Станислава.
Мельком встретившись друг с другом взглядом, мы оба сразу поняли – это судьба! Чувства вспыхнули моментально, эмоции накрыли с головой. Всё произошло настолько неожиданно, что с большим трудом удалось сохранить невозмутимые лица. Дабы никто ничего не заподозрил, пришлось переговариваться исключительно "глазами" и едва заметными жестами.
– Только попробуй сюда устроиться и тебе – хана. Если сейчас согласишься на работу, пиши сразу "по собственному"! – карие глаза сидящего напротив мужчины опасно сузились.
– Если меня примут, то отсюда смогут вынести лишь вперёд ногами.
– Могу организовать.
– Даже не сомневаюсь.
Вот так, всего на восьмой минуте собеседования на вакантное место торгового представителя розничного отдела я заполучила непримиримого врага в лице Константина Михайловича Вересова, коммерческого директора оптового отдела, едва он понял, что чаша весов склонилась в мою сторону, а не его пассии.
Глядя в холодные, напоминающие горький шоколад, глаза мужчины, сидящего напротив, хотелось прокричать: "Господин назначил меня нелюбимой женой!" И сразу выстрелить, а затем тут же перезарядить дробовик. Исключительно из самых светлых побуждений: чтобы воздух стал чище, атмосфера легче, климат мягче и уровень токсичности в коллективе значительно понизился.
К счастью, мою кандидатуру не только утвердили, но и оставили в розничном отделе, хотя сотрудник требовался и туда, и туда, поэтому собеседование проводили сразу оба коммерческих директора: "по опту" и "рознице". Мне в начальницы досталась замечательная женщина, Москалёва Марина Олеговна. Едва я ответила, что готова приступить к выполнению своих обязанностей прямо сейчас, как она увела меня в ту часть офиса, где стояли столы "розничников" знакомить с коллективом. Народу было не так много, так как день был "не офисный" и большая часть сотрудников находилась " в полях". То есть занималась сбором заказов с постоянных клиентов и поиском новых. Пока я быстро чиркала ручкой в ежедневнике, конспектируя все пояснения Марины Олеговны, на улице раздались женские визги, а затем звон пощёчины. Чем закончилось реалити-шоу "Ах, ты негодяй", к сожалению, дослушать не удалось, ибо начальница закрыла окно и продолжила вводить меня в курс дела. Как только с инструктажём было покончено, меня милостиво отпустили попить кофейку, пока отдел кадров готовит все необходимые бумаги на подпись. В общем, взяли меня в оборот довольно шустро. Видимо, действительно давно требовался сотрудник на закреплённую с сегодняшнего дня за мной территорию. Возле кофейного аппарата меня угораздило наткнуться на нахохлившегося Вересова, потирающего щёку в ожидании, когда же картонный стаканчик наполнится. Похоже, что главным героем скандала "Под окном" был именно он. Поздоровавшись с ним ещё раз, я встала чуть поодаль, чтобы лишний раз не "отсвечивать".
– Эй, как тебя там? Стася? Ася? В общем, зря ты согласилась на эту должность.
– Меня зовут Станислава Игоревна.
Вересов хмыкнул и снисходительно посмотрел сверху вниз, словно пытаясь понять, откуда раздался звук.
– Что, прямо так и зовут? Длинновато как-то.
– Так и зовут. Пишется в два слова через пробел, Константин Михайлович.
– Может, к тебе ещё и на Вы обращаться?
– Для людей, не пивших вместе на брудершафт вполне приемлемо, – я настолько была рада, что мне в начальники достался не этот нахал, что, защищаясь, начала хамить в открытую.
– Послушай ты... Вы, Станислава-с-пробелом-Игоревна, не пожалейте о своём выборе. Идите-ка лучше домой, и чтобы завтра я Вас в этом офисе не видел,
– Вересов резко выдернул стаканчик из автомата, едва не расплескав кофе.
