Если бы я могла, я бы писала бы это произведение в параллель на английском и русском, как было с «Солнцем, отражающимся...». Но я отказалась от этой мысли уже на этапе перевода документов на с латыни на русский. Мысли на русском формулировались то в стиле Достоевского, то Баркова. Тогда как на английском они формулировались достаточно легковесно. Плюс у меня было четкое видение, как стилистически на английском передать матерные вирши короля, кривой говор палачихи, канцелярит братьев драбов, сарказм гетмана и т.д. и т.п. Тогда как мои попытки сделать это на русском языке в «От Влтавы...» получились слишком уж по джойсовсики концептуальными и сложно читаемыми.
Короче, я не смогла. Плюс, так как произведение все-таки стандартного размера (около 10АЛ) с моей дисграфией вычитывать его стало бы мукой и для меня и для бета ридеров. Тогда как при письме на английски моя дисграфия гораздо менее выражена, а еще для вычитки, коррекции и редакции английских текстов есть множество бесплатных и условно бесплатных программ. Я пользовалась в основном инструментами prowriting и всем советую — я проверяла, даже мэтры английского языка на просторах of Mother Russia не в курсе существования оных и пользуются граммарли, у которого есть ряд технических проблем, да и со своими задачами он справляется, честно говоря, не сильно лучше (а иногда и хуже), чем встроенный спеллчек гуглодоков.
Авторский текст в Law Happens нарочито простой. В том числе для того, чтобы на его фоне реплики персонажей, чья речь отличается из-за их происхождения, профессии и национальности, были более различимы и отличимы друг от друга. Плюс таким образом получается эффект нейтрального автора (в противовес «От Влтавы...», где автор своим текстом бичевал искаженные представления об истории Чехии, до сих пор навязываемые студентам и аспирантам в российских ВУЗах и научпопе).
Исходя из всего вышеизложенного я решила не играть в Набокова и не мучать себя и читателей попытками адаптации текста на русский, а просто пересказать его в своем бытовом стиле. Эффект «показывай, а не рассказывай» от этого, конечно, исчез. Но, с другой стороны, такой пересказ станет одновременно и комментарием в стиле «так что же на самом деле хотел сказать автор».
