— Да Господи, Федор! — я перевела взгляд со своего скрючившегося стажера на туфли, которые он смачно обдал рвотой. — Новые туфли, да на них даже муха еще не сидела! Что же ты делаешь?
— Шеф, — удерживая очередной позыв и отворачиваясь от трупа, Федор процедил сквозь зубы свое гортанное, — извините меня.
— Смотри, Федь. Я злопамятная… Еще разок и плакала твоя стажировка.
Стряхнув жижу из кукурузы и какой-то зеленой бурды с лакированной обуви, я вновь вернулась к неоконченному отчету криминалиста и ребят из следственного.
— Итак, что мы имеем? — старательно вытерла мыс обуви о траву.
— Как я и говорил, — недовольно протянул Абасов, — Вероника Скворцова. Двадцать пять лет. Работала массажисткой, арендовала под это дело офис. Родных мы пока не нашли. Под подозрением ее молодой человек Филатов Сергей Вадимович. Телефон его не отвечает, на работу сегодня не вышел.
— Пропал? — уточнила я.
— Как сквозь землю, — кивнул Абасов.
— Так. А у тебя что?
— На шее следы удушения, — подключился Косоренко Никита. — На затылке гематома. Сначала оглушили тупым предметом, потом убили. Следов борьбы нет, значит, жертва в чувства прийти не успела. На грабеж не похоже, все золотые побрякушки на месте.
Криминалист присел и поддел ухо убитой, показывая, что увесистые серьги с рубином под цвет платья не сорваны. Мой стажер задышал чаще.
— Федор, закрой глаза и уши, чтобы тебя опять не стошнило. Я смотрю, ты парень мнительный и во всех смыслах зеленый. Как бы опять ты что-нибудь не удобрил, — сморщилась я, глядя на стажера, сливающегося с цветом газона. — Давай дальше, Никита.
— Судя по ее платью и опупенному вырезу на груди, планировался романтический вечер. Там курятина на столе, салатики, свечи. Винишко…
— Не продолжай. Я еще не завтракала, — я равнодушно зевнула.
Суббота. Утро. Я этот день иначе себе представляла. И вообще, не я должна была приезжать на этот вызов, а Бурцев. Но ему начальство не доверило это дело. Просрет, как и все остальные.
— Знаю, что ты хочешь спросить, — продолжил доклад Косоренко. — Следов насильственных действий нет. Это предварительное заключение, разумеется. А так, все будет понятно после вскрытия и более тщательного осмотра.
Я обошла покойную, осмотрелась вокруг: обычный одноэтажный дом в СНТ. Грядки, лужайка и пара плодовых деревьев.
— Кто ее нашел, говоришь?
— Соседка. Клавдия Семеновна. Вон та бабуся в очках с толстой оправой, в которую пытается влить корвалол скорая. Говорит, заметила, как кто-то убегал. Думала, что Скворцова на пробежку рванула, а ворота закрыть забыла. Пришла, а тут труп...
— Значит, — вдруг очнулся стажер, — убийца имел на нее зуб, раз нет следов ограбления?
— О, оживился! — подтрунил над парнем криминалист. — Давай-давай, шевели мозгами, а мы с Игорем пока отойдем на перекур. Нам кое о чем перетереть надо.
— Кое о чем, — закатила глаза я. — Как будто я ваши разговоры о бабах не знаю.
Гоготнув, Никита снял перчатки и небрежно впихнул их в карман. В прошлый раз похождениями хвастал Абасов. Видать, пришла очередь Косоренко.
— Ты очень невнимательный, Федор, — сказала я, когда коллеги скрылись из виду. — Если соседка решила, что Вероника отправилась на пробежку, значит, она что-то увидела. Например, женщину, которая вполне могла совершить это убийство на почве ревности. С оправой и дальнозоркостью как у Семеновны сложно перепутать фигуру мужчины с женской. Тем более Скворцова вылитая мисс 90-60-90. Где ты мужика с такими буферами и жопой видел?
Паренек уставился на старушку. Что творилось в его мозгу, я понятия не имела. Но если и были там шестеренки какие, то совсем заржавели.
— Ну, чего нос повесил, Федот? Скучно? Или блевать нечем? — вернулись мои коллеги, довольно улыбаясь и подшучивая над стажером.
