— Они умерли не от ран, фламина.

Заключил один из сопровождающих их маленький отряд воинов. Нерилла дёрнула бровью. Пол и стены крытой повозки были бурыми от количества крови, что пролилась здесь. То, что сильваны, осмелившиеся на такой тяжкий грех, погибли не от полученных в Венца ран, было ясно, как лунный свет. У всех, как одного, умело и быстро перерезаны горла до самой кости. Тут же лежало тело девушки, которая за ними ухаживала. И это было плохо.

— Забираем всех и уходим, пока сюда не пришёл кто-нибудь из Домов. Мы похороним их, как положено.

— Но, фламина…

— Я сказала забираем.

Нерилла ловко спрыгнула со ступенек повозки, где ещё совсем недавно бродячие артисты пытались спасти жизни раненых. Да только сами и остались здесь, на пустынном пляже у моря. Тех, кому не повезло встретить свою смерть у воды, облепили крабы и птицы. Нерилла бросила на них лишь короткий взгляд и снова повернулась к своим.

— Меня интересует не тот, кто сделал это, — она обтёрла испачканное загустевшей кровью серебристое копытце о ткань чего-то платья, которое валялось прямо тут, в песке. — А те, кто надоумил этих юнцов совершить такое.

Она недовольно качнула головой, отчего украшения на её рогах, издали мелодичный звон. Не надо было жить на этой земле двести лет, чтобы понимать, что кто-то намеренно пытается стравить лесных сильванов и людей. И, если правящие семьи в Венца забудут о своих интригах и выступят единой силой против нелюдей, всё закончится полным уничтожением. Или всё куда сложнее и эти несчастные лишь пешки в руках чужих игр в борьбе за власть. Вичи и Фиоре только дай малейший шанс поквитаться друг с другом, подмяв под себя более слабые Дома.

— Думаешь, в Совете Матрон есть предатели? — Сервий, её правая рука, подошёл неслышно сзади и успокаивающе положил руку на плечо.

Нерилла не оценила этот жест и поспешила убрать его ладонь.

— Не при всех же, — процедила она сквозь зубы, а затем добавила, — я не знаю. Ничего не знаю.

Она прикрыла рот и нос ладонью, когда бриз принёс смрад бойни. Весь караван был вырезан ночью, в лучшем случае под утро, но под палящим солнцем тела уже начинали вонять не только требухой.

— Так это или нет, — Сервий всё же позволил себе отвести её чуть в сторону, чтобы не мешать другим сильванам вытаскивать тела собратьев и грузить их на спины лошадей, — но ты поступаешь неправильно.

Нерилла сузила льдисто-серые глаза:

— Я фламина, я всегда поступаю правильно, как велит мне вера. И сердце моё, голос Госпожи, скорбит. Мы проведём погребение тихо, без лишних церемоний, они не герои и не заслужили почестей, но и оставлять их здесь нельзя. Это опасно, понимаешь?

Сервий с лёгкой улыбкой склонил голову в знак покорности:

— Конечно понимаю. Однако, жить грабежом не менее опасно и…

— Это меньшее зло, — сказала Нерилла, как отрезала. — И сейчас нам нужно сделать всё, чтобы не привлекать к себе ещё больше внимания.

— Позволь мне, фламина, дать тебе совет как Нерилле, — обратился к ней Сервий таким тоном, как говорил с ней тогда, когда они оказывались наедине.

Нерилла отвела взгляд, Сервий всё больше и чаще позволял себе лишнего. Но сейчас она не откажется ни от одного совета. Враг совсем рядом, невидимый, неизвестный, тот, кто бросил вызов устоям их небольшого общества, которое лишь пыталось выжить.

— Говори, — наконец выдохнула она, догадываясь, что Сервий имеет в виду.

— Я бы подумал о том, не предал ли нас Савонела.

— Это невозможно, — Нерилла махнула рукой, точно прогоняла назойливую муху, — он всегда помогал нам. Сколько лет в Сан-Маро находят прибежище бежавшие из города сильваны, зачем бы ему…

— Нерилла, он дурной человек.

— Если люди говорят о ком-то, что он дурной, стоит ли им верить на слово?

Нерилла развернулась, давая понять, что разговор окончен, и направилась к отряду. К отбытию уже всё было готово, оставалось лишь замести следы. Кроме того, под полуденным палящим солнцем становилось некомфортно — сильваны привыкли к тени лесов.