Гроза приближалась. Молнии рассекали чёрное небо, и от тяжёлого, физически осязаемого рокота грома содрогался воздух.
Дима оглядывался и пытался бежать вверх по песку как можно быстрее. Но он проваливался под ногами, скользил и замедлял движения в несколько раз. В голубом свете молний на несколько секунд проявлялись очертания города на правом берегу. Он выглядел, как фантом, чёрные плоские декорации к страшному сюжету.
Не успел… Дима добрался до чёрного леса, остановился и, затравленно озираясь, поискал Милу взглядом. Её здесь нет. Дима побежал вперёд по тропинке, разбрасывая руками ветки. По сравнению с песком бежать по лесу было намного легче. Настолько, что он отталкивался от земли и преодолевал расстояние широкими прыжками.
Мила… Тревожная мысль о ней сменилась странной лёгкостью. Дима сделал ещё один прыжок, оттолкнулся от земли и… полетел. Поток воздуха подхватил его, поднял высоко над лесом. А можно ещё быстрее? Дима взмахнул руками и поменял траекторию. Потрясающе! Почему он раньше до этого не додумался? Ведь это так легко!
Лес с проплешинами полян в туманной предрассветной дымке выглядел особенно живописным. Гроза прекратилась. Небо белело, и Дима смотрел на горизонт и клубящиеся облака с высоты. Куда он летит?
- Ты на работу будешь собираться? - спросил красивый, хорошо поставленный голос стюардессы.
На работу?
«Работа». Слово знакомое, ассоциации отсутствуют.
- Дим?
Что-то мягкое дотронулось до него, запуталось в волосах. Дима замедлился и стал стремительно терять высоту. Лес. Поляна. Смена масштаба. Скелеты! Дима, сознавая, что сейчас грохнется в груду костей, тихо вскрикнул… И не упал.
- Твою мать, - прошептал он вполне отчётливо и открыл глаза.
- С добрым утром, - Мила отдёрнула руку от его шевелюры. Ещё секунду она сидела рядом на краю постели, а потом резко встала.
Дима осознанно прошёлся по ней взглядом. Чёрная юбка, оранжевая кофта, побрякушки на шее. Она куда-то уходит? Он уловил аромат духов с магнолией, потом озадаченно сфокусировался на лице. Оранжевый цвет невероятно подсвечивал карий цвет глаз. И волосы. Выгоревшие на концах до карамельно-каштанового. Мила скептически изогнула губы.
- Я оставила завтрак.
Почему она так смотрит? Как будто…
И тут до Димы дошло! Он окончательно проснулся и выдохнул:
- Мил, это я не тебя обругал!
Она недоумённо повела бровью.
- Я падал во сне, - Дима поморщился. - На скелеты.
- Скелеты? - Мила синхронно повторила его выражение лица, только с большей брезгливостью.
- Они были в лесу, на поляне. Я как раз пролетал над ними… - Дима осознал, что пересказ реалистичного сна звучит, как бред пациента психушки. - Ты ко мне прикоснулась, и я упал.
- То есть, я тебя сбила в полёте, - Мила не сдержала ироничный смешок. - Тогда это ещё было мягко сказано! - она посмотрела на него снисходительно - мол, что взять с душевнобольного? И повторила: - Завтрак на столе, а я побежала. А то я опаздываю.
- Куда? - не понял Дима.
- На работу!
Он зажмурился и сонно протёр глаза. Работа! Вот, теперь вспомнил, куда ему так не хотелось приземляться…
***
Яна медленно красила губы нежно-розовой помадой, сидя перед большим зеркалом туалетного столика. Её макияж выглядел безупречно. Яна прищурила длинные наращенные ресницы с кокетливым изгибом и полюбовалась на своё лицо. Да, она идеальна. Природа подарила ей внешность на миллион долларов.
Натуральные светлые волосы - тот самый сливочный блонд, который мечтают получить в салонах красоты, классические пропорции лица, полные губы без косметологических ухищрений. И голубые глаза.
Яна довольно усмехнулась и аккуратно закрыла тюбик с помадой чёрным колпачком. Собрала длинные волосы в высокий хвост, затянула резинкой потуже.
В комнату ввалился Герман.
Яна увидела его в отражении зеркала и, не оглядываясь, принялась разглаживать пряди светлых волос. Глаза Германа липко, похотливо оглядели её со спины. Яна опустила ресницы.
Сегодня он оделся официально: дорогой синий костюм, белая рубашка с галстуком. Гладко выбритый, коротко постриженный - Герман походил на депутата из телевизора. Яна спрятала ухмылку: к счастью, он таковым не являлся. Иначе устроил бы в прямом эфире дебош и подрался со всеми участниками заседания. Для сорока семи лет Герман был не в меру неуравновешен.
- Янка! - рявкнул он резким баритоном, и она вздрогнула. Повернулась на пуфике, ожидая указаний.
- Я поехал по делам - скорее всего, до вечера.
Губы его поджались, складка около рта стала резче. Герман поправил толстыми пальцами часы на запястье. Спросил:
- Деньги есть?
- Да, - Яна кивнула.
- Хорошо, - Герман оценил её удовлетворённым взглядом. - Вечером отзвонюсь за час, - и с ухмылкой уточнил: - Гулять пойдёшь?
- Да, - Яна потупила взгляд. - В центр.
Герман вдруг нахмурил брови и посмотрел на окно.
- А что это тут летает?
- Где? - Яна с недоумением повернулась.
- Вон, у окна! - он показал пальцем на штору и сделал несколько тяжёлых шагов навстречу. - Тварь зелёная!
- Гер, какая тварь? - перепугалась Яна. Распахнула ресницы. - Я окно не открывала даже!
