Вера.

– Светочка, какой цвет выбрала? – щебечет Аллочка. – И расскажи нам поскорее, как вы съездили?

Снисходительно улыбаюсь, наблюдая, как мастер старательно наносит на мои ногти гель. И почему девчонки спешат вывалить подробности своей жизни посторонним? Это же… неприлично. И неинтересно... Во всяком случае, мне.

– Ханты-Мансийск, конечно, не Мальдивы, девочки, но… Яровский всю неделю мне не давал спуску. Волк, а не мужик! Вы не представляете, какой он… – мечтательно закатывает она ярко-накрашенные глаза. – Страстный, щедрый… Господи, скорее бы он победил на выборах и вышвырнул свою рухлядь из дома.

Ощущения, будто в меня щедро впрыснули яд… Это же она о моем Семёне говорит? Сомнений быть не может… Яровский – не такая уж частая фамилия, да и в Ханты-Мансийск муж недавно летал…

Господи, как мне все это выдержать? Таких совпадений не бывает. Не бывает, и точка! Значит, она подкараулила меня и… приперлась специально?

– Вера Андреевна, вам плохо? – тихонько спрашивает Женя – спокойная, молчаливая девушка, много лет поддерживающая красоту моих рук.

– Нет, нет, ты что? Спина затекла. Все в порядке.

– Водички налить?

– Да, пожалуйста.

Завалиться в обморок или устроить скандал? Дудки!

Сглатываю накатившую горечь и прислушиваюсь к излияниям Светочки. К слову, она на меня даже не смотрит. Болтает без умолку, делясь с Аллой и другим персоналом салона, подробностями.

– Северная красота неповторима. И кухня там неплохая. Яровский повсюду меня водил, не считая экскурсий. Где мы только не были: музей под открытым небом, а еще…

– Да зачем нам все это, Светуля? Ты лучше расскажи, как у вас дела? – прерывает ее Аллочка. – Когда уже Семен сделает тебе предложение?

– Ох, девочки… Ему нужна безупречная репутация. И победа на выборах, – со знанием дела протягивает она, накрутив на палец длинную, блондинистую прядь. – Так что мне пока придется быть в тени. Но есть и хорошие новости – Семушка купил мне шубу. У-и-и-и! Мы же через Москву летели, а я напросилась на шоппинг. В дьюти-фри мы тоже затарились. Я духи купила, очки, часы и…

Что? Молчаливо недоумеваю, с трудом подавляя растущий в душе гнев… И ужас, что уж говорить? Яровский и щедрость – понятия несовместимые. Он жмот, каких свет не видывал… Она точно о моем Семене говорит?

– Ой, а хотите прикол? Знаете, что его старуха попросила в качестве подарка из Ханты-Мансийска? Никогда не угадаете, – усмехается она, поддевая палитру с образцами цвета.

– Ну, давай, не томи. Мы же не ясновидящие, – хохочут девчонки – Алла и парикмахерша Лариса. – На что пожилые дамы падкие? Унты, шуба или…

– Ага, как же. Фигурку мамонта она попросила из слоновой кости. А Сема заставил меня бегать по магазинам и искать ее, – закатывает глаза юная прелестница.

Я давно не дышу. Вся превращаюсь в чувствительный радар. Ловлю каждое ее слово, деревенея от боли… Он с таким видом вручил мне фигурку, будто это кольцо с бриллиантом или… шуба, будь она неладна… Требует у меня отчета за каждую потраченную копейку, а Светочку балует? Может, у Яровского раздвоение личности? Почему он себя так ведет?

– Офигеть! Фигурку мамонта. Девочки, это она на себя намекает? Такая же древняя? – хохочет Алла.

– Ой, девчонки. Главное, что мужик любит… Я уверена, что Семушка сделает все, чтобы мы были вместе, – вздыхает белобрысая страдалица.

