Вот бывает, день складывается замечательно – погода прекрасная, автобус пустой, все дела переделаны, никуда не опаздываешь, а впереди выходные, и потому на душе особенно радостно. Но случается и наоборот – понедельник, вечер, дождь, остановка превратилась в базар, транспорт забит, а если повезет запихнуться – о тебя трутся всякие странные дядьки, которых приходиться чуть ли не протыкать зонтиком, чтобы отогнать. А потом ты, выходя, рвешь платье, и не абы где, а на самом видном месте, и, придя домой, обнаруживаешь, что пропал кошелек. Тогда и становится ясно, что странный дядька неспроста о тебя терся…

Также и со мной. Правда, вытащили не кошелек, а телефон, и он был уже старым, но от этого не менее ценным и горячо любимым. Я представить не могла, кто это сделал, ведь, сев в автобус, сумела занять уголок на задней площадке, и видела только спины двух тетенек и одного подростка, который на полную громкость слушал музыку и держал руки в карманах. Впрочем, это было и не важно. Вор не получил ничего, кроме простых сообщений и некоторых старых фотографий. Морока предстояла мне: теперь придется восстанавливать номер и по возвращении домой искать контакты друзей в сети и записных книжках. И телефон новый – это не калькулятор, он стоит немало, а работа моя, хоть и постоянная, великих денег не приносила.

Наверняка невезучестью можно заразиться. Интересно, она передается при прикосновениях или воздушно-капельным путем? Я даже не удивилась, когда порвался ремешок на туфле, а следом за ним лопнула лямка на рюкзаке с книгами. И, только едва не попав под машину на пешеходном переходе, испугалась по-настоящему. Ничего себе денек! Так можно и кирпича дождаться! На всякий случай я посмотрела наверх, но над головой была только туча, которая не преминула воспользоваться случаем, и выпустила из темного брюха ливень.

В общем, в спорткомплекс я пришла мокрая, рваная и сердитая. Хорошо еще, сегодня в вестибюле не ждал Март – настойчивый поклонник, любитель спортзалов и крепких мышц. Я уже давно пыталась объяснить мужчине, что мы чересчур разные, чтобы быть вместе. Меня совершенно не интересовали тусовки в клубах, дорогие авто, посиделки в ресторане вместо уютных недорогих кафе, и бесконечная «полировка фасада», когда считаешь каждую калорию и смотришь на людей с лишним весом насмешливо и сострадательно. Я училась на историка, обожала читать и разгадывать древние загадки, и была тихим, замкнутым человеком, который дает выход эмоциям только при определенных условиях. Наверное, именно по причине своей сдержанности я увлеклась ритуальными танцами «шахрэ». Они давали возможность раскрыть сердце, найти в теле свободу и ощутить неведомые энергии, о которых не расскажешь под канделябрами с вилкой для омаров в руке. Да, благодаря танцам я всегда была в форме, но никогда не зацикливалась на собственном теле. Куда интересней было развивать внутренний мир, и Март никак не хотел признать, что порой куда интереснее погулять в парке, чем засветиться на модной вечеринке.

Я настороженно ожидала каких-нибудь еще «сюрпризов», но, когда переоделась в шаровары и короткий топ на завязках, и вошла в зал, ощутила привычное чувство защищенности. Может, шахрэ и не зря считали разговором с потусторонними силами? Порой мне казалось, что, танцуя, я создаю невидимую преграду меж собой и всем плохим, что могло меня коснуться.

Моя наставница была чистокровной туарой: черноволосая, кудрявая, с глазами цвета меди и смуглой, идеально ровной кожей. Ее родина славилась бескрайними белыми дюнами с голубыми лагунами оазисов, древними крепостями из призрачного «бархатного» гранита, и храмами в скалах, насчитывающими много тысяч лет. А еще там были озера огня и побережье Тысячи утесов, где мечтал побывать каждый. Туар, раскаленная земля, или, как его еще называли Жар-Веда. Большую часть этого сердцеобразного материка покрывали полупустыни, но были там и леса, причем удивительные, заселенные такими драгоценными породами как стальное дерево или розовый мхадр.