– Завтра меня здесь точно не будет. День-то "не офисный". Меня Марина Олеговна предупредила, что собрания в моём отделе проводятся лишь дважды в неделю, – я нажала кнопку и принялась ждать, когда приготовится мой любимый "американо". Спиной я ощущала поток ненависти, исходящий от Вересова. Очень хотелось высказать ему всё, что думаю насчёт угроз, но терять только что полученную должность не хотелось, а потому ничего не оставалось иного, как завязать свой язык в морской узел и помалкивать.
– Три месяца, продержись хотя бы три месяца, Стася! – уговаривала я саму себя. – А дальше руководство поймёт, что ты дельный работник, и будет уже легче. Испытательный срок потому так и называется, что это время "притирок" и период, когда можно себя зарекомендовать.
– Зря, очень зря, Станислава Игоревна. Не отступитесь? – Вересов продолжал сверлить меня взглядом так, что в позвоночнике ощущалась уже целая россыпь дырочек.
– Нет, Константин Михайлович, я привыкла идти до конца.
Так и начался мой испытательный, во всех смыслах этого слова, срок. Даже тех редких дней, что я появлялась в офисе, хватало для того, чтобы плюнуть на всё и начать плакаться в дневник в стиле "А жизнь моя стала полна невзгод и разочарований...Заберите меня отсюда, нету никакой моей возможности, а то не ровён час – помру... "
Вересов доводил меня до белого каления своими придирками и претензиями. То слишком долго занимаю копировальный аппарат, то чересчур часто беру канцелярию у офис-менеджера, то юбка не та, то платье будто из бабушкиного сундука пронафталиненное до слёз, то отчёт слишком тихо зачитываю по итогам месяца, то слишком громко... Ттт, хоть у Марины Олеговны ко мне вопросов никогда не было. В целом, она была довольна, как я работаю, а особенно тем, что мне удалось вернуть старых клиентов, которых предыдущий торговый представитель умудрился увести из фирмы к конкурентам, когда увольнялся. Правда, я не рассказывала, чего мне это стоило. Пришлось спустить на образцы товара сверх положенной нормы и "презентики к чаю" остатки личных сбережений, но оно того стоило. Заказы пошли, даже план удалось выполнить по отгрузкам.
Кто сказал, что торговый представитель должен "торговать товаром"?! Три раза ха-ха! Торговый представитель должен в первую очередь "торговать мордой". Чтобы узнавали сразу, едва появляешься на пороге: кто ты, из какой фирмы, какой товар поставляешь. А уж когда к нам вернулся универсам "Таллинский", счастью генерального не было предела. Этот гигант являлся одним из четырёх ключевых розничных клиентов: выгребал всегда товар со склада,аки бульдозером, новинок не гнушался, на эксклюзивную выкладку товара на промо-места соглашался без проблем. Один только минус у него был: никогда вовремя не платил! Всегда хоть на день-два, но задержит. Что такое для торгового представителя задержка по оплатам клиента? Минус процент с отгрузки подчистую. А при таких объёмных заказах обидно втройне.
Вересов злорадствовал, я, сцепив зубы, нагло пёрла как танк, подбирая "ключики" как к самой заведующей секции, с которой работала, так и к бухгалтерии. За неделю до окончания срока оплаты появлялась у них до открытия и перед самым закрытием, напоминая о себе. Мне даже казалось, что они уже по шороху моих кроссовок по бетонному полу понимали, кто идёт и с какой целью. Но я их дожала: в тот день, когда менеджер по работе с дебиторской задолженностью положила на стол Марине Олеговне сводку по оплатам и задолженностям, я сверху кинула распечатки документов, подтверждающих, что деньги ушли в банк накануне вечером. Сжавшиеся от явной досады губы Вересова превратились в узкую полоску. Это была победа! Но желание "умыть" его никуда не исчезло, более того, разгорелось с ещё большей силой. Покидая конференц-зал после закончившегося собрания, я услышала тихое шипение за спиной:
– Посмотрим, оплатит ли "Таллинский" в следующем месяце или кто-то останется без бонусов и процентов. Кстати, что-то не вижу новых клиентов, которых Вы привели в фирму, Станислава Игоревна...
