Дарья шла вдоль пустынных улиц: заглядывала во все урны, осматривала лавочки и кусты. Наконец, ей повезло: возле мусорного бака стояли две бутылки из-под пива. Дарья осмотрела первую – выбросила в отходы: горлышко отколото, такую тару не возьмут в пункте приема. Вторая бутылка была целой, а на ее дне плескались остатки пива.

Дарья выплеснула мутную едко пахнущую жижу в кусты, а тару бережно уложила в тряпичную авоську. Стекло звякнуло — утро выдалось на редкость «урожайным». «Вот еще пару кварталов, и на сегодня достаточно», — подумала Дарья и, вдохновленная находкой, поспешила дальше.

За время прогулки она собрала богатый «урожай» и в мечтах уже видела, как заходит в ближайший супермаркет и покупает молоко, овсянку и торопится домой — готовить Машеньке по-настоящему сытный завтрак. Увесистые сумки не только не оттягивали руки, но и вдохновляли своим весом.

         Возле пункта приема стеклотары успела собраться очередь. Забулдыги всех мастей и обоих полов орали друг на друга, хвастались «добытым» и зловонным перегаром. Дарья скромно пристроилась в хвост очереди, изо всех сил стремясь казаться неприметной. В поношенном платье, штопанных-перештопанных носках и растоптанных туфлях она вполне органично вписалась в общую массу.

— Дамы вперед! — объявил бомжеватого вида мужичок, галантно уступая место в очереди.

Дарья вжала голову в плечи, ссутулилась: подобная обходительность не сулила ничего хорошего. В последний раз, когда она согласилась на такое предложение, на нее набросилась ревнивая подружка излишне вежливого кавалера. Дарье насилу удалось отбиться от вспыльчивой «соперницы», и этот урок запомнился ей навсегда.

— Спасибо, я постою.

— Фи! Какие мы гордые… — Скорчил гримасу отвергнутый ухажер и, презрительно рыгнув, вернулся в очередь.

Дарья облегченно вздохнула, поставила авоськи у ног и запаслась терпением. Очередь двигалась очень медленно, во многом благодаря тому, что некоторые «клиенты» пытались втюхать приемщице битую тару. Но у тетки Люси такие номера не проходили.

— А ну, пшел отседа, пес блохастый! — сорвалась приемщица на очередного «поставщика». — Будет он меня тут учить! Сама знаю, чего принимать, а чего нет.

Отшив недовольно бубнящего мужичонку, тетка Люся окинула суровым взглядом толпу. Приметила Дарью.

— А ты чего в сторонке стоишь, сиротинка моя? Поди сюда, я у тебя без очереди приму.

— Непорядок! — выкрикнул стоящий перед Дарьей мужчина, еще двадцать минут назад казавшийся весьма любезным. — Чем эта оборванка лучше нас? Пусть стоит, как все.

Тетка Люся поспешила к Дарье. Одной рукой подхватила обе авоськи. Вторую сжала в кулак и сунула под нос рассерженно вопящему «клиенту».

— Будешь орать — зашибу!

— Ты че, баба, белены объелась?! — взорвался «поставщик». — Не буди во мне зверя!

— Ой, напугал меня своим хомячком, — хохотнула Люся и, легонько оттолкнув возмущенного мужчину крутым бедром, прошествовала к своей будке.

Дарья, как нашкодившая собачонка, поскакала за ней следом.

— Так, что у нас тут имеется, — пробасила приемщица, опустошая котомки Дарьи, — тридцать «чебурашек», шесть из под шампанского, ого —  три трехлитровки! — молодец, девочка, славно поработала.

— Вот, у меня тут в пакете еще алюмишки, — прощебетала Дарья, высыпая на прилавок пустые банки.

Люся, широко улыбаясь, вручила ей шестьдесят восемь рублей.

— Держи, заработала!

Дарья поспешно убрала деньги за пазуху, поблагодарила приемщицу.

— Побегу в магазин, продуктов куплю…

— Не много ты на это купишь, — сказала со вздохом Люся. — На работу так и не берут?

