Ear:
Земля (могильная) ужасна эорлам всем
когда быстро плоть начинает —
труп — остывать, землю выбирать
черную в любовницы. Плоды опадают
радость уходит, узы дружбы разрушаются.
(с) Англосаксонская руническая поэма
— Что, Ксеш, ушла проверка?
Спросила Машка, нервно закуривая сигарету, когда они вдвоём стояли в курилке. Ксеша по привычке морщилась от дыма, но это было единственное место, где можно поговорить без лишних ушей. Народа в зале не было, поэтому вряд ли Славик, администратор заведения, в котором работали обе студентки, пристанет к ним из-за того, что прохлаждаются. Тем более сейчас, когда Марьгадюковна, то есть Мария Геннадиевна, только-только покинула уютный ресторанчик быстрого питания. Да и смена уже заканчивалась…
Поэтому двое, светленькая пухленькая Машка и чёрненькая тощенькая Ксеша, спокойно стояли в курилке и болтали. Да, они обе работали в одном месте, но отличались друг от друга как небо и земля. Студентка физмата и студентка факультета чёрной магии вряд ли бы нашли общий язык, если бы их не объединяла общая беда в виде мегеры проверяющей, которая просто обожала цепляться к мелочам и выписывать штрафы.
— Ушла, так что можешь вылезать. Она о тебе даже не спрашивала.
— Фух ,— облегчённо выдохнула Машка, обдавая собеседницу сигаретным дымом. Ксеша закашлялась. — Вот и ладненько, а то опять бы прицепилась и выписала штраф за то, что дышу не так. У, как я её ненавижу, грымзу эту. Это, Ксеш, спасибо. И что успела от просрочки избавиться до её прихода…
— М… — Ксеша кивнула.
Картина с полуфабрикатами, в которых завелась вторая жизнь, всё ещё стояла перед глазами. Несчастные котлеты, затерявшиеся где-то на дне холодильной камеры, выглядели настолько жалко, что пришлось реанимировать их колдовством. Марьгадюковна хвастается, что они образцовый ресторан сети и у них никогда-никогда ничего не пропадает, а сама не догадывается, что свежайшие продукты ещё пять минут назад были не лучшего качества. Кто бы мог подумать, что заклинание оживления способно реанимировать просрочку! Вот-вот, Ксеша бы тоже не догадалась, если бы одним вечером перед зачётом не повторяла заговоры себе под нос во время очередной ревизии, когда весь персонал заведения заставляли всё пересчитывать, взвешивать, фасовать, раскладывать…
— Эм, слушай, — Машка замялась, сминая бычок об пепельницу.
Её щёки с россыпью веснушек порозовели и Ксеша поняла, что сейчас будет. Какое счастье, что пора побыстрее уходить, иначе опоздает на лекцию, которую ни в коем случае нельзя пропускать, если не хочется нарваться на проблемы при экзамене. Анна Леопольдовна, драгоценная для всей кафедры погостная ведьма, три шкуры спустит и глазом не моргнёт. Буквально.
— У тебя с собой? — наконец спросила она, с надеждой заглядывая Ксеше в глаза.
Конечно с собой, но не правду же говорить? Какая современная ведьма из дома выйдет без колоды Таро в сумке? То-то же.
— Нет, извини, но я могу сделать тебе расклад… м-м-м… как-нибудь потом, идёт? Напиши мне в вконтактике завтра, ладно? Я тороплюсь и мне правда пора на пары, у нас сегодня поздно…
Машка глянула на часы, висевшие на стене. Старенькие такие, кругленькие китайские. Почти восемь вечера.
— Но Ксеша-а-а…
Она ухватила Ксешу за рукав и та мягко вывернулась из цепких наманикюренных пальчиков. Вообще-то, длинные ногти работникам заведения носить не разрешалось, но Машке как-то удавалось прятать свои руки от зорких глаз Марьгадюковны, ну а Славика легко было отвлечь. Пары раз в неделю в подсобке оказалось вполне достаточно, чтобы он счастливо не замечал мелких нарушений.
— Я правда тороплюсь, извини, Маш.