– И Вам не хворать, Константин Михайлович. У меня ещё не истёк срок, отведённый на возвращение старых клиентов. А там и посмотрим...
Вересов скептически хмыкнул и обогнал меня, направляясь в свой кабинет. Лишь природная реакция спасла меня и от столкновения, и от позорного падения на пол. С того самого дня безмолвные перепалки взглядами лишь набрали оборот. Когда мы оказывались рядом, даже техника начинала сбоить, а мне на самом деле казалось, что воздух трещит от искр, летящих во все стороны.
Я по максимуму старалась избегать Вересова, благо наметилось несколько новых договоров и в "офисные дни" почти не вылезала из кабинета начальницы, обсуждая условия для потенциальных клиентов. Самую "вкусную" сделку приберегла напоследок. Мне удалось найти клиента, у которого было несколько розничных магазинов, а также небольшая сеть. В перспективе оба наших отдела получали по новому договору. А то как-то обидно было слышать похвальбы Вересова, что только его "трудяжки" из оптового отдела находят новых клиентов, а "розничники" только в носу ковыряют и кофе задарма пьют. Ну да, кофейный аппарат был бесплатным.
Приближалась дата переговоров, я уже предвкушала, как скручу красивую фигу коммерческому директору по опту, как пришла беда, откуда не ждали: Марина Олеговна попала в больницу со сложным переломом ноги. Угадайте, кого поставили мне в качестве сопровождающего? Правильно! Этого гадкого Вересова! Мало того, что все "офисные дни" он постоянно вызывал к себе в кабинет, дабы "наставить на путь истинный", чтобы не уронила лицо фирмы случайно, а на деле убеждал меня, что я никто и звать меня никак. Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержаться. Иначе Вересов вполне мог заменить меня другим торговым, передав тому нового клиента. А это в мои планы никак не входило. Видя, как меня дёргает к себе постоянно Вересов, даже толстячок Ивановский, коллега из оптового отдела сочувствующе качал головой, когда я в очередной раз взмыленная вываливалась из кабинета Вересова:
– Что же он тебя так гоняет? В конце концов, ты даже не из нашего отдела...
– Да кто его знает? Но ощущение такое, будто у него женщины лет десять не было. Весь мозг отымел так, словно моряк после кругосветки, дорвавшийся до женского тела в квартале красных фонарей.
Ивановский смущённо покраснел так, что заалела даже его лысина, просвечивающая сквозь редкие кудряшки на манер тонзуры.
Хотя о любвеобильности Вересова ходили легенды: он менял "дам сердца", как перчатки. Редкая из них задерживалась рядом с ним дольше, чем на две недели. "Руссо кобелито" во всей красе.
***
Вересов эмоционально махнул рукой, забыв, что в ней зажат стаканчик с кофе. Одного резкого движения хватило для того, чтобы пластмассовая крышка слетела с картонного ободка, и чёрная жижа выплеснулась прямиком на мою белоснежную блузку. В моих ушах тут же зазвучал похороненный марш не только любимому шёлку, но и дорогому бюстгалтеру, который я всегда надевала на важные переговоры. Нет, ни о каком горизонтальном согласовании спорных пунктов того или иного договора речь ни в коем случае не шла. Выбор одежды и белья был связан исключительно с поднятием собственной самооценки. Но это было ещё не самое страшное. У меня исключительно быстрая реакция на движущиеся в мою сторону объекты. Автоматически отбив ладонью стаканчик я, словно в замедленной съёмке наблюдала, как остатки кофе летят на синий пиджак и кипельно- белую рубашку Вересова.
– Убью! – гневно сверкнули карие глаза.
– Вырву Ваше сердце и съем сырым! – я ткнула пальцем в свою испорченную одежду.
Левая бровь Вересова чуть дёрнулась вверх:
– Индейцы или викинги никак в роду были...
– Придётся стать первой, судя по всему.
Ивановский непонимающе переводил взгляд то на меня, то на Константина Михайловича, наблюдая за нашей очередной безмолвной перепалкой. Принять решение ему, видимо, помог треск лампы над головой, которая несколько раз мигнула, выпустив сноп искр, и потухла.