— Кстати, Свет, прикупила новое бельишко? — заиграл густыми бровями Косоренко, нагло пялясь в мое декольте. — М-м… ажурное. Признай уже, что для меня стараешься.
— Размечтался. Это единственное, что все еще делает меня женщиной, — я натянула блузку повыше и перевела взгляд на заинтересованного нашим разговором Абасова.
— Пойдемте, там еще ноги нашли, — холодно отчеканил тот.
— В смысле следы ног?
— Ну, в целом, и их тоже. Рядом. Кошачьи, судя по лапам. А ноги мужские. Где-то сорок два, сорок три.
— Федя, стяни свой желудок! — я услышала очередной рвотный позыв стажера. — Да где же таких принцесс набирают? Ты бы не в криминалку, а на ноготочки учиться пошел, неженка!
— Ладно, я отойду. Подышу воздухом, — выдохнул он едва различимо.
— Иди... — я перевела взгляд с удаляющейся фигуры Федора на коллег. Те в четыре глаза смотрели на меня с сочувствием, но тактично молчали. — А что на счет зацепок, господа? Мотив, враги? Какой-нибудь шум ночью?
— Ничего такого. Обычная девушка. Никакого криминала и приводов. Иногда принимала клиентов тут, у себя. Одна из комнат оборудована под массажный закуток: кушетка, масла, одноразовые простыни.
— А презервативы? — зацепилась за слово «клиентов» я.
— Вроде да. Там наши до сих пор работают. Отпечатки в основном Филатова и ее. Нашли шкатулку с браслетом на столе. Там «пальчики» другие, в базе их нет. Видимо, этого, — он покосился на бочку, в которой плавали мужские ступни.
— Что за браслет?
— Да вот, — Абасов достал зип-пакет из чемодана с вещдоками, который держал возле себя, — на, разглядывай побрякушку. Ты в этом больше разбираешься.
— Очень оригинально, — не сдержала я свое недовольство, глядя на толстую серебряную нить с подвесками. Отвратительная банальщина: сердечко, роза и мешок бабла. Где-то на днях я это уже видела…
— Что не так?
— Да я так, сама с собой, не бери в голову. Интересно, а что в доме убитой искал мой стажеришко?
Проследив за движением моих глаз, Абасов увидел, как по ступенькам спускался Федор. Судя по его осторожности, Федя не хотел привлекать внимание. Но, встретившись со мной взглядом, понял, что скрывать больше нечего.
— Федор, а где это ты был? — спросила я своего подопечного, как только он подошел. Но вместо чего-то вразумительного мой стажер промямлил какой-то невнятный бред. — Ты ходил в дом. Зачем? — не церемонясь, наступала я.
Зачем стажеру разгуливать в доме? Еще и одному, без меня? К тому же, я точно видела, как Федя шел в другую сторону. Он что, следы запутывал?
— Стоять! — раздалось откуда-то сзади дома. — Стрелять буду! СТОЯТЬ!
На голос рванули сразу несколько ребят из убойки. Цокая каблуками по криво уложенной плитке, я отправилась на шум.
— Бежим! — опередил меня Федор.
— А смысл? Там такой забор, даже Джордан не перепрыгнет.
Зайдя за угол, мы увидели, как «скручивают» нашу пропажу.
— О-пань-ки!
— Это не я! — закричал Филатов. — Я любил ее!
— Тогда что ты тут делаешь? — я достала пачку тонких сигарет из кармана. — В прятки играешь?
— Я извиниться хотел! Вернуть Вику!
— Угу, так извинялся, что убил… Ладно, увозите его, ребята, — я прикурила и сделала глубокую долгую затяжку. — Мы за вами поедем.
Еще минут десять я ехидно улыбалась, глядя на обессилевшего Федю. Косоренко с важным видом крутил в руках обнаруженные в бочке для полива мужские ступни и рассказывал о зубьях ножовки.
— Вангую, остальные «запчасти» всплывут в местной реке, — я подмигнула стажеру.
Федора уже не тошнило — сил даже на дыхание не было. Он еле держался, а его тело раскачивалось из стороны в сторону как ветвь одной из яблонь позади. Один в один, влево-вправо…
Втихаря криминалист поспорил со мной, что мой подопечный упадет в обморок. Но к моменту завершения его отчета Федор все еще был в сознании. Зажмурившись, он дышал через нос, вбирая воздух маленькими безобидными порциями.
