Дом был старый. Он часто стонал и кряхтел в непогоду, жалуясь на рассохнувшиеся окна и щели в стенах. А когда на небе ярко сияло солнце, он ежился от горячего ветра.

И хозяйка старая. Ей уже не хватало сил, чтобы ухаживать за домом и двором. В осеннюю слякотень она также кряхтела, только не жаловалась, потому что жаловаться было некому.

И кот старый. По мере своих кошачьих сил он старался отваживать от подворья мышей и надоедливых птиц, но все чаще летом лежал на крылечке, грея старые косточки, а зимой сутками спал на печке.

И домовой старый. Он давно оброс седой шерстью, которая свалялась и колтуны неряшливо свисали и доставляли неудобства. А раньше он был пушистым и холеным. Именно таким его принес в дом, тогда только построенный, хозяин – муж хозяйки. Принес с пепелища из соседней деревни. А сейчас домовой постарел вместе с домом.

Вот так и жили. Втроем. И все реже проходили вечерние посиделки на скрипучем крылечке или за колченогим столом – хозяйка стала чаще болеть.

Домовой теперь устраивался рядом с дремавщим котом и вспоминал те дни, когда в доме было многолюдно и шумно. Детей было четверо – две девочки и два мальчика. Сейчас они взрослые, у самих дети выросли. Раньше, когда хозяин был жив, по выходным кто-нибудь из них всегда приезжал, и хозяйка пекла вкусные пироги с яблоками или с рыбой. Домовому всегда оставляли кусочек свежей выпечки и стаканчик молока. Да-а-а, давно никто не навещал хозяйку, давно не ел домовой пирожков. А так хотелось.

Но вот и этой спокойной жизни пришел конец – померла хозяйка. С города приехали дети, внуки, отвезли на погост и вечером собрались уезжать – все на машинах.

– Жаль дом, старый стал, кто его купит? Да, если и купят, то за копейки и снесут. Место хорошее – речка рядом. Дачу можно выстроить, – плотный мужчина, старший сын, погладил деревянные стены и горестно вздохнул.

–Чего его жалеть? – фыркнула его жена, крашеная блондинка с кудрями. – Он свое отжил.

– Домового жалко, – улыбнулся мужчина, – он с нами в детстве в прятки играл. Хороший домовой, хозяйственный.

– Сказки все это! – опять фыркнула женщина. – Если он такой хозяйственный, то что ж дом так запустил?

– Так он тоже постарел, наверное, – мужчина отвел глаза.

«Подкаблучник», – решил домовой и запустил в него паука.

Мужчина украдкой, чтоб не дай бог не видела жена, скинул паучка в угол.

«Точно подкаблучник».

– А что теперь с ним будет? – спросила рыженькая девушка.

«Внучка, наверное», – решил домовой и с интересом осмотрел её.

Невысокого росточка, пухленькая, с бледными веснушками и яркими карими глазами – нет, не видел он её раньше, не приезжала. Он бы запомнил такое рыжее солнышко.

– А что будет? Дом пустой, и домовой бесхозный, а как снесут, так и вовсе бездомным станет, – это сказала дочка хозяйская, Лида.

– Ты, Лидка, голову моей невестке не забивай, своей обзаведись и вешай ей лапшу. А у меня своей хватает, – ругнулась крашеная.

– Так ведь права Лида, – вступил в разговор второй брат. – Надо бы домового определить куда, и кота тоже.

– Тебе надо, ты и определяй, – блондинка направилась к выходу. – А у меня в квартире этот хлам не нужен. Света! Собирайся, поехали! Тебе ещё Владика в командировку собирать!

И имя у солнышка хорошее – Света. Домовой грустно проводил глазами людей и забрался к коту на печку. Холодно теперь им будет.

– А ну-ка, пшел на двор! – блондинка вернулась от двери и пинком выгнала старого кота. Тот, прихрамывая на больную ногу, и подергивая ушибленным боком, забился в угол крыльца и свернулся в облезлый клубок.

– Ну что Вы, мама! – укоризненно покачала головой Света. – Котик старенький, кто его кормить будет? Сам-то уже не может ловить!

– А тебе все кошаков блохастых подбирать! – возмутилась свекровь. – Ты бы лучше за мужем так ухаживала, а то он у тебя вечно оборванцем ходит! И куда только глаза его смотрели, когда на такой замарашке женился! Вон, задницу какую откормила, скоро на стул не поместишься! И все за Владиковы деньги!

Света молча пошла в машину. Домовой печально смотрел ей в след. Жаль. Хорошая девушка, добрая.

Вот и остались они с котом вдвоем. Ночь прошла спокойно. А утром пришли люди, подогнали машину и стали выносить мебель и вещи. Дом опустел. Ночью он повздыхал комнатами, подслеповато пощурился пустыми окнами и приготовился к долгому существованию в одиночестве.

