуправление в Российской Федерации — форма осуществления народом своей власти, обеспечивающая в пределах, установленных Конституцией Российской Федерации федеральными законами. А в случаях, установленных федеральными законами, — законами субъектов Российской Федерации, самостоятельное и под свою ответственность решение населением непосредственно и (или) через органы местного самоуправления вопросов местного значения, исходя из интересов населения с учётом исторических и иных местных традиций.

Время показало жизненность и необходимость перемен государственного устройства предложенных писателем Василием Беловым. Реформы жизнеобеспечения сельских территорий страны, проводимые сегодня, во многом перекликаются с предложенными писателем в зените его писательской славы, более четверти века назад. В своём литературном творчестве он увековечил тяжёлый, беспросветный от забот труд и полную трагизма жизнь крестьянина на протяжении всего двадцатого века. Это редкая творческая судьба писателя, её уникальность и неповторимость. Новое поколение школьников и студентов изучает современную историю крестьянства наравне со многими писателями и по произведениям Василия Ивановича Белова. Он при жизни стал классиком современной русской литературы, достойным преемником русской классической литературы конца девятнадцатого века, а это уже историческая заслуга перед Отечеством.

2.03.2016г

К 75-летию Победы в годы Великой Отечественной Войны, 1941—1945г г

Как это было?…

Очерк

* * *

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, —

Речь не о том, но все же, все же, все же…     А. Твардовский

Когда-то, в послевоенные годы, про «Десять Сталинских ударов» знал каждый советский человек. Они вызывали в сердцах огромную гордость за свою страну, их изучали в школах, выпускались специальные карты с красными стрелками направлений наших «ударов».

Сейчас — времена иные. Но и сегодня вряд ли кто-то хоть раз не слышал про «Десять Сталинских ударов». Правда, скорее в нарицательном смысле. Который, с одной стороны, как бы сразу ориентирует на некие сложные межличностные противостояния, а с другой — в упрощенном понимании — подразумевает с чьей-то стороны такой столь неодолимый натиск и нечто такое несокрушимое, что спасения от них — нет, и сопротивление — бесполезно.

В течение всего 1944 года без всякой терминологии «удары» операции планировались и проводились, исходя из логики событий и общих задач на этот год. Впервые «10 ударов Советской Армии» — как ряд крупнейших стратегических операций 1944 года, которые проводились с 14 января по 29 октября и стали предрешающими в приближающейся капитуляции Германии — были перечислены И. Сталиным в первой части доклада к 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 6 ноября на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся. В этом докладе Сталин впервые заявил о необходимости водрузить Знамя Победы над Рейхстагом. А потом — поскольку все операции осуществлялись по единому плану Ставки под общим руководством Верховного Главнокомандующего И. Сталина, который, в том числе, был лично причастен к принципиально новым формам стратегических действий — операциям групп фронтов — эти «10 ударов» сначала обрели свое название как «Десять Сталинских ударов Советской армии», а в народное сознание — вошли с названием более коротким — как «Десять Сталинских ударов». Вспомним и мы их сегодня.

В результате глубокого анализа обстановки Ставка решила в 1944 г. развернуть наступление на фронте от Ленинграда до Крыма включительно.

Наступательные операции 1944 г, начались сразу же после завершения наступления 1943г., не давая врагу опомниться после поражения в битах под Курском и на Днепре.

Задача состояла в том, чтобы выработать такую последовательность ударов по противнику, которые были бы для него неожиданными, носили непрерывный характер и лишали бы его возможности маневрировать силами для отражения главного удара.

УДАР ПЕРВЫЙ. Ленинградско-Новгородская операция. 14 января-29 февраля.

Наступательные действия проводились войсками Ленинградского (генерал армии Л. Говоров), Волховского (генерал армии К. Мерецков) и 2-го Прибалтийского (генерал армии М. Попов) фронтов во взаимодействии с Балтийским флотом (адмирал В. Трибуц). Задействовано 1,25 млн Советских войск. Итогом операции стали снятие блокады Ленинграда и освобождение Ленинградской области, включая Новгород. Были созданы благоприятные условия для освобождения Прибалтики и разгрома противника в Карелии.

УДАР ВТОРОЙ. Корсунь-Шевченковская операция. 24 января — 17 февраля.

Наступательные действия проводились войсками 1-го Украинского (генерал армии Н. Ватутин) и 2-го Украинского (генерал армии И. Конев) фронтов. Задействовано 255 тыс. Советских войск. Была освобождена вся Правобережная Украина и созданы условия для последующего удара в Белоруссии и разгрома немецких войск в Крыму и под Одессой.

УДАР ТРЕТИЙ. Одесская операция. 26 марта-16 апреля.

Наступательные действия проводились войсками 3-го Украинского фронта (генерал армии Р. Малиновский) во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом (генерал армии И. Конев), а также с Черноморской флотилией (адмирал Ф. Октябрьский). Задействовано до 200 тыс. Советских войск. На завершающем этапе Одесской операции началась Крымская операция. 8 апреля — 12 мая. Наступательные действия осуществлялись войсками 4-го Украинского фронта (генерал армии Ф. Толбухин) и Отдельной Приморской армии (генерал армии А Еременко), поддержанными Азовской военной флотилией (контр-адмирал С. Горшков). Задействовано 470 тыс. советских войск. В ходе обеих операций были освобождены Одесса, Николаев, Крым, Севастополь.

УДАР ЧЕТВЕРТЫЙ. Выборгско-Петрозаводская операция. 10 июня-9 августа.

Проводилась с учетом выброски 6 июня англо-американского десанта через Ла-Манш и открытия Второго фронта — чтобы немцы не смогли перебросить свои части на Запад для его отражения. Наступательные действия проводились войсками Ленинградского фронта (ма-ршал Л. Говоров) — на Карельском перешейке и Карельского фронта (маршал К. Мерецков) — на Свирско-Петрозаводском направлении, при содействии Балтийского флота (адмирал В. Трибуц), Ладожской (контр- адмирал В. Чероков) и Онежской (капитан 1 ранга Н. Антонов) военных флотилий. Задействовано 450 тыс. Советских войск. Была прорвана «линия Маннергейма», освобождены города Выборг, Петрозаводск и большая часть Карело-Финской ССР. Поражение заставило правительство Финляндии выйти из войны.

УДАР ПЯТЫЙ. Белорусская операция («Багратион»). 23 июня-29 августа.

Наступательные действия проводились войсками 1-го Прибалтийского (генерал армии И. Баграмян), 1-го Белорусского (маршал К. Рокоссовский), 2-го Белорусского (генерал армии Г. Захаров) и 3-го Белорусского (генерал армии И. Черняховский) фронтов, поддержанными Днепровской военной флотилией (контр-адмирал В. Григорьев). Задействовано 2,4 млн. Советских войск. Уничтожены 30 дивизий противника восточнее Минска. Были освобождены Белорусская ССР, большая часть Литовской ССР и значительная часть Польши. Советские войска форсировали Неман, вышли к Висле и непосредственно к границам Германии — Восточной Пруссии.

УДАР ШЕСТОЙ. Львовско-Сандомирская операция. 13 июля-29 августа.

Наступательные действия проводились войсками 1-ого Украинского фронта (маршал И. Конев) во взаимодействии (с 30 июля) с 4-м Украинским фронтом (генерал-полковник И. Петров). Задействовано 1,1млн Советских войск. Была освобождена Западная Украина, форсирована Висла и создан мощный плацдарм западнее города Сандомир.

УДАР СЕДЬМОЙ. Ясско-Кишиневская операция. 20—29 августа.

Наступательные действия проводились войсками 2-го Украинского (генерал армии Р. Малиновский) и 3-го Украинского (генерал армии Ф. Толбухин) фронтов во взаимодействии с Черноморским флотом (адмирал Ф. Октябрьский) и Дунайской военной флотилией (контр-адмирал С. Горшков). Задействовано 1,25 млн. Советских войск. Была освобождена Молдавская ССР. Затем, уже в рамках Румынской операции, была оказана поддержка антифашистскому восстанию в Румынии 23 августа. 34 советских дивизии остались уничтожать окруженную кишиневскую группировку противника, а 50 дивизий — в основном 3-го Украинского фронта — перешли границу Румынии, заняли порт Констанца, Плоешти и ряд других городов и освободили значительные румынские территории. Происшедшее вывело из строя союзниц Германии — Румынию и Болгарию и открыло для Советских войск путь на Венгрию и Балканы.

УДАР ВОСЬМОЙ. Прибалтийская операция. 14 сентября-24 ноября.

Наступательные операции проводились войсками Ленинградского (маршал Л. Говоров), 1-го Прибалтийского (генерал армии И. Баграмян), 2-го Прибалтийского (генерал армии А. Еременко) и 3-его Прибалтийского (генерал армии И. Масленников) фронтов, при поддержке 3-его Белорусского фронта (генерал армии И. Черняховский) и Балтийского флота (адмирал В. Трибуц). Задействовано 900 тыс. Советских войск. Были проведены Таллинская, Мемельская, Рижская, Моонзундская и ряд других операций. Разгромлено более 30 дивизий противника. Итогом операции стало освобождение Эстонской ССР, Литовской ССР, большей части Латвийской ССР. Финляндия была вынуждена разорвать с Германией и объявить ей войну. Укрывшиеся немцы были изолированы в Восточной Пруссии и Курляндском котле (Латвия).

УДАР ДЕВЯТЫЙ. Восточно-Карпатская операция. 8—28 сентября.

Наступательные действия проводились войсками 1-го Украинского (маршал И. Конев) и 4-го Украинского (генерал армии И. Петров) фронтов. Задействовано 246 тыс. Советских войск. Сразу по-сле завершения операции в Карпатах началась Белградская операция. 28 сентября — 20 октября, проводимая 3-м Украинским фронтом (маршал Ф. Толбухин). Задействовано более 660 тыс. Советских и югославских войск. В результате проведенных операций была освобождена Закарпатская Украина, оказана помощь Словацкому национальному восстанию 20 августа и освобождена часть Восточной Словакии, очищена большая часть Венгрии, оказана помощь в освобождении Чехословакии, освобождена Сербия и 20 октября взят Белград. Наши войска вступили на территорию Чехословакии и были созданы условия для ее последующего освобождения, нанесения ударов на Будапештском направлении, по Австрии и Южной Германии.

УДАР ДЕСЯТЫЙ. Петсамо-Киркенесская операция. 7—29 октября.

Наступательные действия велись войсками Карельского фронта (маршал К. Мерецков) и кораблями Северного флота (адмирал А. Головко). Задействовано 107 тыс. Советских войск. Было освобождено Советское Заполярье, ликвидирована угроза порту Мурманск, разгромлены войска противника в Северной Финляндии, освобожден район Печенги, взят город Петсамо (Печенга). Советские войска вступили в Северную Норвегию.

В результате этих «Десяти Сталинских ударов» почти вся территория СССР была освобождена от захватчиков. Были разгромлены и ликвидированы 136 дивизий противника, из них 70 — окружены и уничтожены. Румыния, Финляндия и Болгария перешли на сторону антигитлеровской коалиции. Успехи 1944 г. предрешили окончательный разгром нацистской Германии в 1945 г.

И вот читаешь сейчас эти скупые строки перечня операций — и просто дух захватывает. Какая была силища! Какая мощь! Какая несокрушимость! А какие имена — легенды! А каковы темпы передвижения войск, сроки и масштабы выигранных сражений! И удары были действительно могучие, истинно стальные, сталинские. В которых задействовались миллионы людей, сотни тысяч единиц военной техники, и — главное! — преодолевались сотни километров на Запад. На Берлин! К логову Гитлера.

И все это — было! И все это — МЫ! А какая была география нашей великой страны: от Заполярья и Мурманска — до Одессы и Крыма, от Баренцева моря — до Черного.

И главное: тогда МЫ все были ВМЕСТЕ! В одной стране — и без всяких идиотских границ между республиками и людьми. А что творится сегодня!? За что воевало наше старшее поколение?

В России сегодняшней — все это представляется уже едва ли не сказкой. Какие уж ныне у нас могут быть «удары»? По кому, по чему? Разве что нынешних полицаев — по собственному протестующему народу. И потому остается лишь низко поклониться тем великим «Сталинским ударам» и сказать им Спасибо. За то, что Они были в нашей Истории, и за ту Память о Них, которая еще хоть как-то помогает чувствовать себя причастным к величию нашего народа-победителя и выживать — живущим сегодня.

1944 год завершился полным и неуклонным преимуществом Красной Армии над Вермахтом. В ходе боевых действий 1944 г. советские Вооруженные Силы уничтожили и пленили 138 дивизий; 58 немецких дивизий, понесших потери до 50% и более, были расформированы и сведены в боевые группы. Только в боях за Белоруссию войсками Красной армии были взято в плен 540 тыс. немецких солдат и офицеров. 17 июля 1944 г. до 60 тыс. из этого состава, во главе с 19 генералами, были проведены по улицам Москвы.

Большую помощь в успешном проведении всех операций Красной Армии сыграло партизанское движение. Партизанское движение в тылу у фашистских войск на временно оккупированной территории началось буквально с первых дней войны. Оно было составной частью вооружённой борьбы советского народа против фашистских захватчиков и явилось важным фактором в достижении победы над фашистской Германией и её союзниками.

Партизанское движение имело высокую степень организации. В соответствии с Директивой СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 29.06.41 г. и постановлением ЦК ВКП (б) от 18.07.41 г. «Об организации борьбы в тылу германских войск», при Ставке Верховного Главнокомандования был организован Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) во главе с 1- м секретарем ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко, а на периферии — областные и республиканские штабы партизанского движения и их представительства на фронтах (Украинский штаб партизанского движения, Ленинградский, Брянский и т.п.).

В этих документах давались указания о подготовке партийного подполья, об организации, комплектовании и вооружении партизанских отрядов, определялись задачи партизанского движения.

Уже в 1941 году на оккупированных территориях действовало 18 подпольных обкомов, свыше 260 окружкомов, горкомов, райкомов и др. органов, большое количество первичных партийных организаций и групп, в которых насчитывалось 65,5 тысяч коммунистов.

Борьбу советских патриотов возглавили 565 секретарей обкомов, горкомов и райкомов партии, 204 председателя областных, городских и районных исполкомов депутатов трудящихся, 104 секретаря обкомов, горкомов и райкомов комсомола, а также сотни других руководителей. Осенью 1943 в тылу врага действовало 24 обкома, свыше 370 окружкомов, горкомов, райкомов и других партийных органов. В результате организационной работы ВКП (б) усиливалась боеспособность партизанских отрядов, расширялись зоны их действия и повышалась эффективность борьбы, в которую вовлекались широкие массы населения, устанавливалось тесное взаимодействие с советскими войсками.

К концу 1941 года на оккупированной территории действовало свыше 2 тысяч партизанских отрядов, в составе которых сражались до 90 тысяч человек. Всего в годы войны в тылу врага насчитывалось более 6 тысяч партизанских отрядов, в которых сражалось с свыше 1 млн. 150 тысяч партизан.

Общее стратегия, руководство партизанским движением осуществляла Ставка ВГК. Непосредственно стратегическое руководство осуществлял Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) при Ставке, созданный 30 мая 1942 года. Ему были подчинены в оперативном отношении республиканские и областные штабы партизанского движения (ШПД), которые возглавляли секретари или члены ЦК компартий республик, крайкомов и обкомов ВКП (б) (с 1943 г. Украинский ШПД подчинялся непосредственно Ставке ВГК). ШПД подчинялись также Военным советам соответствующих фронтов.

Впервые в истории войн партизаны провели по единому замыслу ряд крупных операций по выводу из строя вражеских железнодорожных коммуникаций на большой территории, которые были тесно связаны по времени и объектам с действиями Красной Армии и снизили пропускную способность железных дорог на 35—40%.

Зимой 1942 — 1943 годов, когда Красная Армия громила гитлеровские войска на Волге, Кавказе, Среднем и Верхнем Дону, они обрушили свои удары на железные дороги, по которым враг подбрасывал к фронту резервы. В феврале 1943 года на участках Брянск — Карачев, Брянск — Гомель ими было подорвано несколько железнодорожных мостов, в том числе мост через Десну, по которому ежедневно проходило к фронту от 25 до 40 эшелонов и столько же поездов обратно — с разбитыми воинскими частями, техникой и награбленным имуществом.

В Белоруссии только с 1 ноября 1942 г. по 1 апреля 1943 г. было взорвано 65 железнодорожных мостов. Украинские партизаны подорвали железнодорожный мост через реку Тетерев на участке Киев — Коростень и несколько мостов в других районах. Под ударами партизан почти все время находились такие крупные железнодорожные узлы, как Смоленск. Орша, Брянск, Гомель, Сарны, Ковель, Шепетовка. Только с ноября 1942 г. по апрель 1943 г., в разгар контрнаступления под Сталинградом и общего наступления, они пустили под откос около 1500 вражеских эшелонов.

Сильные удары по коммуникациям противника были нанесены в ходе летне-осенней кампании. Это затрудняло врагу перегруппировки, подвоз резервов и боевой техники, что явилось огромной помощью Красной Армии.

Грандиозной по своим масштабам, по количеству участвовавших сил и достигнутым результатам была партизанская операция, вошедшая в историю под названием «Рельсовая война». Она планировалась Центральным штабом партизанского движения и готовилась долго и всесторонне. Главная цель операции заключалась в том, чтобы одновременным массовым подрывом рельсов парализовать перевозки гитлеровцев по железным дорогам. К этой операции привлекались партизаны Ленинградской, Калининской. Смоленской, Орловской областей. Белоруссии и частично Украины.

Операция «Рельсовая война» началась в ночь на 3 августа 1943 г. В первую же ночь было подорвано свыше 42 тыс. рельсов. Массовые подрывы продолжались в течение всего августа и первой половины сентября. Уже к концу августа из строя было выведено более 171 тыс. рельсов, что составляет 1 тыс. км одноколейного железнодорожного пути. К середине сентября количество подорванных рельсов достигло почти 215 тысяч. «Только за один месяц число взрывов увеличилось в тридцать раз», — сообщало в своем донесении 31 августа командование корпуса охранных войск группы армий «Центр».

Активно действовали партизаны в период Белорусской операции 1944 года. Во время её проведения большинство резервов немецко-фашистских армий «Центр» были скованы борьбой с партизанами. В период боёв за освобождение Белоруссии войсками Красной Армии на оккупированной территории действовало 157 бригад и 83 отдельных партизанских отряда, в рядах которых сражались свыше 270 тысяч патриотов. Партизанский резерв насчитывал до 250 тысяч человек.

Партизаны оказывали помощь советским войскам при форсировании рек, захватывая и удерживая до их прихода мосты, мешали организованному отходу противника, с подходом советских танков действовали в качестве танковых десантов, участвовали в освобождении Минска, Слуцка, Борисова, Могилёва, Кличева, Пинска и других городов.

Белорусские партизаны взаимодействовали с партизанами оккупированных областей РСФСР, Литвы, Украины.

Партизаны уничтожили, ранили и захватили в плен свыше миллиона фашистов и их пособников, уничтожили более 4 тысяч танков и бронемашин, 65 тысяч автомашин, 1100 самолётов, разрушили и повредили 1600 железнодорожных мостов, пустили под откос свыше 20 тысяч железнодорожных эшелонов.

Приближался долгожданный год Победы — весна 1945 года.

30.12.2014г

На безымянной высоте… Литературно — художественный очерк

В бою за отчизну и смерть красна

С родной земли умри, но не сходи

Русские пословицы

В августе 1943 года в 139-ю стрелковую дивизию, расположенную возле поселка Рубеженка, Калужской области прибыло пополнение — сибиряки — добровольцы, новосибирские рабочие. Боевая группа, состоящая из сибиряков, коммунистов, под командованием младшего лейтенанта Евгения Порошина.

Младший лейтенант Порошин Евгений Иванович. Командир отряда. Родился 3 февраля 1913 г. в Свердловске. Закончив школу, поступил в химико-технологический техникум. После его окончания по комсомольской путёвке поехал на север области, где строился целый комплекс заводов. Осенью 1935 г. призван в армию. В ноябре 1941 г. участвовал в боях под Москвой. Был ранен, но из госпиталя рвался па фронт. В 718-й стрелковый полк в 8-ю роту младший лейтенант Порошин прибыл, когда наши прорывались к р. Снопоть.

Боевая группа, состоящая из сибиряков, коммунистов, под командованием младшего лейтенанта Евгения Порошина должна была произвести смелую операцию — пройти в ночь на 14 сентября в тыл противника и захватить высоту Безымянную.

Она находилась в полосе наступления 139-ой стрелковой дивизии, впереди, в руках врага. Высота была господствующей, ее взятие могло резко изменить в нашу пользу положение на этом участке фронта.

В ходе Смоленской наступательной операции советских войск осенью 1943 года, в полосе наступления 139-й стрелковой дивизии (10-я Армия) путь советским воинам к реке Десна и городу Рославль преграждала господствующая над всей местностью, сильно укрепленная высота 224,1. Она была укреплена тремя рядами траншей, густо усеянная пулеметными гнездами, двумя танками, самоходной установкой «скрипач». Окруженная минными полями, высота занимала важное стратегическое положение и представлялась неприступной. Многочисленные попытки 718-го полка подполковника Е. Г. Салова овладеть опорным пунктом врага успеха не принесли. Было принято решение создать штурмовую группу и возложить на нее выполнение этой задачи. Добровольцев оказалось много. Выбрали взвод уральца младшего лейтенанта Е. И. Порошина, который в прошедших боях уже отличился.

В ночь на 14 сентября штурмовая группа выступила на выполнение задания. Незаметно подкравшись к укреплениям, сибиряки забросали гранатами первую траншею и находящихся в ней гитлеровцев, выбили их и ринулись ко второму ряду укреплений. Внезапность атаки, стремительность действий позволили молниеносно преодолеть 600 метров и ворваться на высоту!

Радиопозывным этой группы смельчаков было слово «Луна».

«Луна» сообщила командованию, что высота занята. Дальше события разворачивались трагически. Обнаруженные врагом сибиряки были со всех сторон окружены во много раз превосходящими силами противника. Восемнадцать приняли бой против двухсот!!! Однако следовавшая за ними восьмая пехотная рота третьего батальона была отсечена пулеметным огнем и штурмовая группа оказалась в окружении превосходящих сил противника. Заняв круговую оборону, смельчаки вели неравный кровопролитный бой в течение всей ночи. Первым погиб старшина Панин, потом замолк Емельян Белоконов, потом Липовецер и Шляхов. Уничтожая гранатами пулемет противника, пал от вражеской пули командир группы Порошин. Оставшиеся в живых окопались и продолжали сдерживать натиск врага. Сибиряки отбили несколько атак гитлеровцев.

Под утро началась артиллерийская перестрелка. Немцы в упор расстреливали наших из танков, пушек и шестиствольных минометов. Дмитрию Яруте миной перебило ноги, Борису Кителю оторвало руку. Они, истекая кровью, продолжали вести огонь по врагу до последнего дыхания. Весь израненный, Николай Голенкин поднялся в полный рост и, держа автомат левой рукой (правая была перебита и повисла, как плеть), ринулся вперед, стреляя по врагу. Ворвавшись в ряды врагов, он упал на автоматы фашистов. Так ценой своей жизни, Голенкин дал возможность своим товарищам перезарядить оружие, перевязать раны, собраться с силами и продолжать смертельную схватку.

С рассветом силы сибиряков иссякли. Сначала все затихло на правом фланге, где отбивалась группа Денисова. Потом пал Артамонов, сражавшийся рядом с Власовым.

Ведя этот смертельный бой, группа сковала значительные силы противника, что дало возможность основным силам 718-го полка нанести врагу жестокий удар с флангов и отбросить его за реку Десну. Путь на Рославль был открыт. Утром 14 сентября 1943 года, когда бойцы 718-го стрелкового полка прорвались на высоту, перед ними предстала картина жестокого кровопролитного побоища. Кроме шестнадцати погибших наших бойцов, там было больше сотни трупов немецких солдат и офицеров из подразделений 317-го гренадерского и 365-го пехотного полков германской армии. А в одной из воронок, засыпанной землей, наши бойцы увидели торчащий ботинок, а когда стали откапывать, то обнаружили своего однополчанина Герасима Лапина, у которого еще бился пульс. Взрывом мины его контузило и отбросило в воронку, а потом присыпало.

В медсанбате бойца подлечили, и потом он продолжал воевать в составе этого же полка, был дважды ранен, но оба раза после излечения возвращался в свою часть. Затем был направлен на учебу и переведен в другую часть, с которой и дошел до Берлина. После войны Лапин вернулся в родной Донецк.

Иначе сложилась судьба другого оставшегося в живых героя безымянной высоты, сержанта Константина Власова. Когда у него уже кончились патроны, из трех гранат он сделал связку, а четвертую оставил на самый крайний случай. Когда четверо фрицев стали приближаться к нему, он бросил связку гранат и уложил их на месте. Потом показались еще семеро. Власов решил подпустить их поближе и подорвать вместе с собой последней гранатой, но граната не взорвалась, и он раненым был захвачен в плен.