Герман прищурился, уставился на стекло. Сказал удивлённо:
- Да это - гуманоид! Глянь, глянь сюда!
- Какой… гуманоид? - Яна вскочила с пуфика, несмело шагнула к окну. И отрицательно замотала головой: - Гер, нет тут никого!
- Точно? - он озадаченно наморщил лоб.
- Точно, - она с недоумением и опаской посмотрела на своего мужа. - Наверное, стекло отсвечивает.
Герман ничего не сказал. Ещё раз поправил часы, манжеты рубашки. Крякнул:
- М-дя, - и удалился из комнаты.
***
Яна вышла из метро и, наконец-то, почувствовала себя свободной. Ещё два дня в Москве, ещё несколько часов наедине с собой в городе, который будоражит фантазию.
Яна вдохнула терпкий майский воздух и зашагала по Арбату. В простых синих джинсах, кроссовках и тренче цвета хаки, она чувствовала себя абсолютно непринуждённо и комфортно. В этом городе никто не обращал на неё внимания. Даже в метро. Никто не пялился с вожделением на её пухлые, натуральные губы, не обводил липким взглядом фигуру. Не говорил фальшивые комплименты, которые служили только одной цели: затащить Яну в постель.
В Москве всё было по-другому. Люди торопились куда-то и смотрели мимо неё. Пропускали взглядом. Спешащая человеческая масса видела нужное направление, но не замечала деталей. И Янке тоже хотелось закрыться в кокон от чужих энергетических потоков, стать неприметной и отделиться от толпы, одновременно оставаясь в ней.
Яна неторопливо шагала по брусчатке Старого Арбата и разглядывала витрины и здания. Взять бы сейчас стаканчик капучино и, попивая на ходу, запоминать впечатления от города! Ладно: кофе она купит чуть позже.
До вечера ещё часов восемь. Восемь часов приятной свободы. А потом они с Германом будут ужинать в съёмной квартире. Он, не стесняясь, закурит сигарету прямо за столом, расскажет что-нибудь о делах, опуская подробности, обзовёт деловых партнёров редкостными чудаками и уползёт в большую кровать.
Дальше события пойдут по двум сценариям из возможных: Герман выпьет рюмку коньяка и уснёт, громко похрапывая, или цапнет Яну здоровой ручищей - бесцеремонно, похабно. Потащит к себе и, не спрашивая, будет ею ублажаться. Иногда Яне даже нравилась грубая власть над её телом. Иногда было всё равно. Она представляла себе кого-то другого, чтобы испытывать положительные эмоции. Или вспоминала бывшего мужа - нищеброда, нехватку денег, скучную жизнь… И целовала Германа намного жарче и откровеннее.
К чему тут сентиментальные чувства? Намного больше волнения у Яны вызывали купюры, которые Герман давал ей на мелкие расходы, и сумма на банковской карточке, которую гражданский муж перечислял пару раз в месяц. В такие моменты Яна с восторгом смотрела на Германа, а в уме представляла цифру на счёте. И муж не догадывался, что горящие глаза демонстрировали совсем иное вожделение.
Яна дошла до Красной площади и мечтательно усмехнулась. Вот бы вечером покататься по Москве! Только не с водителем Германа, который возил их на джипе, а с кем-то другим. С красивым, наглым брюнетом на BMW.
Яна цинично поморщилась. Дима Адамовский, конечно, красивый, но какой-то замороченный. У него тараканов в голове ещё больше, чем у Германа. И как только узнаёшь про одних, внезапно выползают другие. Причём, плюхаются прямо в тарелку, когда собираешься вкусно поесть.
Да ну его! Яна брезгливо поморщилась. Их недолгое знакомство даже романом назвать нельзя. Так, постельное увлечение. Но Яне до невыносимого зуда хотелось отомстить и бывшему мужу нищеброду, который не мог её обеспечивать, и бывшему любовнику, который наигрался с ней за несколько встреч. Сделать так, чтобы оба локти кусали и бились лбами о стену, понимая, кого потеряли.
Как только Яна подумала о наглядной демонстрации своего превосходства, в сумке назойливо зазвонил мобильный. Яна озадаченно вытащила его из кармашка, глянула на экран. «Бывший муж» - высвечивалась красноречивая надпись под фотографией длинноволосого блондина с худым лицом. Яна раздражённо закатила глаза. Нажала на кнопку и злобно бросила в трубку:
- Да! Слушаю!
- Яна, привет! - голос бывшего мужа прозвучал настороженно. - Как дела?
- Нормально, я в Москве, - процедила она с откровенным недовольством.
На том конце связи возникла озадаченная пауза.
- Насовсем? - проговорил бывший растерянно.
- Нет, по делам, - Яна с чувством собственной важности усмехнулась. - Саш, давай, говори быстрей, чего хотел?
- Я... я... - его как будто заклинило на одной ноте от волнения. - Торт хочу у тебя заказать. Сделаешь?
Яна язвительно рассмеялась.
- Денег на заказ хватит, а?
- Хватит, - в тон ей отвечал бывший.
- Ах, да, - издевалась Яна. - Ты же альфонс. Тебе дочка Германа всё оплатит.
- Ну Я-ашк, - протянул бывший, - я серьёзно. Давай встретимся, обсудим это дело.
- Ладно. Всё, Саш, мне некогда. Вернусь из Москвы - обсудим, - и, перебивая его жаркую речь, пригрозила: - И не названивай мне по любому поводу! А то нарвёшься. Понял?
Не прощаясь, она сбросила вызов и убрала телефон в сумочку. Горделиво расправила плечи. Приятно иногда, всё-таки, побыть настоящей стервой!