На Радане, самом большом материке Северного полушария, Ильрэз обосновалась давно, предпочтя для жизни солнечное государство Тальмия, где я прожила все свои двадцать пять лет.

– Не так уж сильно радане и туары различаются, – говорила женщина. – Любят и ненавидят, по крайней мере, одинаково. И страхи у нас похожи.

Она имела в виду Темногорье, что разделяло материки и являлось нейтральной, ничейной территорией. В черных горах постоянно пропадали отчаянные смельчаки-исследователи, и толком не работала электроника. Именно поэтому самолеты никогда не летали над мрачными застывшими вершинами, а если их туда и заносило – целыми оставались единицы, и выжившие потом ничего не могли вспомнить.

Единственной спасительной прорехой было Царское море. Оно разрывало шрам черных гор лазурью глубин, и впускало в свои воды множество кораблей, которые затем отправлялись вглубь материков и дальше, к океанам.

– Привет, Мира, – радостно встретила меня Ильрэз. – Ты сегодня рассеянная. Почему?

– А что? – отозвалась я.

– Не надела пояс и не захватила ножи.

– Ах, да… Прости, Ильрэз. День просто демонический какой-то!

– Как это? – подозрительно сощурилась она.

Я рассказала о преследующих меня неудачах, и женщина нахмурилась.

– Это всё неспроста. Значит, сегодня будем говорить с Солнцем. Я вообще-то планировала посвятить урок Луне, но раз такие дела творятся, нельзя пренебрегать знаками.

– Я в них не верю, помнишь?

– А должна бы, ведь история Туара, которую ты изучаешь, писана магией.

– Вот когда увижу своими глазами – тогда и поверю. Порванная одежда и невнимательность водителя – еще не доказательство существования параллельных энергий.

– Ты впускаешь их в себя, когда мы танцуем, – с улыбкой напомнила наставница. – И у тебя хорошо получается, между прочим. Шесть лет – небольшой срок, но ты талантлива. Двигаешься намного лучше, чем многие мои соотечественницы.

– Спасибо за похвалу, – смутилась я. – Из твоих уст она всегда особенно приятна. Кстати, я хотела уточнить о выступлении… Мне обязательно там быть? Нельзя кого-то другого отправить? Я же не туара.

– Если бы не твои глаза, была бы очень похожа.

Напоминание о моей внешности всколыхнуло неприятные воспоминания. В детстве меня всегда дразнили «пустынным жирафом» из-за каштановых кудрявых волос, смуглой кожи и длинной шеи. Подобная внешность была также нетипична для раданки, как для туаров были редкостью русые волосы. Ильрэз была права – единственное, что меня спасало, это очень светлые голубые глаза. Правда, будь я кареглазой, выглядела бы не так странно, и не притягивала бы разных подозрительных типов, которых так и тянуло познакомиться с «мулаткой».

– Поедешь обязательно, – сказала она с деланной строгостью. – Кому, как не тебе, представлять мою школу?

– Знаю. Прости. Меня каждый раз перед выступлением переклинивает.

– Боишься, что снова кто-нибудь прицепится? – спросила она с хитрой улыбкой.

– Ага. Как в прошлый раз.

– Помню, помню. Богатый туар искал вторую жену. Он, кажется, и угрожать пробовал?

– Ну да. Говорил, что если я не соглашусь на брак – он меня «исключит» из академии.

– Но не исключил же! – усмехнулась женщина.

– За что тебе большое спасибо. Кстати, до сих пор не пойму, что ты такого ему сказала?

– Не важно, – махнула рукой Ильрэз. – Давай-ка лучше бери меч и приступим.