— Да блин, — недовольно скривился и достал из бумажника две тысячи рублей Никита. — Когда-нибудь я отыграюсь. Обещаю.
— Кажется, ты мне это уже говорил. Ладно, — я хлопнула Федю по плечу, тот аж вздрогнул. — По коням!
Колеса моего седана с шумом выкатили нас по гравию из СНТ. Опустив стекло до возможного максимума, Федор высунулся в окно. Стараясь привести себя в чувство, он шумно дышал, широко раскрыв рот. Встречный ветер нещадно трепал его волосы, а я все ждала, когда стажер высунет язык как дорвавшийся до тачки и довольный до усрачки песик.
— Светлана, как вы можете сохранять такое хладнокровие? Там же ноги, труп, кровь… А вы вот так и про завтраки…
— Для всех сосунков, которых мне присылают на стажировку — Светлана Владимировна. А вообще, выдержка... наверное так. Это приходит с годами, Федя. Когда отдаешься работе вместо того, чтобы строить личную жизнь. Или сутками вчитываешься в отчеты, а ночами изучаешь фотографии и ищешь связь между убитыми вместо того, чтобы смотреть какую-нибудь глупую комедию с любимым мужчиной... — вздохнула я, осознавая, что болтаю лишнее. — Понимаешь, в таком ритме в какой-то момент становится все равно. Разделана курица к ужину, кролик к новому году или не оправдавший чьи-то надежды мужик.
— Так вы не замужем?
— Боюсь, — я свернула с шоссе, — мой удел — парни на вечер с какого-нибудь сайта знакомств. Секс и никаких обязательств. Так жить проще. А ты?
— Была девушка, — виновато признался парнишка. — Мы повздорили, разошлись. И после нее никого. Ну, так, случается какой-нибудь перепихон мимолетный…
— Привыкай, — я не стала заморачиваться с мотивирующей речью. — Если пройдешь стажировку, так и сгоришь в одиночестве. Будешь сбрасывать напряжение с однодневками, прямо как я.
— Не может же быть все так плохо?
— Конечно. Все может быть еще хуже.
— Это чем же?
— Какой же ты невнимательный, Федя, — смерила я его строгим взглядом, чтобы пошевелил извилинами, но стажер так и не допёр. — Хуже будет, если ты привяжешься, а тебя пошлют: и график у тебя не тот, и работа у тебя не та, и дома ты не ночуешь. Короче, выебут мозг и вильнут хвостом. И вот ты опять сидишь в одиночестве над очередным жмуриком, опустошив кофейник, а твоя несостоявшаяся «половинка» уже кого-то окучивает как шмель. У них любовь, романтика, красное платье с глубоким декольте, рубины и ужин при свечах. А тебя дома ждет пустой холодильник, пицца из кафе неподалеку и котик.
Федор заметно занервничал. Стараясь скрыть от меня «забегавший» взгляд, уставился в окно. Как будто мои слова подцепили в нем что-то такое, о чем он предпочел бы молчать.
— Как тебя вообще вот так сразу отправили на убийство? Вас же обычно месяц над бумагами в архивах маринуют, чтобы подготовить неокрепший желудок, — рискнула я вывести его на чистую воду.
Подсказывало мое чутье, что-то в нем было не так…
— Я сам напросился.
— Это личное? — задала я вопрос в лоб. Смысла ходить вокруг да около я не видела. — Вы с ней были знакомы?
Перестроившись в правый ряд, я смерила взглядом растерявшегося стажера. Дожидаясь, когда красный свет, разлившийся на его коже, сменится на зеленый, я просчитывала дальнейшее наступление, чтобы расколоть этот незрелый орешек. Нет, этот парень явно не просто так вызвался.
— Федор, ты причастен к убийству? — огорошила его я, стоило завернуть на парковку. — Что ты искал в доме Скворцовой?
— Я... — глаза Феди забегали. Он потянулся к ручке, стоило мне остановить машину у отделения. Но я его опередила, заблокировав двери. — Все не так, как вы думаете, — поспешил оправдаться он.
— А как же я думаю?.. Ну-ка, убеди меня, что я ошибаюсь. Скажи, что ты заявился на место преступления не для того, чтобы полюбоваться содеянным. Ты ведь помнишь эти лекции в универе: преступники всегда возвращаются. Чтобы что?.. — повысила голос я, продолжая давить на парня и чувствуя, что вот-вот он сломается. — Что ты хотел сделать? Убедиться, что подтер все следы? Хотел еще раз взглянуть на убитую?
