Дворники скребли по лобовому стеклу.

В размытом свете фар дорога превратилась в рваную череду смазанных образов. Блики огней встречных машин, мягкая перебранка помех, сквозь которую пробивалась знакомая по бурной юности мелодия некогда популярного хита.

Амалия закинула ноги на приборную панель и подперла щеку кулаком. Бледная кожа ее ступней с аккуратными пятнами ярко-красных ногтей, словно далматинец, покрылась черными тенями, что оставили на поверхности окна неровные капли дождя.

- Сядь нормально.

Глеб вытянул руку и нажал на кнопку обогрева лобового стекла. Тихую мелодию поглотил шум выдуваемого в салон воздуха, и запотевание пошло на спад.

Амалия спрятала нижнюю половину лица в ворот толстовки и, не меняя положения, надавила на кнопку большим пальцем левой ноги, выключая обдув.

- Мне и так хорошо. Долго еще? Давай остановимся на заправке, хочу размяться.

Вместо ответа Глеб посмотрел в зеркало заднего вида.

Они были в пути чуть больше шести часов - столько заняла дорога от Краснодара до Сочи. Если бы выехали ночью, как он хотел, то уложились в пять, но Амалия была трусихой.

Впрочем, ею она и останется.

Глеб хлопнул жену по бедру. Не больно, но Амалия все равно возмутилась.

- Эй!

- Ноги! - повторил он. - Или хочешь нарваться на штраф?

Глеб обхватил руль двумя руками и снова чиркнул взглядом по зеркалу заднего вида. Туда, где в темноте южной ночи за ними от самого Сочи следовал старенький гранд чероки (среднеразмерный внедорожник, производимый американской компанией Крайстлер - прим. Автора).

- Разве здесь есть камеры?

Амалия вытянулась, но разглядеть что-либо в темноте дороги, изредка освещаемой фонарями, не смогла. Одна из причин, по которой ехать днем ей нравилось больше.

Старые добротные хозяйства с синим частоколом низеньких заборов сменяли особняки из желтого кирпича и песчаника. Амалия не имела ничего против роскоши курортных дворцов, но маленькие домики с покосившимися крышами и резными наличниками привлекали ее куда больше.

За ними стояли живые люди, быть может, несколько поколений людей, которые ютились на неровном клочке земли у подножия гор, и не собирались никуда уезжать.

Что привлекало их в такой жизни? Покой, уединенность или что-то другое? То, что ей, городской, было не понять?

Амалия провожала взглядом привязанных к колышкам коз и думала, что в простой жизни вдали от цивилизации были свои плюсы. И богачи, что возводили на серпантине помпезные дворцы, конечно, знали о них не понаслышке.

Она вздохнула и отвернулась к непроницаемому в темноте ночи окну. Дождь, который начался прошлым вечером, быстро превратился в ливень, что было вполне естественно для местности, зажатой между морем и горами.

- Надо было поменять дворники, - сказала Амалия больше от скуки, чем от желания надавить на больное.

Старенький лексус, на котором они отправились в путешествие, чтобы залечить душевные раны их молодой семьи, принадлежал Амалии. 

И, к сожалению, в автомобилях Глеб разбирался не так хорошо, как, например, в цветах. Он мог с легкостью отличить Аглаонему от Сансевиерии, но с той же непосредственностью забыть помыть за собой кружку или вовремя залить омывающую жидкость в бачок.

Или поменять перед поездкой дворники.

- Опять начинаешь?

- Нет, просто мысли вслух. Может, переночуем в придорожном отеле?

На зависть всем подружкам муж часто дарил Амали цветы. Впрочем, их квартира по определению была зеленой, и даже в крошечном туалете на полке под водонагревателем стояло кашпо с Хамедореей (бамбуковая пальма, растет красивым кустарником с множеством стволов, что придает ей сходство с бамбуком. Изящные тонкие листья плохо переносят яркое освещение, - прим. Автора)

В свете фар вспыхнуло светоотражающее покрытие дорожного знака, предупреждающего о крутом повороте на подъеме, и Глеб вывернул руль. Правое колесо зацепило обочину, и по днищу застучали потревоженные колесами камни.

- Я не умею летать! - пискнула Амалия, но он даже ухом не повел.