Сутки провел сержант Власов в рославльской тюрьме, 49 суток в бобруйском лагере военнопленных. 4 ноября 1943 года пленных погрузили в эшелон и повезли на запад, в Германию. Перед самой отправкой Костя спрятал под стелькой другого ботинка примитивный складной нож с плоской ручкой. Уже в пути, под стук колес, Власов вместе с другими пленными поочередно надрезали этим ножом доску, напротив наружного запора двери, выдавили надрезанную доску, раскрутили проволоку на щеколде и, откатив тяжелую вагонную дверь, на полном ходу выпрыгнули из вагона. В ночной темноте они разбежались по окрестным кустам. Через несколько минут их окликнули партизаны. Вместе с другими бойцами, спасшимися от немецкого рабства, Власов был зачислен в белорусский партизанский отряд.

С 5 ноября 1943 г. по 5 июня 1944 г. сержант Власов служил рядовым в отдельно действующем отряде «Мститель» Минской области, где был тяжело ранен.

«Мститель», участвовал во многих партизанских операциях, беспощадно мстил за погибших товарищей.

За 1943 год отряд «Мститель» совершил 87 диверсий на железной дороге, в результате которых полностью уничтожено или повреждено 79 паровозов, 784 вагона с живой силой и техникой врага… На шоссейных дорогах Минской области отряд провел 36 боевых операций, в которых было убито 141 и ранено 61 солдат и офицеров, разбито 21 грузовой и 3 легковых автомобиля, уничтожено 23.235 метров воздушных и кабельных линий.

После войны работал в Новосибирске на родном заводе. Скончался сержант Власов Константин Николаевич в 1978 году.

Из восемнадцати героев высоты «224.1», девять работали для фронта на заводе «Сибсельмаш» в г. Новосибирске. Как цех завода-детища первых пятилеток- дымилась в сентябрьскую ночь высота Безымянная. Плечом к плечу, вкруговую оборону стояли сибирские рабочие-бойцы, бились до последнего патрона, до последней гранаты.

Однополчанин восемнадцати сибиряков подполковник В. Плотников опубликовал документальную повесть о героях Безымянной, назвав ее «Солдаты из песни», написал очерки о боевом и жизненном пути восемнадцати сибиряков-добровольцев. Книга Плотникова вот как передает драматизм того боя:

«Было уже за полночь, и никто из добровольцев-смельчаков не знал, какую по счету контратаку они отражают… Гитлеровцы были совсем близко. Как нужна хотя бы небольшая передышка, чтобы перезарядить автоматы. Тогда истекающий кровью коммунист Николай Иванович Голенкин решил ценой собственной жизни вырвать у врага передышку для товарищей. Сжав зубы, он встал во весь рост и, держа автомат правой рукой — левая висит как плеть — устремился на врагов. Окровавленный, почерневший от пороховой копоти и пыли, страшный и грозный в своем гневе, он, пошатываясь, шел и шел, непрерывно поливая врагов автоматными очередями. От неожиданности гитлеровцы оторопели. В наступившей внезапно тишине со стороны противника донеслось на ломаном русском языке:

— Русски золдатен! Не стреляйт! Ми ошень уважай ваш мужество! Ви дрался, как львы, но вас есть мало. Сдавайтесь плен. Ми гарантир ваша жизнь!

— Фашистская гадина, я тебе покажу «гарантир»!.. — это кричал Гавриил Воробьев.

Его слова потонули в грохоте взрыва гранаты, брошенной сержантом Даниленко. Картина, развернувшаяся перед очевидцами последствий этого боя, неизгладимо отпечаталась в памяти».

Из воспоминаний подполковника запаса, бывшего редактора газет Рославльской Краснознаменной Ордена Суворова 139-ой стрелковой дивизии и «Советская Сибирь» Николая Чайки: «Сентябрьским утром 1943 года по долгу фронтового журналиста одним из первых с наступающими колоннами попал на Безымянную высоту у незнакомого поселка Рубеженка. Трудно найти слова, чтобы передать то, что я увидел. Даже в позах шестнадцати уже мертвых героев сохранилась напряженность боя, его ярость. С гранатой, зажатой в руке, с указательным пальцем на спусковом крючке автомата, в лужах собственной и вражеской крови лежали тела героев. Вся высота была буквально завалена осколками, стреляными гильзами, пустыми дисками, касками. Многих сибиряков я знал задолго до этого жестокого ночного боя, не раз беседовал с ними, «агитировал» стать военкорами нашей газеты. И вот теперь, вглядываясь в их черные окровавленные лица, мало кого узнавал: до того они были изуродованы. Враги глумились уже над мертвыми смельчаками.

Обо всем, что мне довелось увидеть в то утро на Безымянной высоте, обо всем, что поведал нам участник этой неравной схватки рядовой Герасим Ильич Лапин, вернувшийся в свой батальон, мы немедленно рассказали в дивизионной газете и «боевых листках». Так о подвиге сибиряков вскоре стало известно всему фронту.»

В живых, как известно, остались двое — Г.И.Лапин и К. Н. Власов.

Г. И. Лапин так рассказывал о той ночи: «Я не могу описать действия каждого. Был я рядовым солдатом и не мог видеть все поле боя. Да и некогда было. Мы разделились на пары: один ведет огонь, другой заряжает диски к автоматам, а потом — наоборот.

Помню, как оторвало руку Борису Давыдовичу Кигелю. Отказавшись от перевязки, он вел бой одной рукой. И только когда этот герой был смертельно ранен, его автомат замолк.

Помню, как был ранен в левую руку Николай Иванович Галенкин. Он бил по врагу одной правой рукой. Потом его ранило в живот. Он собрал все силы, поднялся и пошел на врага, ведя огонь. По нему стреляют из автоматов, а он идет и идет, наводя страх на фашистов. Лишь поравнявшись с их рядами, Галенкин упал замертво.

Разрывной пулей ранило в ногу Дмитрия Ильича Яруту. Сделав себе перевязку обмоткой, он продолжал стрелять. Заряжал диски, передавал их товарищам. Получив второе ранение, на этот раз смертельное, он сказал мне:

— Ильич, останешься в живых — возьми мой партбилет, — и скончался. Я с ним был на правом фланге. Так бились и все остальные…»

Затем он вспоминает о том, что было после контузии и как он остался в живых: «… разорвался снаряд. Меня оглушило и отбросило. Очнулся я под терновым кустом, в густой траве. Было уже светло. Кругом враг, слышна немецкая речь. Справа от куста — миномет, слева — пулемет. А впереди траншея, из которой гитлеровцы вели огонь. Бой шел сильный. К середине дня он стал затихать и вскоре совсем прекратился. Не имея патронов и гранат, я снял штык с винтовки и решил драться им, если на меня нападут. Но фашисты или не замечали меня, или считали убитым.

Так я пролежал весь день, а ночью выполз к своим. Доложил командиру роты обо всем. Он по телефону сообщил командиру полка. Утром наши подразделения пошли в наступление и овладели высотой. Я увидел тела своих боевых товарищей. Фашистские изверги издевались даже над мертвыми. У каждого в голове было по два-три пулевых отверстия, черепа проломлены прикладами. Казалось, они и мертвые сражались с врагом. Однако и битых фашистов больше сотни лежало на поле боя.

Похоронили мы своих товарищей в братской могиле с воинскими почестями. На могиле дали клятву мстить захватчикам до полного их разгрома. На памятнике написали: «За Родину!».

За Подвиг на безымянной высоте №224.1 восемнадцать героев тогда же были награждены орденами Отечественной войны I степени. Из них шестнадцать — посмертно (была информация о том, что все 18 сибиряков были поданы в списках на представление к званию Героя Советского Союза).

Бойцы 139-й стрелковой дивизии как знамя пронесли через всю войну память о своих боевых друзьях из группы Евгения Порошина. С возгласами «За порошинцев!» сражались они за Рославль и Могилев, Кенигсберг и Гданьск. И в Берлине, на почерневшей от огня и дыма стене рейхстага, кто-то написал: «За порошинцев».

Подвиг на безымянной высоте №224.1 вероятно, невозможно было вместить в песню упоминание о том, что герои Безымянной высоты были сибиряками. Жаль, потому что в песнях и легендах еще мало сказано о великом подвиге сибирских добровольцев, проявивших легендарное мужество и отвагу.

Все дальше, все глубже в историю уходит Великая Отечественная война. Песни, написанные в годы тех сражений и о тех годах, можно услышать теперь нередко и в исполнении современных молодых певцов.

Одна из них написана поэтом Михаилом Матусовским и композитором Вениамином Баснером для кинокартины «Тишина» по роману Юрия Бондарева. Задача ее в картине — показать близость двух фронтовых друзей, напомнить о погибших товарищах. Поэт нарисовал в этой песне картину, достоверно передающую боевую обстановку, рассказывал эпизод, который мог бы показаться придуманным — мало ли было на пути от Бреста до Волги и от Волги до Эльбы безымянных высот, тяжелых сражений и потерь.

Но поиск, проведенный редакцией газеты «Советская Сибирь», подтвердил, что в основу песни «На безымянной высоте» положена действительная история, что в Новосибирске помнят имена всех «восемнадцати ребят», что, как ни много безымянных высот, но в песне речь шла об одной — о высоте, которая находится у поселка Рубеженка Куйбышевского района Калужской области.

В песне поется: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…» Лишь в этой цифре поэт не был предельно точен. Увы, только двое, всего лишь двое остались в живых — сержант Константин Власов и рядовой Герасим Лапин. Раненые и контуженные, они чудом спаслись — Власов попал в плен, оттуда бежал к партизанам; Лапин был найден нашими наступающими бойцами среди трупов — пришел в себя, оправился от ран и вновь воевал в составе 139-ой дивизии:

Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат…

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших,

Лежать осталось в темноте —

У  незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,

Как догоревшая звезда…

Кто хоть однажды видел это,

Тот не забудет никогда.

Он не забудет, не забудет

Атаки яростные те —

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Над нами «мессеры» кружили,

И было видно, словно днем…

Но только крепче мы дружили

Под перекрестным артогнем.

И как бы  трудно ни бывало,

Ты верен был своей мечте —

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Мне часто снятся все ребята,

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте —

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Михаил Матусовский находился на том участке фронта, где совершили свой подвиг восемнадцать сибиряков. Тогда же он написал поэму «Безымянная высота». Но поэма оказалась лишь записью, наброском песни, родившийся через двадцать лет.

Рославль и Чаусы, Могилев и Ломжа, подступы к Кенигсбергу и Черск, Гданьск и Померания — такой путь прошла Рославльская Краснознаменная ордена Суворова 139-я стрелковая дивизия, в которой сражались сибиряки. И каждый раз, когда в части ее поступало пополнение, новичкам рассказывали о бое на Безымянной высоте.

Погибшие герои пережили свою смерть. Их подвиг стал примером храбрости и эталоном поведения в бою. На высоте 224.1 — Безымянной — установили памятник

Мемориальный комплекс на Безымянной высоте был открыт 9 мая 1980 г. Сооружен по проекту московских скульпторов братьев Александра Дмитриевича и Николая Дмитриевича Щербаковых и архитектора, лауреата Государственной премии РСФСР Евгения Ивановича Киреева.

Уроженец Куйбышевского района (на территории которого и находится высота 224.1) писатель Сергей Михеенков написал повесть «Безымянная высота». Когда читаешь, что за события здесь развернулись в ночь с 13 на 14 сентября 1943г., понимаешь, как же сильны духом были наши воины, самоотверженны, непобедимы.

Подвиг на безымянной высоте №224.1 вероятно, невозможно было вместить в песню и упоминание о том, что герои Безымянной высоты были сибиряками. Жаль, потому что в песнях и легендах еще мало сказано о великом подвиге сибирских добровольцев, проявивших легендарное мужество и отвагу.

Ушла война. Осталась память.

И опаленные сердца.

И похоронок злая наледь,

И чьи-то дети без отца:

И мать — старушка ждать устала

пропавших без вести сынов:

И скорбь морщины протоптала

На лицах поседевших вдов:

Ушли сраженья, канув в Лету.

Потерь не знавшим не понять,

Что кто-то письма шлет по свету,

Родных, надеясь отыскать.

И в безысходном горе где-то

Заплачет траурная медь.

И заберет в себя планета

От старых ран принявших смерть.

И где-то там, за перелеском,

Свой долг исполнивший уже,

Заснул солдат под обелиском

В своем последнем блиндаже.

А сколько рядом их со мною

Таких родных, живых солдат!

Виски окрашены войною,

И полный перечень наград.

За ваше мужество в бою,

За вашу боль, за ваши раны, За жизнь счастливую мою —

Земной поклон вам, ветераны! Поэт Александр Фролов.

10.01. 2015г Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

ПОБЕДА И ГОРЕЧЬ УТРАТ

Очерк

Героизму солдат, офицеров, нашего многострадального народа в годы войны 1941 — 1945гг посвящается…

***

День Победы. И в огнях салюта

Будто гром: — Запомните навек,

Что в сраженьях каждую минуту,

Да, буквально каждую минуту

Погибало десять человек!

Как понять и как осмыслить это:

Десять крепких, бодрых, молодых,

Полных веры, радости и света

И живых, отчаянно живых!

У любого где-то дом иль хата,

Где-то сад, река, знакомый смех,

Мать, жена… А если не женатый,

То девчонка — лучшая из всех.

На восьми фронтах моей отчизны

Уносил войны водоворот

Каждую минуту десять жизней,

Значит, каждый час уже шестьсот!..

И вот так четыре горьких года,

День за днем — невероятный счет!

Ради нашей чести и свободы

Все сумел и одолел народ.

Мир пришел как дождь, как чудеса,

Яркой синью душу опаляя…

В вешний вечер, в птичьи голоса,

Облаков вздымая паруса,

Как корабль плывет моя Земля.

И сейчас мне обратиться хочется

К каждому, кто молод и горяч,

Кто б ты ни был: летчик или врач.

Педагог, студент или сверловщик…

Да, прекрасно думать о судьбе

Очень яркой, честной и красивой.

Но всегда ли мы к самим себе

Подлинно строги и справедливы?

Ведь, кружась меж планов и идей,

Мы нередко, честно говоря,

Тратим время попросту зазря

На десятки всяких мелочей.

На тряпье, на пустенькие книжки,

На раздоры, где не прав никто,

На танцульки, выпивки, страстишки,

Господи, да мало ли на что!

И неплохо б каждому из нас,

А ведь есть душа, наверно, в каждом,

Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,

Самом нужном, может быть, сейчас.

И, сметя все мелкое, пустое,

Скинув скуку, черствость или лень,

Вспомнить вдруг о том, какой ценою

Куплен был наш каждый мирный день!

И, судьбу замешивая круто,

Чтоб любить, сражаться и мечтать,

Чем была оплачена минута,

Каждая- прекаждая минута,

Смеем ли мы это забывать?!

И, шагая за высокой новью,

Помните о том, что всякий час

Вечно смотрят с верой и любовью

Вслед вам те, кто жил во имя вас!

Поэт Асадов Э. А.

Читаешь эти строки, сердце сжимается до боли. Перед тобой встает народное горе во всей его страшной открытости, боль пережитого, выстраданного, не забытого и переданного, нам, потомкам, помнить об этом всегда. Только участник тех далеких трагических лет мог так точно, емко, в сжатых строках показать глубину трагизма и состояние души нашего многострадального народа в неимоверных условиях жестокости Отечественной войны 1941—1945гг.

Поэт-фронтовик Эдуард Асадов был призван на войну, как и многие сотни тысяч добровольцев военного лихолетья. Жизнь солдата, офицера Асадова сложилась из героической защиты Отечества, подвига во имя всенародной Победы и прославления нашей Родины на века.

Когда началась война, Эдуард Асадов, не дожидаясь призыва, пришел в райком комсомола с просьбой отправить его добровольцем на фронт. Просьба эта была удовлетворена. Он был направлен под Москву, где формировались первые подразделения знаменитых гвардейских минометов, «катюшь». Его назначили наводчиком орудия в 3-й дивизион 4-го гвардейского артиллерийского минометного полка. После полутора месяцев интенсивной учебы дивизион, в котором служил Асадов, был направлен под Ленинград, став 50-м отдельным гвардейским артиллерийским минометным дивизионом. Произведя первый залп по врагу 19 сентября 1941 года, дивизион сражался на самых трудных участках Волховского фронта. Жгучие 40-градусные морозы, сотни и сотни километров туда и обратно вдоль изломанной линии фронта: Вороново, Гайтолово, Синявино, Мга, Волхов, деревня Новая, Рабочий поселок, Путилово. За зиму 1941/42 года орудие Асадова дало 318 залпов по вражеским позициям. Кроме должности наводчика он в короткое время изучил и освоил обязанности других номеров расчета.

Весной 1942 года в одном из боев в районе деревни Новая был тяжело ранен командир орудия сержант М. М. Кудрявцев. Асадов вместе с санинструктором Василием Бойко вынес сержанта из машины, помог перебинтовать и, не ожидая распоряжений непосредственного командира, взял на себя командование боевой установкой, одновременно выполняя обязанности наводчика. Стоя возле боевой машины, Эдуард принимал подносимые солдатами снаряды-ракеты, устанавливал на направляющих и закреплял фиксаторами. Из облаков вынырнул немецкий бомбардировщик. Развернувшись, он начал пикировать. Бомба упала в 20-ти метрах от боевой установки сержанта Асадова. Заряжающий Николай Бойков, несший на плече снаряд, не успел выполнить команду «Ложись!». Осколком снаряда ему оторвало левую руку. Собрав всю волю и силы, солдат, покачиваясь, стоял в 5 метрах от установки. Еще секунда и снаряд упадет на землю, и тогда на десятки метров вокруг не останется ничего живого. Асадов живо оценил ситуацию. Он мгновенно вскочил с земли, одним прыжком подскочил к Бойкову и подхватил падающий с плеча товарища снаряд. Заряжать его было некуда — боевая машина горела, из кабины валил густой дым. Зная, что один из бензобаков находится под сиденьем в кабине, он осторожно опустил снаряд на землю и бросился помогать водителю Василию Сафонову бороться с огнем. Пожар был побежден. Несмотря на обожженные руки, отказавшись от госпитализации, Асадов продолжал выполнять боевую задачу. С тех пор он выполнял две обязанности: командира орудия и наводчика. А в коротких перерывах между боями продолжал писать стихи. Некоторые из них («Письмо с фронта», «На исходный рубеж», «В землянке») вошли в первую книгу его стихов:

ПИСЬМО С ФРОНТА

Мама! Тебе эти строки пишу я,

Тебе посылаю сыновний привет,

Тебя вспоминаю, такую родную,

Такую хорошую — слов даже нет!

Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,

Немного лентяя и вечно не в срок

Бегущего утром с портфелем под мышкой,

Свистя беззаботно, на первый урок.

Грустила ты, если мне физик, бывало,

Суровою двойкой дневник «украшал»,

Гордилась, когда я под сводами зала

Стихи свои с жаром ребятам читал.

Мы были беспечными, глупыми были,

Мы все, что имели, не очень ценили,

А поняли, может, лишь тут, на войне:

Приятели, книжки, московские споры —

Все — сказка, все в дымке, как снежные горы…

Пусть так, возвратимся — оценим вдвойне!

Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,

Застыли орудья, как стадо слонов,

И где-то по- мирному в гуще лесов,

Как в детстве, мне слышится голос кукушки…

За жизнь, за тебя, за родные края

Иду я навстречу свинцовому ветру.

И пусть между нами сейчас километры —

Ты здесь, ты со мною, родная моя!

В холодной ночи, под неласковым небом,

Склонившись, мне тихую песню поешь

И вместе со мною к далеким победам

Солдатской дорогой незримо идешь.

И чем бы в пути мне война ни грозила,

Ты знай, я не сдамся, пока дышу!

Я знаю, что ты меня благословила,

И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!

Находясь на передовой, в перерывах боевых действий он вспоминал маму, память о ней согревала перед новой схваткой с врагом, придавала сил и мужества. Бойцов- однополчан стихи поэта воодушевляли на ратный подвиг в сражениях за родную землю. Слово поэта делало незримую работу по поддержанию боевого духа гвардейцев.

В то время гвардейские минометные части испытывали острую нехватку офицерских кадров. Лучших младших командиров, имеющих боевой опыт, по приказу командования отправляли в военные училища. Так осенью 1942 года Эдуард Асадов был срочно командирован во 2-е Омское гвардейское артиллерийское минометное училище. За 6 месяцев учебы надо было пройти двухлетний курс обучения. Занимались днем и ночью, по 14 часов в сутки.

В мае 1943 года, успешно сдав экзамены и получив звание лейтенанта и грамоту за отличные успехи, Эдуард Асадов прибыл на Северо — Кавказский фронт. В должности начальника связи дивизиона 50-го гвардейского артиллерийского минометного полка 2-й гвардейской армии он принимал участие в боях под станицей Крымской.

Вскоре последовало назначение на 4-й Украинский фронт. Служил сначала помощником командира батареи гвардейских минометов, а когда комбата Турченко под Севастополем командировали в другую часть, был назначен командиром батареи. Снова дороги, и снова бои: Чаплино, Софиевка, Запорожье, Днепропетровщина, Мелитополь, Орехов, Аскания — Нова, Перекоп, Армянск, Совхоз, Кача, Мамашаи, Севастополь.

Когда началось наступление 2-й гвардейской армии под Армянском, то самым опасным и трудным местом на этот период оказались «ворота» через Турецкий вал, по которым враг бил непрерывно. Артиллеристам провозить через «ворота» технику и боеприпасы было чрезвычайно сложно. Этот самый тяжелый участок командир дивизиона майор Хлызов поручил лейтенанту Асадову, учитывая его опыт и мужество. Асадов высчитал, что снаряды падают в «ворота» точно через каждые три минуты. Он принял рискованное, но единственно возможное решение: проскакивать с машинами именно в эти краткие интервалами между разрывами. Подогнав машину к «воротам», он после очередного разрыва, не дожидаясь даже, пока осядут пыль и дым, приказал шоферу включить максимальную скорость и рвануться вперед. Прорвавшись через «ворота», лейтенант взял другую, пустую, машину, вернулся обратно и, став перед «воротами», вновь дождался разрыва и вновь повторил бросок через «ворота», только в обратном порядке. Затем снова пересел в машину с боеприпасами, опять подъехал к проходу и таким образом провел сквозь дым и пыль разрыва следующую машину. Всего в тот день он совершил более 20 таких бросков в одну сторону и столько же в другую.

После освобождения Перекопа войска 4-го Украинского фронта двинулись в Крым. За 2 недели до подхода к Севастополю лейтенант Асадов принял командование батареей. В конце апреля заняли село Мамашаи. Поступило распоряжение разместить 2 батареи гвардейских минометов на взгорье и в лощине у деревни Бельбек, в непосредственной близости от врага. Местность насквозь просматривалась противником. Несколько ночей под беспрерывным обстрелом готовили установки к бою. После первого же залпа на батареи обрушился шквальный огонь врага. Главный удар с земли и с воздуха пришелся на батарею Асадова, которая к утру 3 мая 1944 года была практически разбита. Однако многие снаряды уцелели, в то время как наверху, на батарее Ульянова, была резкая нехватка снарядов. Было решено передать уцелевшие ракетные снаряды на батарею Ульянова, чтобы дать решающий залп перед штурмом укреплений врага. На рассвете 4 мая 1944 года лейтенант Асадов и шофер В. Акулов повели груженную до отказа машину вверх по гористому склону…

Наземные части врага сразу заметили движущуюся машину: разрывы тяжелых снарядов то и дело сотрясали землю. Когда выбрались на плоскогорье, их засекли и с воздуха. Два самолета «юнкерса», вынырнув из облаков, сделали круг над машиной — пулеметная очередь наискось прошила верхнюю часть кабины, а вскоре где-то совсем рядом упала бомба. Мотор работал с перебоями, изрешеченная машина двигалась медленно. Начинался самый тяжелый участок дороги. Лейтенант выпрыгнул из кабины и пошел впереди, показывая водителю путь среди камней и воронок. Когда батарея Ульянова была уже недалеко, рядом взметнулся грохочущий столб дыма и пламени — лейтенант Асадов был тяжело ранен и навсегда потерял зрение.