Федор очень сильно занервничал, выдавая себя дрожью рук и проступившей на лбу испариной.
— Что ты почувствовал, когда увидел ее там, на траве? — для устрашения я положила руку на кобуру. — Адреналин захлестнул, разливаясь приятной покалывающей волной? Не так ли? Только вот видочек у нее был уже не такой приятный и тебя вырвало.
— Да я просто с ней переспал! — он сорвался на крик и тут же заткнулся, стараясь выровнять дыхание. — Приехал к ней на массаж с «окончанием». Забыл у нее часы. Ебеные сайты знакомств, чтоб их! — он накрыл лицо ладонями и тяжело выдохнул. — Даже раскручивать не пришлось. Вика сама предложила приехать к ней. А так как ее СНТ в жопе мира, а я на машине, меня порадовал ценник. Да кто сейчас дает за полторы тыщи? Покажите мне! Бабу в кафе сводить и то дороже, блять!
— Олень! — выругалась я. — Раньше не мог сказать об этом?
— И что? Сейчас сидел бы вон там, — он мотанул головой в сторону отделения. — Нет уж.
— Ладно, позже поговорим, — рявкнула я. — Шевели жопой!
Остановившись у курилки, я достала сигаретку. Смачно втянула в себя дым, чувствуя, как никотин разъедает легкие, но делает это так искусно и сладко.
Рядом со мной, «поджав хвост», стоял очередной непутевый стажер. На моем счету это был девятый или одиннадцатый. Да Федору сидеть в какой-нибудь конуре КПП-шки и кроссворды разгадывать, а не все это.
Кого мне присылают? Все как на подбор. Одно разочарование!
— А почему вы на убийство приехали? Там же какой-то Бурцев должен был быть.
— А тебя только это сейчас интересует, Федор? Серьезно? — смерив его суровым взглядом, я снова затянулась. — Потому что Бурцев и все остальные дальше носа своего не видят. У них столько висяков, сколько пельменей в килограммовой пачке. А я лучшая! И мне пока еще не нашлась ровня.
— Ясно, — кивнул он и двинулся в сторону отделения.
Сам допрос длился недолго. Филатов, разумеется, сначала все отрицал. Но перегарище стоял такой дикий, что в комнате нам троим было тесно. В полупьяном бреду он накинулся на Федора с обвинениями. Орал, что узнал этого «долбоящера»:
— Это ты, сука! Я тебя вспомнил! Ты тоже с ней трахался! А я любил эту тварь. Вика-а-а! — вдруг разрыдался Филатов. — Ви-и-ка!
— Так сильно любил, что отправил в могилу? Как все было, Сергей? Ты хотел помириться, пришел к ней, а она тебя выставила, сверкая грудью в своем красивом вечернем платье? Что, злость разыгралась? Ты оттолкнул ее, увидев позади какого-то очередного мужика. Она бросилась останавливать, ты ее ударил. Раз ты был в «очко», предполагаю, бутылкой и шваркнул.
— Нет. Я не мог! Я НЕ МОГ! Я же любил ее…
— А потом ярость взяла свое, да еще и алкашка в крови придала смелости. Да, Филатов? Ты посмотри на себя, детина. Сто килограмм мышечной массы. Да тебе, чтобы их двоих вырубить, сколько времени понадобилось? Две минуты? Зачем ты распилил его?
— Да не я это!!!
— А остальное куда дел? — я встала со стула и нависла над парнем, опираясь на стол ладонями. — Голова, руки, тело… Где все это?! — я продолжала его прессовать, не давая вставить и буквы. — Ты помоги следствию. Тебе же лучше — меньше сидеть придется.
— Да не мог я…
— Но ты же не помнишь, не правда ли?
— С-СУКА!
— В общем так, — я придвинула стул и сказала как можно тише. — Пальчики твои везде, бутылку, которой ты ударил Веронику, в сарае нашли среди хлама, в котором ты прятался.
Стажер озадаченно на меня посмотрел. Неужели понял, наконец, что я блефую?
Может быть, не все потеряно? Что, если из него еще можно воспитать толкового следователя? Как же мне это надоело… Вокруг все слепые…
— Тебе сидеть очень долго, Филатов. Пойди навстречу следствию.