Ритуальные танцы подразделялись на множество Разговоров. Были простые – когда человек говорил с чувствами других людей, совмещая основные элементы и создавая множество новых узоров, и более сложные, когда происходило взаимодействие с силами стихий. Тот же каменный танец был строг – ничего лишнего, ни шага не туда, а вот Разговор с Воздухом каждый переделывал по себя. Однако самыми трудными считались «темные» и «светлые» танцы. Разговор с Солнцем мне давался легко, но Луну я любила еще больше. Высшим же достижением было обуздать Пустоту и Страх, и я еще не приступала к их освоению. Что мне нравилось в шахрэ, так это красивейшие костюмы, возможность использовать разные предметы, в основном оружие, и сложные движения, включавшие прыжки, перевороты и стойки. За долгое время у меня бывали и травмы, но я не помышляла о том, чтобы бросить. К тому же Ильрэз была прекрасным учителем и моей старшей подругой. Я не представляла себе жизни без танцев и без нее, так же, как не могла отказаться от мечты побывать в столице Туара – Драханде.

Мы начинали индивидуальное занятие в семь, а в восемь приходили остальные ученицы. Ритуальные танцы были в этом году на пике моды, и набралась большая группа из пятнадцати человек. Я знала, что из них едва ли половина останется до конца года. Чтобы удержаться в шахрэ, нужно было не только минутное желание быть «в тренде», но и готовность трудиться до изнеможения в зале и в выходные продолжать отрабатывать мельчайшие нюансы дома, в частности, отрабатывать растяжки. Я привыкла, стоя в душе, пританцовывать, а, возвращаясь домой с работы, обычно всегда делала особую разминку для кистей и пальцев.

– Танец – это все сокровенное, что в вас есть, – говорила Ильрэз. – Шахрэ не просто показывает силу внутреннего «я», не только учит быть привлекательной. В первую очередь это разговор с собой, а уже потом – красота, жизнь, великолепие. Поэтому вы танцуете не столько наружу, напоказ, сколько внутрь, для себя и утоления собственных жажд.

Она была права, но я ощутила это внутренне движение только года через три. До этого просто занималась, радуясь, что получается все лучше, и мечтала когда-нибудь продемонстрировать свое искусство тому, единственному мужчине, который будет видеть всю меня, а не только лишь красоту тела…

Но любимого человека у меня не было по сей день. Не потому даже, что я не искала. Все дело было в прошлом неудачном опыте, хотя правильнее было бы называть его чудовищным. Мне не хотелось вспоминать о том человеке, из-за которого у меня родилась самая настоящая фобия прикосновений. Избавиться от нее не выходило вот уже несколько лет, и всякий раз, когда новый знакомый брал меня за руку, я чувствовала внутреннюю дрожь, ничего общего с радостным возбуждением не имеющую. Постепенно вошло в привычку всем давать от ворот поворот, тем более что мне нравилась приятная упорядоченность собственной жизни.

Продолжая разговор с Солнцем, я радостно улыбалась. Ласковое тепло согревало плечи, лучи струились сквозь пряди и касались щек. Вот они, энергии, в которые я не верила, но которым доверяла. Моя магия, волшебство, создаваемое с удовольствием и без усилий. И, как всегда отрабатывая движения в дальнем от входа углу, я не сразу ощутила всеобщее волнение, но, обернувшись, остановилась, как и прочие ученицы.

В дверях стоял мужчина, и к нему с приветливой улыбкой уже спешила Ильрэз.

– Гаяр, дерзкий мальчишка! Ты мне сейчас урок сорвешь!

– Прости, Илли. Не удержался. Ты ведь знаешь, какой я нетерпеливый.

– «Срывать урок» определенно есть чем, – прошептала моя соседка. Ее подруга возбужденно захихикала, а я присмотрелась к незнакомцу.

Он был черноволосым, темноглазым и смуглым – чистокровный туар, как и моя наставница, вот только Ильрэз ему в подмышку дышала. Стройный, широкоплечий, с чарующим взглядом, он показался мне самым настоящим древним магом, вот только его колдовство было совсем не таким, как мое. И хотя я никогда не понимала озабоченности красотой, теперь сама же с интересом разглядывала мужчину, осознавая, что за ним наверняка бегают стада назойливых поклонниц.