– Пожалуй, не буду вам обоим мешать... – пробормотал мужчина и шустро скрылся из вида. Даже слишком шустро для его комплекции.
– Станислава Игоревна, до встречи с новыми клиентами ещё два часа. Предлагаю заехать по дороге в торговый центр и купить новую одежду взамен пришедшей в негодность, – процедил сквозь зубы Вересов, яростно комкая в кулаке ни в чём не повинный картонный стаканчик.
Я переплела руки на хлюпающей груди и несколько раз задумчиво постучала туфлей об пол:
– Осмелюсь напомнить Вам, Константин Михайлович, зарплата придёт двадцать пятого, а сегодня слегка двадцать второе. Вряд ли меня согласятся потенциальные клиенты ждать так долго, но так как это я их нашла и согласовывала все нюансы сотрудничества лично, то пропустить встречу никак не могу.
– Хорошо. Я оплачу. Но только покупку блузку и, кхм, в общем, того, что ещё испортилось от кофе.
– И химчистку! – я подняла указательный палец вверх, давая понять, что просто так спускать дело на тормозах не намерена. Немного пожалела, что кофе не попало на юбку. Бесит она меня сильно, хоть я в ней и выгляжу "на все сто".
– Но взамен ведь... – попытался возразить Вересов, снова закипая.
– А как же моральная компенсация? На одном из последних совещаний Вы лично грозились вычитать нечто подобное, цитирую, "с каждого торгового, кто посмеет допустить ошибки в составлении заявки для кладовщиков..." – я ехидно улыбнулась, скопировав интонацию Вересова.
Метнув в меня взгляд, полный ненависти, мужчина указал рукой на дверь:
– Будет Вам компенсация. Не стоит терять время. Иначе опоздаем точно. Только пусти женщину в магазин...
Ага, наверное, хотел сказать "козла в огород". Хотя это будет совершенно иная картина. Что-нибудь пасторальное а-ля "Константин Михайлович в эскорт-агентстве". Сколько пассий он сменил за то время, что работаю в фирме – не счесть.
Надевать сверху пиджак я не рискнула, поэтому просто перебросила его через руку и захватила плоский рюкзачок с документами.
В офисном лифте опять стояли какие-то стройматериалы и моющий пылесос, напоминающий больше автомобиль марки "Ока", чем средство для уборки. Когда Вересов, бубня себе под нос что-то вроде "когда же этот долбаный ремонт закончится", протискивался внутрь, то сильно прижался ко мне, вынудив сделать шаг вбок. Раздался звук рвущейся ткани. Это я бедром напоролась на обитый железом угол какого-то ящика.
Мы одновременно с Константином Михайловичем посмотрели на стремящийся к поясу разрыв, уже добравшийся до кружевной резинки чулок, в результате чего стукнулись лбами так, что искры из глаз посыпались у обоих.
Я потёрла звенящую после удара голову:
– Юбка и чулки тоже подлежат замене...
Вересов шумно выдохнул и выругался сам на себя:
– То, что кофе вреден для здоровья, я слышал, но что этот напиток ещё и так убыточен для кошелька...
– А вот не надо было царевну-лебедь изображать...
– Кого? – не понял Вересов.
Я не стала останавливать поток яда, поднимающийся изнутри, ибо, как говорит моя институтская подруга: "Если не сцеживать периодически яд, то он из малодозированного эксклюзивного лекарства превращается в концентрированное смертоносное оружие для самого обладателя", поэтому, чтобы сохранить свою жизнь и здоровье, я пояснила:
– Ручками так широко размахивать не стоило. Хорошо хоть одной махнули, а то слева Зинаида Петровна шла с отчётами. Представляю, какое бы было шоу, если бы на её бухгалтерские ведомости что-нибудь попало...
Скрежет зубов Вересова перекрыл лязг заевших створок лифта. Как истинный джентльмен, Константин Михайлович протиснулся первым и отошёл в сторону, чтобы не мешать мне выбираться самостоятельно. Больше всего меня разозлило, что лифт опустился сантиметров на тридцать ниже уровня пола на первом этаже. Мало того, что пришлось как-то "прыгать боком", так ещё и чулочком сверкнуть под треск дорываемой юбки.