— А камеры? — он посмотрел на меня «стеклянными» глазами, но даже сейчас в них читалась надежда. Сколько же он выжрал, что никак не протрезвеет?
— О-о, дорогой мой. И не сомневайся. Все против тебя. Ни один адвокат с твоей рожей на записи не возьмется за это дело. На, — я придвинула бланк, — пиши. Признавайся. Время не на твоей стороне. Каждая минута плюс год к сроку.
— Лихо вы его, Светлана Владимировна, — воодушевленно отчеканил стажер, когда мы вышли из отделения ближе к ночи.
— Работа у меня такая. Возможно, и у тебя тоже, если будешь стараться.
На этой ноте мы распрощались. Дома меня ждал кот и замороженные пельмени, купленные по акции. И пока я ждала, когда закипит вода, мой телефон завибрировал.
— Федя? Ты что не спишь-то? Час ночи.
— Я вот что подумал… Если Сергей Филатов виновен, почему он на меня накинулся? Орал, что я убил Вику.
— Ты серьезно? В час ночи хочешь поговорить об этом? — на том конце повисла звенящая пауза. — Лучшая защита — это нападение, Федя. Запомни это. Как еще эффектно отвести от себя подозрение?
Вскрыв пачку пельмешек и высыпав их в кастрюлю, я выбросила упаковку в мусорку. Там на донышке блестел серебристый браслетик с розами и сердечком. Видимо, на них тоже была акция. Один плюс один или хуже.
— Напугать, запутать — в этом весь смысл, Федя. И чем больше ты прессуешь свою цель, тем меньше подозрение падает на тебя. Испугавшись, ты перестаешь строить догадки и копать в правильном направлении, ты начинаешь спасать свою шкуру, свою незамызганную репутацию. А если рыльце в пушку, тем паче. Неверное слово, жест и все — дело зеркалит, и уже ты сидишь на скамье подсудимых. Тут нужно держать ухо востро, Федор, а ты щелкаешь. Какой же ты все-таки невнимательный. Впрочем, как и все остальные…
— Так, а все же?
— Да что все же?
— Но он же ничего не помнит. А что, если не он убийца?
— Если ты будешь верить каждому обвиняемому, боюсь, преступников на свободе будет больше, чем честных хороших людей, Федя...
— И все же?
— Все же… все же… Заладил! У тебя чистосердечное подписано? Преступник найден? Сознался? Расслабься, выдохни и вали баиньки.
— А я вспомнил тут кое-что. Мы это в универе на первом курсе проходили.
— И что там? — ответила я, уже не скрывая раздражения. Так хотелось поесть, а пельмени все не всплывали.
— Похожие случаи уже были. И тоже убитые девушки, и ступни. Три дела я точно таких помню. И знакомились там все тоже через сайты. Почему эти дела не связывают? Видно же, что дело рук одного человека. А что, если это серийный убийца?
— Значит, Филатова обязательно оправдают, — произнесла я с сарказмом. — А серийник даст о себе знать. Рано или поздно. После такого количества преступлений, о которых ты говоришь, на фоне полной безнаказанности ему захочется этого. Это такая игра, в которой не можешь найти достойного соперника. Ты бросаешь всем вызов, подсказки, а тебя все никак не поймают.
— Ну, хорошо. Допустим. А Филатов? Вы же сами предположили, что там была женщина. Так значит, тем более, это не он убийца.
— Слушай, Федор. Я тебя совсем недооценила и рано запорола твою стажировку. Видимо, зря я написала твоему декану, что тебе еще рано выезжать на убийства.
— Спасибо. Я рад это слышать.
— Ты знаешь… утро вечера мудренее. Давай завтра все обсудим, если ты, конечно, не успокоишься. Иди, отсыпайся. Твою усталость сильно выдает осипший голос.
— Пожалуй, вы правы. Надо поспать. Денек выдался очень «красочный». Но как уснуть теперь, я не знаю. Все думаю, кто же убийца. Кто убил Вику?
— Дворецкий, Федя... — я зажала телефон между плечом и ухом. Достав пробку из раковины, в которой отмокала посуда, нанесла на губку для посуды моющее средство. Вода утекала, затягивая быстрой воронкой. Из-под тарелки для пиццы я достала ножовку и аккуратно провела губкой по чуть затупившимся зубьям. — Конечно, дворецкий! Однозначно! — я скинула звонок и рассмеялась.