— Сначала Машеньку надо в садик определить, — расстроенно проговорила Дарья. — Кому нужен работник с малым дитем на руках?

— Мужика бы тебе хорошего, — рассудила Люся. — Да только среди местного сброда такой вряд ли найдется.

— Что Вы?! — вспыхнула Дарья. — Я о замужестве даже не думаю.

— Отчего так? — насторожилась приемщица.

— Мужа все еще люблю, — горестно вздохнула Дарья. — И представить не могу, что его место займет кто-то другой.

— Супруг твой, пусть земля ему будет пухом, год назад скончался, — напомнила Люся. — А ты девка видная, чего ж одной-то век коротать? А любовь — она только новым чувством и лечится.

— Володю мне никогда не забыть. — Дарья произнесла это с таким любящим выражением, что на секунду ее простодушное округлое лицо озарилось светом неземной красоты.

Люся посмотрела на нее, покивала собственным мыслям.

— Ох, лапушка, никогда не знаешь, где приобретешь, а где потеряешь. Но чует мое сердце, что и для тебя найдется принц, если не на белом Мерине, так хоть с солидным ежемесячным заработком.

— Хорош трепаться! — выкрикнул кто-то из толпы страждущих. — Давай, Люська, обслуживай — сил нет, трубы горят.

— Побегу я, — спохватилась Дарья, — скоро Машенька проснется. Спасибо Вам, теть Люсь!

— Было б за что, — криво усмехнулась приемщица и вернулась к своим обязанностям.

— Что вы, черти, поговорить с нормальным человеком не даете?! — напустилась Люся на «поставщиков». — У девочки горе, а вам похмелье покоя не дает!

Тетка проводила тревожным взглядом невысокую чуть полноватую фигурку Дарьи и покачала головой. — Всем хороша девка: и добрая, и хозяйственная, и ласковая, а счастья нет. Куда ж мужики смотрят, раз такую куколку не видят?

— Знамо куда: на одежку, да на застежку, — с видом знатока заявил один из «клиентов». — Богатым да знаменитым и девушки нужны под стать: ухоженные да наряженные. А у этой бабенки ни того, ни другого.

— Да, Дашку бы отмыть, да принарядить — не женщина, а конфетка. Только фантик того — не соответствует, — нехотя согласилась Люся. — Ладно, что попусту рассуждать: выкладывай, с чем пожаловал…

Дарья распахнула дверь своей однушки и бесшумно вошла. Взглянула на дочь: Маша еще спала, сложив ладошки под пухлой щечкой.

— Радость моя, — тихо выдохнула Дарья.

Не удержалась и пригладила спутанные кудряшки девочки.

Машенька улыбнулась во сне, перехватила ладонь матери и прижалась к ней.

— С доблым утлом, — проворковала девочка, распахивая изумрудные, как и у матери, глазенки. — Ты велнулась?

— Да, милая, — улыбнулась Дарья, отнимая у девочки ладонь. — Подожди, я еще руки не мыла.

— Меня не лазбудила? — надула губки Машенька. — Я бы пошла с тобой...

— Ох, заинька моя, — тяжко вздохнула Дарья. — Не та это работа, на которую можно взять ребенка. — Внезапно она переменилась в лице, широко улыбнулась. — Смотри, чего я принесла.

Дарья раскрыла котомку и показала девочке геркулес и пол-литровый пакет молока. Машенька восхищенно всплеснула руками и поцеловала мать в щеку.

— Сегодня у нас будет настоящий, питательный и полезный  завтрак, — произнесла Дарья. — Заправляй кроватку, и пойдем на кухню. Поможешь мне готовить кашу?

— Да! — бойко отозвалась малышка. — А что потом?

— Поедем за травами, — заключила Дарья.

— Ула! — возликовала девочка. — Я так люблю гулять по лесу. Что собелем?

— Липу: сейчас середина июня, самое время ей зацвести, — отозвалась мама. — Ее следует собирать утром, так что поторопись. А еще попробуем поискать землянику: часть засушим, а из остального сварим варенье… или просто съедим себе в удовольствие, — пообещала Дарья и чмокнула девочку в кончик носа.