Деловито взглянув на наручные часы, этот кофейно-синий упырь покачал головой:
– Что-то не торопитесь к клиентам, Станислава Игоревна...
– С Вашей помощью, Константин Михайлович, исключительно с Вашей помощью...
В машине я по привычке села на переднее пассажирское сидение, совсем забыв про разорванную юбку.
Вересов покосился на ажурную резинку чулка, под которой уже начал наливаться синяк после соприкосновения с ящиком:
– В принципе, на покупке юбки можно сэкономить. И так неплохо выглядите.
– Отличная идея, Константин Михайлович! Заодно могу быть наглядным пособием. Достаточно будет сказать, что так будет с каждым, кто осмелится допустить просрочку оплаты дебиторской задолженности, и проблем с оплатами не возникнет. Могу даже посильнее синяк помять, чтобы красочнее выглядел, – съязвила я, пытаясь натянуть ткань, чтобы хоть как-то прикрыть резинку. Но потом плюнула, поняв, что всё бесполезно.
В торговом центре я сразу же направилась к одному из бутиков, не сворачивая никуда подошла к вешалкам и выбрала точно такую же блузку, как была сейчас на мне. На всё про всё у меня ушло три минуты.
Увидев ценник, Вересов присвистнул:
– Не дороговато ли для простого торгового представителя?
– Я на неё полгода копила. Чеки дома лежат вместе с бирками. Могу показать. Впрочем, если немного приглядитесь, то увидите, что я одета в такую же.
Мой вынужденный казначей молча расплатился и проследовал в отдел с нижним бельём. Там мы провели ещё меньше времени. Достаточно было назвать марку, размер и цвет, как продавщица принесла нужный бюстгалтер. Едва Вересов достал карточку, я начала расстёгивать блузку. На его немой вопрос, лишь усмехнулась:
– Сверять не будете?
– Нет.
– Как пожелаете.
Чувствую, ближайшую неделю наш визит в торговый центр станет поводом для сплетен у местных работников.
Когда я подошла к дверям обычной секции, торгующей масс-маркетом, у Вересова вытянулось лицо:
– Станислава Игоревна, Вы уверены, что нам сюда?
– Абсолютно. Я же сказала, что мне лишнего не нужно.
– Гордая, значит...
– Нет, честная. Вы обещали компенсировать ущерб, я принимаю лишь равнозначный.
Вересов придержал рукой дверь, не давая мне войти в магазин:
– И что же Вы такая честная в торговле забыли? В сфере плутовства, обмана и лицемерия?
– Знаете ли, кушать хочется...
– Не понял. Вы что, ещё хотите, чтобы я Вас обедом накормил?
Не знаю, как Вересов, а я в своём отражении в стеклянной двери прочла явное "Ой, дура-а-ак!"
– Я не в том смысле. Чтобы кушать, нужны денежки. А их почему-то не раздают желающим просто так. Нужно работать. К тому же сфера действительно интересная. И так с трудом устроилась. Все работодатели отчаянно хотят видеть на работе исключительно мужчин. Чудо, что в эту фирму меня взяли. Хотя, как я поняла ещё на собеседовании, место должна была занять одна из Ваших любовниц. Уж извините, но в этой гонке моя лошадь была быстрее.
– Вообще-то, руководство изначально хотело мужчину на должность торгового представителя розничного отдела. Это я попросил рассмотреть иные варианты. Хоть с женщинами одни проблемы.
Я резко развернулась, глядя прямо в глаза Вересову:
– Ну да, конечно! Вы же девушка! Вы работать не будете! Вы выскочите через три месяца замуж, тут же забеременеете, а затем уйдёте в декрет на три года! Знаете, сколько раз я это слышала?! А Вы представляете как часто на вакансию, на которую я претендовала, брали кого угодно, даже алкоголиков и наркоманов, но мужского пола? Не смотрите на меня так, я спустя пару месяцев снова видела те вакансии, опять приходила на собеседование и снова получала отказ, даже после того, как кадровик шептала, что да, предыдущий кандидат работал плохо, приходил подшофе, но в организации по-прежнему хотят видеть мужчину на должности. А я работать хочу! И что, что у меня такой возраст, и я женщина?!