Об этих трагических днях поэт потом вспоминал: «…Что было потом? А потом был госпиталь и двадцать шесть суток борьбы между жизнью и смертью. „Быть или не быть?“ — в самом буквальном смысле этого слова. Когда сознание приходило — диктовал по два-три слова открытку маме, стараясь избежать тревожных слов. Когда уходило сознание, бредил. Было плохо, но молодость и жизнь все-таки победили. Впрочем, госпиталь был у меня не один, а целая обойма. Из Мамашаев меня перевезли в Саки, затем в Симферополь, потом в Кисловодск в госпиталь имени Десятилетия Октября, ну а оттуда — в Москву. Переезды, скальпели хирургов, перевязки. И вот самое страшное — приговор врачей: „Впереди будет всё. Всё, кроме света“. Это-то мне предстояло принять, выдержать и осмыслить, уже самому решать вопрос: „Быть или не быть?“ А после многих бессонных ночей, взвесив все и ответив: „Да!“ — поставить перед собой самую большую и самую важную для себя цель и идти к ней, уже не сдаваясь. Я вновь стал писать стихи. Писал и ночью и днем, и до и после операции, писал настойчиво и упорно. Понимал, что еще не то и не так, но снова искал и снова работал. Однако какой бы ни была твердой воля у человека, с каким бы упорством ни шел он к поставленной цели и сколько бы труда ни вложил в свое дело, подлинный успех ему еще не гарантирован. В поэзии, как и во всяком творчестве, нужны способности, талант, призвание. Самому же оценить достоинство своих стихов трудно, ведь пристрастнее всего относишься именно к себе. … Никогда не забуду этого 1 мая 1948 года. И того, каким счастливым я был, когда держал купленный возле Дома ученых номер „Огонька“, в котором были напечатаны мои стихи. Вот именно, мои стихи, а не чьи-то другие! Мимо меня с песнями шли праздничные демонстранты, а я был, наверное, праздничнее всех в Москве!»

Cпустя годы командующий артиллерией 2-й гвардейской армии генерал-лейтенант И. С. Стрельбицкий в своей книге об Эдуарде Асадове «Ради вас, люди» так напишет о его подвиге: «…Эдуард Асадов совершил удивительный подвиг. Рейс сквозь смерть на старенькой грузовой машине, по залитой солнцем дороге, на виду у врага, под непрерывным артиллерийским и минометным огнем, под бомбежкой — это подвиг. Ехать почти на верную гибель ради спасения товарищей — это подвиг… Любой врач уверенно бы сказал, что у человека, получившего такое ранение, очень мало шансов выжить. И он не способен не только воевать, но и вообще двигаться. А Эдуард Асадов не вышел из боя. Поминутно теряя сознание, он продолжал командовать, выполнять боевую операцию и вести машину к цели, которую теперь он видел уже только сердцем. И блестяще выполнил задание. Подобного случая я за свою долгую военную жизнь не помню…»

Решающий перед штурмом Севастополя залп был дан вовремя, залп ради спасения сотен людей, ради победы… За этот подвиг гвардии лейтенант Асадов был награжден орденом Красной Звезды, а спустя многие годы Указом постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР от 18 ноября 1998 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Он также удостоен звания почетного гражданина города-героя Севастополя.

А подвиг продолжался. Предстояло вновь поверить в себя, мобилизовать все силы и волю, суметь вновь полюбить жизнь, полюбить так, чтобы рассказать о ней в своих стихах во всем многообразии красок. В госпитале между операциями он продолжал писать стихи. Чтобы беспристрастно оценить их достоинство, а его стихов тогда еще не читал ни один профессиональный поэт, он решил послать их Корнею Чуковскому, которого знал не только как автора веселых детских книг, но и как жесткого и беспощадного критика. Через несколько дней пришел ответ. По словам Эдуарда Аркадьевича, «от посланных им стихов остались, пожалуй, только его фамилия и даты, почти каждая строка была снабжена пространными комментариями Чуковского». Самым же неожиданным для него оказался вывод: «…однако, несмотря на все сказанное выше, с полной ответственностью могу сказать, что Вы — истинный поэт. Ибо у вас есть то подлинное поэтическое дыхание, которое присуще только поэту! Желаю успехов. К. Чуковский».

Значение этих искренних слов для молодого поэта было трудно переоценить.

Осенью 1946 года Эдуард Асадов поступил в Литературный институт имени Горького. В эти годы его литературными наставниками стали Алексей Сурков, Владимир Луговской, Павел Антокольский, Евгений Долматовский.

Еще будучи студентом, Эдуард Асадов сумел заявить о себе как о самобытном поэте («Весна в лесу», «Стихи о рыжей дворняге», «В тайге», поэма «Снова в строй»). В конце 1940-х годов в Литературном институте вместе с ним учились Василий Федоров, Расул Гамзатов, Владимир Солоухин, Юлия Друнина, Юрий Бондарев, Владимир Тендряков, Григорий Бакланов и многие другие, известные в дальнейшем поэты, прозаики и драматурги. В 1949 году его поэма «Снова в строй» была вынесена на обсуждение в Союзе писателей, где получила самое высокое признание таких именитых поэтов, как Степан Щипачев, Михаил Светлов, Ярослав Смеляков.

В 1951 году после выхода в свет его первой книги стихов «Светлые дороги» он был принят в Союз писателей СССР. Начались многочисленные поездки по стране, беседы с людьми, творческие встречи с читателями в десятках больших и малых городов.

С начала 1960-х годов поэзия Эдуарда Асадова приобрела широчайшее звучание. Его книги, выходившие большими тиражами, моментально исчезали с прилавков книжных магазинов. Литературные вечера поэта, организованные по линии Бюро пропаганды Союза писателей СССР, и различных филармоний, на протяжении почти 40 лет проходили с неизменным аншлагом в крупнейших концертных залах страны. Их постоянной участницей была супруга поэта — замечательная актриса, мастер художественного слова Галина Разумовская. Это были поистине яркие праздники поэзии, воспитывавшие самые светлые и благородные чувства. Эдуард Асадов читал свои стихи, рассказывал о себе, отвечал на многочисленные записки из зала. Его долго не отпускали со сцены.

Одна из основополагающих черт поэзии Эдуарда Асадова — обостренное чувство справедливости. Его стихи покоряют читателя огромной художественной и жизненной правдой, самобытностью и неповторимостью интонаций.. Характерной особенностью его поэтического творчества является обращение к самым животрепещущим темам, тяготение к остросюжетному стиху, к балладе. Он не боится острых углов, не избегает конфликтных ситуаций, стремится решать их с предельной искренностью и прямотой («Клеветники», «Неравный бой», «Нужные люди», «Разрыв»). Какой бы темы ни касался поэт, о чем бы он ни писал, это всегда интересно и ярко, это всегда волнует душу. Одна из основных тем в творчестве Эдуарда Асадова — это тема Родины, верности, мужества и патриотизма. Эдуард Асадов — поэт жизнеутверждающий: всякая даже самая драматическая его строка несет в себе заряд горячей любви к жизни.

Глубина и неординарность мышления деда поэта, Ивана Калустовича Курдова, оказали огромное влияние на формирование характера и мировоззрения внука, воспитание в нем силы воли и мужества, на его веру в совесть и доброту, горячую любовь к людям. Рабочий Урал, Свердловск, где Эдуард Асадов провел детство и отроческие годы, стали второй родиной для будущего поэта, а свои первые стихи он написал в восьмилетнем возрасте. За эти годы он объехал едва ли не весь Урал, особенно часто бывая в городе Серове, где жил его дядя. Он навсегда полюбил строгую и даже суровую природу этого края и его жителей. Все эти светлые и яркие впечатления найдут впоследствии отражение во многих стихах и поэмах Эдуарда Асадова.

Стихи Асадова очень сердечные, доходчивые, трогательные. В своих стихотворениях Асадов неизменно обращается к лучшим человеческим качествам — к доброте, верности, благородству, великодушию, патриотизму, справедливости. Будучи незрячим, Асадов видит жизнь и вещи глубже, проницательнее, живее, чем многие другие люди. Стихи Асадова живы и актуальны в любое время, они пережили своего автора и долго ещё будут популярны и любимы людьми. При жизни Эдуард Асадов был скромным человеком, однако его имя и творчество было всегда очень известно и популярно у молодёжи, которой поэт адресовал свои произведения:

***

«…Имя, что ношу я с детских лет,

Не просто так снискало уваженье,

Оно прошло под заревом ракет

Сквозь тысячи лишений и побед,

Сквозь жизнь и смерть, сквозь раны и сраженья…»

В последние годы поэт жил и работал в писательском посёлке Красновидово, не далеко от Москвы. Умер 21 апреля 2004 года в Одинцово. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Свое сердце Э. Асадов завещал захоронить на Сапун-горе в Севастополе, где 4 мая 1944 года он был ранен и потерял зрение навсегда.

15 декабря 2014 года Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

ОРШАНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Очерк

Героям Великой Отечественной Войны 1941—1945гг посвящается…

Освобождение Белоруссии летом 1944 год вписано золотыми буквами в историю Великой Отечественной Войны 1941—1945гг. Битва за Оршу одна из самых тяжелых.

Немецкое командование считало свою оборону в Белоруссии неодолимой. Перед началом операции «Багратион» ни одно направление противника не было так сильно прикрыто врагом, как Оршанское.

Вокруг Орши и на восточном берегу Днепра противник создал оборонительную линию с дотами, дзотами, противотанковыми рвами, минными полями, траншеями, укрепленными позициями для артиллерии и танков. Каждая улица, каменный дом, руины — все приспосабливалось к обороне. Орша больше года оставалась прифронтовым городом, на Оршанском направлении шли тяжелые бои.

Из опубликованных уже после войны документов и мемуаров было видно, что даже Ставка признавала это направление малоперспективным. Маршал А. М. Василевский, координировавший действия 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, оценивая обстановку в начале операции, писал в своем донесении Верховному Главнокомандующему о наличии на Оршанском направлении «исключительно развитой обороны противника, сильной группировки его войск…»

Именно под Оршей советские войска встретили самое упорное сопротивление, предопределив заранее кровопролитность и жестокость предстоящих боев.

Автомагистраль Москва-Минск действительно окажется для наступающих советских войск настоящим огненным адом. Именно за нее они понесут самые большие потери. Само месторасположение Орши с ее важнейшим узлом железных дорог заранее определяло размах будущего сражения. Это было основное для центральной группы немецких войск оперативное направление, идущее вдоль магистрали Минск-Москва.

Оршанское направление считалось решающим во всей системе оборонительных линий «Пантера». Оборонительная линия на подступах к Орше достигала 40—45 километров, тогда как в районе Витебска — не более 20 километров. Значительно выше была и плотность заграждений на 1 километр фронта. В самом городе на его улицах и площадях — окопы полного профиля, оплетенные колючей проволокой, каменные здания, приспособленные к долгой и упорной обороне, противотанковые и противопехотные минные поля, противотанковые рвы и ямы, бетонированные огневые точки и блиндажи.

Для этого на Минское шоссе была поставлена 78-я штурмовая немецкая дивизия — лучшая сухопутная дивизия вермахта с районом укрепленных долговременных огневых точек, густо опоясанных минными полями и инженерными заграждениями. Она имела 16000 солдат и офицеров, 15 групп «офенрор» с 2—3 аппаратами в каждой и противотанковые средства ближнего боя в каждом полку. Помимо корпусных средств усиления она имела на вооружении более 220 орудий, 154 миномета, 535 ручных и станковых пулеметов.

Она существенно отличалась от обычной пехотной дивизии и была способна к выполнению всех боевых задач, будь это оборона или наступление. В состав таких дивизий входили артиллерийские, минометные, пулеметные, танковые и даже авиационные подразделения.

Было решено нанести несколько последовательных ударов на различных направлениях. В этом случае противник, даже имея мощные оперативные резервы и развитую сеть дорог, лишался возможности заткнуть образовавшиеся бреши. Тем более, что немцы никак не ожидали активных действий советских войск в Белоруссии.

Немецкая разведка так и не смогла обнаружить беспрецедентную концентрацию русских войск перед началом операции «Багратион»..

Повсюду были созданы мощные оборонительные укрепления на 25—30 километров от переднего края. Траншеи усиливались дотами, дзотами, проволочными заграждениями в 2—4 кола, противопехотными и противотанковыми минными полями. Немецкие части постоянно совершенствовали систему огня, простреливая каждый метр земли перед своим передним краем. Теоретически здесь невозможно было ни пройти, ни проползти, ни пролететь.

Тыловые рубежи проходили по рекам Оршице и Днепру до населенного пункта Копысь. Последний представлял из себя систему траншей и железобетонных дотов. Исключительное внимание было уделено укреплению самой Орши. Город был обнесен обводом в 2—3 траншеи, усиленные 40—50 дотами и дзотами. Каменные здания были приспособлены к обороне, а улицы — окопаны рвами. В концлагеря Орши были согнаны мирные жители, которые в невыносимых условиях трудились на сооружении оборонительного вала. Мертвыми устилали дороги.

В ходе белорусской освободительной операции 1944 года к 23 июня 31-я армия занимала позиции на фронте восточнее Орши. Перед ней стояла задача совместно с 11-й гвардейской армией разгромить оршанскую группировку немцев.

И вот на рассвете 23 июня 1944 года началась освободительная операция «Багратион». 31-я армия генерал-лейтенанта Глаголева к исходу дня вела бой с контратакующими пехотой и танками противника юго-западнее Киреево, северо-восточное Загваздино. Особенно яростной была схватка за высоту 201,7 в районе Бурое Село Дубровенского района. Бесстрашие и мужество советских воинов в этой войне просто поражают.

Стрелок 3-го стрелкового батальона 653-го стрелкового полка 220-й стрелковой дивизии красноармеец Е.П.Картовенков 23 июня с флагом в руках первым ворвался в немецкую траншею и увлек за собой всю роту. В это время с фланга немецкий дзот сильным пулеметным огнем мешал продвижению пехоты. Картовенков незаметно подполз к дзоту и забросал его гранатами, уничтожив при этом пять немецких солдат, и одного офицера взял в плен.

На следующий день в районе Бурое Село противник пошел в контратаку при поддержке танков. Картовенков метким выстрелом из противотанкового ружья поджег немецкий танк и с криком «Ура!» бросился на контратакующего противника. Контратака была отбита, враг понес большие потери.

23 июня при прорыве обороны немцев в районе высоты помощник наводчика 2-й пулеметной роты 376-го полка красноармеец И.П.Гусев с криком «Ура! За Родину! За Сталина!» первым с группой бойцов ворвался в немецкую траншею и в короткой рукопашной схватке штыком в блиндаже уничтожил 10 немцев. Старший лейтенант И.В.Иванов первым врывался в немецкие траншеи и уничтожал гранатным огнем расчеты вражеских огневых точек.

В самый разгар боев за вторую и третью траншеи обороны противника командир 2-го батальона 376-го полка был тяжело ранен. В командование вступил парторг полка капитан К.А.Кошман. Батальон первым в дивизии овладел опорным пунктом Дубровно и вышел к Днепру.

26 июня бои велись уже на улицах Дубровно. Освободив город, 220-я дивизия вышла к Днепру в районе Орши.

Фашисты взорвали два моста через реку, оставив невредимым третий — железнодорожный мост.«Не успели взорвать или ловушка?» — подумал командир дивизии, полковник Полевик Василий Алексеевич. Прежде чем пускать через мост свои войска, он приказал прислать к нему двух опытных и надежных саперов. Прибыли красноармеец Антон Юрченко- минер 381-го отдельного саперного батальона 220-й стрелковой дивизии 31- й армии 3-го Белорусского фронта, родом из села Черныш, Черниговского района, Черниговской области, в Красную Армию призван 25 февраля 1944 года, и сержант Егор Макеев, командир отделения 381-го отдельного саперного батальона, родом из деревни Лихочево, Починковского района, Смоленской области, в Красной Армии с июня 1941 года, шахтер из Донбасса.

Приказав им проверить состояние железнодорожного моста через Днепр, командир дивизии предупредил:

— Помните, от вас зависит жизнь многих боевых товарищей и наше быстрое продвижение на Запад, овладение правобережьем Днепра, освобождение города Орша.

События разворачивались на рассвете 27 июня 1944 года. Над рекой плыл редкий туман, сквозь который виделся вражеский берег. Действовать следовало с большой осторожностью, чтобы не заметил враг.

Саперы забрались на насыпь моста и стали проверять землю миноискателями перед входом на мост. Приборы показали наличие мин в количестве 16 штук. Саперы обезвредили их, и метр за метром поползли по мосту вдоль проложенных по нему рельсов железнодорожного пути. Вот и середина моста. Внимательно изучая мост, они нашли четыре деревянных ящика, подвешанных на тросах под фермами моста. В них была заложена взрывчатка. Сильное волнение охватило саперов, ведь каждую секунду эти ящики могли сработать. Тогда может случится непоправимое- последняя переправа на другой берег Днепра взлетит на воздух, наступление войск остановится. «Этого нельзя допустить» — подумали бойцы и стали искать электропровода…

— Не видно что-то…

Какое-то время они искали электрическую нить, протянутую от ящиков на другой берег Днепра, волнение не покидало их. Наконец обнаружили: она была вложена в паз одной из ферм моста, Антон Юрченко мгновенно перекусил её кусачками. Теперь взрывчатка была обезврежена и саперы облегченно вздохнули:

— Антон, назад? — cпросил Егор.

— А может, на выходе заминировали, — домысливал Юрченко.

— Но ведь там совсем рядом немцы, — произнес Егор.

— Сделаем так, — сказал Антон, приготовь автомат, гранаты и, в случае чего, меня прикроешь. Я поползу один.

Антон пополз в конец моста и, присмотревшись, обнаружил еще 12 мин. Поминутно осматриваясь вокруг, не появились ли немцы, он обезвредил мины, и стал отползать назад. Вдруг раздался тяжелый топот сапог. Антон поднял голову. По дороге к мосту бежало около трех десятков фашистов. Сапер не растерялся. Выждал, пока немцы подбежали ближе к нему, и бросил навстречу им две гранаты. Многие нападавшие были ранены, остальные разбежались и залегли, открыв огонь из автоматов. С моста ответным огнем сержант Егор Макеев прижал немцев к земле. Пользуясь минутной передышкой, Антон пополз к товарищу. Он почти уже сблизился с ним, как вдруг между ними взорвалась брошенная немцами граната. Когда дым рассеялся, Егора на мосту не было. Сброшенный взрывной волной, он барахтался в воде под мостом. И тут Антон вспомнил, что друг не умеет плавать. Не теряя ни минуты, он скатился к краю моста и через перила метнулся в Днепр. Подплыв к Егору, Антон подхватил его и поплыл вместе с ним к своему берегу. Вдогонку летели пули противника, одна из них слегка ранила Антона в ногу. Не чувствуя боли, он доплыл с другом до своего берега, положил Егора в ложбину и побежал докладывать командиру дивизии, что мост в безопасности. Ему навстречу уже ехала санитарная машина. В ней был и командир дивизии, полковник Полевик В. А. Приняв доклад, он дал команду наступать дивизии. По спасенному отважными саперами мосту, громыхая, пошли наши танки, минометные подразделения, пехота. Наступление успешно развивалось. Прорвав сильно укрепленный пояс обороны, войска 31-й армии ворвались в Оршу и завязали уличные бои.

Преодолевая сильное сопротивление противника, первыми в город ворвались солдаты стрелкового полка 192-й дивизии под командованием полковника Ф. А. Стебенева. Двигаясь с боями по городским улицам, они захватили на рассвете железнодорожную станцию, которая была заминирована. Немцы оставили на Оршанском узле около 20 паровозов и десятки вагонов, подготовленных для отправки в Германию. Составы были загружены заводским оборудованием, награбленным продовольствием. А в одном из них находилось почти 3 тысячи наших сограждан, которых должны были вывезти в немецкую неволю.

Разгромив оршанский гарнизон, соединения 31-й и 11-й гвардейских армий к 9 часам 27 июня полностью овладели городом и железнодорожным узлом Орша, форсировали Днепр на всем протяжении в полосе своего наступления.

27 июня 1944 года Москва салютовала доблестным войскам 3-го Белорусского фронта. 220-я стрелковая дивизия получила почетное наименование «Оршанская», а ее полки были награждены орденами: 653-й и 673-й — орденом Александра Невского, а 376-й — орденом Красного Знамени. Сотни солдат удостоились правительственных наград.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за мужество и героизм, проявленные при спасении моста через реку Днепр в городе Орша, красноармейцу Юрченко Антону Степановичу и красноармейцу Макееву Егору Абрамовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением им ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

25 декабря 2014 года г. Орша Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

Живым не верится, что живы…

Очерк

На конкурс, посвящённый памяти писателя Константина Симонова и 70-летию героической обороны города Могилёва

Да, война не такая, какой мы писали ее, Это горькая штука…

К. М. Симонов

Чем больше, значительней писатель, поэт, тем глубже проникают в душу человека его строки, мысли, чувства, переживания, сострадания. К таким вершинам отечественной литературы и поэзии принадлежит творчество и сама жизнь Константина Михайловича Симонова. В нем слились воедино два начала: мудрость писателя и одухотворенность светлого поэта. Прикоснувшись однажды к творчеству прозаика-поэта, тебя влечет соприкасаться с ним в разные моменты жизни — тяжелые, грустные или тобой охватило волнение радости жизни. Берешь томик писателя и забываешь все на свете! Его творчество перекликается с нашей жизнью, какой бы она ни была, такое подвластно редкому таланту истинного писателя и человека, познавшего жизнь во всех её ипостасях!

С первых дней Отечественной Войны Константин Михайлович откомандирован на Запад, корреспондентом армейской газеты 3-й армии в Гродно. С этого времени и в течение всей Войны Симонов свидетель и участник многих событий действующей Армии по освобождению нашей Родины от нашествия оккупантов. Он первый из писателей бросил стих-клич «Убей его» советскому бойцу, встретившему фашиста на нашей священной Земле.

Писательский долг Симонов видел в том, чтобы перо прировнять к оружию, и его строки разили бы врага, как и оружие. Война всесторонне раскрыла и развила в нем писательский дар. Своими драмами и прозой писатель обязан был фронтовым будням, давшим ему сюжеты и образы, пьесы — «Русские люди», «Так и будет», повесть «Дни и ночи». Со своей задачей — показать дух армии и передать свою веру в победу — Симонов справился в полной мере. Выжившие в той страшной войне фронтовики благодарны ему за память павших воинов-освободителей нашего священного Отечества!

Тридцать шесть строк стихотворения «Жди меня, и я вернусь», превратились в молитву солдата, воинскую присягу, заклинание ждать «всем смертям назло» поражают точностью и уникальностью отражения настроения воинов на всех фронтах жестокой, беспощадной войны. Уже одно это поэтическое произведение высшей пробы его обессмертило. Стихотворение было опубликовано в газете «Правда» в январе 1942 года. В этот год войны писатель вступил в ряды ВКП (б) и стал старшим батальонным комиссаром. Корреспондент не гонялся за «очевидцами событий» и не собирал солдатские байки, а мотался по всем фронтам, где готовились наступления, были одержаны победы в боях любого значения. Отражал подвиги бойцов и командиров в газете «Красная звезда». Он был среди пехотинцев в Крыму, на подлодке, минировавшей румынский порт, в Норвегии в группе разведчиков, среди защитников Одессы и Сталинграда, в мясорубке Курской дуги и Белорусской операции «Багратион», при освобождении Польши и Чехословакии, в Болгарии, у партизан Югославии, при взятии Берлина, при подписании гитлеровской капитуляции в Карлхосте. Его грудь украсили четыре боевых ордена. Только в 1943—1945 годах Симонов напечатал 50 очерков, вошедших за тем в сборники: «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Черного до Баренцова моря. Записки военного корреспондента». После войны писатель несколько лет находился в заграничных командировках — в Японии, Китае, США, Канаде и Франции. Под впечатлением поездок написал много очерков, рассказов, цикл стихов «Друзья и враги», несколько пьес, в том числе знаменитую пьесу «Русский вопрос», повесть «Дым отечества». За свои произведения Константин Михайлович Симонов, как никто другой, из писателей того времени, был удостоен шести Сталинских премий.

Послевоенное десятилетие было отмечено большим карьерным ростом Симонова: он — редактор «Нового мира», «Литературной газеты», заместитель генерального секретаря Союза писателей СССР, депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС. Сменилась эпоха, но писатель по-прежнему в фаворе: он — секретарь правления Союза писателей СССР, член Центральной ревизионной комиссии КПСС. Было что-то цельное в облике Симонова, сочетающееся со словами «гражданин» и «государственник», недаром его ценили такие разные руководители государства, как Сталин, Хрущев и Брежнев. Именно эта цельность не позволила ему лавировать при смене политического курса и откреститься от Сталина. Заявив: «Как ни тягостно вспоминать многое из того, что на протяжении тридцати лет было связано в нашей истории с его именем, в то же время попытки выбросить это имя из истории — бессмысленны», — писатель добровольно подверг себя опале.

Константин Михайлович Симонов тщательно изучал трофейные документы, обстоятельно беседовал с маршалами и генералами, вел громадную переписку с воевавшими людьми. Кропотливый сбор материала, помноженный на собственный военный опыт, позволили писателю стать признанным мастером «военной» прозы — в истории советской, да и мировой литературы явлении уникальном. В 1952 году вышел его роман «Товарищи по оружию». Особое место в творческом наследии писателя заняла масштабная трилогия «Живые и мертвые»» (1959—1971 гг.), удостоенная Ленинской премии за 1973 год.