Только мельком глянул в зеркало заднего вида.

- Что там? - спросила она и обернулась через плечо, но в залитом дождем заднем стекле не было видно ничего, кроме размытых желтых огней идущей следом машины.

Глеб снова не ответил, и Амалия с раздражением посмотрела на суровый профиль мужа. Гладко выбритые щеки и чуть крючковатый нос, темно-карие глаза с густыми ресницами, которым она всегда завидовала, и мягкие пухлые, почти что женские губы.

Она тут же смягчилась и нежно коснулась егошеи, зарывшись пальцами в жесткие кудри каштановых волос.

- Устал? Прости, мне просто ужасно скучно. И, когда машина зацепила обочину, я по-настоящему испугалась.

Складка вокруг плотно сжатых губ медленно разгладилась, и Глеб положил правую ладонь на ее колено.

- Нормально, остановимся на следующей.

Серпантин в сложных погодных условиях отнял у них еще сорок минут, запланированных на дорогу, и когда трасса вышла на прямую на въезде в населенный пункт, Глеб прибавил газ.

- Заправка! - напомнила Амалия, но он уже проехал поворот. - Эй, я же просила!

Муж крепче сжал руль.

- Остановимся на следующей, если уберешь ноги с панели.

Спорить с ним было бесполезно, поэтому Амалия подчинилась. Не пытаясь скрыть раздражение, фыркнула, и подтянула ноги к себе, скрестив по-турецки.

- Я писать в бутылку не буду, так и знай! - она подбоченилась и отвернулась к окну, вздернув нос. - Сам будешь потом химчистку заказывать.

Несмотря на усталость, Глеб улыбнулся. Старый чероки не отстал даже когда он прибавил скорость. Из-за дождя нельзя было разглядеть номера, но Глеб поймал себя на мысли, что остановиться на заправке было не такой уж плохой идеей.

Заправочная станция, принадлежавшая крупной федеральной сети, с широким съездом, кафе и цивильным туалетом, появилась через пять километров аккурат перед большой развязкой, и Глеб включил поворотник, прижимаясь правее.

Чероки тоже замедлился, но, когда лексус свернул к третьей колонке, набрал скорость и промчался мимо. Глеб смотрел ему в след до тех пор, пока задние огни не поглотила стена дождя, и только потом с облегчением выдохнул и заглушил двигатель.

- Подожди меня в машине, - он повернулся к Амалии. - Я быстро оплачу полный бак, и провожу тебя до туалета.

Она фыркнула:

- Издеваешься?

- В машине, - с нажимом повторил Глеб, и вышел.

Накинув на голову капюшон, он пробежал пару шагов, а потом обернулся. В руке мигнул и погас ключ с брелоком. Огни поворотников мигнули два раза, и зеркала сложились, заблокировав Амалию внутри.

- Глеб, какого черта!

Она дернула ручку, но та не поддалась, и Амалия в недоумении развела руки в стороны. Муж послал ей воздушный поцелуй и засеменил к зданию заправки.

Яркий свет потолочных ламп резанул по глазам. Глеб занял очередь к кассе и обернулся. Через панорамное окно автозаправочного комплекса злая жена грозила ему кулаком, и он отвернулся, пряча от посторонних довольную улыбку. В качестве извинения он купит Амалии хот-дог, большой латте и миндальный круассан.

Мысли о странном гранд чероки уступили место простым радостям не полезного, но такого вкусного перекуса в придорожном кафе, и Глеб сделал шаг к кассе.

- Дождаться или…? - протянула Амалия и, показав мужу кулак, быстро обулась, а когда Глеб отвернулся обеими руками вцепилась в ручку стеклоподъемника.

Окно со скрипом поддалось и, опустив его до упора, Амалия вылезла на улицу, по пути собрав с боковой двери налипшую дорожную грязь. 

- Я что ему, малое дитя!? - вздохнула она, рассматривая безобразие, в которое превратились ее дорогущие леггинсы, и, двинулась в сторону туалета.

В женском была неоправданно длинная очередь, и Амалия, не долго думая, толкнула дверь мужского. Металлический контейнер, который снаружи обшили пластиковыми панелями с рамами для баннерной рекламы, а внутри белым пластиком, что со временем пожелтел и прохудился, было две раковины, один писсуар, над которым кто-то приклеил бумажку с надписью “не работает”, и три кабинки с дырками в полу.