Вересов прищурил глаза, внимательно меня рассматривая, словно увидел впервые:
– А у Вас действительно возраст подходящий, слегка "за тридцать"... Может, действительно скоро забеременеете и уйдёте в декрет...
– Издеваетесь, да? Знаете, дети тоже кушать хотят. И одежда им нужна, и обувь. Не говоря уже об игрушках и развлечениях согласно возрасту. Вот в данный момент я не могу позволить себе родить ребёнка, лишившись почти шестидесяти процентов дохода.
– Ну, зачем же так. А мужчина? Мужчина же тоже содержит семью.
– Ха. Мужчина. Всё течёт, всё меняется. Сегодня он есть, завтра его нет, а ребёнок останется. Это хорошо ещё, если один, а не двойня. Не все молодые отцы способны морально и физически пережить первый год оров, соплей, снижения внимания к себе со стороны женщины и так далее. Константин Михайлович, я трезво смотрю на жизнь и реально оцениваю свои возможности. Я предпочитаю рассчитывать только на себя. Ближайшие несколько лет у меня просто нет возможности родить ребёнка чисто с финансовой точки зрения. Так что можете думать всё что угодно, но от этой работы я не откажусь. А теперь дайте пройти! – я рванула дверь на себя.
Вересов как-то странно на меня посмотрел, но руку убрал.
В магазин я влетела разъярённой фурией. Выбесил меня он, задев за больное. Помня о времени, я подскочила к вешалке с юбками и принялась лихорадочно искать подходящую. Нет, точно такую же покупать не хотелось, ткань у неё оказалась очень капризной, вот что-то в таком же ценовом диапазоне меня вполне бы устроило. Когда я говорила Вересову о равноценности, не лукавила. Не люблю быть должной кому-то. Отодвинув с некоторым сожалением понравившуюся чёрную юбку-карандаш, потому что она была дороже разорванной, взяла другую, попроще и подешевле, зато из той же линейки, что и "претендентка на тряпки". Положив на стол перед кассиром-продавцом выбранную вещь, с удивлением увидела, как сверху опускается та самая, которая была отвергнута ранее по причине превышения бюджета.
– Девушка, вот эту пробейте, пожалуйста. А вот ту первую мы брать не будем.
Обернувшись, я увидела Вересова. На его спокойном лице впервые за всё время общения не было ни грамма ехидства, презрения или ненависти.
– Возражаю. Мы договаривались о другом и я, кажется, чётко выразила свою позицию.
– Я помню. Но эта больше Вам подойдёт. Можете посчитать разницу в стоимости за компенсацию вследствие испорченного настроения.
– Но...
– Никаких возражений. В конце концов, плачу я. И считать себя обязанной не стоит. Был неправ. Признаю.
Устраивать сцену возле кассы в мои планы не входило, поэтому пришлось пойти на уступки. Оплатив юбку, Вересов показал на двери бутика, находящегося этажом выше:
– Раз с Вашей одеждой, Станислава Игоревна, вопрос решён, я займусь своим гардеробом. Минут через двадцать встречаемся возле выхода из торгового центра. Надеюсь, Вам хватит времени, чтобы привести себя в порядок?
– Вполне, – я подхватила пакеты с покупками и направилась в ближайший женский туалет.
На мою удачу внутри никого не было, поэтому я подпёрла шваброй дверную ручку и быстро разделась. На то, чтобы смыть с верхней части тела кофейные пятна и освежиться, ушло минуты две. Пришлось воспользоваться условно чистой стороной испорченной блузки в качестве полотенца. Маникюрными ножницами срезала бирки с бюстгалтера и быстренько застегнула его на себе. В три прыжка я подскочила к двери и выдернула швабру, продевая в петельки пуговицы блузки прямо на ходу. Сменить чулки и юбку можно было и в кабинке. В очередной раз, мысленно поблагодарив отца за привычку быстро собираться, освежила макияж и направилась к месту встречи с Вересовым. Он появился ровно через десять минут, когда я успела выпить пару стаканчиков минералки из автомата.