Одновременно Симонов К. М. создавал рассказы, пьесы, стихи, публиковал дневники и критические статьи, цикл повестей «Из записок Лопатина». В 1961 году московский театр «Современник» и Большой Драматический в Ленинграде поставили пьесу Симонова «Четвертый». По сценариям писателя были сняты несколько фильмов. В 1974 году Константину Михайловичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Трудно переоценить вклад Симонова на общественном поприще. Он содействовал возвращению романов Ильфа и Петрова, публикации «Партизанских рассказов» Зощенко, романа Булгакова «Мастер и Маргарита», Хемингуэя «По ком звонит колокол», пьес Миллера и О'Нила, первой повести Кондратьева «Сашка», романов Дудинцева «Не хлебом единым» и Ажаева «Далеко от Москвы», изданию книги Мандельштама в Большой серии «Библиотеки поэта». Писатель ответил на тысячи писем, помог тысячам людей, особенно бывшим фронтовикам, не только в реализации их творческих планов, но и в решении «земных» проблем, связанных со здоровьем, жильем, неполученными наградами.

В конце жизни писатель выпустил роман «Так называемая личная жизнь», двухтомник «Разные дни войны», «Дневники военных лет». Последняя его книга «Глазами человека моего поколения. Размышления о Сталине» была издана в 1988 г. Плотно занимался Симонов кинодокументалистикой. Совместно с Р. Карменом он создал кинодилогию «Шел солдат», «Солдатские мемуары» — о кавалерах трех орденов Славы, телефильмы о Булгакове и Твардовском.

На фоне всех этих событий, особое место в жизни Симонова оставило лето 1941 года, начальный период войны, оборона города Могилева, битва вблизи деревни Буйничи под Могилевом. Здесь проходил передний край обороны.10 июля 1941 года фашисты вплотную подошли к этой линии обороны со стороны Бобруйского шоссе. Здесь занимали оборону воины 388-го стрелкового и 340-го легкоартиллерийского полков, отряд народного ополчения. Организацию обороны здесь возглавил талантливый командир, полковник Кутепов Семён Фёдорович. С утра 11 июля земля вздрогнула от грохота разрывов. Бой 12 июля длился 14 часов и закончился победой защитников Могилёва. В ходе боя было подбито и сожжено 39 немецких танков, бронемашин и около полка пехоты противника. После боя на Буйничское поле прибыли военные корреспонденты К. Симонов и П. Трошкин, которому удалось сфотографировать ещё дымящееся кладбище боевых машин вермахта. Снимки Трошина и очерк К. Симонова «Горячий день» об удивительном мужестве и стойкости защитников города Могилёва опубликовала газета «Известия» 20 июля 1941 года. События героической обороны нашли отражение в романе Симонова «Живые и мёртвые» — прообразом главного героя романа Серпилина послужил полковник Кутепов, в дневнике «Разные дни войны» Симонов возвращается и возвращается к полю сражения за Могилёв. «Я не был солдатом, был всего-навсего корреспондентом, но у меня есть кусок земли, который мне вовек не забыть — вот это поле под Могилёвом, где я впервые в июле 1941 года видел, как наши солдаты в течение одного дня подбили и сожгли 39 немецких танков и впервые, с начала войны, враг был остановлен» — писал в своём дневнике, летописец Отечественной войны, основоположник Правды о войне 1941—1945 гг Константин Михайлович Симонов. Уже одним этим признанием Могилёв вошёл в историю военной литературы на все времена и поэтому особенно нам дорог, и любим белорусским народом. Писатель своим главным произведением увековечил исторические события Отечественной Войны на Белорусской земле. Мы признательны и благодарны ему за пожизненную любовь к нашей Земле, людям, живущих и здравствующих на ней.

Мы не забываем героический подвиг нашего народа, его Армии в суровые годы Великой Отечественной Войне 1941—1945г, героическую оборону Могилёва, где впервые враг был остановлен при его стремительном наступлении на Москву летом 1941 года. Здесь была заложена героическая оборона Сталинграда. Нам осталась светлая память о Великом человеке, писателе, Константине Михайловиче Симонове, правдивом военном

Летописце героических событий Отечественной Войны во имя жизни на Земле!

По итогам конкурса я занял второе место, номинация «Малая проза». Дипломант конкурса. Конкурс проводил Союз писателей Беларуси. г. Могилёв, 2014 год.

30 июля 2014 года Игорь Назаров г. Орша, Беларусь.

Из прошлого Зауралья

Рассказ

Величайшее удовольствие, какое только может чувствовать честный человек, это — доставлять удовольствие своим друзьям.

Д. Н. Мамин-Сибиряк

В очередной поездке по Уралу, в августе месяце 1888 года, Дмитрий Наркисович, завершал знакомство с литейным производством и людьми железоделательного Нейво — Алапаевского завода. Благодарил заводчика Шамова и горного инженера Алексея Ивановича Умова за оказанное ему содействие в ознакомлении с жизнью завода, внимание, гостеприимство, за созданные терпимые условия для рабочих, мастеров и подмастерьев завода, что является редкостью в других производствах промышленной Уральской губернии. В ответном слове заводчик Шрамов пригласил писателя бывать в здешних краях, как случится оказия в эту сторону и, выделил Мамину-Сибиряку добротный экипаж с ямщиком в обратный путь. После знакомства с извозчиком, они вместе осмотрели предложенный экипаж, обговорили условия найма ямщика на месяц объезда по Зауралью и, до полудня, 4 августа 1888 года, тронулись в путь.

Дорога предстояла дальняя и нелегкая, а главное ехать в этот раз на конечный пункт Дмитрий Наркисович собрался в новинку — первый раз. В дальнюю дорогу, протяжённостью в 470 вёрст от Алапаевска до местечка Заводоуспенское, что находится на крайнем юго-востоке Уральской губернии, пригласил Мамина — Сибиряка, давний знакомый по Екатеринбургу, тарский купец и промышленник Алексей Иванович Щербаков. Недавно он открыл здесь новое дело для здешних мест — писчебумажную фабрику, первую на всю Сибирь. Знаток промышленности, исследователь природных богатств и местного уклада жизни Урала и Зауралья писатель, Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, с глубоким почтением и радостью воспринял приглашение посетить и осмотреть новое производство губернии. Летнее время он всегда использовал для отдыха в путешествиях по неизведанным местам земли уральской.

Всё готово в дорогу. Быстрое прощание со служилыми людьми железоделательного завода Алапаевска, что стоит на реке Нейве, с дорожным напутствием благополучия, экипаж выехал в направлении поселения Курьи. Дорога через редколесье на открытом пространстве, к исходу дня привела в небольшое поселение по обоим берегам реки Пышма, с тихим течением, крутым каменистым берегом по одну сторону, поросшим вековым, дремучим лесом и пологим спуском к реке по другую. В 1870 году британский подданный И.Е.Тес, основал здесь курорт под названием «Украинские минеральные воды» и первоначально он находился длительное время в его аренде. Позднее, летом следующего 1889 года, Мамин-Сибиряк посетит это благодатное местечко для отдыха и лечения, по приглашению самого промышленника и основателя курорта Ивана Егоровича Теса. Ослабленное здоровье писателя нуждалось в таком лечении минерального источника. А сейчас он остановился здесь на ночлег для отдыха со своим исправным ямщиком и смены дорожных лошадей. До наступления сумерек Дмитрий Наркисович прогулялся по лесопарку, добрёл до скалы над рекой Три Сестры, посидел на скамейке у ротонды «Храм Воздуха», с видом на бескрайние лесные дали, открытые с высоты горного выступа реки. Чувства полноты и удовлетворённости жизнью наполняли его. Он в расцвете лет и творческого успеха, написаны главные произведения, принесшие известность далеко от Урала. Впереди лучшие годы жизни. Шёл 1888 год, полный творческих замыслов, надежд и свершений.

Ранним утром следующего дня проглядывался туман над Пышмой. В августе месяце на среднем Урале деньки становятся уже прохладными, зато нет комаров и мошек, для путников они настоящее бедствие. Ямщик не спеша, со знанием дела стал готовить экипаж в дорогу. На крыльце в одной рубашке и ночных брюках показался Дмитрий Наркисович:

— Евдоким, готовишься в дороженьку?! Не упусти мелочей, да кваском запасись, — обратился он с приветствием и пожеланием к своему путевому дружке.

— Да, не извольте беспокоиться, барин, уже запаслись, колёса брички смазаны, кони накормлены, — радостно, с хорошим настроением доложил Евдоким.

— Вот и хорошо, хозяйка кухни завтрак на стол собрала, зайди, отведай, а я до речки дойду, освежусь, да и, двинемся в путь.

— Премного благодарен, барин, исполню, — проговорил ямщик и заспешил в трапезную.

В это время на реках и озёрах в здешних местах вода прохладная, купаются люди закалённые и смельчаки. Купание Дмитрия Наркисовича, как смельчака, быстро закончилось. Лёгким бегом возвратился к постоялому двору. Собранный экипаж поджидал у крыльца ночлежного дома. На крыльце показался помолодевший после утреннего купания барин, с приветливой улыбкой, молодецки уместился в бричке, экипаж тронулся.

Новый участок пути определился до населённого пункта Богданович, в 104 версты. Через него проходит железнодорожная ветка от Екатеринбурга до Тюмени, открытая совсем недавно, в 1885 году. Стройкой руководил и сдал в эксплуатацию чиновник по особым поручениям при министре внутренних дел России полковник Евгений Васильевич Богданович. За успешное строительство участка железной дороги в кротчайшие сроки, в его честь была переименована железнодорожная станция Оверино Уральской железной дороги. Промежуточной, кратковременной остановкой на пути в Богданович послужила Сухоложская слобода. Первым промышленным предприятием на территории Сухоложья стала бумажная фабрика, основанная в 1879 году. Фабрика производила бумагу из растительного волокна — древесины, старые тряпки и других ингредиентов.

За световой день доехали к постоялому двору Богданович. Расположились на ночлег, без ограничения сна. Двое суток пути изрядно утомили. Надо хорошо отдохнуть перед выездом на Сибирский тракт. Что-то ждёт их на дороге мучеников. По ней шли ссыльные декабристы в глубину Сибирской ямы, похоронившей многих истинных сынов Отечества, увековеченных народной памятью.

Утром хмурилось, плывущие тёмные облака предвещали приближение дождевой погоды. Но не тот ездок, Дмитрий Наркисович, чтобы пасовать перед ненастьем. Годы скитаний по заводам, фабрикам, мануфактурам с целью изучения, описания условий работы и жизни простого работного люда, закалили его, придали желание видеть и знать большее. Надо успеть в этой жизни о многом написать, рассказать об укладе жизни местного населения, невероятных историях и трагедиях в разных уголках необъятной Уральской губернии. Решили незамедлительно выезжать до поселения Пышма, расстояние до которого от Богданович составляет 84 версты. Евдоким предчувствовал желание и решение барина ехать, подсуетился пораньше и был готов к пути. Сразу за околицей, при въезде на Сибирский тракт, ямщик посетовал на разбитую колею дороги:

— Дорога не в радость, барин, будем волочиться, а не ехать. — Дмитрий Наркисович отозвался: — А другого я и не ожидал, сколько торговых и людских обозов движется от престольной на крайний Восток и Сибирь, не счесть, будем двигаться дальше как дано, не спеши Евдоким.

Погода между тем наладилась, дождь отступил, изредка проглядывали из-за тёмных облаков лучи солнца, окрестные леса вдоль дороги блистали своим убранством и величием. Втянулись в монотонность и тряску экипажа по рельефу вековой дороги. Пассажир иногда подрёмывал, ямщик молодецки правил на облучке. Хорошо отдохнувший, Евдоким выглядел бодрым и уверенным в своих действиях ямщика. Однако медлительность движения и напряжение лошадей подсказывали остановиться на ближайшей станции тракта. Приближались к поселению Камышлов, 46 вёрст позади. Чутьём бывалого ямщика, Евдоким прибыл к станции до наступления темноты. Барин отказался от вечерней трапезы и залёг в опочивальне. Ямщик исправно поужинал, нашёл себе место в ямщицкой комнате для отдыха.

В Камышлове находилась крупная почтовая станция на участке пути от Кунгура до Тюмени, а тюрьма Камышлова долгое время выполняла функции пересылочного тюремного учреждения на Среднем Урале. В 1826 — 1827 годах в Камышловской тюрьме побывали декабристы. К различным срокам каторги и ссылки были приговорены 96 мятежников. По Сибирскому тракту через Урал они прошли несколькими партиями с августа 1826 по апрель 1827 года. Позднее узниками Камышловской тюрьмы становились члены других революционных организаций. В январе 1850 года здесь находился в заключении 29-летний народоволец Ф. М. Достоевский. А в июне 1864 года в Камышловской тюрьме находился Н. Г. Чернышевский, автор революционных воззваний и романа «Что делать?». Ф. М. Достоевского доставили из Камышлова в Омский острог, а Н. Г. Чернышевский был переведен на каторгу в Нерчинский округ. После посещения Камышлова в этом, 1888 году, Мамин — Сибиряк образно назовёт Сибирский тракт «дорогой скорби».

В утренний час послышался громкий разговор хозяина постоялого двора с вновь прибывшими транзитными путниками, они жаловались на сильную усталость и просили ускорить устройство на отдых. Свободных мест не оказалось. Дмитрий Наркисович засобирался в дорогу, предложил незнакомцам занять его комнату. Евдоким проворно запряг лошадей, доложил барину о готовности выезда. От Камышлова до Пышминской слободы отмерено 40 вёрст. Ямщик поднаторел в езде на большом тракте, выразил возможность добраться к вечеру на станцию назначения. По обеим сторонам разбитой и ухабистой дороги векового Сибирского тракта начали попадаться жалкие строения изб и надворных построек, спрятавшиеся в лесном бору. Они напоминают о приближении Сибири, о сибирском привольном житье. Какое оно на самом деле, Мамину — Сибиряку ещё предстояло узнать по наблюдениям всей затеянной поездки в глубинку Западной Сибири, село Заводоуспенское. Видимая обстановка тракта оживлялась попадавшимися обозами с людьми и кладью, которые ползли своим черепашьим шагом, как что-то убогое, допотопное и несуразное. Впереди, по ходу тракта, с левой стороны, показался купол церкви, утопающий в зелени листьев высоких деревьев. Ещё немного и повозка поравнялась с первыми избами Пышмы. По правую сторону центральной дороги слободы, остановились на постоялом дворе, хотя пустили их без особенного удовольствия. Больно скромно выглядел экипаж при разодетом в пух и прах хозяине. Любил Дмитрий Наркисович быть красиво одетым, зато в студенческие годы натерпелся лишений и голодной жизни, чем и объясняется его подорванное здоровье. Не дай бог, кому-нибудь повторить подобное испытание, что выпало на его судьбу. Не зря говорят, писателем становятся люди, пережившие хоть раз потрясения в своей жизни, любого возраста. Вся история русской литературы ненавязчиво рассказывает о подобных людских судьбах.

Ночлежные дома по дорогам России во все времена, не блещут особым приютом. Ночь отдыха и скорее в дорогу, она развеет все неприятное, наносное наших скитаний по просторам Отечества. Утром Евдоким расспросил ямщиков встречных обозов о следующем перегоне в сторону Тугулыма. Путь не близкий, предстоит преодолеть 95 вёрст. Промежуточная станция Троицкая слобода, до которой 42 версты. Позади две трети пути и это осилим.

Дорога от Пышмы простирается на юго-восток через леса, смешанные, чисто сосновые или еловые, а потом выходит на широкую равнину, — это последние лесные колки, дальше стелется безлесная зауральская ширь и гладь, насколько видит глаз человека. Картина добавляется видами многочисленных озёр больших и малых, извилистыми реками, впадающими в притоки реки Пышмы. В географическом смысле слова Зауральем можно назвать весь восточный склон Уральских гор с его отрогами, равнинами и балками. С одной стороны проходит могучий горный массив с своими неистощимыми рудными богатствами, лесами и целой сетью чистых и быстрых горных речек, за ним открывается богатейшая черноземная полоса, усеянная сотнями красивейших и кишащих рыбой озер, а дальше уже стелется волнистой линией настоящая степь с ее ковылем, солончаками и киргизскими стойбищами с упитанными баранами, выносливыми к морозам бесчисленными упитанными стадами лошадей. Вообще Урал считается золотым дном, а Зауралье — это само золото. До недавнего времени Зауралье оставалось в стороне от развития цивилизации по России. Но это последнее слово придет сюда вместе с железной дорогой, и тогда для Зауралья будут «другие птицы и другие песни». Нам хотелось посмотреть на эти благословенные места, накануне их неизбежного и тяжелого испытания, которое перевернет здесь всё вверх дном.

Хмурая погода подталкивала Евдокима чаще окрикивать лошадей на быстрый шаг. И не зря, начал накрапывать дождик. Облачившись в тяжёлые плотные дорожные накидки, путники изрядно промокнув, приближались к Троицкой слободе. К их приезду постоялый двор освободился от спешащих в дорогу тюменских купцов, наделавших здесь много шума своим размахом повеселиться на славу. В избе уже кипел ведерный самовар, оставшиеся здесь, ямщики отправились чаёвничать, как это умеют делать только одни ямщики. К ним присоединился и Евдоким. Дмитрий Наркисович отложил вечерю, сразу прилёг отдохнуть от утомительной тряски дорог матушки Сибири.

Троицкая слобода малое село сибирского склада, тянется вдоль тракта, огибая озеро, с пологими лесными берегами. На его побережье расположился старинный винокуренный завод Поклевского-Козела, один из многих в Зауралье, поставляющих свой убойный товар по всей территории страны. Потому и запивались в России, что такие допотопные, убогие заводишки были натыканы в каждой отдалённой волости или уезде отечества, что и способствовало доступностью товара, начиная с самих цехов производства.

Ранним утром следующего дня Евдоким с особым настроением решимости преодолеть последний участок пути до конечной остановки Заводоуспнское, закладывал лошадей, особо тщательно осматривал втулки колёс брички, смазывал оси, проверял подпруги. Накануне вечером, встречные извозчики поделились с ним состоянием дороги, поведали новичку где, на каких крутых поворотах можно срезать путь, минуя Сибирский тракт. Между тем предстояло отмахать до намеченного пункта 106 вёрст. Остановочным двором для смены лошадей на пути следования может быть только поселение Тугулым:

— Смотри не заблудись, да не загони раньше времени лошадей, — волновался Мамин-Сибиряк, не очень соглашаясь с затей своего ямщика.

— С почты Тугулыма, дам телеграмму фабриканту Щербакову, чтобы с Заводоуспенки выслали к нам встречную бричку, упаси господи заблудимся или того хуже, сломаемся, -продолжал барин делиться мыслями с Евдокимом.

При этих словах извозчик повеселел и хитро заулыбался — всё, теперь точно доедем, подумал он про себя.

Шла вторая декада августа. Серым, холодным днём экипаж покинул Троицкую слободу. Стали чаще встречаться тяжёлые повозки на тракте. Сказывается близость железной дороги, Екатеринбург-Тюмень, идущей по соседству с полотном обозной дороги. Выгруженные товары с вновь построенных железнодорожных грузовых станций, отвозятся подводами к заказчикам, другим складам на тракте. В Тугулым прибыли поздним вечером, заночевали, с приятной мыслью, что завтра завершается долгий путь от Алапаевских заводов. Кажется, с тех пор прошла вечность, так дорога и короткий отдых наспех, измотали писателя. Перед сном Дмитрий Наркисович уточнил у хозяина двора, если здесь почта, в какие часы доступна. Узнанное успокоило его, придало уверенности в завтрашнем дне. Предупредил Евдокима о выезде в Заводоуспенку с рассветом, до неё от Тугулыма остаётся 45 вёрст. Впереди встретятся малые поселения осевших переселенцев с большой земли — лесной кордон Луговской, слобода Луговая. Утро выдалось ясное, лучи зари украсили вершины придорожного леса.

— Если всё сложится хорошо, нас встретят в слободе, — поведал Мамин — Сибиряк ямщику, — телеграмма Щербакову отправлена, — трогай.

Сразу за воротами постоялого двора выехали на Сибирский тракт. За околицей Тугулыма, свернули с тракта в правую сторону, на дорогу кордона Луговской. Дмитрий Наркисович, удобно расположился в бричке на свежем пахучем сене, заботливо уложенным Евдокимом, мысленно погрузился в предстоящую встречу, с давним знакомым по столице Уральской губернии, успешным промышленником, детям которого он когда-то давал частные уроки по языку и литературе. Ныне Алексей Иванович Щербаков владелец крупной торговой бумагоделательной компании «Щербаков и К».

Удаляясь от сибирки (так между собой ямщики, называют Сибирский тракт) почувствовалась разница в состоянии дороги — здесь она не так разбита, колея менее глубокая, чем на тракте, тяжело нагружённые повозки редко встречались по этой ветке. Лошади под гору переходят на лёгкий бег рысцой. К полудню въехали на кордон Луговской. Короткий отдых на крыльце постоялого двора и дальше в путь, с надеждой, что их встретит в слободе Луговая посыльный с экипажем от Заводоуспенского фабриканта Алексея Ивановича, он всегда отличался вниманием к желанному гостю. С думой в лучшее, Мамин-Сибиряк, обрадовал Евдокима хорошим ужином с крепкой на новом месте. За разговором не заметили, как подкатили к дому ямщика «Луговая». Перегон оказался коротким, всего в 15 вёрст. У кормушки для почтовых лошадей, стоял крытый тарантас с плетёной кибиткой. В чайной постоялого двора шла трапеза своим чередом. Когда Дмитрий Наркисович показался на пороге общего зала чайной, к нему подошёл опрятно одетый ездовой:

— Скажите, Вы путь держите к Алексею Ивановичу? — да, да, я и зашёл сюда в поисках гонца от барина, — ответил Мамин — Сибиряк.

— Я пригнал для Вас лёгкий, крытый тарантас, доедем в лучшем виде.

— Хорошо, попьём чайку с кренделями и в дорогу, будь готов, молодец!

С этими словами он уместился за столиком чайной, его обслужили скоромным обедом, стаканом чаю с тёплой сдобой. Выйдя к экипажам, Дмитрий Наркисович распорядился перегрузить его поклажу в тарантас от Щербакова, Евдокиму приказал выехать первому на Заводоуспенку, а он с извозчиком от барина, поедут за ним на дистанцию видимости, чтобы не потеряться всем в пути. С нескрываемой радостью от встречи, последним перегоном к месту назначения, тронулись в добрый путь. Емельян, встретивший гостей, оказался словоохотлив и балагур. На протяжении всех 25-ти вёрст, что оставались до Заводоуспенки, он принялся рассказывать Мамину — Сибиряку о здешних местах и людях, населяющих окрестности. Начал рассказ, со своего доброго барина, владельца новой бумажной фабрики.

Уж точно не помню, но года четыре назад он прибыл в наши края. Долго со служилыми помощниками осматривал заброшенный Успенский винокуренный завод, который раньше кормил всю округу, работа тогда находилась каждому желающему иметь свою копейку.

Ездил много окрест пруда, выкопанного каторжанами в давние времена, ещё и меня не было на этом свете, ходил барин один, по притокам пруда, речкам Катырла и Айба. Потом приехало много люда не нашего, долго судили, рядили, ну и два года назад, как прошло, стали в Успенке строить фабрику, по изготовлению бумаги разной. Да, что-то толком у них сразу не пошло, часто останавливались, ремонт или осмотр какой делали. Уж как год продаём хороший товар, гостей много приезжало, всех встречали, провожали, важные дела Алексей Иванович затеял с окрестными купцами, особенно в Тюмени. Вот так барин и живём.

— Хорошо живёте, Емельян, раз купцы к вам в Успенку зачастили, значит есть, что купить и посмотреть, — поддержал разговор Дмитрий Наркисович.

— Слава богу, не жалуемся, народ наш зажил добро, работа снова появилась, семьи накормлены, дети одеты, обуты. Рабочие фабрики дворы свои в добрый порядок привели, барин того требует и, на самой фабрике порядок лучше стал. Вон оно как пошло, — подвёл итог извозчик, знаток порядков.

Вид на Успенку и Храм Успения Пресвятой Богородицы в Заводоуспенке, построен в 1876 году.

Мамину — Сибиряку захотелось скорее увидеть новое производство Зауралья. Много был наслышан хорошего и ранее, об успехах своего приятеля по столице Уральской губернии. Емельян словно угадывал желание своего пассажира и быстро домчал его ко двору заводоуправления Успенской бумажной фабрики, на парадном крыльце которой уже поджидал фабрикант Щербаков.

За три дня пребывания здесь, Мамин — Сибиряк написал два путевых очерка — «Варнаки» и «Последние клейма». Благодаря этим очеркам, потомки каторжан, построившие Успенскую бумажную фабрику, приобрели известность, а поселение Заводоуспенское вошло в историю Зауралья.