Как хорошо было быть мной: очки надела, волосы скрутила в шишку – и ничего не понятно, пока ближе не подойдешь, даже волчьи глаза почему-то все переставали замечать. А этот если и захочет – не спрячется. Да он и не пытался, с видом хозяина оглядывая зал. Искрящиеся, полные опасного огня глаза, одежда, сидящая вроде небрежно, но идеально, и широкие запястья, на одном из которых поблескивали массивные стальные часы – все говорило о том, что мужчина привык к власти. Для такого Разговор с Пламенем только и затевать. А еще лучше сразу в Пустоту…

– Пойдем-ка, пошепчемся в уголке, – лукаво сказала женщина. – Девчата, продолжайте работать. Эмма, тебя это тоже касается.

Музыка так и продолжала звучать, и я вернулась к изучению сложных слов, что писались пальцами. Потом подключила плечи и бедра, но всё вместе меня по-прежнему не до конца устраивало.

Мы с Ильрэз никак не могли решить, какой я буду представлять диалог – с Памятью или моей любимой Луной. Танец воспоминаний был быстрым и полным сложных элементов. Для него надевался черный искрящийся костюм из шелка, с обильно расшитым поясом, прозрачными рукавами из вуали и золотым украшением для лба, что особым образом сплеталось с волосами. Помимо этого танец предполагал наличие двух кинжалов, которые, правда, доставались лишь в конце. Для Лунного Разговора надевалось светлое серебро и полупрозрачная белизна, а волосы распускались. Я задумалась, что бы лучше выбрать – и тот, и другой танцы я исполняла прекрасно – когда странная пара двинулась в мою сторону, и я ощутила на себе изучающий взгляд нежданного гостя.

– Мира, можно тебя на минутку? – позвала Ильрэз.

Я подошла и поздоровалась с мужчиной. Определенно, когда он был на расстоянии, мне легче дышалось. Но, стоя рядом, я ощущала себя одиноким тюльпаном в тени стройного черного дуба.

– Здравствуйте, Мира. Меня зовут Гаяр Дэй, – он протянул руку, и я не без трепета пожала широкую ладонь. Слава богу, деловые рукопожатия никаких отрицательных эмоций не вызывали. – Мне бы хотелось после занятий переговорить с вами об одном деле. Уделите мне десять минут вашего времени? Обещаю, если это необходимо, после доставить вас домой.

– Конечно. И не беспокойтесь, автобусы вечером не редкость, я прекрасно доберусь сама.

Я любила ездить по ночному городу на общественном транспорте. Было здорово высунуться из окна и встречать улицы, полные огней, слышать музыку ветров и чей-то незнакомый смех. Я нечасто бывала среди веселых и шумных ребят, но обожала наблюдать за тем, как движется жизнь, как шепот времени превращает свершения дня в грезы ночи. Когда я ехала так, мне удавались абсолютно все танцы – я танцевала внутри себя со всей смелостью.

– Хорошо, как пожелаете. Благодарю вас.

Он кивнул и отошел к Ильрэз, которая что-то говорила двум новеньким девушкам.

– Дело! – пискнула Дашенька – самая низкорослая в группе. – У него к тебе дело! Эх, везучая…

– А, по-моему, это как раз плохо, – сказала Катрин. – Свидания деловыми не бывают.

– Еще как бывают. Он, может, специально так сказал, а сам…

– Девчата, успокойтесь, – рассмеялась я. – Мы на уроке. Давайте танцевать.

Ильрэз, проводив гостя до двери, быстро навела порядок.

– Красавицы, ну-ка давайте повторим прогибы и шаги для общего танца. Даша, если ты не перестанешь болтать, будешь десять минут на шпагате сидеть.

Угроза подействовала, девушка замолчала. Я покосилась в сторону: Гаяр не спешил уходить, пристально за нами наблюдая. Меня это нисколько не смущало, в конце концов, за эти годы я столько раз выступала перед полным залом. А вот подруги, многие из которых и года не ходили к Ильрэз, красовались вовсю. Здорово, когда есть, кому привнести свежий ветер в зал! Шахрэ изначально был танцем, благодаря которому человек узнавал в себе бога, а уже потом стал усладой для мужских глаз. Вот наш гость и наслаждался без зазрения совести.