Утро заглянуло во двор яркими лучами и выпустило целую стайку зайчиков на пыльный пол. А потом приехала Солнышко. Она бережно взяла кота и положила в переноску.

– Поехали, горемыка, Владик надолго в командировке, я тебя как раз подлечу.

Кот понятливо замурчал и свернулся в клубочек в переноске.

Домовой всплакнул немного: вот он и остался один. Света дошла до покосившейся калитки и обернулась:

– Я не знаю, как правильно сказать.

Домовой затаил дыхание: неужели его тоже заберут?

– Уважаемый Домовой, если хотите, пойдемте со мной!

Он оглянулся на дом – в принципе, Света правильные слова сказала. Дом поскрипел ставнями и моргнул пустыми окнами – отпустил. Домовой обрадованно засуетился, собирая свои нехитрые пожитки – старенький вышитый рушник и дырявый лапоть. Все это он незаметно подсунул коту в переноску.

– На фига тебе это барахло? – возмутился кот.

Света, конечно, услышала только кошачье возмущенное шипенье.

– Молчи уже, лишайный! – ответствовал домовой. – Это моё добро.

Кот недовольно подвинулся, освобождая место для соседа.

– И ничего я не лишайный, – буркнул рыжий и прикрыл нос лапой.

И правда – непривычный запах бензина щекотал ноздри. Домовой не выдержал и чихнул.

– Будь здоров, котик! – Солнышко поставила переноску на заднее сидение и придавила ремнем. – Поехали в новый дом!

Ехали, по меркам Домового долго. По дороге девушка остановилась около магазина и рядом с переноской появились лоток, миски, упаковка кошачьего корма и наполнитель для туалета.

– Эдак она весь свой бюджет на тебя потратит! – в свою очередь возмутился Домовой. – Глянь, и туалет тебе индивидуальный купила!

– Ну не в тапки же мне оправляться? – начал оправдываться кот. – Хотя…Твой лапоть сойдет.

– Ишь ты, чего удумал! – пробурчал Домовой и отодвинул лапоть себе за спину. Так, на всякий случай. Рыжий, конечно интеллигент в непомнюкаком поколении, но береженого бог бережет. А лапоть был один. Другой сгорел в старом доме.

До дома они ехали молча. Ну как – молча? Солнышко включила машинную бандуру и она выла дурнинушкой про несчастную любовь. Кот с Домовым даже всплакнули.

– Жалко девку! – выдал Рыжий. – Эк её скрутило-то! И че этим мужикам надо? – он вздохнул и утер нос лапой.

– Ага! – поддержал кота Домовой. – Вишь, как страдает-то, бедолажка!

На том и угомонились.

А новый дом друзьям по несчастью понравился. Высокий, аж голову пришлось задрать, чтоб крышу увидать. И комнат там – видимо невидимо!

– А где тут мыши? – деловито осведомился кот.

Он вылез из переноски и по-хозяйски осматривал свои владения.

– А нет тут их! – Домовой аккуратно выполз за ним. – Завести, что ль? – ехидно спросил он.

– Зачем? – испуганно зашипел Рыжий. – Мне и без них тут работы хватит!

– Ага! – захихикал Домовой и передразнил кого-то: – Диван не лежанный, телевизор не смотренный!

Солнышко тем временем установила лоток в туалете, насыпала туда белых прозрачных камешков, поставила миски на кухне и налила в одну из них воды. Затем с сомнение посмотрела на кота, тряхнула рыжими волосами и выдала:

– Надо бы тебя вымыть!

– Не надо меня мыть! – прижал уши Рыжий. – Я, это, я и лапой вымоюсь! – и он стал активно мыть морду с поломанными усами.

Конечно, девушка услышала только тихое шипение. Она сходила в другую комнату и вернулась оттуда с большим полотенцем. Кот обреченно вжался в пол, в надежде, что хозяйка его не заметит. Да только Солнышко – глазастая. Подхватила Рыжего и понесла в ванну.

Домовой сидел на верхней полке среди хорошо пахнущих баночек и с удовольствием наблюдал водяную экзекуцию. Кот выл сиреной. Но не царапался.

– Тебе бы по ночам сигнализацией подрабатывать! – хихикал Домовой.

– Иди ты! – беззлобно отмахнулся Рыжий, трясясь под полотенцем.

Солнышко к тому времени несла переноску в кладовку, когда из ней выпал старый дырявый лапоть и замурзанный рушник.

– И когда ты успел это затащить? – удивилась она, вертя в руках находки.

Домовой воинственно приготовился защищать свое добро. Аж шерсть вздыбилась.

Кот, злорадно поглядывая, расчесывал языком мокрую шерсть на задней лапе. Однако Солнышко только вздохнула.

– Рушник я постираю. Будет память о Владиковой бабушке. А вот лапоть надо спрятать – не любит Владик таких вещей.

Домовой аж прослезился. Ну вот и хорошо. Вот и славно.