04.01.2017. Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

На севере Урала… Быль и настоящее

Светлой Памяти Александра Адамовича посвящаю…

Зло мгновенно в этом мире, доброта вечна

Ш. Руставели

В один из зимних вечеров, оставшись вдвоём коротать время, просматривали забытый фильм Мосфильма, «Холодное лето 1953 года», с тестем преклонного возраста, ослабевшим здоровьем от тяжело прожитой жизни, полной трагизма, лишений и унижений. Социальная драма, проходящая по ходу фильма, в одном из северных лагерей для осужденных, воспринималась Александром Адамовичем с явным напряжением сил и участившимся биением правой руки — болезнь Паркенсона остро реагирует на всякое эмоциональное расстройство больного. Суть фильма: — «Драма в тайге, где скрывается амнистированная группа уголовников, совершающих одно за другим тяжкие преступления. В поисках еды и средств передвижения они набредают на деревушку, где в ожидании катера находятся двое амнистированных политзаключенных. Им и предстоит спасти беспомощных жителей от банды рецидивистов».

Места Ивдель-Лага, где находится в ссылке Александр Адамович

После трагического окончания событий фильма, мы некоторое время отрешились от действительности, каждый ушёл в свои переживания. Просто сидим и молчим. Пауза в общении затянулась. Меня насторожил обострённый взгляд Александра Адамовича, перед ним трудно устоять в минуты его проникновенной наблюдательности.

— Да, насочиняли жестокости, слишком много стрельбы, правда о севере уходит на задний план, а жизнь с добром среди людей там была, — начал высказывать своё мнение о фильме Александр Адамович.

— Игнат, я давно хотел рассказать тебе, что мне пришлось пережить по жизни. Ты достаточно пожил в нашей семье, тебе можно довериться и рассказать. Я становлюсь с каждым годом слабее, тяжёлый груз моей памяти о пережитом, должен остаться здесь, на земле, пока живы все вы, окружающие меня, таков уж закон жизни, не придуманный нами.

— Хорошо, Александр Адамович, давайте прямо сейчас и поговорим обо всём на свете, а пока попьём чайку, — предложил я.

Закончили чаёвничать с остатком утренних блинов, подогретых на старинной сибирской сковороде, доставшейся мне ещё от мамы. Согрелись и, Александр Адамович начал свой неспешный рассказ о пережитом.

До войны, мы жили в совхозе «Красный великан», здесь находилось большое хозяйство по выращиванию племенных бычков. Рядом находилось большое село Первомайское, Харьковской области. Отец, Адам, работал бригадиром на конеферме, при совхозе. На лошадях выполняли все виды работ по обслуживанию ферм племенного хозяйства. Отец был на хорошем счету в совхозе, про него писали в районной газете «Колхозная правда», летом 1937 года, статья называлась «Добрый Адам». В этом году проходили повальные аресты «врагов народа». Не прошли они стороной и наш совхоз. По навету завистников, осенью 1937 года репрессируют отца. Для нас это явилось тяжёлым ударом судьбы, последствия которой мы несли на себе всю оставшуюся жизнь. Пережитое горе нашей семьёй закалило меня на будущие беды, в нашей непредсказуемости жизни, преследующей нас по пятам и, видимо, до самой смерти.

Должен заметить, Александр Адамович всегда был интересным рассказчиком на темы, хорошо ему известные и памятные события, волнующие своей значимостью. Педагог от бога — преподавал в школе украинский язык и литературу, одно время приглашали в институт на преподавательскую работу, но остался верен школе. Последние годы, до выхода на пенсию, он работал 17 лет инспектором отдела районного образования Первомайского района Харьковской области.

После этих слов, он сильно разволновался, голос осёкся. Наступила немая пауза рассказа. В эту минуту мне передалась в полной мере трагедия состояния семьи Александра Адамовича, в те страшные годы тотальных, повальных арестов о которых много читал. Сейчас же узнал о них от живого свидетеля того времени.

Через некоторое время Александр Адамович успокоился и продолжил рассказ с обострённым чувством горькой памяти прошлого. Он вёл меня по истории трагедии всего нашего многострадального народа.

Внезапно началась Великая Отечественная Война. Всё пришло в хаотичное, дикое движение, страшно вспоминать, а лучше бы вообще вычеркнуть из памяти, не получается, запеклось в крови навсегда. Нас, призывников с 1923 года рождения, собрали на пункте мобилизации в городе Змиеве, что находится в 42 километрах от Харькова. После тщательной проверки всех документов, нас разделили на отдельные группы и развели по отведённым местам. Я оказался в самой малочисленной группе мобилизованных. Сформированные отряды из новобранцев развозили по назначению. Нашу группу на призывном пункте держали месяц для выяснения и сбора всех данных по отправке и назначению, выработанному большим начальством Харьковской области. Меня посылали дважды на поиски двух моих старших братьев для привлечения к призыву. Они в то время были студентами, их привлекли к рытью окопов под Харьковом и, я их просто не нашёл, как оказалось к лучшему. Через месяц пребывания на сборном пункте, нашу группу погрузили в вагон и куда-то очень долго везли без объявления станции назначения. Наступил момент, когда нас похудевших и измотанных долгой дорогой, стали высаживать из остановившегося поезда. Что за местность и где мы находимся, ничего понять не можем. Неопределённость положения просто убивала морально и физически. Долее погрузили в крытые машины и под вооружённой охраной повезли. Напряжённость нервов нарастала и усугубляла неприятные предчувствия. Стали догадываться, что дальше будем жить под наблюдением неусыпной бдительной охраной, но какой и где, оставалось полной загадкой. Машина шла по ухабистой, пыльной дороге, в щель кузова просматривался густой, высокий лес, стоящий по обе стороны узкой дороги. Мы не могли дождаться конца этой дорожной встряски. Чувствовалась уже прохлада, как будь — то начало осени. Мы призывались летом, наши рубашонки не спасали от жути холода. Наконец машина снижает скорость, вползает в какие — то ворота, останавливаемся. Слышим разговоры за бортом конвоиров, следует команда на высадку. Строят у крыльца ветхого деревянного барака. Нам объявляют куда мы прибыли, предстоящих работах на пользу Родины, оказавшейся ввергнутой во внезапную войну, о жесткой дисциплине на территории лагеря, наказаниях за проступки. Проходим этап распределения и попадаем в жилой барак, частично заполненный людьми в серой одежде. Так началась моя принудительная работа на пользу Отечества, далеко от родных мест, только потому, что я немецкого происхождения. Горько и обидно было это сознавать, я так хотел пойти на фронт, как и все мои сверстники.

Чувствуя, что Александр Адамович устал от долгого разговора и воспоминаний в эту ночь, предложил отдохнуть, а время к диалогу найдём, теперь нам торопиться уже некуда, главное положено начало рассказу о прожитой жизни в далёком, неведомом краю.

Продолжение беседы скоро возобновилось и, вот о чём поведал Александр Адамович.

На следующий день нас направили на работу по прокладке дороги через топи болот к марганцевому руднику Полуночное. Как потом выяснилось, марганец Полуночного буквально спасал страну, так как это было единственное тогда месторождение в СССР, которое поставляло марганец на заводы Урала (без марганца не выплавить бронированную сталь; месторождение Украины было под фашистами, а марганец Грузии отрезан фронтом). Работа была неимоверно тяжёлая — носили на себе лаги из брёвен и ими мостили твёрдую подушку для будущей узкокалейной железной дороги, предназначенной для отвозки марганцевой руды от рудника. Многие наши товарищи не выдерживали физической нагрузки, буквально сваливались, их отвозили в бараки. Начались холода, ветхая одежда не согревала, начались повальные заболевания трудоармейцев, усугубляло развитие болезней плохое питание, продуваемость одежды ветрами, тело изнывало от холода. Через два месяца после начало работ по сооружению железной дороги, приехала высокая комиссия по проверке качества дороги. Меня к тому времени шатало от бессилия из стороны в сторону. Один из членов комиссии обратил внимание на молоденького, истощённого, ослабленного паренька, поинтересовался его образованием. Среднее образование позволило перевести меня в конце 1941 года, из рабочих в учётчика «Полуночного рудоуправления». Это предприятие состояло из нескольких неглубоких шахт и небольшой обогатительной фабрики. Под руководством Новикова К. М. оно быстро вошло в строй действующих объектов, и в течение всей войны обеспечивало марганцем металлургию страны. В мои обязанности входил строгий учет всех выполненных работ и объем добытого марганца, с тем, чтобы приходящие железнодорожные составы за рудой, были полностью загружены. Срывов по добыче руды не было и, быть не могло — наша немецкая трудовая армия работала на заводы Урала по выпуску бронированной стали, а значит на оборону воевавшей Страны. За нами велось жесточайшее наблюдение и, контролировался весь технологический процесс движения руды на склад железнодорожной станции погрузки «Полуночное». Она находилась рядом с рудником, это ускоряло и облегчало погрузку руды.

При обходе забоев рудника, в одном из них случайно, с полной неожиданностью я встретил своего родного дядю Рудольфа. Радости нашей встречи не было конца — теперь мы не одни, мы поможем друг другу выжить, во что бы то ни стало! Пришло понимание, что сюда, в трудовую армию немцев, собирают всех трудоспособных и отовсюду. Сколько нас было на момент встречи, мы не знали. Потянулись дни, месяцы, годы тяжёлой изнурительной работы. Я как мог поддерживал питанием дядю Рудольфа, он был сильно измождён и ослаблен. Самым тяжёлым периодом нашей жизни была зима 1942 — 1943 гг., когда был строгий режим содержания, перебои с питанием и обеспечением обмундированием, тёплой одеждой и обувью. С лета 1943 г. почувствовали улучшение в нашем содержании. В один из дней поздней осени 1944 года, мне нужно было выехать для учёта на дальнюю разработку руды. Туда отправлялась машина с колонистами. Я погрузился на борт машины последним, усадился ближе к боковому борту. По ходу движения, водитель не заметил глубоко вымытую водой канаву на краю дороги, машина в неё влетела и опракинулась в кювет. Меня придавило бортом, какое-то время я лежал придавленный, пока мужики напряглись, приподняли кузов и вытащили меня из-под машины. В положении лёжа, чувствовал сильную боль в позвоночнике. Повозкой на сене, меня доставили в лекарню. Пролежал месяц в лечебке с диагнозом сильного ушиба почек, контузии, ущемление нерва правого глаза. С таким диагнозом работать учётчиком затруднительно — нужно хорошее зрение., а оно начало садится на правый глаз. Начальник подразделения «Полуночное рудоуправление», переводит меня на поселение с обеспечением работой на дому, по пошиву кителей для офицеров гарнизона НКВД ИвдельЛага. Так я стал портным с января 1945 года. Занятость была полная постоянно, помимо пошива кителей, производил ремонт форменной одежды всем приходящим.

Между тем здоровье моё всё ухудшалось — контузия сказалась на всём организме, обострилась боль в почках, зрение правого глаза падало. Работать становилось всё труднее. Приходящие офицеры НКВД, кого обшивал, заметили моё постоянное болезненное состояние и, видимо, доложили начальнику рудоуправления Новикову Константину Михайловичу, он был очень внимательным человеком ко всем нуждам лагерников — переселенцев. С окончанием войны начался выборочный отток из лагеря его узников — трудоармейцев, переселенцев, присланных на работу в рудники. Украина была освобождена в 1944 году, там возобновилась добыча руды насыщенной марганцем, лучшего качества чем здешняя, уральская руда. Добыча на нашем руднике стала сокращаться, рабочие Полуночного начали высвобождаться. В начале лета 1946 года, мне объявили готовиться к отправке домой, я был уже на грани жизни — сильно ослабленный болезнью, слабым зрением. Встал вопрос — куда ехать, полная неизвестность о доме в совхозе «Красный великан», Харьковской области, переписки с родственниками не было за всё время пребывания в трудовой армии. С моим болезненным состоянием мне нужен какой-то готовый угол на родине, иначе я попросту не выживу. Это понимание ещё больше угнетало меня и, я не знал, что мне делать, что предпринять перед дальней дорогой из ада в неизвестность. Моё волнение, состояние здоровья, желание скорее отправиться на родину, хорошо понимал начальник нашего первого отряда трудоармейцев. Видя мою безысходность, истерзанное тело тяжёлым трудом и бытом, мой возраст, ведь мне было всего 23 года, даёт мне адрес своих родственников, проживающих в пригороде Киева, у них можно остановиться на первое время. Даёт указание в кадры, скорее оформить мои документы на выезд из лагеря, помогает сесть в поезд дальнего следования, просит проводницу присматривать за мной, сообщает ей станцию назначения, где я должен сойти. Так, через шесть суток пути, я оказался на родине, на окраине Киева. С большим трудом, совершенно обессилевший, добрался с запиской по указанному адресу.

10.03.2005г

P.S.

К сожалению, запись воспоминаний Александра Адамовича на этом обрывается. В 9 часов утра 11 марта 2005 года он тихо заснул навсегда. Добрая Белорусская земля приняла его в конце пути. Мы благодарим судьбу, что он находится рядом с нами. Навещаем его, в нашей памяти встают страницы суровой жизни прожитой им в неимоверно трудных, тяжёлых условиях выживания крайнего севера Урала.

ЭПИЛОГ

После записи воспоминаний Александра Адамовича по принудительному труду на пользу Отечества в трудовой армии ИвдельЛага, прошло 12 лет. Зная скромность и непритязательность моего тестя при жизни, я чувствовал во время его живого рассказа, что он что-то не договаривает мне об истинном положении немцев в этой наспех созданной трудовой армии по образцу первых лет Советской Власти. За все эти пролетевшие годы, меня не покидало желание — узнать истинное положение обстановки, в которой работали и жили наши несчастные советские люди немецкой национальности, которых тотально загнали в трудовые армии на всех окраинах СССР в годы войны 1941—1945гг. Сталин боялся, что они начнут брататься с солдатами Германии, напавшей на нас. В настоящее время стало известно, что в составе Красной Армии против фашистов воевало 34 000 советских немцев, из них 166 человек стали Героями Советского Союза. Как видим, эти люди не предали Родину, не утратили чувство патриотизма. Не посрамили бы Отечество и те немцы, которых загнали как скот на нары многочисленных лагерей под красивым названием «трудовая армия». А сколько их безвинно погибло от непосильного труда, голодного и холодного существования?! Спрашивается, кого и за что вы наказали? Эти тысячи погибших людей нужны были после окончания войны поднимать разрушенное хозяйство страны, Их надо было разумно, по-человечески привлекать к нужным для обороны работам — обеспечить нормальное существование, давать посильную работу, вовремя оказывать медицинскую помощь. Среди них ведь были специалисты во всех отраслях народного хозяйства, люди с достаточным образованием для выполнения сложных, высококвалифицированных работ. Но нет, дорвались до дешёвой рабочей силы и давай заставлять в любую погоду работать по 8—10 часов, если надо, заставляли работать по 2—3 смены подряд; при этом мизерное питание, без пунктов обогрева, без элементарной медицинской помощи, с антисанитарным содержанием бараков или любого другого собачьего жилья. Ну, положили вы тысячи, а может быть и миллионы советских немцев, наших людей в землю, в трудовых лагерях или трудовых армиях, чего вы достигли? Кончилась война и некому поля пахать, русскую бабу запрягли в оглобли плуга. Некому за трактор сесть или произвести элементарный ремонт сельхозтехники. Вы чем и как думали жить, ликвидировать разруху; запускать заводы, фабрики, больницы, школы, восстанавливать должный порядок? Ведь до сих пор не можете работать должным образом, ежедневно соблюдая элементарную дисциплину для общего производственного порядка! Ничего, пустой звук и беспочвенная мания величия, при отсутствии задатков. Так и живём, влача жалкое существование, ибо на лучшее мы не способны в своём развитии.

Смотрю я на нашу историю, становиться грустно и смешно. Маршал Г. К. Жуков накануне войны доложил Сталину, что наша разведка точно знает — где, какие силы, в каком количестве немцев, какое вооружение сосредоточены вдоль нашей западной границы. Жуков предложил Сталину произвести в начале июня 1941 года упреждающий удар нашей артиллерией и авиацией по силам фашистов, готовящимся напасть на нас. Сталин запаниковал, затопал ногами и, сказал, что это недопустимо, что мы сами провоцируем войну.

Какое к чёрту провоцируем, если уже вся Европа лежала под ногами Германии. Ясно было, как Божий день, что немец пойдёт и на нас. Так и нужно было ударить по врагу со всей возможной мощью. А если иметь в виду, что у нас на вооружении была уже «Катюша», так и надо было испытать её по врагу в его логове. Я представляю, какая паника охватила бы немцев. Неизвестно, сколько бы они оправлялись после такого удара, и, когда бы начали наступление на нас. Мы могли сохранить свою авиацию, подтянуть Армию к границе и, не было бы такого стремительного наступления врага по нашей территории. Гений маршала Жукова оказался не понят и не востребован вовремя, поэтому мы и отступали до Волги, вовремя не разбив главные силы врага, летом 1941 года.

21.11.2016г Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

ПО ВЕЛЕНИЮ СУДЬБЫ

Рассказ

Всё, что сберечь мне удалось,

Надежды веры и любви,

В одну молитву всё слилось:

Переживи, переживи!

Ф. И. ТЮТЧЕВ, 08.04.1856Г

В жизни каждого из нас случаются события, которые определяют наш путь по ней на долгие годы. И если дальнейшая жизнь сложится удачно, значит, события эти не случайны, а закономерны, такова диалектика движения к лучшему, доброму, что есть в нашей горемычной судьбе.

В далёкие семидесятые годы прошлого столетия, когда мне отраду исполнилось двадцать три года, горести жизни заставили меня искать новую работу. На прежней вышел казус из ряда вон выходящий. Мастер моего участка принадлежал к мало распространённой национальности, с большими амбициями, претендующий на исключительность, среди нас, рабочих по выпуску готового сложного изделия. И надо же было так случиться — мы двое с ним из всего большого, многолюдного участка «Пальма» учились заочно на втором курсе технического ВУЗа, в разных городах и в разных профильных институтах. Мой профиль подходил ближе специфике выпускаемой продукции номерного завода благодатной белорусской земли. Такой человек, как наш Арон Израилевич, терпеть не мог подчиненных моложе себя, стремящихся к высоким знаниям по избранной профессии. Одним словом я решил ретироваться подальше от мастера, любимчика Александра Зыблева, начальника нашего легендарного семнадцатого цеха, выпускающего главную продукцию завода «Красный Октябрь». О моём намерении уволиться, узнал ветеран нашего участка «Пальма», Кулешов Геннадий Павлович. Расспросив мотивы моего бегства в никуда, он мне однажды, в обеденный перерыв, поведал:

— Хорошо тебя понимаю, но излишне тебе волноваться не стоит. В городе Орша на информационно — вычислительном центре ЦСУ СССР, работает начальником технического отдела сопровождения ЭВМ, бывший наш коллега по участку «Марс», Луговиер Александр Борисович, хороший человек, общительный, без всяких излишних амбиций от занимаемой высокой должности. Поезжай к нему, поинтересуйся возможностью у него работать. Спросит тебя от кого узнал потребность в кадрах, скажи честно — посоветовал Ваш бывший напарник по участку изделия «Марс», Геннадий Кулешов.

После таких приятных слов и напутствий воспрянул духом. Печаль и уныние отлетели от меня на обочину жизни. Даже стало интереснее жить, с такими добрыми людьми, как Геннадий Павлович, готовыми посоветовать и искренне помочь в трудную минуту. Что я видел в начале своей самостоятельной жизни? Ровным счётом ничего — школа, техникум, армия, завод. Всё это уложилось в восемь лет прожитой жизни с молодецкой удалью.

На следующий день взял отгул, за ранее отработанное время и, отправился на приём к Александру Борисовичу по указанному адресу Геннадием Павловичем.

Подымаюсь на второй этаж здания вычислительного центра, вижу женщину в белом халате, подходящей ко мне с правой стороны широкого коридора, залитому солнцем с торцового окна. Вежливо здороваюсь, спрашиваю — как найти начальника технического отдела ЭВМ. Она подводит меня к открытой входной двери машинного зала и показывает на мужчину, с отвёрткой в руках, занятого ремонтом открытого шкафа, вычислительной машины «Минск — 22». Эти подробности узнал позднее, когда приступил к работе, а тогда — в первое посещение, дрожал как осиновый лист, при входе в огромный машинный зал, занимающий половину второго этажа трёхэтажного здания вычислительного центра. За пульт управления машиной села та женщина, что подвела меня к начальнику. Позднее познакомился с этой, всегда строгой женщиной. Это оказалась начальник смены отдела эксплуатации ЭВМ, Громыко Нина Герасимовна, очень авторитетная в своём коллективе.

Подхожу к высокому мужчине, средних лет, с вьющимися черными волосами, слегка подёрнутыми сединой. Представляюсь:

— Я окончил Свердловский радиотехнический техникум в 1971 году, отслужил в Армии, по специальности техник — радиотехник РЛС, два года отработал на заводе «Красный Октябрь», по специальности регулировщик радиоаппаратуры в семнадцатом цехе, в настоящее время студент — заочник второго курса Гомельского института БИИЖТ, электромеханического факультета, специальность автоматика и телемеханика. Спрашиваю, — нужны ли кадры, с радиотехническим образованием в его технический отдел:

— Да, делаем запросы на выпускников техникумов и институтов такого профиля, — не спеша, улыбаясь, сообщает Александр Борисович, — а на меня как вышли? Рассказал о знакомстве с Геннадием Кулешовым. — Я примерно догадался, — ответил начальник.

Как он?:

— Работает на участке выхода готового изделия, у мастеров Валентина Черкаса и Арона Глезина, здоров, Вам привет передаёт. — Спасибо! — С добрым взглядом ответил Александр Борисович.

— Подождите меня в коридоре, доделаю мелкий ремонт, позову вас на беседу в нашу конторку.

Через минут сорок ко мне вышел коренастый мужчина и пригласил зайти к начальнику отдела. Впоследствии познакомились — это был заместитель начальника отдела, Троцкий Анатолий Евгеньевич. Мы прошли наискосок от входной двери машинного зала в маленькую комнатку, сплошь заставленную рабочими письменными столами. У окна за столом с разложенными папками документаций и отдельных бумаг, сидел Александр Борисович. Обратился ко мне:

— Показывайте свои документы, — подаю диплом техникума, зачётную книжку института, паспорт.

— Далеко же вас занесло с Урала в Беларусь, какая нужда привела сюда?

— Пока служил в Армии, родители перебрались в Оршу, к старшей дочери, жене военнослужащего, подполковника авиации гарнизона Болбасово, — объяснил я свои доводы. Сестра с мужем вступили здесь без очереди в жилищный кооператив и в течение года получили трёхкомнатную квартиру, переоформили её на моего отца, мама к тому времени умерла.

После просмотра моего досье, беседы по знанию элементной базы современной электроники, Александр Борисович просит меня увольняться с прежней работы без отработки двух недель. Чем скорее приду к ним, тем будет лучше для меня — быстрее войду в строй, в качестве инженера — электроника, третьей категории, с испытательным сроком три месяца. Свято место пусто не бывает.

Домой летел на крыльях. Мне не верилось, что от регулировщика радиоаппаратуры сразу перехожу в инженеры, в возрасте 23-х лет, как обычно и происходит с молодыми специалистами, закончившими дневное отделение института. Дома меня ждала семья среднего брата Сергея, майора авиации Северного флота, приехавшие к нам в отпуск на отдых, скрасить нашу холостяцкую жизнь с отцом. Вечером скромно отметили мою новую должность.

Через два дня, в понедельник 15-го августа 1975 года, приступил к новой интересной работе. Судьба дала мне возможность проработать в этом высокообразованном, дружном коллективе до распада нашей общей многострадальной Родины — СССР.

Я не знаю, что творилось с Ароном Израиличем после моего увольнения с завода, но когда встретил своих напарников по прежней работе через год, то они посмеялись и сказали, что он рвал и метал в мой адрес не лестные слова, когда узнал, у кого теперь работаю и в какой должности. Бог ему судья по жизни до последних его земных дней. У меня никогда ни на кого не было и, нет зла, с кем общался по уходящей, ускользающей в бездну жизни. На пороге своего грустного юбилея можно подвести скромные итоги, оценить своё окружение добрых людей, так или иначе влияющих на мою судьбу.

Осознание того, что меня взяли на ответственную должность с испытательным сроком, наложило на мою молодую жизнь ограничение в отдыхе и общении внерабочее время с новыми коллегами. Приходилось много работать с литературой по теории и практике эксплуатации электронных вычислительных машин. Освоение до селе незнакомой мне техники проходил под руководством начальника смены, Рябцева Николая Петровича. Он прошёл все стадии освоения вычислительной техники данного центра — от цеха табуляции до ведущего специалиста по диагностике и ремонту ЭВМ. Быть его учеником доставляло истинное удовольствие. Сложные устройства он объяснял просто, доходчиво, наглядно. Много позже у нас сложились дружественные отношения через наших жён — они давно и прочно общались по совместной работе на центре.

Приближался первый праздник для коллективной встречи на моём новом месте работы — День 7-го ноября, красный день календаря.