Я улыбалась, сдерживая звонкий смех. В шахрэ меня привлекала именно его духовная сторона. Мне нравилось чувствовать отклик собственных чувств, использовать пространство как проводник и даже слышать иногда ответы Луны, Солнца или Звезд… Когда я выступала, мне казалось, что взгляды зрителей направлены не на меня, а на моего собеседника, и движения, что я создаю – лишь отблеск таинственных слов. Забывшись, я выбилась из ритма и повела плечами, возвращая целостность структуры. Ильрэз никогда не ругала нас, когда «уходили в себя». Наоборот, такое приветствовалось, если шло из сердца, а не для выпендрежа. Наставница отлично знала, когда кто-то врет самому себе и начинает творить нелепицу, ничего общего не имеющую с чистотой божественного танца. Так, совсем недавно, она выгнала девушку, которая упорно тащила в шахрэ движения из других, куда более откровенных и завлекательных танцев…

Уж после, когда мы переодевались, девчонки сочли за благо дать мне советы. Я никак не могла переодеться – все толкались, хихикали и взвизгивали мне прямо в ухо.

– Богиня танца станцует для красавца-принца!

– Восточный властитель сердец! Поосторожней с ним, Мирка, как бы не похитил и не сделал своей наложницей.

– Главное, не забудь телефончик дать.

– А еще лучше взять.

– И обязательно с ним сфоткайся – в Зеркале все от зависти лопнут!

– Бога ради, – не выдержав, проворчала я. – Он не собирается на мне жениться! Угомонитесь. Наверняка что-то связано с выступлениями, раз они с Ильрэз друзья.

Девчонки загомонили, укоряя меня в пессимизме.

– А вдруг он влюбился с первого взгляда?

– О, моя светлоглазая красавица, я сражен наповал!

Девушки постарше только посмеивались. Вот же бабье стадо, как выражалась бабушка! С ума можно сойти, слушая их предположения. В общем, в коридор я вышла, смеясь над всей этой странной ситуацией. Наложница-замужница, ага. Едва поняв, что я не горю желанием им во всем подчиняться, мужчины остывали, а, узнав, что мне милей всего чтение книг, вышивка и посиделки с бабушкой за чаем, они теряли всякую надежду.

Гаяр ждал меня в вестибюле возле фонтана. Он кивнул, приглашая устроиться на диване, и я села, положив сумку с книгами рядом с собой.

– Чтобы не задерживать вас надолго, я перейду сразу к делу. Вы знаете древне-туарский?

На Радане и Туаре все прекрасно говорили на общем наречии, которое изучалось с детства вместе с «родным» языком. В любой школе давали возможность выбрать и третий язык, однако «дивноречье» в нашем голоде не преподавали, оно считалось слишком сложным и бесполезным.

– Древне-туарский – мой второй родной язык, – ответила я.

– Почему?

– По маминой линии были предки из Туара.

– Понятно. Хорошо. А что насчет перевода и написания символов?

– Я знаю их отлично, и писать тоже умею.

Он что-то сказал на современном туарском, который я тоже знала отлично, однако это слово было мне незнакомо, и пришлось робко улыбнуться в ответ.

– И как с произношением? – в следующий миг спросил мужчина на чистейшем дивноречье.

– Судите сами, – на том же языке отозвалась я. – Мы с бабушкой часто говорим на нем дома.

– Замечательно, – улыбнулся мужчина. – Ильрэз не зря вас хвалила.

– Она говорила обо мне?

– Да. Не удивляйтесь. Дело в том, что мне нужен хороший переводчик.

Я растерянно заморгала.

– Так ведь я не профессионал вовсе! Почему бы вам не найти кого-то… Кхм… Более профессионального?

– Мне обязательно нужен тот, кто умеет расшифровывать древние знаки. Дело это кропотливое и сложное, а все профессора – люди занятые.

– Вы предлагаете мне работу? – искренне удивилась я. Вот тебе и замужество!

– Именно. На постоянной основе.

– Но я учусь на заочном, и этот год – преддипломный. Во время сессии мне придется целыми днями быть в академии. К тому же сейчас у меня есть должность...

– Простите за вопрос, но сколько вы получаете?

Я посмотрела мужчине в глаза и увидела в них беззлобную насмешку.