После завтрака мать и дочь отправились на вокзал и сели в электричку — естественно, зайцами. Состав тронулся, за окнами замелькали городские пейзажи, вскоре сменившиеся полями и хвойными лесами. Дарья раскрыла окно, впустив в душное купе поток прохладного, пропитанного свежестью воздуха.

Неожиданно в купе вошли несколько человек, торопливо прошествовали в следующий вагон.

Сердце Дарьи болезненно сжалось.

— Контролеры? — спросила она у пробегавшего мимо парня.

Тот согласно кивнул и  поспешил дальше.

— Идем, доченька, — встрепенулась Дарья.

Она спрыгнула с жесткого сиденья и потянула Машеньку за собой.

В тамбуре скопилось множество людей — одни не могли оплатить проезд, а другие принципиально не желали. Дарья относила себя к первым — билет до пригорода мог «сожрать» пятидневную норму средств, отложенных на питание.

— С обоих направлений идут, — пожаловалась товарищам по несчастью проворная бабулька лет семидесяти, — обложили, гады!

— Ничего, ща остановка будет, — успокоил женщину молодой парень и опасливо покосился на купе.

Дарья проследила за его взглядом — в вагоне уже вовсю орудовали контролеры.

— Успеть бы… — вздохнула она.

—  А тебе, доченька, докуда ехать-то надо? — осведомилась бабулька.

— Мне все равно куда ехать, — поделилась Дарья с попутчицей. — Мы за земляникой.

— А-а! — протянула бабка. — Тогда ясно. А я вот еду на работу устраиваться: тут какая-то дама организовала бизнес по выращиванию лекарственных трав, персонал, говорят, набирает.

— Где тебе, бабка, на плантациях работать? — усмехнулся парень. — Бизнесменше, поди, молодые да сильные «негры» нужны.

— Не знаешь, не говори! — взорвалась бабка.

В этот момент состав остановился, двери распахнулись, предлагая пассажирам сойти на станции. Дарью и Машу подхватила толпа, отгородив от сердобольной старушки.

Спустя мгновение, поезд умчался прочь, пассажиры разбежались, оставив мать и дочь одиноко стоять на платформе.

Машенька потянула мать за рукав халата:

— Класиво!

— Да, здесь мы еще не бывали, — согласилась Дарья. — Идем?

Подмосковный лес встретил гостий слепящим солнцем и утренней росой. Голубое небо укрывало верхушки деревьев, в ветвях пронзительно пел соловей.

— Как в сказке, плавда, мама? — восхищенно прощебетала Машенька.

Дарья ограничилась тем, что поцеловала девочку в золотистую макушку. Как объяснить дочке, что чудес на свете не существует? Да и надо ли разочаровывать малышку.

— Видишь те липы? Давай наперегонки! — предложила она, отмахиваясь от тяжелых мыслей.

Маша радостно взвизгнула и помчалась вперед, высоко вскидывая колени — буйно цветущие травы не могли остановить малышку, стремящуюся обогнать мать.

Дарья понеслась следом, рискуя потерять слишком большие для ее по-детски крохотных ножек резиновые сапоги. Косынка слетела с головы, заставив само солнце позавидовать золотым локонам, вырвавшимся на свободу.

— Не так быстро, доченька, — взмолилась Дарья, подтягивая на ходу обувь.

— Я выиглала, мамочка, — заявила Машенька. — Выиглала! Ты не догнала!

— Конечно, солнышко, ты у меня такая шустрая. — Дарья упала на траву, приглашающе похлопала рядом с собой. — Отдохнем немного — и за работу.

Мать и дочь трудились до самого вечера, сделав один-единственный перерыв на легкий перекус, состоявший из двух вареных яиц, воды и хлеба. Два специально сшитых полотняных мешка доверху заполнились соцветиями липы, а в бидончике весело подмигивали красными маячками ягоды земляники.

Утомившаяся за день Дарья повела дочку к станции. За время сбора ягод девочка и ее мама успели забрести глубоко в лес и теперь бежали вприпрыжку, боясь опоздать на последнюю электричку.