Комнатка, в которой девушки переодевались и оставляли вещи, была тут же налево по коридору. Ксеша бежала, на ходу снимая с себя форменный чёрный фартук. Сердце колотилось, предчувствуя какую-то срань. И точно! Стоило ей достать телефон из сумки, там уже было с десяток пропущенных сообщений от однокурсницы с просьбой достать ей побольше кладбищенской земли, раз уж у группы Ксеши сегодня пары именно там. Вообще-то, Марина учится на факультете белой магии, целительницей собирается быть, но вот балуется время от времени и иными видами колдовства. Она говорит, чтобы хорошо лечить и снимать порчи, нужно досконально знать, как их наводить. Но народ с факультета чёрной магии и медиумизма прекрасно знал, чем Марина подрабатывает в свободное время. Желающих извести соперницу или подставить коллег по работе всегда было навалом, чем она и пользовалась. Из тёмных публично её никто не осуждал и часто помогал, но за глаза нередко высказывали всё, что думали о таких. К слову сказать, мало кто изучал только свою сферу, Ксешу например всегда интересовали древние северные и не только культы, которые у них проходили лишь по верхам для общего образования. Факультета руники в университете отродясь не было, желающим и способным стоило ехать в Европу или изучать всё самостоятельно на свой страх и риск.
На улицу Ксеша вышла уже без пятнадцати восемь и до пары оставалось каких-то полчаса. И это ей ещё придётся заходить в магазин за водкой для откупа за землю. Да Маринка уже столько денег должна, что не сосчитать. Всё обещает вернуть, да обещает… Прохожие на остановке косились на девушку в чёрном с ног до головы с уже привычным подозрением. И это ещё при том, что сегодня из-за лекции на кладбище запрещено было надевать любые украшения и наносить макияж. На работе-то этому факту оказались необычайно рады, а вот любительница экспериментировать с внешностью Ксеша не очень. Не любила она расставаться ни с чёрной помадой, ни с тонной серебра, но что делать...
Вместо неспешной прогулки до самого старого городского кладбища за красивым каменным забором придётся трястись в маршрутке под всё теми же подозрительными взглядами пассажиров, которые несмотря на прогрессивный аж две тысячи седьмой год так и не привыкли к виду готов в городе. Немаленьком, между прочим!
Пазик мерно тарахтел в сторону головного здания университета. Точно там же располагался и простой, человеческий, маги всего лишь пользовались его астральным дублем, попадая в просторные аудитории через неприметный портал. Ксеша хмуро уставилась в окно, заткнув уши наушниками. Ранние работы Тило Вольфа* идеально вписывались в дорожный городской пейзаж. Ехать оставалось всего ничего.
...Ей удивительным образом везло, не иначе как кто-то решил приглядеть. Ксеша успела прихватить земли с давно облюбованной могилки и прибежать туда, где уже вот-вот начиналось новое занятие. Практика, по которой Анна Леопольдовна просто крутейший специалист. Сегодня она собиралась рассказать о ритуалах, позволяющих подчинить души самоубийц, чтобы дать им поручение. Студенты маленькой группкой столпились вокруг ограды, за которой находился покосившийся от времени памятник. Советский ещё, простая металлическая стела с фотографией, датой и именем. Ксеше такие штуки никогда не нравились, но с более старыми захоронениями им пока запрещалось работать. И вот вместо красивой исторической части кладбища стайка второкурсников толпилась на относительно новой, где иногда ещё кого-то хоронили к родственникам под бочок.
— Итак, все собрались? — Анна Леопольдовна обвела всех тяжёлым чёрным взглядом. — Тогда начинаем. Кто скажет мне, для чего заклинают самоубийц? Никто? Итак…
Преподавательница заложила бледные руки за спину и начала рассказ. Она стояла прямо и неподвижно, лишь шевелились её синеватые губы. Моргать она действительно не моргала, будто сама была из тех, с кем учит обращаться. Бледные болотного цвета глаза смотрели одновременно в душу каждому и на всех сразу. От этого взгляда делалось не по себе даже ректору, чего уж говорить о второкурсниках!