Амалия выбрала свободную и закрылась изнутри. Облегчение, что она испытала, было похоже на райское удовольствие, которое внезапно прервал скрип входной двери.

Мужчина занял соседнюю кабинку, и Амалия, так и не обнаружив поблизости туалетной бумаги, тряхнула бедрами и, состроив брезгливую гримасу, натянула трусы и леггинсы.

Белье мгновенно прилипло к промежности, и она, обреченно толкнув дверь кабинки, нос к носу столкнулась с другим мужчиной. Среднего роста и, несмотря на ночную прохладу, одетого только в джинсовые шорты и футболку.

Кепка с изогнутым козырьком скрывала часть лица и волосы, но Амалию волновали только резиновые сланцы, одетые поверх носков.

- Не понял, это женский что ли?

- Нет, это мужской.

Амалия посторонилась, и незнакомец проводил ее взглядом.

- Не понял?..

Она фыркнула и подошла к раковине, чтобы вымыть руки. Бумажные полотенца были тут как тут, и Амалия чертыхнулась. Желание вернуться в кабинку и привести себя в порядок, оказалось сильнее неловкости, и она дернула бумагу на себя.

- Весело живем…

Мужчина, бурча что-то неразборчивое себе под нос, хлопнул дверью освободившейся кабинки, и Амалия закатила глаза.

В это же мгновение в общее пространство туалета вышел другой мужчина в джинсах и клетчатой рубашке, насквозь мокрой от дождя и модных, но по самые щиколотки вымазанных сырой землей кроссовках.

- Извините, мне очень нужно… 

Амалия просочилась мимо, дернула щеколду и стянула леггинсы и белье, подумав, что сейчас многое бы отдала за простую одноразовую прокладку.

Но все вещи, включая ее сумочку и мобильник, остались в лексусе, так что она наскоро вытерлась, оделась и вернулась к раковине, чтобы помыть руки.

Мужчина в грязных кроссовках занял сушилку, в то время как “сланцы на носки”, не переставая бурчать под нос, насиловал явно давно опустевший дозатор для жидкого мыла.

- Да что за хрень сегодня твориться! - он зло посмотрел на Амалию и стряхнул воду с растопыренных пальцев. - Ни поссать нормально, ни помыться!

И вышел вон.

- Придурок, - резюмировала она, и открыла кран.

Холодная вода остудила и без того продрогшие пальцы. Амалия выдавила в ладонь антисептик, растерла и подставила под воду.

- И что, это работает? - подал голос мужчина в джинсах.

Она поймала в зеркале его заинтересованный взгляд и уточнила:

- Что именно?

- Санитайзер и вода вместе.

Амалия улыбнулась и дернула на себя пару последних бумажных полотенец.

- А я думала, вы про то, что я делаю в мужском туалете.

- Это тоже интересный вопрос, - подтвердил мужчина и подошел ближе. 

Включил воду и, последовав ее примеру, выдавил на ладонь антисептик. Амалия улыбнулась и, когда он закончил, поделилась бумажным полотенцем.

- Все дело в коже. Санитайзер сушит ее, а вода немного компенсирует это.

- А капля крема для рук и вовсе творит чудеса? - заключил мужчина, и Амалия рассмеялась.

- Давно женаты? - спросила, когда он вышел вперед и открыл дверь туалета, пропуская ее вперед.

- Никогда не был.

Она прищурилась.

На вид они были ровесниками, и незнакомец, ко всем прочим своим достоинствам, имел привлекательную, пусть и немного неряшливую внешность. Голубые, глубоко посаженные глаза оттеняла двухдневная щетина и ровный длинный нос, крепкие плечи и жилистые руки выдавали человека, привыкшего к физическому труду.

Амалия не стала язвить в ответ, но от пожелания не удержалась:

- Значит, все еще впереди.

- Я очень на это надеюсь.

Незнакомец улыбнулся, и она ответила тем же. Затем неосознанно поправила волосы правой рукой, чтобы продемонстрировать обручальное кольцо.

- Амалия, какого черта!?