– Семь с половиной тысяч… Мне повезло, что вообще устроилась. Студентам нелегко приходится, сразу после училища без опыта работы мало куда приткнуться можно. Меня это устраивает.

– А где вы работаете? – продолжил он свой допрос.

– Консультантом в книжном магазине, – странным писком отозвалась я и смущенно откашлялась. – Мне нравится.

– Хм, ясно. Я предлагаю вам должность переводчика и моего личного помощника с окладом в сорок пять тысяч, а если мы сработаемся – удвою сумму.

– Сработаемся? – хрипло произнесла я.

– Да. Если вы справитесь с объемом работы и не убежите в первый же месяц.

Единственная мысль была такой: кто украл мой телефон – забирайте на здоровье, скоро я куплю себе новый. Потом я попыталась все спокойно обдумать. Работа. Новая. Высокооплачиваемая. У него в компании? По договору? Я никогда не занималась дивноречьем всерьез, оно было обычной частью моей жизни. И вдруг, ни с того, ни с сего – переводчик!

– Значит, вы не против отпустить меня писать диплом?

– Это не представляется мне проблемой.

– И трудовой договор будет официальным?

– Конечно. Я дам вам его почитать на дом, – с усмешкой сказал он.

– Эм… А подчиняться я буду напрямую вам? Или у меня будут коллеги, которые тоже займутся расшифровкой?

– Я сам ей занимаюсь, – ответил Гаяр. – Но не могу уделять достаточно времени. В основном вы будете работать одна, но иногда – со мной.

Не должность, а мечта! Я упрямо искала подвох.

– Командировки предполагаются?

– Через какое-то время.

– График работы?

– «Офисный», если вам удобно.

– Отпуск?

– По договоренности.

– Страховка?

– Всё включено. Если нужно, я и транспортом вас обеспечу. Водить умеете?

– Только велосипед или скутер.

Он улыбнулся.

– Шутите?

– Нет. Видите ли, когда на моих глазах под автобус заехал парень на велосипеде, я поняла, что его тоже нужно учиться водить.

Мужчина рассмеялся.

– Хорошо, но я бы предпочел автомобиль.

– Не любите гонять на двух колесах?

– Отчего же, люблю. Но только не на работу.

Я посмотрела в его смеющиеся глаза. Нет, они были не карие – зелено-ореховые, теплые.

– Я лучше на общественном транспорте. А где находится место работы?

– В центре, возле площади Роже.

– Поняла. Здорово. Мне удобно.

– Значит, вы согласны?

– Когда прочитаю договор.

– Отлично, – улыбнулся он. – Читайте. За вечер изучите и позвоните мне.

– Ничего, если с домашнего? Дело в том, что у меня телефон украли, и я не смогу быстро купить новый.

– Откуда хотите, можете даже из сетевого кафе или от бабушки.

Он протянул свою визитку, и я внимательно ее изучила. В общем-то, информации там было немного: имя с фамилией, электронная почта, сотовый телефон и название организации, которое мало о чем мне говорило.

– К вам можно обращаться по фамилии?

– О, нет. Называйте просто Гаяр, и лучше перейдем на «ты». Договорились?

– Да. Если тебя это устраивает, Гаяр.

Было стремно произносить его имя, и я смущенно теребила в руках бумажку.

– Вот договор.

– О, спасибо. Я внимательно его изучу.

– Тогда, надеюсь, до завтра, Мира. Уверена, что тебя не надо подвезти?

– Я привыкла сама. Благодарю.

Вспомнила про порванный рюкзак, про дырку на подоле, про испорченный босоножек, но решила, что в этом нет ничего страшного. Помнится, ковыляла я от самой Набережной с ужасными мозолями – и ничего, дошла!

– До свидания, – сказал он.

Мы снова обменялись рукопожатием, я пробормотала «Всего доброго» и вперед него устремилась к выходу. Подобная встреча и странное, неожиданное предложение были достойным продолжением безумного дня. Хорошо хоть, по пути домой со мной больше ничего не случилось, и я первым делом погрузилась в теплую ванную, раздумывая нам тем, что готовит будущее, в котором моим начальником станет Гаяр Дэй.