В уютном актовом зале на третьем этаже центра прошла торжественная часть праздника — короткая речь представителя лекторской группы горкома партии, ответная речь нашего директора Виктора Андреевича Бакуневича, с поздравлением передовиков, сотрудников ИВЦ с вручением в конвертах денежной премии. Ведущий торжественного собрания, председатель профсоюзного комитета Зоя Дмитриевна Стаховская, объявляет короткий перерыв, после которого продолжится вечер отдыха — небольшой концерт силами своих работников, после чего начнётся музыкальная часть праздника — танцы, в сопровождении известных записанных мелодий. Перед последней, самой приятной частью вечера все разошлись по своим отделам. Наш мужской отдел присоединился к женскому отделу эксплуатации ЭВМ и, скромно отметили лёгким фуршетом начало большого праздника советского периода нашей необъятной Родины. Вскоре послышалась приятная танцевальная мелодия, мы с приподнятым настроением и легкими подглядываниями в сторону женщин, всей компанией отправились в актовый зал, теперь уже преобразованный в танцевальный зал. Для нового человека в преобладающем большом женском коллективе, всегда трудно сориентироваться в выборе личности для поклонения. Краем уха до меня дошли известия, что нас скоро покидает постановщик экономических задач, ведущий инженер отдела эксплуатации, Эрмантраут Светлана Александровна. У ней заканчивается срок отработки молодого специалиста, выпускницы Харьковского экономического института. Три месяца испытательного срока не позволяли мне проявлять активность в выборе ухаживания за приятной девушкой. Накануне этого праздника, закончился мой испытательный срок, меня утвердили в должности инженера — электроника второй категории, с добавлением к прежнему окладу пяти рулей, он составил 110 рублей. В советское время, начинающие инженеры на производстве больше не получали. Это событие придало мне смелости и решительности в моих действиях по «ухаживанию». В этот вечер я не отходил от Светланы Александровны, а других девочек и женщин лишил всякой надежды на близкое знакомство. До этого вечера по центру ползли слухи — за кем же Игорь Степанович будет ухаживать, прошло три месяца, как он у нас работает, а такой скромный и не решительный. Во время медленных танцев, когда можно спокойно говорить и сплетничать, я представился Светлане со всей своей подноготной — живу с престарелым отцом в трёхкомнатной квартире, в районе Орши «Разница», всё приходится делать самому, плюс учёба на заочном отделении института. Она сочувственно восприняла мои тяготы жизни, взгляд её оживился к концу прекрасного вечера отдыха. После танцев ещё раз собрались двумя отделами, допили и доели оставшуюся еду накрытого обильного стола, с хорошим настроением стали расходиться по домам.

Мы брели со Светланой по вечернему городу главной улицы — Ленина, переходящей в улицу Советскую, а она переходит в проспект Текстильщиков. За оживлёнными разговорами о прошлой и настоящей жизни, не заметили, как подошли к общежитию, где жила Светлана с коллегой по работе, первостатейной, первоклассной программисткой Тамарой Нупрейчик. Не зря говорят в народе — «Мал золотник, да дорог». Тамара ниже среднего роста, с очень красивой фигурой и умница, каких белый свет не видел. Свете очень легко с ней жилось и работалось. Очень жаль, что у Тамары не удачно сложилась впоследствии семейная жизнь — рано умер муж, она одна воспитывала троих детей.

В этот вечер Светлана пригласила меня к ним на чай, просто ближе познакомиться, посмотреть, как им живётся на седьмом этаже общежития льнокомбината, откуда Орша видна как на ладони.

Долго не засиделся, приближалось время окончания движения городского транспорта. Ехал с радостным чувством знакомства, с хорошей, милой девушкой. Дома отцу рассказал о своих чувствах и надеждах, что, возможно, скоро в нашей жизни с ним произойдут большие перемены и, мы, наконец, заживём все полноценной семьёй, по — человечески, правильно со смыслом каждого прожитого дня.

На следующий день, 7-го ноября, ближе к обеду, мне позвонила Светлана и сообщила, что мы приглашены четой Рябцевых — Галей и Колей к ним домой на праздничный обед. Договорились со Светланой о встрече, купили их маленькой девочке Настеньке игрушек — погремушек, ей шёл только четвёртый месяц отроду. К чаю купили тортик, конфеток и, к двум часам по полудню позвонили в квартиру «Рябчиков», так дружески называли общие знакомые наших коллег и друзей. Они в то время жили на Колиной квартире по улице Мира. На крестинах у молодых родителей, друзья договорились каждый месяц до годика Насти, праздновать её день рождения. Получается, что в этот раз мы собрались по двойному поводу. У них уже находились наши общие друзья, подруги Гали — Тамара Нупрейчик и Татьяна Щербенок. Бурно поприветствовали новорожденную, вручили подарки, полюбовались личиком красивого ребёночка, плотно пообедали, вдоволь наговорились по событиям нашей молодой жизни. К вечернему сну девочки, тихонько разошлись. Мы со Светланой поехали к моему отцу знакомиться. По пути купили продуктов на ужин. После приятного знакомства, отец попросил меня выйти из его комнаты, а Светлану попросил остаться с ним для продолжения разговора. Я на кухне занялся приготовлением фарша для котлет, уж очень хотелось домашних котлет, приготовленных женскими руками. Через некоторое время, приходит ко мне Светлана в весёлом расположении духа. Благодарит меня, что правильно выбрал себе занятие в её отсутствие. Оказалось, что фарша я накрутил чересчур много для нас троих на сегодня и завтра, второй день праздника Великого Октября. Решили на завтра пригласить «Рябчиков» и вчерашнюю компанию у них, ведь должна же Галя отдохнуть от своей кухни, да и перемена обстановки даст ей полезную разрядку. Пошли к отцу сообщить наше желание устроить завтра большой домашний праздник, коего у нас с ним не было в нашей квартире, со дня смерти мамы. Папа даёт своё согласие. Всё закрутилось и завертелось в доме Назаровых — отца, сына и невестки.

Светлана до позднего вечера готовила различные угощения к завтрашней встрече с друзьями. С этого вечера и по сегодняшний день она вот так готовится, переживает, трудится до полной усталости в приготовлении угощений для всего нашего окружения друзей, детей, а теперь уже и многочисленных внуков.

Восьмого ноября 1975 года к обеду, в назначенный час, к нам вошли дорогие на многие последующие года жизни друзья и коллеги нашего вычислительного центра. С тех пор традиция встречаться по поводу и без повода живёт и здравствует, а мы стараемся не стареть душой и телом. Чего ещё лучшего нам желать друг другу в дни встречи, теперь уже пенсионерами со стажем.

Вместе с молодёжью к нам пришёл папа Галины Ивановны, Иван Антонович Юрцев. С папой они сразу начали оживлённый разговор о временах былых и ратных. Дядя Ваня фронтовик, ветеран труда нашего знаменитого Оршанского, ордена Ленина льнокомбината, имеющего тогда союзное значение, где работали ткачихами молодёжь со всего Советского Союза. Комбинат насчитывал двадцать пять тысяч работающих людей.

Самая младшая гостья Настенька Рябцева разместилась в своей люльке, снятой с коляски. Прогулка по свежему морозному воздуху пошла ей на пользу, она вскоре сладко заснула. Мы комфортно расположились за праздничным столом, произносили благодарные здравицы Великой Революции, за начатое приятное знакомство и просто за то, что нам хорошо жить в стране родной. Никто ещё не придумал другой такой трапезы, когда хочется сидеть и сидеть, делясь сокровенными мыслями о прожитом, настоящем времени, ожиданием чего — то нового и нужного в жизни каждого из нас. Довелось мне быть за шведским столом в Ленинграде. За ним много не поговоришь, держа тарелку в руках.

День прошёл в оживлённой беседе единомышленников, что является самым дорогим в жизни любого человека вовремя находить опору и поддержку у таких людей.

После чаепития со сладкими вкусностями пошли со Светланой провожать гостей. От остановки «Разница» все разъехались. Мне впервые, за последние два года жизни, не хотелось возвращаться домой, после такого проведённого вечера. Мертвящая тишина дома отталкивала. Придя домой, не нашёл в себе силы мыть посуду. Упал на кровать и мгновенно заснул. Хорошо, что наступающий рабочий день недели начинался со второй смены.

Меня разбудил телефонный звонок Светланы. Она поинтересовалась моим самочувствием и пожелала привести себя в рабочее состояние перед скорым началом второй смены. Извинился, что сам не позвонил ей первым и, не поблагодарил за всё содеянное ей за прошедшие праздничные дни. Она приняла мои извинения с легким юмором в мой адрес. Для меня главным итогом праздника Великого Октября стало осознание — теперь мы с отцом не одни. Светлана взяла над нашей жизнью «шефство». По мере возможности старалась навестить нас, вкусно приготовить поесть для наших совместных ужинов по будням и обедов в выходные дни. Я ей очень благодарен за оказанное внимание к нам, за потраченное своё свободное время на нас, в ту далёкую пору выживания с отцом. Он всё боялся умереть и оставить меня одного, ведь в городе мы находились совершенно одни. Мои две сестры — старшая Надежда и младшая Лариса, жили далеко от нас — в Западной Белоруссии, часто навещать нас не могли, имея свои семьи. Моё знакомство со Светланой произошло в оптимальные сроки моей холостой жизни — когда обрелась устойчивая, надёжная и интересная работа, мне удалось закрепиться в институте, перейдя на третий курс заочного обучения, таких студентов стараются не отчислять за их «хвостики». Одним словом, созданная база подталкивала к обретению своей семьи, решению моей участи. Вскоре это желание разрешилось совершенно невероятным образом.

Наступающий Новый 1976-й год, мы встречали у «Рябчиков», в квартире родителей Гали, на проспекте Текстильщиков, рядом со старинным Дворцом культуры льнокомбината.

После программы «Новогоднего огонька», начался показ фильмам «Ирония судьбы или с лёгким паром». Необычность начала фильма, его завязка заворожила всех нас, присутствующих гостей. Мы остались на уговоры хозяев досмотреть фильм до конца. Под утро мы с Колей проводили Светлану до общежития, затем возвратились на площадь перед Дворцом льнокомбината, ловить такси для меня. Пока ожидали счастливый случай, переговорили с Колей обо всём на свете. Потом он задаёт мне вопрос:

— Ну, так когда, у вас там, что намечается? — А то для нас всех настолько всё очевидно, что вроде и ждать вам уже ничего и никого не надо.

Новогоднее настроение сделало своё дело. Со всей определённостью Коле говорю:

— Думаю, к весне всё окончательно определится, — а про себя думаю, что со Светой ещё не начинал этот разговор.

Подходит такси, прощаюсь с Колей, договариваю свою мысль о предстоящих событиях, таксист просит в машину, у него много заказов. На пути домой, в новогоднем такси, прихожу к решению — мне пора кончать с нерешительностью и приступать к действию.

Второго января 1976 года, к нам приезжают Светлана и Тамара для продолжения встречи Нового года. В этот день по традиции проходил по первому каналу захватывающий концерт «Песня года». До концерта ещё оставалось свободное время и, мы ударились обсуждать просмотренный фильм «Ирония судьбы». Слов нет, яркий сюжет для новогодних историй.

Тамара замечает:

— Вот, Назаров, если бы Мягков вовремя женился, то не улетел пьяный в другой город искать приключений накануне нового года.

На, что я с полной уверенностью говорю:

— Всегда готов сделать предложение Светлане Александровне! Весной и поженимся, слово кавалера!

— Ой, какая приятная новость, за это стоит выпить шампанского! — произнесла Тамара.

— Ну, Назаров, не ожидала от тебя такой прыти! — ответила Светлана на моё выстраданное предложение, которое вынашивал долгие шесть месяцев.

С восторгом ожидания предстоящих дней встречи ещё многих праздников зимы и весны мы провели этот незабываемый вечер.

Так определилась моя будущая жизнь на долгие годы — годы радости общения с любимой девушкой, женщиной, матерью наших очаровательных троих деток — дочки, сына и опять дочки! За сорок два года прожитой совместной жизни, конечно, в ней было всё, но хорошего больше. С наступлением весны, спланировали ознакомительные поездки к родственникам с обеих сторон. К празднику Первое Мая 1976 года поехали на Украину, к родителям Светланы. Встреча в посёлке Первомайское, Харьковской области далась мне не легко. Прожившему детство, отрочество и юность в глухом селе Зауралья, встреча с педагогами большого стажа, требовала от меня произвести впечатления воспитанного, добропорядочного человека. Мои волнения оказались напрасны — Александр Адамович и Анастасия Трофимовна, оказались простыми, добросердечными людьми. Оба преподают язык и литературу — Александр Адамович украинский, Анастасия Трофимовна — русский. За обедом всё образовалось легко и непринуждённо. Рассказал свою родословную, про учёбу в институте, желание скорее получить высшее образование, ведь того требует моя настоящая работа. Родители поддержали моё стремление на данном этапе жизни. Анастасия Трофимовна была приятно удивлена моим увлечением творчеством Льва Толстого. Под его влиянием в возрасте семнадцати лет, начал вести дневник — «Дневник развития мысли и дела». Первая запись в дневнике сделана 20 декабря 1969 года, когда учился в Свердловске — радиотехнический техникум имени А. С. Попова, третий курс. В беседе с ней не удержался и озвучил свой философский девиз жизни, своё кредо: «Только ненависть к своему несовершенству в сочетании с презрением несовершенно существующего, укажет тебе истинный путь понимания смысла жизни».

Во время прощания на станции Лихачева, в беседе со знакомым педагогом, когда она меня представляла, Анастасия Трофимовна назвала меня «Гарный хлопец». С чувством искренней благодарности и признательности к родителям Светланы мы покидали Украину после далёкой, незабываемой поездки. Впоследствии у нас сложились хорошие, ровные, родственные отношения до конца их интересно прожитой жизни.

Между тем время приближалось к свадьбе, назначенной загсом г. Орши на 26 июня 1976 года. В конце мая месяца поехали с визитом к моей старшей сестре Надежде, проживающей в городе Барановичи, Брестской области. Приехали в пятницу вечерним поездом. На такси подкатили к гарнизонному дому авиационного городка. Игорь Георгиевич, муж Нади, служил в должности секретаря парткома номерного военного авиаремонтного завода. До отставки по выслуге лет ему ещё предстояло служить и служить. Он выглядел бодрым, жизнерадостным подполковником авиации, служащим политработником во многих частях бывшего СССР.

Встретили нас приветливо, как давно желанных гостей. Предварительно я написал большое откровенное письмо сестре, в котором с восторгом описал моё знакомство со Светланой. Её скромность, обаяние, привлекательность как девушки сразу покорили меня.

Моё ухаживание за ней отметили коллеги по работе и, в один голос подтвердили мой правильный выбор, среди множества сотрудниц нашего вычислительного центра. Папе она очень понравилась, он беседовал с ней наедине и, видимо, высказал ей мои достоинства и недостатки, а главное — не оставлять меня и его в нашей бесхозности, в отсутствии хозяйки дома, ибо он уже старенький, хочет видеть меня определившимся в выборе спутницы жизни. Одним слово мы великолепно провели выходные майские дни в окружении моих близких и дорогих родственников. Много гуляли по красивому городу, заходя в привлекательные уличные кафе. В одном из них договорились о помощи Нади и Игоря в проведении свадебных торжеств — на второй день празднования, помочь продуктами оформить стол для гостей у нас дома. В то брежневское время начались перебои с продуктами питания, особенно мясными и колбасными. Игорь заверил, что всё привезёт на своей машине из Барановичей. Лучшего мы и не могли желать.

Окрылённые завершением согласования всех проблем подготовки к свадьбе, возвратились домой и, начали поиски своих нарядов. В дни приготовления к торжеству мы пережили лучшее время в нашей жизни! Мир расцветал всеми цветами и красками картины под названием «Радости жизни»! Если такой картины в натуре ещё нет, то я напишу её словесно!

Мы взрослые самодостаточные молодые люди, встретились на пересечении двух государств, выразили симпатии друг другу, взаимно полюбили, решили создать свою семью — близкие родственники пошли нам навстречу в осуществлении нашего счастья! От таких судьбоносных счастливых решений, конечно, засветятся глазки, воспылают щёчки и закружится голова! Так пускай кружится и вертится всё на свете на счастье нам двоим!

Дни до свадьбы летели как сумасшедшие! Мы торопили сами себя, друзей, родственников. Всем разослали пригласительные открытки. Приглашённых оказалось тридцать два человека, родственников двенадцать человек. Вновь открытое кафе «Отдых» на улице Мира, согласилось обслужить нашу свадьбу.

В субботний день свадьбы, утром, вышли наряжать свадебные машины. На лавочке нашего подъезда сидел солидный молодой человек в белоснежной рубашке с коротким рукавом, рядом с ним на скамейке лежал пиджак, редкой модели. Он с нами поздоровался и вежливо спросил:

— Скажите, здесь сегодня будет свадьба? — да, а я жених, — Игорь? — допытывался приятный гость нашего дома.

— А я Николай, двоюродный брат Светланы, приехал к вам на свадьбу из Москвы.

— Очень приятно, Николай, будем знакомы, Игорь.

— Николай, проходите в пятнадцатую квартиру, там многие собрались ваши, Лариса Вяхирева, ваша сестра, приехала из Воронежа.

— Да! Бегу!

Так произошла наша первая встреча с разносторонне образованным, талантливом братом Светланы. Его карьера военнослужащего секретных разработок закончилась в ранге военного атташе, при Посольстве России в Китае, в ранге генерал — майора.

Общение с ним в день свадьбы доставляла истинную радость, от его постоянных шуток, анекдотов, каламбуров и желанием — «Давай покричим», когда он обращался к соседям по столу.

Торжество свадьбы прошло спокойно, размеренно, с весёлым настроением всех присутствующих. Регистрация в загсе состоялась в час дня, затем поездка по памятным местам города, возложение цветов к памятнику Вождю Пролетариата на площади у Дворца культуры льнокомбината, где нас встретила мама Гали Рябцевой, Софья Евсеевна Юрковская. Она нас тепло поздравила, пожелала счастья и любви на всём нашем жизненном пути.

В два часа дня началось торжество торжеств — праздничное свадебное чествование молодожёнов в кафе «Отдых». Когда собираются близкие, добрые люди за одним большим столом в такие памятные даты, остаются самые светлые воспоминания о проведённом времени. Дух единения и благодарности к разделившим с нами радость того солнечного дня лета 1976 года, до сих пор живёт с нами, на протяжении вот уже сорока двух лет.

К своему стыду коряво исполнил свадебный вальс в паре с невестой — оттоптал ей ноги, выглядел как цирковой медведь на коньках. Перед свадьбой Света натаскивала меня в кружении вальса, но, сколько не старался, так и не освоил лёгкое парение в плавном движении классического танца. Давно в себе заметил — простые вещи осваиваю с большим трудом, труднейшие вопросы бытия даются мне несравненно легче, они мобилизуют все силы и помыслы на их разрешение, иначе не приходит успокоение, без которого трудно жить. В поисках путей исповедных ищу успокоение помыслов своих.

На третий день проведённых торжеств, начали разъезжаться дорогие гости, приехавшие из дальних мест — Николай в Москву, Лариса в Воронеж, родители Светланы на Харьков. Мои родственники задержались, чтобы навестить могилку мамы, побыть с ней наедине, мысленно передать ей новость — вот и младший сын, последний ребёнок Игорь, определил свою судьбу, нашёл спутницу жизни на все времена.

Мама всегда радовалась моим стараниям движению вперёд, к одолению новых этапов в развитии ума, полезных дел на радость всей нашей большой и дружной семье. Вечная труженица она не знала покоя в последние годы жизни. Пропавший без вести средний сын Борис, фактически свёл её в могилу. Его паразитический образ жизни, итог развитого в себе безделья вплоть до тунеядства, после службы офицером в Армии. В шестидесятые годы прошлого века, когда министром обороны был маршал Г. К. Жуков, он насаждал в войсках культ строевых кадровых офицеров, напрочь принижая роль политработников всех рангов. За что впоследствии и был снят Н. С. Хрущёвым с должности министра обороны. Борис своей ранней бессмысленной демобилизацией из Армии, по просьбе аристократки жены Алиды, фактически открыл себе путь к ранней погибели. Ей, видите ли, захотелось жить в Москве, служа с мужем, кадровым офицером в Западной Украине, город Львов. Где Львов, а где Москва. Скорее всего, она сделала предлог, чтобы просто расстаться со службой мужа и не мотаться больше по военным гарнизонам.

Бесследное исчезновение брата Бориса в ноябре месяце 1970 года, наложило отпечаток и на мою жизнь подростка. Часто задумывался о бренности нашей хрупкой жизни, а порой и её бессмысленности. Ранняя смерть мамы усугубила мои глубинные поиски смысла жизни, часто уходил в себя. Со временем Светлана заметила моё подавленное состояние, однажды вызвала меня на откровенный разговор. Подробно рассказал ей трагедию нашей семьи. Она должным образом восприняла мои переживания, поддерживала меня в минуты отчаяния, когда глаза не смотрели на весь белый свет.

Наша жизнь круто изменилась с рождением первого ребёночка, девочки Улички. Был март месяц, моя любимая пора года, когда мы ждали рождения нашего первенца. Двадцать шестого марта, в начале первого часа ночи, вызвали скорую помощь для доставки нашей мамы в родильный дом. Нас увезла знакомая дежурная фельдшер Людмила Коротич, с которой мы встречались на масленицу, в семье наших общих знакомых Семёновых. Людмила тогда предугадала, что возможна она в свою смену нас и повезёт в родильный дом. Так и произошло к хорошему предзнаменованию. В восемь часов утра двадцать шестого марта Света родила красивую, миленькую девочку Улю. Мне позвонили о радостном событии около десяти часов утра. Когда я сообщил отцу, он торжественно воскликнул: — Родилась одиннадцатая внучка! К утреннему посещению рожениц принёс Светлане кефир, булочки, печенье. Мы поговорили с ней по видеотелефону. Ей приносили малышку в палату покормить. Радость счастья рождения ребёночка не сходила с наших лиц. По приходу домой оповестил всех родных и друзей о радостном событии в нашей жизни. Через неделю мы с друзьями забрали домой наших девочек. Перед глазами картинка — Света положила Уличку поперёк своей кровати, распеленала, раздался громкий плач. Прикосновение к груди остановило плач. Позвонил Гале Рябцевой с просьбой приехать помочь и, показать, как провести первое купание. Подготовил ванну, пелёночки, градусник, нагрел воды для подготовки нужной температуры купания. Зашла Галя, быстро всё организовала, взяла малютку, мы все зашли в ванную комнату. Придерживая левой рукой, опустила Уличку в ванну. Она расставила ручки в разные стороны, затруднила опустить её ниже, начала плакать. Галя спокойно пригоршней начала поливать пелёночку, которой накрыла тельце малютки. Она стихла, остаток купания прошёл без крика. Всё купание длилось десять минут. Вернулись в спальню. Света перепеленала Уличку, приложила к груди. Ребёночек активно начал сосать молочко. Вскоре затих и заснул. Мы трое стояли у кроватки, любовались личиком нашей девочки. Началась жизнь большого человека. Такие мгновения не забываются, они продляют нам жизнь, возвращаясь памятью истоков счастливейших дней, пережитых нами в молодости.

Жизнь шла своим чередом. Подошло время окончания срока декретного отпуска для нашей любимой мамы. Встал вопрос — как быть с воспитанием Улички. В два годика можно отдавать в ясельки, но нам очень не хотелось делать этот шаг. Хрупкая, маленькая девочка никак не вписывалась в ясельную группу. Подходящую няню в нашем доме не нашли, а таскать ребёнка по городу не хотелось. Понесли в ясли, что находятся по близости к дому. Отопительный сезон ещё не начинался. Шла первая половина октября 1977 года. Пожилая няня группы не усмотрела подмоченную нашу девочку. Сколько ребёнок находился застуженным, мы не знаем. На следующий день высокая температура, приехавшая участковая врач нашла хрипы в лёгких и определила стационар с мамой. Три дня лечения не дали результатов, хрипы усиливались. Лечащий врач в беседе со мной посетовала, что уколы оксациллина не помогают, нужно срочно найти ампулы оксациллина, не менее пяти упаковок по десять штук. В городе такого лекарства не оказалось, аптеки дали направление поисков только на Минск. Звоню шурину Игорю Георгиевичу, его бывший солдат теперь заместитель министра торговли Белоруссии в Минске. Через три часа получаю ответ — встречать поезд в Орше, номер вагона, с проводницей рассчитались. Лечу на вокзал, забираю лекарства, на такси приезжаю к моим девочкам. Дежурному врачу детской больницы отдаю упаковки с уколами оксациллина, она в полном удивлении. На поиски и доставку лекарства у нас с Игорем Георгиевичем ушло восемь часов. Через сутки заведующая детским отделением сообщила мне, что началось рассасывание воспаления лёгких, хрипы пошли на спад. Эти две недели лечения нашей любимицы провёл в бессонных ночах, недоедании от отсутствия всякого аппетита. Перед глазами стояли измождённые лица мамы и дочки. На моих висках появилась седина. Мне только весной исполнилось двадцать пять лет.