Как и следовало ожидать, ни для чего хорошего самоубийц не призывают. Порча на смерть, болезнь, реже желание какое исполнить (и редко доброе). Студенты старательно всё записывали, чтобы не упустить ни слова — Анна Леопольдовна любит спрашивать чересчур строго. И это неудивительно — малейшая ошибка и всё, призванный мертвец отныне не твой помощник, а враг. А то и ещё кто похуже…
— Чтобы заклясть мертвеца нам понадобится зеркало, — преподавательница выудила будто из воздуха взявшейся сумки круглое зеркало и положила его на могилу. — Нож, верёвка, чтобы завязать петлю и…
Она подняла с земли до сих пор неприметно лежавший на ней чёрный непрозрачный мешок, в котором что-то упорно зашевелилось. Послышался писк. Кто-то из группы тяжко вздохнул — не все ко второму курсу привыкли к кровным жертвам, которые порой приходится приносить.
— Семь цыплят. Я им заранее связала ноги лентой, но вы можете сделать это и на месте.
Анна Леопольдовна как-то излишне плотоядно улыбнулась, доставая первого цыплёнка. Не иначе сама бы сожрала сырого прямо так, но нет. Цыплятам всего лишь требовалось традиционно за один удар отрубить головы ножом.
— Кладём по одному на каждый угол могилы и оставшихся трёх на зеркало, — комментировала она каждое своё действие. — И, наконец, заговор…
В общем, пока студенты прилежно наблюдали за увлекательнейшим ритуалом, пока занимались рутинным уходом за закреплёнными за ними рабочими могилками, чтобы был хороший контакт с местными, пока Анна Павловна вела разговоры с Хозяйкой кладбища и о чём-то договаривалась, прошло немало времени. Ну а пока ещё сама Ксеша всучила Мариночке кладбищенскую землю, вытащив непутёвую знакомую из уютной квартирки на улицу рядом с кладбищем (право слово, не тащить же эту пакость к себе домой, ни-ни), то до собственного жилища добралась только к полуночи. Уставшая, будто чертей катала как заложная покойница.
С грохотом сняв тяжёлые гриндерсы в прихожей, Ксеша зашла в квартиру. Соседка встретила её, сладко посапывая в кровати во второй из комнат. Отзывалась она исключительно на Искру, напрочь игнорируя своё паспортное имя. Ненавидела его жуть как. В отличие от Ксеши Искра была студенткой филфака вполне себе обычного университета, не проявляла никаких магических талантов, разве что интересовалась всякой фигнёй из эзотерического раздела в книжном магазине напротив их дома. Юная ведьма вправляла подруге мозги как могла, но вскоре плюнула на это дело — ритуалы из книжек Искры были абсолютно безобидны, а разные кристаллы и сухие цветочки вполне себе мило смотрелись в интерьере. Порой Ксеша милостиво позволяла проводить над собой всевозможные очищения, когда Искра начинала слишком уж ругаться по поводу того, по каким местам всякие готы регулярно бродят и какую жутко негативную музыку слушают. Но в целом девушки не ссорились ни на почве идеологий, ни в быту. Две пофигистки, которым до лампочки чужие увлечения, пока они не начинают вредить кому-то ещё.
Так что, когда Ксеша увидела в гостиной ворох из разобранной палатки, спальников и чего-то там ещё туристического, злиться она не стала. Наверняка Искра собирается в очередной поход, в конце концов, послезавтра майские праздники, длинные выходные при тёплой погоде. Анна Леопольдовна в свойственной ей манере уже пожелала своей группе удачного колдовства на выходных и лишний раз предупредила о полнолунии, выпадающего на ночь 30 апреля. Бр-р. Опять будет толпа мелких духов шляться по злачным местам, хулиганить, а то ещё и пакости какие творить, может из леса кто в город прибежит, а ребятам экзорцистам потом в ближайший месяц работы прибавится. Может, отговорить Искру в лес-то ехать? Но куда там, она упрямая, если втемяшится что в голову — пиши пропало.
— На кухне…
Пробормотала из комнаты Искра сонным голосом. Скрипнули пружины, видно перевернулась на другой бок дальше спать. Обед, пока Ксеши не было, приготовила… Ну или ужин, не важно. На кухне в кастрюле на плите плескался остывший куриный суп, Ксеша поморщилась. Нет ничего хуже ощущать на губах холодный жир бульона, а греть в микроволновке было лень.
Она ела прямо в темноте, слушая как за холодильником шуршит домовой. Он у них тихий и мирный, даже, кажется, с бардаком смирился. Искра просто закормила его конфетами, пора бы ей сказать, что бедолага скоро в двери проходить не сможет. Как бы её отговорить в лес-то ехать?
*Имеется в виду альбом Angst 1991 года.