– А цвет-то выбрала? А то болтаем, болтаем…

– Оранжевый. И блесток побольше. Мы с Яровским идем на благотворительный вечер, организованный «Оранжевым небом». Слышали о таком фонде? Там дресс-код такой. Все должны быть в оранжевом.

Единственные, кто не реагирует на рассказы Светочки – мы с Женей. Она смазывает мои руки кремом и записывает в блокнот дату следующего визита.

– Спасибо, Женечка. До встречи, – тихонько произношу я, поднимаясь на нетвердых ногах.

Совсем недавно мой мир казался надежным, а сейчас… Будто пола нет. Пропасть, черная бездна, невесомость… Пошатываясь, бреду в кассу. Роняю сумочку, а потом и купюры. Поднимаю деньги с пола, задев локтем вазочку с конфетами для клиентов. Господи, как же жить теперь? Как жить?

– До свидания, я сама все соберу, – спешит меня успокоить администратор.

Какой позор, мамочки… Хорошо, что никто не обращает на меня внимание. Все ржут над «старой рухлядью и мамонтом» из сказок Светочки. А это я – балласт, понимаете?

Может, остановить её? Упереть руки в бока и крикнуть:

«А вот она я – жена Семушки. Полюбуйся на меня. Ты же специально пришла сюда?»

Нет, не стану я облегчать ей жизнь… Ну, что я предъявлю Семену? Доказательств, кроме ее рассказов, никаких… Совместной собственности у нас нет, а уходить мне некуда. Семен усмехнется, услышав мои претензии, и укажет на дверь…

Нет, к разводу нужно тщательно подготовиться. Остыть, успокоится… Снять квартиру на длительный срок. Фу-ух… Выдыхай, Вера. Привыкай…

– Яровский заедет за мной, девочки. Ему не терпится угостить меня рыбкой. Слышали о новом ресторане на Ермолаевском?

– Конечно. Он, наверное, устал от борщей женушки? – хихикает Алла.

Не понимаю, почему женщины, слыша о крахе чужой семьи, превращаются в ведьм? Алла вряд ли намного моложе меня, да и у нее своих проблем хватает… Сын болеет, у мамы недавно был инсульт… Зачем это все, зачем? Да еще и так жестоко…

Ноги подкашиваются, когда я бреду к машине… Что мне делать теперь? Права была бабуля, называя меня малахольной…Я о деньгах никогда не думала. Я любила… Верила, боготворила, готова была умереть ради Семена…

Все словно валится на меня… Серое, весеннее небо с падающими, хлесткими каплями, безжалостный ветер, внезапный холод… Когда-то я ощущала то же самое…

И погода была такая же… Разве что декорации другие – бескрайняя степь, поле золотистой пшеницы, синее небо с клубящимися, кучерявыми облаками, серая, колкая пыль под ногами… Я за отцом бежала, пытаясь убедить его вернуться.

«Папка, вернись! Мы с Мишкой себя хорошо будем вести, обещаю. Только не бросай нас».

Запряженная старой лошадью телега устремлялась все дальше. Я падала, поднималась, подхватив подол платья, и снова преследовала его… Растирала слезы по сухому, красному от солнца и суховея лицу.

Он все-таки уехал. Позволил чужим людям ворваться в таежный, деревенский домик и разлучить нас с братом. Предал, вычеркнул из жизни после смерти матери и… Наверное, начал заново? Не знаю… После мы не виделись.

Воспоминания обрушиваются ледяным водопадом. А с ними приходят давно забытые чувства – неуверенности, ненужности… Я плохая, неполноценная, неправильная… Я именно так и думала долгое время после разлуки с отцом. А потом оттаяла… Приспособилась к этому миру…

А сейчас все повторяется… И что-то невидимое больно хлещет меня по щекам, а дыхание застревает в легких…

Опускаю голову на руль, завидев, как машина мужа подъезжает к входу в салон красоты…

А через десять минут из него выплывает Светлана.