После пережитого потрясения, мы уже никому не отдавали нашу девочку. Светлана перевелась работать в смену отдела эксплуатации. Во время нашей пересменки — когда я шёл на работу, а Света ещё находилась на вычислительном центре, за Уличкой присматривала соседка по подъезду, бабушка Полина. Так наладился наш быт, до исполнения Улички три годика. Окрепшую за годик мы опять попробовали отдать её в садик. На этот раз всё прошло благополучно, Уля вписалась в режим садика, утром с охотой одевалась пойти к деткам. Мы счастливо прожили все вместе четыре года до выпуска Улички из садика. Надо ли говорить, что гармония в семье благотворно сказывается на развитии ребёнка.

В своей статье «Мы продолжаем себя в детях» Василий Александрович Сухомлинский пишет об этом со всей определённостью, как постулат очевидности, выработанный человечеством: — «В извечном стремлении к отцовству и материнству выражается духовный, нравственный порыв, постигнутый человеком как высшее счастье. Это порыв к тому, чтобы оставить себя в своих детях, продолжить своё бытие, утвердить нравственные ценности, постигнутые, обретённые, добытые предыдущими поколениями, умноженные крупицей собственного опыта, собственного творчества во всех сферах своей практической деятельности». (В. А. Сухомлинский, собр. соч., в 3-х томах, том 3; стр. 507. Изд. М; Педагогика, 1981 г.)

Много сил и старания в умственное и физическое развитие детей внесла наша мама. Светлане Александровне пригодился опыт родителей в воспитании её, брата Александра и сестрички Лены. Мы часто вспоминаем их, рассказываем детям, какие у них были замечательные бабушка Анастасия Трофимовна и дедушка Александр Адамович.

Наша старшая дочка Ульяна избрала профессию педагога, преемственность поколений продолжается. Сын Денис приобрёл специальность архитектора, наша младшая дочка Настенька трудится как логист — маркетолог. Жизнь продолжается в хороших делах наших детей. Нас несказанно радуют повзрослевшие пять внуков, мы скучаем по ним, когда не удаётся вовремя встретиться, поговорить, пообщаться с ними в их делах и заботах. Свой рассказ как исповедь в воспоминании и размышлении хочется закончить словами вечно живой песни, она звучит как гимн торжеству жизни на планете Земля:

Я люблю тебя, жизнь,

Что само по себе и не ново,

Я люблю тебя, жизнь,

Я люблю тебя снова и снова!

Центром этой любви и её притяжением есть, была и остаётся наша мама, Светлана Александровна. Она наполнила нашу семейную жизнь теплотой и вниманием ко всем её домочадцам. Наш дом светится её любовью вот уже сорок два года, она неиссякаемый источник доброты, заботы, нежности в каждодневных трудах выживания нашей большой, дружной семьи.

Песня о маме

Знаешь, мама, день обычный

Без тебя нам не прожить!

Слово мама так привычно

С первых дней нам говорить!

Стоит только приглядеться, —

Целый мир согрет вокруг

Теплотою маминого сердца,

Нежных, добрых рук…

Наши беды и невзгоды

Отступают пред тобой,

Всё ясней нам с каждым годом,

Как за нас ведешь ты бой!

Мама, — друга нет дороже —

Веришь ты в наш каждый взлет!

Кто еще, как ты, поможет?!

Кто еще, как ты, поймет?!

Поэт М. Садовский

22.06.2018г          Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

Великий дар призвания Рассказ

Школа нам даёт всё, кроме знания жизни

А. Кузнецов: из повести «Продолжение легенды»

Учителям Заводоуспенской средней школы посвящается

Вот и пришла пора расставаться с нашей любимой начальной, уютной старенькой деревянной школой, ещё дореволюционной, 1917 года, постройки английским фабрикантом Ятесом. В конце мая 1963 года, наша первая учительница, Тагильцева Таисия Маркеловна, построила наш 4-й «А» класс в колонну по два ученика и, повела через прилегающую к школе дорогу, в двухэтажное кирпичное здание школы старших классов, для передачи и знакомству с классным руководителем нового 5-го «А» класса. Так начался для нас сорванцов, новый этап взросления. Таисия Маркеловна со слезами на глазах, передала нас классному руководителю, преподавателю математики, Еремян Завену Ивановичу. Мы сидели за новыми партами притихшие в ожидании чуда новой жизни. И оно потом открывалось перед нами каждый день — познание мира через знания, с которыми делились наши любимые педагоги.

В юном возрасте всё окружающее воспринимается с обострённым чувством. В череде новых предметов, открывается пара — урок русского языка и литературы. С нами приветливо, мило улыбаясь, знакомится преподаватель Петрик Любовь Вильгельмовна. Она вводит нас в программу обучения на предстоящий учебный год, делится наблюдениями, что способствует хорошему усвоению материала её уроков, рассказывает о своих требованиях к нам, в процессе обучения. Всё происходит с интересом познания и понимания, что от нас требуется в первое время вхождения в её предмет. Во все последующие годы обучения, это помогало мне с особым интересом слушать и выполнять домашние задания по русскому языку и литературе. Высокая культура личности Любовь Вильгельмовны, глубина знаний своих предметов, просто покорили меня, с первого года обучения у этого замечательного педагога по призванию, по зову души.

В памяти отложился урок знакомства с биографией А.С.Пушкина, началом его творчества. С каким душевным волнением, сопереживанием трагической жизни и смерти поэта она рассказывала, что её состояние невольно передалось нам, ученикам. Мастерски владея литературным словом и памятью, речь её перемежалась со стихами поэта, отрывками из дневников и переписки, она просто заворожила нас своим моно -спектаклем. Такие уроки классики и были тем мощным стимулом в старательном изучении литературы. Большинство из нас хорошо успевали по предметам Любовь Вильгельмовны. В шестом классе она заметила моё старание к учёбе и, желание знать больше школьной программы, узнала, что я записан в школьной библиотеке, хожу регулярно, обмениваю книги. Зимой 1965 года намечался районный конкурс чтецов среди школьников средних и старших классов. Любовь Вильгельмовна предложила мне поучаствовать в таком интересном и почётном мероприятии. Подобрали очень модное в то время и часто звучащее по радио стихотворение «Гренада», написанное поэтом Михаилом Светловым, ещё в 1926 году. Посредством радио я хорошо запомнил дикцию чтения стихотворения. Выбор оказался удачным, дирекция и оргкомитет конкурса Тугулымского дворца культуры присудили мне второе место среди чтецов школьников среднего возраста. Радости моей не было конца. Я с ещё большим усердием стал учиться по предметам Любовь Вильгельмовны. В восьмом классе подошло время изучать творчество М.Ю.Лермонтова. Прослушали краткое содержание романа «Герой нашего времени», разобрали цели и задачи автора при его написании, получили домашнее задание — написать сочинение об одном из героев романа. Я выбрал образ Печорина. При написании разошёлся так, что исписал тетрадь в двенадцать листов, чего ранее со мной никогда не случалось, писать большие сочинения. Получил высокую оценку и похвалу Любовь Вильгельмовны перед всем классом. Потом, когда я уйду из школы, моё сочинение ещё несколько лет будут читать как образец написания сочинения по образу Печорина. Усердие моё в учёбе усилилось и не остывало до окончания базовой школы. Уходим на летние каникулы в лето 1967 года. Как всегда, получаем длинный список литературы для внеклассного чтения на большой период отдыха. Среди этого списка, Любовь Вильгельмовна выделяет повесть Анатолия Кузнецова «Продолжение легенды» (Записки молодого человека) и, настоятельно просит, чтобы мы её обязательно прочли. В поселковой библиотеке села Заводоуспенское нахожу заветную повесть.

Введение повести сразу увлекло, простой разговорный язык приковал моё восприятие до конца чтения повести, я прочитал её на одном дыхании. События разворачиваются в судьбах трёх школьных друзей после окончания школы. Они в муках неопределённости и тайны завесы будущей жизни, решают куда им пойти учиться или выбрать трудовой путь и, потом заочно учиться. Анатолий выбирает призыв комсомола откликнуться на строительство Братской ГЭС. Взвесив свои слабые шансы поступить в политехнический институт, имея в аттестате зрелости тройки по трём предметам, он уговаривает маму отпустить его на большую стройку века, где можно освоить специальность, начать работать, принести пользу Родине. Романтический порыв освоения грандиозных богатств Сибири, её бескрайних просторов, шумные призывы Партии и Комсомола, захватили юношу большим делом в судьбе страны. Анатолий принимает решение покинуть Москву и поехать навстречу неизвестной судьбе, не боясь никаких трудностей в далёком крае. По пути следования в Братск поездом Москва-Владивосток, он знакомится с бригадиром плотников со стройки Иркутской ГЭС, Леонидом, который уговаривает Анатолия пойти работать в его бригаду. Убеждает, что на этой стройке работы идут полным ходом — вырыт котлован под плотину, завершается возведение самой плотины, все рабочие стройки обеспечены, спецодеждой, жильём и питанием, созданы все условия для нормальной жизни и работы. Антон, после экскурсии с Леонидом по объектам строительства Иркутской ГЭС, даёт согласие на работу здесь, его оперативно оформляют на работу в течение дня с устройством проживания в общежитии, приближённом к стройке. Это решение оказалось безошибочно правильным и единственно верным в данное время. На строительстве Братской ГЭС только начинался лесоповал под строительные площадки, это тяжелейшая работа даже для опытных, бывалых подсобных рабочих. Леонид, с его многолетним опытом работы на стройке с нуля, точно определил, что такая работа не под силу новичку-москвичу и теперь он наверняка никуда не сбежит, находясь под его руководством. Во всём должна быть точная расстановка приоритетов при выборе любой работы, любого рода занятий, только она определяет успех во всех начинаниях.

Анатолия приняли бетонщиком на четвёртый участок Иркутской ГЭС. Первый рабочий день выдался тяжёлым — принимал бетон от машин в бадью для высотного крана, который подавал её на разные участки бетонирования плотины. Во второй половине дня пошёл дождь, но работа не прекращалась. В таких условиях он доработал смену, намного перевыполнив задание. Мастер поздравил его с хорошим началом работы. Крещение ударным трудом состоялось, он выдержал испытание на прочность. С таким подъёмом на зрелость он прошёл через всю стройку ГЭС. Новые друзья по бригаде поддерживали его желание работать с максимальной отдачей, помогли наладить достойный быт. Легенда строительства грандиозного объекта Сибири началась для молодого москвича напористо, с искрой романтики и веры в себя, он дошёл до конца строительства Иркутской ГЭС!

Прочитывая повесть «Продолжение легенды», задаю себе вопрос — через два года оканчиваю школу, какая участь ждёт меня дальше, что там за горизонтом школы? Родители пожилые, я самый младший в семье, учиться в институте на дневном отделении не смогу, в семье нет полного достатка. Пойти работать на нашу Успенскую бумажную фабрику, особого резона нет, после восемнадцати лет призовут в Советскую Армию и, прощай моя учёба на заочном отделении. Уточняю в школе, кто будет вести уроки литературы в девятом и десятом классах, оказывается другой учитель, а не Петрик Любовь Вильгельмовна. Собираю подписи одноклассников с просьбой к директору школы оставить нам любимую учительницу по литературе Любовь Вильгельмовну. Иду с этой просительной бумажкой к директору школы Курячему Виктору Алексеевичу, он внимательно меня выслушивает и сообщает:

— Всё хорошо, что вы подписали классом, выразили своё желание и уважение к замечательному педагогу, но дело в том, что Любовь Вильгельмовна имеет не полное высшее образование и, юридически мы не можем её допустить к преподаванию литературы в старших классах.

Директор расспросил меня как отдыхается, чем занимаюсь, а сам пристально в меня всматривается, прощупывает моё настроение. После его грустного сообщения, вид у меня был понурый, безрадостный. Говорить ни о чём не хотелось. Из кабинета директора школы вышел совершенно потерянный и раздавленный, горем случившегося. Иду домой и анализирую — какая будет жизнь в классе с первого сентября? Для меня встаёт безрадостная картина. Заканчивается июнь месяц 1967 года, ещё есть время подать документы для учёбы в техникум. Еду в Свердловск, нахожу радиотехнический техникум имени А.С.Попова, пишу заявление на учёбу радиолокационного отделения. В июле месяце успешно сдаю три вступительных экзамена. В середине августа в Заводоуспенку мне приходит сообщение о зачислении в техникум. Решительность героя повести Анатолия Кузнецова, «Продолжение легенды», помогла мне в сложной жизненной ситуации. В последующие годы жизни, часто вспоминал свой выбор летом 1967 года, и, ни о чём не сожалел и, не сожалею по сегодняшний день.

Сидя на уроках литературы в техникуме, написал мысленное обращение к Любови Вильгельмовне:

***

Опять сижу я, зачарован

Уроком лиры золотой

И, забыв все давнишние боли,

Устремясь в неизведанный мир,

Вспомнил Вас, помянув Вас

Душевной слезинкой!

19 мая 2017 г. Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /

Наш легендарный, любимый всеми поколениями учеников, директор Заводоуспнской средней школы №23, преподаватель физики и астрономии, Деревенчук Прокопий Васильевич. Благодаря его титаническим усилиям, была построена новая красивая школа на 1500 мест, с её построением, занятия учеников проходили в оду смену.

Заводоуспенская средняя школа, в которой я проучился с 5-го по 8-й класс, это были лучшие школьные годы в моей жизни 1963—1967гг

Этот рассказ вошёл в «Народную книгу». Книга: «Школьные воспоминания. Мой урок литературы». ООО «Издательство АСТ», г. Москва, 2018г., 352 стр. ISBN 978-5-17-105874-6.

Коллектив учителей нашей Заводоуспенской средней школы, которые учили нас с 5-го по 8-й класс. Они постоянно живут в моей благодарной памяти. Светлые, добрые чувства вызывает эта историческая фотография.

Наш дом виден третий по правой стороне, дом №5, улица Октябрьская. 1959 год. Кто в нём сейчас проживает я не знаю, но хочу узнать и познакомиться с новыми хозяевами.

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

ЭССЕ

В поисках истины

Познай, откуда ты и кто, зачем пришёл, куда идёшь. Что ты велик, иль ты — ничто, что ты бессмертен или умрёшь как все, в забвенье Старец Николай Гурьянов.

После прочтения такой глубинной мысли о сущности бытия, берёт оторопь, подавленность, понимание бессмысленности прожитой жизни. Жаль, что подобные наблюдения умудрённых людей прожитой жизни, приходят к нам на склоне лет, когда времени для зарождения нового жизненного пути и осмысления своего истинного предназначения уже почти не остаётся.

Просматривая давние статьи писателя В.А.Каверина, за 1974 год, набрёл на редкость звучное название — «Уроки и соблазны». Увлёкся чтением, меня поразили судьбы людей в крохотном тексте статьи.

«В молодости, поражённый историей гениального Лобачевского, я стал читать о нём и полгода провёл а архивах, пытаясь понять, откуда в Казани, в медвежьем углу взялась эта смелость ума, не согласившегося с тем, что в течение двух тысяч лет казалось человечеству неопровержимым, бесспорным? Из прочитанного в архивах, я понял, что внешнее благополучие жизни учёного, не имеет ничего общего с теми событиями, очень печальными и страшными, которыми была полна жизнь этого человека. Гениальное открытие, без которого невозможно вообразить всё дальнейшее развитие современной математики и физики, было сделано в 1826 году. С тех пор Лобачевский прилагал все усилия, чтобы добиться если не признания, так внимания. Свои исследования он напечатал девять раз: пять на русском, один — на немецком, три — на французском. Всё было напрасно. В науке своего времени он был не только не понят, но осмеян и забыт, а близкие друзья математики говорили между собой о его «злосчастных фантазиях».

Читаешь эти строки и мысленно представляешь всю трагедию не понятого учёного, а ведь ему ещё надо было читать лекции студентам, вдохновлять их на любовь к науке, делиться с ними тайнами своего открытия. Сложность положения Лобачевского среди учёной среды современников сложна в нашем восприятии и понимании его душевного состоянии в семье, среди истинно преданных друзей. Не каждому автору дано войти в мир гениального человека, его окружение.

Как истинно честный, открытый человек Вениамин Александрович пишет: «Ненаписанные книги подчас учат большему, чем написанные. Я оставил роман о Лобачевском в самом начале, но продолжал много думать о своей неудаче. Биографический роман — едва ли не самый трудный жанр в литературе.

Я думаю, что существенны три условия для писателя, желающего рассказать жизнь необыкновенного человека, — это найти ключ к биографии, ту психологическую отгадку, которая поможет открыть характер, понять его определяющие черты. Чтобы найти этот ключ, необходимо ясно представить себе весь жизненный путь, всё развитие деятельности «замечательного» человека. Немногие люди видят себя со стороны, способны беспристрастно оценить смысл собственной жизни. Человек почти никогда не знает, когда его биография достигает кульминации. Ему кажется, что всё у него впереди, а на самом деле жизнь уже пошла под гору, и очень часто он не знает, с какого момента это началось. Трагедия непризнания терзала Лобачевского всю жизнь.

Задача писателя, изучающего далёкую, чужую жизнь, — открыть в ней те стороны, что были скрыты от современников — намеренно или случайно — и зачастую от самих «замечательных людей». Второе важное условие: позиция автора должна быть не только отчётлива, ясна, но и служить мерилом при отборе подчас необозримого материала. Мало составить инвентарь, каталог фактов, наблюдений, из которых должна вырасти книга. Можно глубоко проникнуть в жизнь необыкновенного человека, но не суметь написать о ней».

Это вывод из авторской практики нашего классика литературы двадцатого века, это руководство к действию для любого начинающего писателя в поиске тем для творчества. Каждый раз, соприкасаясь с наследием В.А.Каверина, находишь сокровенные мысли о труде писателя, его пути в разгадке интересных жизненных коллизий людей одарённых, малоизвестных для общества, истории Отечества и литературы. Постоянно хочется возвращаться и возвращаться к переосмыслению всего им написанного, жизнь становится интересней, светлей, устремлённой на новые поиски людей с необычной, яркой судьбой. Он во многом определил моё желание подавить в себе страх и начать писать малую прозу.

«Идея подвига — вот, в сущности, главный движущий фактор лучших биографических произведений. Не случаен большой успех, выпавший на долю книги «Эварист Галуа» Леопольда Инфельда, польского академика, близкого сотрудника А. Эйнштейна.

Эварист Галуа, (1811 — 1832г), один из гениальнейших математиков девятнадцатого века, двадцати лет был убит на дуэли. Математикой занимался усиленно в последний год своей жизни. Он был революционером, политическая борьба занимала его больше или, во всяком случае, не меньше чем наука. Последние тринадцать часов своей жизни он занимался математикой, не отходя от стола. Он знал, что будет убит, — дуэль была спровоцирована его политическими врагами, — и очень торопился изложить суть своего открытия. На нескольких страницах за одну ночь были изложены основы современной алгебры. Оставляя будущим исследователям возможность заполнить многочисленные пустоты в математике, он выстроил здание целой науки теории групп». (В. Каверин)

«Теория групп позволила классифицировать алгебраические иррациональности наиболее естественным путем, а для наиболее простых по структуре иррациональностей — устанавливать их арифметическую природу (например теорема Кронекера-Вебера: корни уравнений с коммутативной группой рационально выражаются через корни из единицы). В соединении с теорией алгебраических чисел и идеалов теория Галуа позволила исследовать дальнейшие глубокие свойства иррациональностей (комплексное умножение эллиптических функций, Klassenkorper), составляющие самую высшую и трудную часть современной теории алгебраических чисел. Все перечисленные результаты относятся к алгебре. Но созданное Галуа понятие группы проникло во все отделы современной математики, коренным образом изменив ее лицо. Я позволю себе наметить трудную часть современной теории алгебраических чисел.

Все перечисленные результаты относятся к алгебре. Но созданное Галуа понятие группы проникло во все отделы современной математики, коренным образом изменив ее лицо. Я позволю себе напомнить некоторые отделы математики, в которых теория групп играет особенно важную роль. Конечные группы, кроме теории Галуа в узком смысле этого понятия, играют большую роль в теории правильных многогранников в многомерных пространствах, имея связь с кристаллографией. Основной здесь является теорема Жордана о существенной конечности числа конечных линейных групп заданного измерения. Эта теорема имеет также приложения в вопросе об алгебраических интегралах и приложение в вопросах линейных диференпиальных уравнений, в которой наиболее важные результаты принадлежат Камиллу Жордану (Camille Jordan, 1838—1922). Они изложены в его знаменитой книге «Traite des Substitutions», Paris 1870,

В настоящее время теория непрерывных групп хорошо изучена и непрерывно продолжает

Развиваться. В самое последнее время она нашла себе новую грандиозную область приложений. Открытия де-Бройля, Шредингера, Дирака и др, в квантовой механике и теории структуры материи показали, что современная физика должна опираться на теорию непрерывных групп и притом на те отделы, которые в позднейшее время были разработаны Картаном, Вейлем и другими — теорию представления групп линейными операторами, теорию характеров и т. п.

Таково влияние идей Галуа на современную математику. Поэтому естественно со стороны каждого образованного математика ознакомиться с тем, как зародились эти идеи, в каком виде они были представлены у самого Галуа».

Из предисловия к книге: ЭВАРИСТ ГАЛУА. СОЧИНЕНИЯ; ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО Н. МЕЙМАНА

ПОД РЕДАКЦИЕЙ И С ПРИМЕЧАНИЯМИ И. Г. ЧЕБОТАРЕВА; С ПРИЛОЖЕНИЕМ СТАТЬИ ЖИЗНЬ ЭВАРИСТА ГАЛУА

ОБЪЕДИНЕННОЕ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО НТКП

Главная редакция общетехнической и техно-теоретической литературы, Москва, 1936г. Ленинград T 11-5-4 ТКК №67

«Леопольд Инфельд рассказал читателю не только историю Галуа, но и историю написания своей книги. Он пишет её на глазах читателя, вместе с ним обсуждая оборотную сторону событий, взвешивая очень внимательно ценность каждого найденного документа по ходу изучения биографии личности необыкновенного человека.

Нужно писать о том, что эти люди сделали для человечества и культуры, обращать внимание на их обыденность, к их ежедневной жизни. Только так мы сможем цельно рассказать о личности необыкновенного человека.

Третьим условием написания биографии служит обязательность знать всё о своём герое, в том числе профессиональную сторону его жизни. Надо уметь рассказать о личности так, чтобы перед глазами читателя возник образ, характер, отличительная черта избранного для повествования человека, а это труднейшая работа мысли писателя над текстом рукописи.

Бесспорно, в конечном счёте биография писателя — его книги, дневники, записи, переписка с людьми, коллегами по перу, также как биография художника — его картины. Когда мной были усвоены все «уроки» писательской работы, теории литературы и отвергнуты все соблазны «лёгкого письма», передо мной встала главная задача жизни — самопознание. Если прежде я пользовался ключом воображения, теперь в моих руках оказался другой универсальный ключ — память, воспользоваться им в полную силу не каждому дано». (В. Каверин). 1974 год. Переделкино.

К. Г. ПАУСТОВСКИЙ

«Константин Георгиевич принадлежал к старшему поколению советских литераторов, он начал писать ещё до революции. Он раньше, чем я, подошёл к тому рубежу, с которого видно многое — и то, что совершено, и то, что ещё не начиналось в нашей скоротечной жизни. Когда он писал «Амфору», для него было ясно, что жизнь писателя со всеми её тревогами, сомнениями, разочарованиями в конечном счёте направлена к тому, чтобы выразить себя, отдать себя другим людям. Это удаётся немногим. Но есть среди нас счастливцы, которые работают не повторяясь, люди сильной, непреклонной души, подлинные властители дум, потому что их книги принадлежат всем поколениям.

Паустовский был одним из этих счастливцев. Умение восхищаться — о, какая это редкость и драгоценная черта в характере истинного писателя мировой величины!

Мы были друзьями — и, быть может, именно поэтому строго и беспристрастно судили друг друга. Его можно было слушать часами, не уставая. И сейчас, когда я с сердечной болью вспоминаю о нём, мне слышится его негромкий, хрипловатый голос, умевший говорить всё, ни от чего не отказываясь и ничего не скрывая. Нужна ли внутренняя сила для того, чтобы не стыдится своей доброты, чтобы сражаться за неё, чтобы бесповоротно отдать ей своё дарование? Да. И Паустовский, хрупкий человек, которого за тридцать лет знакомства и дружбы я никогда не видел здоровым, не только обладал, но властно распоряжался этой внутренней силой. С рыцарским достоинством защищал он в своих произведениях нравственную чистоту, воинственную совесть и веру в добро.

Почему так любят Паустовского? Почему его книги неизменно вызывают чувство нежности, глубокой симпатии? Можно по — разному ответить на этот вопрос: его любят, потому что он художник с головы до пят; он артистичен и изящен. Его любят, потому что по каждой строке, по каждой странице видно, что ему самому необычайно интересно писать — это мгновенно передаётся читателю. Но дело не только в этом. Чтобы пробудить такую любовь, надо находить в человеческом сердце то самое светлое, что давно потеряно в шуме времени, в сутолоке ежедневных забот». (В. Каверин), 1978 год. Переделкино.