— Ой, мама, смотли, какой домик! — Машенька замерла возле высокого металлического забора, за которым возвышалась удивительной красоты постройка. — Там живет фея!

Дарья довольно равнодушно окинула взором виллу, верхний этаж которой занимала просторная терраса с витражами. Там, за забором, совсем другая жизнь: сытая, богатая, счастливая.

— Идем, Машенька, — одернула она дочь. — Нам некогда.

Но малышка не сдавалась. Девочка принялась высоко подпрыгивать, силясь разглядеть ту часть здания, которая скрывалась за металлическим ограждением.

— Мамочка, подсади, — попросила она.

Не успела Дарья ответить, как из-за глухой металлической стены послышалось рычание собаки. Машенька отскочила как ужаленная, прижалась к матери.

— Не бойся, — успокоила дочь Дарья, — такой высокий забор собаке не перепрыгнуть. Поспешим — электричка ждать не будет.

 К тому моменту, когда они добрались до платформы, посадка почти завершилась. Не успели мама и дочка запрыгнуть в тамбур, как двери электрички захлопнулись.

— Уф, еле успели, — выдохнула Дарья. — Не хотелось бы ночевать в лесу.

— Пошли бы к фее, — возразила Машенька.

Дарья недоуменно воззрилась на дочь.

— К кому?

Девочка смерила ее не по-детски серьезным взглядом и растолковала сказанные ранее слова:

— Тот цветной дом.

— Не думаю, что живущие там люди приняли бы нас с тобой с распростертыми объятиями, —покачала головой Дарья. — И добрые люди не держат злобных псов для охраны.

Вернувшись домой, Дарья и Маша разложили собранные цветы на просушку. Квартира наполнилась умопомрачительным ароматом липы. А вот сварить варенье из лесной земляники не удалось: за время поездки в электричке девочка полностью опустошила бидончик.

Утомленная за день малышка заснула, едва ее кудрявая головка успела коснуться подушки. Глядя на дочь, Дарья умиленно улыбнулась и накрыла девочку легкой простынкой.

— Спи, радость моя, — прошептала она. — Пусть тебе снятся только добрые сны.

Поцеловав дочь, Дарья отправилась на кухню. Она не любила ночь, ведь именно в это время суток ее терзала неутихающая боль одиночества. Если за дневными заботами было легко гнать прочь непрошенные, порой слишком уж безрадостные мысли, то темнота усиливала их троекратно.

Чай давно не появлялся в доме, его заменили собой травяные и цветочные сборы. Плеснув кипятку в кружку с самодельной заваркой, Дарья устало склонилась над столом, погрузившись в задумчивость. Мысли ее то и дело возвращались к прошлому, заставляя остро сожалеть о том, чего нельзя возвратить. Не так давно у нее было все, о чем может мечтать женщина: любящий муж, работа, надежда на светлое будущее. А потом родилась Машенька, и жизнь наполнилась новыми красками. Дарья решила на время оставить работу провизора и переключилась на заботу о дочери. Да и зачем ей было работать, если муж полностью обеспечивал семью? О том, что бывший руководитель домогался и настойчиво требовал внимания, порой даже шантажировал, никому не говорила. И теперь молчала, вот только боялась, как бы работу по профилю найти. Со зла бывший босс подпортил ей репутацию, обвинив в несуществующих грехах.

Все изменилось в один момент: автомобильная авария отняла жизнь у главы небольшого семейства. Дарья осталась безработной вдовой с маленьким ребенком на руках. Деньги, отложенные на черный день, таяли как снег весной, а других взять было неоткуда. На работу Дарья устроиться не могла, а пособия насилу хватало на оплату ипотечного кредита. Замкнутый круг, вырваться из которого молодая мать была не в силах.

Все, что осталось у Дарьи от былого счастья — это дочь. Машенька стала единственным утешением, лучиком света в беспроглядной темноте жизни.

Дарья тяжело вздохнула, смахнула тыльной стороной руки непрошеные слезы. Украдкой взглянула на полку, где стояло фото покойного супруга.

— Ничего, все наладится, — пообещала она то ли себе, то ли ушедшему в мир иной мужу. — Я справлюсь, вот увидишь!