Запись сделана после прочтения книги: В. Каверин «Вечерний день», М; Советский писатель, 1982г

ЭПИЛОГ

В своём очерке «Далеко от Урала», отразившем время моей жизни в глухой деревеньке Червино, в Беларуси, пишу следующие строки:

«В то время, в 70 — е годы прошлого столетия, ещё не закончилась здравица в честь юбилея, 50-летия, «самой большой революции» в Мире. Наши герои летали в космос, рядовое население страны согбенно стояло в поле, убирало обильный урожай «наступающего коммунизма». И думало это население, где же элементарная механизация трудоёмких процессов сельскохозяйственных работ, скоро на луну полетим, а быстро, с минимальными потерями, что вырастили, урожай убрать не можем. Сидишь на ведре, во время объявленного перерыва, в бескрайнем картофельном поле и думаешь, — так, кто же придумал этот коммунизм? На каком этапе общественно-экономической фармации мы находимся? Задавал себе вопросы и угасал. Не хватало должных знаний. Поступление на заочное отделение Уральского университета, философского факультета по специальности «Диалектический материализм» должно было дать мне ответ на все мои внутренние вопросы, которые одолевали меня с возросшим интересом к истории страны. Уезжая в Беларусь в июле месяце 1970 года из Свердловска на преддипломную практику от радиотехнического техникума имени А.С.Попова, я захватил с собой всю учебную литературу за первый курс университета. Здесь, в Червино, по вечерам в тиши деревенской жизни, штудировал высокую гуманитарную науку, а днём работал на номерном военном заводе, расположенном неподалёку от этой деревеньки.

За год жизни, прожитый здесь, перечитал фундаментальные труды Ленина, продолжателя учения Макса, Энгельса:

1. Развитие капитализма в России. 2.Материализм и эмпириокритицизм. 3.Государство и революция. 4. «Развитие общественно — экономической формации». Автор, академик А. Арзуманян, М; издательство «Высшая школа», 1967г.

Первый труд написан в период 1896—1899гг. Предрекал загнивание капитализма, гибель России. А она, в 1913 году, вышла в мировые лидеры. Спрашивается, для чего нужна была революция 1917 года, если развитой капитализм подтвердил свою жизнеспособность, Россия обрела былую мировую славу? Государство процветало во всех сословиях, и зачем нужна была кому-то разработанная диалектика борьбы противоположностей — буржуазии и пролетариата? Ну и наконец, последнее, для чего отмирать Государству, если оно поддерживало современные производительные силы, способные развивать огромную страну, какой была в то время Россия? Всё это вместе взятое, привело меня к печальному выводу — никакого коммунизма нет и, не будет. Мы топчемся на месте, кроме шумихи в хорошую жизнь, в будущем, ничего не просматривается. Поделиться с таким выводом не с кем, кругом сельские просторы, а вся наука для меня осталась на далёком Урале. Мыслю дальше — правдивая история революционных лет скрыта нашей правящей партией. Она не хотела показывать промахи своих предшествующих вождей в оценке ситуации на тот момент в жизни России, делала вид в правильности своего курса и хотела держаться у власти, пока буде позволено, до последнего, что и подтвердили события 1985—1991гг.

В своём дневнике, «Развитие мысли и дела» от 30 декабря 1970 года, под заголовком «О народе» пишу: «Сегодня разговаривал с коммунистом Валентином Забелло (вместе работаем, он уже в возрасте за пятьдесят) о сущности философии и, её значении для формирования мировоззрения человека. Он говорит, что она нужна только руководителям партийного управления. Говорю ему, — коммунизм не построим, пока наша экономика подчинена международной политике, мы на неё работаем. (Валентин смеётся, говорит — много ты знаешь? Только начал свою самостоятельную жизнь). Удовлетвори народ материально и его мысли не будет занимать никакое общественное устройство. Если народ доволен своим достойным настоящим, будущее его мало интересует и волнует».

P. S.

Пример европейских стран Швейцарии, Австрии, Швеции, Финляндии подтверждает это наблюдение. Там всё тихо, спокойно, люди живут в своё удовольствие, материально их устраивает и капитализм, хотя все говорят о развитом Шведском социализме. И никакого коммунизма Европе не надо. Диалектика Ленина о загнивании капитализма и его отмирании с треском провалилась, ушла в иной мир. Остался один живой реализм.

Я шёл своей избранной дорогой понимания настоящего момента, поиска занятия по душе, к чему тянется мысль, возникшая вдруг, стихийно, после очередной ступеньки вверх по пути познания своего предназначения. В дороге случается всякое — чередуются подъёмы, равнины, крутые повороты и снижения, главное знать — куда идёшь.

В своём «Дневнике развития мысли и дела» от 20.12.1969 года подытожил своё философское кредо: «Только ненависть к своему несовершенству, в сочетании с презрением несовершенно существующего, укажет тебе истинный путь понимания смысла жизни».

31.03.18 г Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /.

ПУТЬ К САМОМУ СЕБЕ

Рассказ

Семья есть родовой очаг всех народностей, главная нравственная опора всей нашей жизни.

За окном стужа, трещит мороз, стёкла окон покрылись замысловатыми узорами изморози. В натопленных комнатах просторного деревянного дома далёкого Зауралья, в предновогоднее время, особенно уютно и излишне сытно. Малая занятость по хозяйству в зимнее время года, позволяла хозяйкам домов в зауральских деревеньках, по чаще стоять у русской печки, колдуя с удовольствием за приготовление множества еды для своих любимых домочадцев. Выпекалось множество пирожков с разной начинкой — с мясом, картошкой, капустой, грибами, рисом и яичком. Из сдобы мы очень любили шанежки с вареньем — черничным, клубничным, малиновым, крыжовниковым или просто румяные сметанники. По выходным дням мама пекла большие семейные пироги с мясом и картошкой. От выпечки всех сортов по комнатам дома разносился ароматный запах, всегда вызывающий ненасытный аппетит. К вечеру собирались за уральскими пельмешками, которые лепили накануне всей семьёй. Заготавливали пельмени впрок, по целому эмалированному ведру, чтобы потом, в любое время, когда маме захочется их сварить, они были под рукой. Часто в зимние сумерки, к нам приходили, скоротать время соседи или зайдет какой-нибудь дорогой гость, то мама не заботилась, чем угостить добрых людей — в сенях стояли заготовленные замороженные пельмени. В холодном амбаре стояли бочки с солениями — капустой, огурцами, помидорами, солёным салом. Вареная картошка в мундирах, всегда стояла в чугунках на кухне. Такой не хитрый провиант, с добавкой из солений, в наших деревенских домах, всегда спасал от нахлынувшего желания перекусить в любо время суток. К нам любила вечерами приходить соседка по Октябрьской улице тётя Нюся Флорова, мастерица ткацкого станка, по изготовлению половиков из кручёных цветных тряпочек. Мама заготовит тряпичных клубков на два-три холщёвых мешка, на санках с ней отвезём к тёте Нюсе, через месяц — два получаем готовые красивые полосатые, очень тёплые половички. Ими покрывали полы возле кроватей, диванов, в коридорах. Утром встаёшь с постели босыми ногами на тёплый половичок, пройдёшь к печи, где ночью сушились валенки, оденешь их тёплыми, просушенными, ногам становится приятно до умиления.

Атмосфера сказочного домашнего уюта и покоя прожитых лет в большой, дружной семье, живёт во мне с особой благодарностью и любовью к родителям, отдавших всех себя, поднимая семерых детей.

Пока мы там жили, каждый год, в двадцатых числах декабря на пороге дома председателя местного колхоза «Заря Октября», Валентины Андреевны, она невестка мамы, жена моего старшего брата Германа, мы жили по соседству, на одном общем дворе, появлялся дедушка Печорин, конюх этого колхоза, а зачастую и извозчик председателя. Мы, дети двух семей, хоть и маленькие ещё, но догадываемся, что значит приезд доброго, улыбчивого дедушки Фёдора, всегда приезжающего в гости с гостинцами. Отец двух уже в возрасте сыновей, он сохранил любовное отношение к другим детям, с кем ему доводилось общаться, а нам он казался родным. Бабушка Анна Петровна, мама Валентины Андреевны, после ласкового приветствия дедушки Фёдора Васильевича, до начала всех разговоров, угостит старичка кружкой бражки, разговор становится оживлённым и задушевным. Через проём кухонных дверей, с коридора, мы с племянником Серёжей и, племянницей Таней наблюдали такую радостную встречу, всегда желанного дедушки Печорина.

К обеду приходили Герман с Валентиной Андреевной и, начинался разговор взрослых про подготовку к новогоднему празднику. Мы старались себя не показывать, тихо сидели в дальней комнате дома. Кое-что невольно улавливали из их разговора. Фёдор Васильевич сообщал — в каком ближнем хвойном лесу он ещё летом, во время хождения по грибы, заприметил красивую тёмно-зелёную ёлочку с плотными, нераскрытыми шишками. Повзрослев, мы узнали, что такие ели растут в лощине, ближе к болотистой местности. После установки дома они радуют своей красотой до наступления Крещения Господня, иголки почти не осыпаются. Вырубкой и доставкой ели на лошадке по кличке «Серко», занимался наш милый дедушка. Но в какой именно вечер он её привезёт, мы детишки не знали и не догадывались, это всегда готовилось взрослыми в тайне.

Насмотревшись радостной встречи хозяев дома с Фёдором Васильевичем во время затянувшегося обеда, мы втроём — Серёжа, Таня и я уходили кататься на деревянных санках с горки на берегу Заводоуспенского пруда, у дома Фроловых. Это было излюбленное место наших зимних катаний всей округи. Мне помнится — в такой день всегда светило солнышко, оно ослабляло мороз и, мы могли остаток дня проводить на улице, резвясь на катушке. Внутренней командой идти домой нам служили идущие с пруда рыбаки, когда начинало смеркаться, а солнышко уходило за горизонт. Наша общая уличная горка была предметом моей особой заботы и любви к ней — наши дома, Назаровых, находились ближе всех к пруду. Я взял на себя обязанность заделывать пробоины в трассе спуска с горки. Такое периодически случалось и, если их вовремя не заделать, они увеличивались, а их острые края могли нас поранить при быстром скольжении на фанерках. Каждый год горка оживала на постоянном местечке. Детвора со всей Октябрьской улицы, с наступлением морозов в конце ноября месяца, обустраивали снежный спуск на пологой части берега пруда, чтобы можно было катиться на санках или фанерках, как можно дальше после разгона с горки. Обустройство такого спуска требовало особых навыков в «строительстве». На первом этапе «строительства» брали продолговатую тонкую фанерку, на неё усаживали крупного мальчика, спиной к загнутому кверху концу фанеры и катали по рыхлому снегу, уплотняя его по предполагаемой трассе спуска с горки. После этого выжидали неделю, пока на морозе снег трассы затвердеет до прекращения провалов, когда на неё наступаешь ногами в валенках. И самое трудное, ближе к вечеру, уже при луне, когда меньше скопления посторонних — людей и собачек, начинаем ковшами поливать холодной водой из проруби поверхность наста, не допуская раковин в снегу трассы. Эту операцию проделывали старшие ребята, школьники, мы же, мелюзга, крутились возле них. Пролив водой два-три раза снег трассы, она покрывается крепким ледком, пригодным для массового катания с любимой горки. В середине января, когда жители нашей Октябрьской улицы, выносили свои отслужившие новогодние ёлочки, мы их собирали и, ими украшали обочины снежной трассы горки. На некоторых ёлочках оставались бумажные украшения — серпантин, бусы или обрывки дождя. Наша горка приобретала второе новогоднее дыхание. Катание на ней при лунном сиянии, всех приводило в единый восторг продолжения зимней новогодней сказки. Голубые тени от елочек ложились на искристый снег обочин ледовой дорожки. Наша трасса стала смотреться как зимняя еловая аллея в лунном сиянии. Всё пространство большого Заводоуспенского пруда освещённого лунным светом озарилось бликами отражённых голубых искр от снежинок и осколков льда лунок и прорубей, сделанных рыбаками днём. По берегам пруда стоит заиндевевший лес, в серебряном убранстве и залитый лунным светом! По лыжне от полосы соснового бора зоны отдыха Шувалово бежит ветеран лыжного спорта, кандидат в мастера лыжного спорта, Рудик Русских и, с ним еще несколько преданных учеников. Мы его хорошо знали и любили, как доброго, чуткого к детям тренера, молодого человека. Вся эта зимняя живая картина была доступна взгляду человека с вершины берега пруда, откуда начиналась наша рукотворная горка. К нам подходили соседи нашей Октябрьской улицы, подбадривали нас не замерзать, а сами между собой делились красотой увиденной дали пруда, блистающего лунными искрами от снежинок зимнего покрывала. Лунное серебро наступающей морозной ночи завораживало, притягивало к себе и не отпускало.

Обессиленные, измотанные беготнёй снизу горки наверх для скатывания, к полуночи возвращались домой. Порой силёнок хватало, чтобы только раздеться и лечь в кроватку, ужин оставленный мамой на кухне оставался не тронутым. Проведённый день и лунный вечер на катании с любимой горки делали нас, детей далёкой зауральской деревни Заводоуспенское, совершенно счастливыми!

За два года перед школой, то есть с пяти до семи лет, в зимнее время года, я пропадал на нашей катушке, был главным её ремонтником и охранителем. Меня гнала туда нечистая сила в любую погоду, останавливал только сильный мороз, когда школьники освобождались от занятий и когда крутила февральская вьюга, заживо заволакивая снегом. Все остальные дни были настоящим зимним праздником детства!

Ближе к вечеру, дядя Лука, конюх местного лесничества, конюшня которого располагалась в середине нашей Октябрьской улицы, по нечётной стороне, приводил под уздцы на водопой, по две лошадки к проруби в пруду. Лошадки, от которых шёл пар в морозную погоду, долго пили студёную воду. Мы прекращали всякое движение, крики и, стояли завороженные красотой разномастных лошадок. Пока красавицы напивались водицы, дядя Лука подходил к нам поговорить о наших стараниях поддержания порядка вокруг горки, хвалил наши труды. Случались дни, когда дядя Лука при возвращении на лошадке по кличке «Воронок», запряжённом в большие розвальни, из конторы лесничества с улицы Лесной, на конюшенный хозяйственный двор, усаживал всю нашу весёлую компанию у горки и, прокатывал через соседние улицы Насонова, Комсомольскую, Октябрьскую. Мы въезжали на хозяйственный двор без остановок, с голосами радости и благодарности дяде Луке. Обычно, в это вечернее время, здесь уже находился начальник лесничества, Смердин Николай Александрович, он проживал с женой на втором этаже конюшенной конторы. Услышав наши громкие детские голоса, в этот раз, вышел на открытую террасу второго этажа, пожурил нас за устроенный шум, а потом пригласил на новогодний утренник в клубе лесничества по улице Лесной. Оба участники Войны, фронтовики они видели страдания и гибель детей в той жестокой войне, поэтому с таким вниманием и добротой относились к детишкам их окружающих, а мы «октябрята», детвора с Октябрьской улицы, встречались с ними почти каждый день. Они хорошо знали — в каких семьях мы живём, наш материальный достаток, наши беды и радости. Повзрослев, приезжая домой на побывку издалека, при встрече на улицах Заводоуспенки, они обязательно остановят, расспросят о делах, пожелают удачи. Дядя Лука, при встрече со мной в тёплое время года, в конце разговора всегда подшучивал надо мной: — «Ну, что Игорь, катушку пойдём поливать?!». Взаимно выразив приветливые улыбки, с добрым чувством расходились до следующей встречи. Приятное лицо и всю сущность этого необыкновенно доброго человека я помню до сегодняшнего дня, как будь — то расстался с ним вчера.

Между тем, на следующий день, после обсуждения новогодних приготовлений в доме Валентины Андреевны, дедушка Печорин на своём любимом коне «Серко», тронулся на розвальнях в сторону деревни Калачики, что находится в десяти километрах на Юг, от Заводоуспенки. В той стороне, в смешанном лесу, он присмотрел осенней грибной порой елочку к новогоднему празднику. Глубокий снег затруднял передвижение по лесной дороге — в этом направлении нет автомобильного движения, дорога зимой не прочищалась трактором. К обеду добрался до заветного поворота к опушке поляны, где растёт красавица леса. Высокая, около трёх метров, украшенная множеством шишек, приковала взгляд Фёдора Васильевича — становилось жалко нарушать покой красавицы. Он присел на облучок саней, не торопясь, выкурил свою любимую махровую «казу». Вообще дымил он частенько, Анна Петровна постоянно его «пилила», что не бережёт своё здоровье.

И так каждый год, в такую пору, он через неимоверную жалость к лесу, добывал детворе главное новогоднее украшение. Случилось, что в этот раз вдруг набежали серые облака, почувствовалась перемена погоды, ожидалось, что вот — вот пойдёт снег. Фёдор Васильевич поспешал — расчистил снег у комля ели, аккуратно спилил ствол и уложил красавицу на розвальни. Обратный путь предстоял трудным — под тяжестью ели сани глубже увязают в снегу, а тут ещё добавился новый снежок. За санями пришлось идти пешком, чтобы контролировать движение саней и не дать скатится ели на дорогу, иначе поломаются мёрзлые ветви, она потеряет свою первозданную красоту. Когда человеку уже за семьдесят лет, всякая физическая работа быстро его утомляет. Теперь, с возрастом, когда сам стал приближаться к годам Фёдора Васильевича, понимаю, каких трудов и усилий ему стоили далёкие поездки за лесными красавицами. Я отчётливо помню свои детские годы от пяти и старшие годы. Из души льётся выражение запоздалой благодарности к нашему всеобщему любимому старичку!

В этот вечер мы с детьми не дождались возвращения новогоднего каравана с ёлкой. Про себя решили — дедушка живёт на улице Красная Горка, это как раз при въезде в Заводоуспенку со стороны деревни Калачики и, раз он припозднился, то сразу заехал домой для ночлега. С этими предположениями мы блаженно заснули в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря 1959 года. В запоздалый утренний сон меня будит мама и говорит:

— Игорь, прибегала Таня и сообщила, что ёлка у них уже стоит в большой комнате, сходи, посмотри. Во дворе стоит лошадка дедушки Фёдора, жуёт сено, одевайся, сходи, а потом будем завтракать.

Я быстро оделся и помчался в дом Германа. На улице сыпал снежок большими снежинками при полном безветрии. Наш любимый коник «Серко» стоял засыпанным снегом и с хрустом пережёвывал сено из охапки, поднесённой ему конюхом. На розвальнях лежали еловые ветки с шишечками, присыпанные снежным пухом. Такие веточки дедушка раздавал всем желающим, кто дома не ставили ёлок. Заботливый ко всем, он в такие дни просто молодел, общаясь с людьми, делая им приятные лесные подарки!

На шум обмётывания моих валенок от снега, на крыльцо вышла Анна Петровна:

— А, Игорёшка, ты уже проснулся, ну проходи, посмотри, какую красавицу нам привёз в этот раз Фёдор Васильевич, заходи, заходи!

Скинув валенки и пальтишко у порога, влетаю в зал, через промежуточную комнату. На фоне освещенных окон утренними лучами солнца, стоит наряженная ёлочка, блистая отражённым светом игрушек, гирлянд, разноцветным дождём. От ёлки исходит аромат хвои, смолы, шишек. Таня и Серёжа, уже в который раз, обходят кругом царицу леса. Присоединяюсь к ним, бойко обсуждаем увиденные новые ёлочные украшения, коих не было в прошлом году. Висят и конфетки на веточках. Но нет, знаем, что трогать нельзя, до завтрашнего утренника, когда придёт много соседских ребятишек и состоится новогоднее чудо представления праздника. Радостный от увиденного, бегу домой, наспех завтракаю, хватаю деревянные санки и, лечу на свою любимую катушку. Кругом лежит пух выпавшего ночного и утреннего снега. Скольжу вниз с горы. От потока воздуха при движении санок и, меня, лежащего на них, подымается снежное облако, обдавая лицо прохладой снежной пыли. Она тает на лице, вызывая приятную теплоту, согревая всего меня. В предчувствии большого праздника завтра, радость жизни бьёт через край. Последний день уходящего года проходит в эйфории упоения красотой уральской зимы, возможностью иметь занятия по душе, свободой их выбора, это и делает детство радостным, памятным, дорогим на всю оставшуюся жизнь!

От счастливо прожитой жизни в родительском доме, прошло шестьдесят лет. Ощущение того времени как будь — то наяву, не проходит у меня с годами. Настоящее требует постоянного переосмысления пережитого для поступательного движения вперёд, к лучшему завтра. Это элементарная диалектика, выработанная многими поколениями ушедших веков, мы бессильны изменить ход истории, её законы, правящие Миром, а пора детства остаётся в нашей памяти навсегда, до скончания века!

17.12.17 г Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /.

.

ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ

НАЗАРОВ ИГОРЬ СТЕПАНОВИЧ

Родился 12 марта 1952 года, город Тюмень, Россия.

В 1969 году окончил Заводоуспенскую среднюю школу №23, Тугулымского района, Свердловской области. В 1980 году окончил Белорусский институт инженеров железнодорожного транспорта, квалификация инженер — электрик. Трудовой путь прошёл от инженера — электрика до главного энергетика промышленного предприятия.

В 2008 году заочно, с отличием, окончил факультет журналистики ЕШКО, г. Минск.

11 января 2017 года, меня приняли в качестве автора Федерального Общественного медиа — холдинга «Россия-Сегодня», г. Первоуральск, Свердловской области. Пишу публицистику, отклики на острые проблемы жизни народа России и ближнего зарубежья.

http://rustod.ru/sitesearch/?search Игорь Сибиряк.

Публиковался в газете «Знамя труда», муниципальной общественно — политической газете Тугулымского городского округа, Свердловской области, на моей малой Родине.

В газетах №32 от 22.08.2015г и №34 от 05.09.2015г опубликован мой очерк «Далёкая и близкая Родина», посвящённый прошлому и настоящему родного села Заводоуспенское.

В газетах №2 от 21.01.2017г; №4 от 04.02.2017г и №9 от 11.03.2017г опубликован мой рассказ «Из прошлого Зауралья», посвящённый памяти посещения нашего села писателем Д. Н. Мамин — Сибиряк, в дни пуска Успенской писчебумажной фабрики в августе 1888г.

В газете «Литературная Россия» №33 от 29.09.2017г опубликован мой очерк «Далёкая и близкая Родина» на литературный конкурс «Расскажу о своём народе».

В настоящее время публикуюсь на литературных порталах Интернета — proza.ru; Союз писателей, г. Новокузнецк; Интернациональный Союз писателей, г. Москва; Твоя книга, г. Коломна и других.

В издательстве «Союз писателей» г. Новокузнецк, 2014г, вышла моя книга, сборник рассказов: «Сторона моя, сторонушка», под литературным псевдонимом Игорь Сибиряк.

Номинант на Книжную Премию 2014 года с книгой «Сторона моя, сторонушка» в номинации «Лучшая книга прозы» за 2014 год. В мае месяце 2015 года, ко дню Победы, в этом же издательстве, вышла моя книга «Живем и помним». В основу её положены фронтовые записки моего старшего брата-фронтовика Германа — Северо-Западный фронт, освобождение — Польши, Германии, Австрии. В 2016 году в этом издательстве вышла моя книга «В памяти навечно», посвящённой истории и моим Землякам села Заводоуспенское.

В 2015—2017 годах, в издательстве «Altaspera», Канада, вышли четыре мои книги рассказов и очерков — «Постижение»; «Осмысление»; «В памяти навечно», «Голос минувшего» по приглашению самого издательства и главного редактора. Издательство г. Нью — Йорка «LuLu.com» тоже издаёт эти книги, к ним добавилась новая книга: «Мы нашей памяти верны» об участниках ВОВ и тыла, событий 1941 — 1945гг.

В 2016 году издательство «Серебро Слов», г. Коломна, издало мою книгу: «Далёкая и близкая Родина».

Лауреат Международного литературного конкурса, посвященного памяти К.М.Симонова, и 70-летию освобождения Белоруссии от немецко — фашистких захватчиков, 2-е место в номинации «малая проза». Конкурс проводил «Союз писателей Белоруссии» в 2014году.

Лауреат Всероссийского творческого конкурса, посвященного 70-летию Победы в ВОВ «Подвиг нашего народа», в номинации «История. Подвиг нашего народа», г. Москва, Диплом 1-й Степени 30.05.2015г. Лауреат Международного творческого конкурса «Белая Акация», 3-я Степень в номинации «Авторское литературное слово» 12.03.2015г. Лауреат Межрегионального конкурса Эссе «Уроки благодарности» г. Екатеринбург 2017г, Диплом III-й степени. В октябре месяце 2017 года признан редакцией «Народная книга», одним из победителей проекта книги: «Я вырос из уроков литературы» и, мой рассказ: «Великий дар призвания», посвящённый памяти моих учителей, вошёл в сборник: «Школьные воспоминания: мой урок литературы», г. Москва: ООО «Издательство АСТ», 2018г. 352стр.

Мой литературный псевдоним — Игорь Сибиряк.

Рукопись закончена 30. 08. 2019 года