Окинув меня взглядом с ног до головы, он задержался на секунду на выпущенных прядях по обе стороны лица:
– Неплохо. Но в этом сезоне в моде пепельный блонд, а у Вас он ... пшеничный что ли...
– Если следовать моде, тогда могу вообще волосы не красить, седой вполне за "пепел" сойдёт, – я развернулась на каблуках и пошла к его машине, припаркованной неподалёку от входа в торговый центр. Если бы Вересов произнёс ещё хоть одно слово, клянусь, следующий, с кем ему пришлось общаться, был бы судмедэксперт, вытаскивающий с семиэтажными матами мой тонкий каблук из виска коммерческого директора по опту. Незачем кому-то знать, что ещё сравнительно недавно я была обладательницей роскошной шевелюры каштанового цвета, а не куцего хвостика, который едва удавалось собрать в "ракушку" на затылке, да и то, с помощью шиньона.
Видимо, поняв, что сказал что-то не то, Вересов молча сел в машину и завёл мотор.
***
Да! В этот день я стала триумфатором! Переговоры прошли "на ура". Оба договора были подписаны, все нюансы сотрудничества обговорены, первые отгрузки должны были произойти через день. О, а чего стоило ошарашенное лицо Вересова, когда ему дали на подпись бумаги по его направлению! Он до последнего думал, что речь идёт всего лишь о нескольких магазинчиках розничной торговли. Наконец, все бумаги были оформлены, мужчины обменялись рукопожатиями, мне даже руку поцеловали на прощание. Так необычно было. И непривычно.
Из офисного здания я выпорхнула, буквально летя на крыльях.
Вересов было открыл дверь со стороны водителя, но тут же захлопнул обратно, оперевшись руками о панель крыши автомобиля:
– Станислава Игоревна, снимите-ка, пожалуйста, свои очки. Хочу посмотреть в эти нахальные, я бы даже сказал, наглые глаза, "без посредников".
Я подняла очки наверх, зацепив носоупорами за прядь, чтобы не свалились:
– Так хорошо видно?
– Прекрасно. Знаете, я оценил Вашу дерзость. Не думал, что девушка способна так обвести меня вокруг пальца. Я действительно не догадывался, что будет заключён договор ещё и с сетью.
Я нацепила очки обратно на нос:
– Я заметила, что женщин на работе Вы не особо цените. Может, поделитесь секретом, зачем тогда хотели пристроить свою девушку на мою должность? Чисто горизонтально-вертикальный интерес, не отлучаясь из офиса? Так всё равно не каждый день виделись бы.
Вересов усмехнулся:
– Всё просто. Диана захотела расширить свои интересы на меня дальше постели. Устроить её на работу было самым подходящим вариантом, чтобы она быстрее исчезла с горизонта, раз иных намёков не понимала.
– Действительно, как просто. Особенно, если девушка не привыкла работать.
– Именно. Поэтому Вы меня и удивили. Думал, что тоже бабочка-однодневка.
– Спасибо за откровенность, – я села в машину и пристегнулась. Продолжать разговор с тем, кто так пренебрежительно относится к сотрудникам женского пола не было никакого желания.
Вересов ещё некоторое время побарабанил пальцами по машине, а потом занял водительское место.
– Я только одного не пойму, зачем Вы носите затемнённые очки даже в помещении? Не привыкли же к этому аксессуару. Те же линзы гораздо удобнее.
– Глаза плохо реагируют на яркий свет, – я поправила падающий с коленей рюкзачок и отвернулась.
Это надо же было умудриться, чтобы всего за несколько часов дважды протоптаться по кровоточащим ранам. Я носила линзы с юности, пока офтальмолог не запретил, после того как повредила роговицу, "натерев" кулаками глаза. Так что рыдать продолжительное время в линзах не рекомендую. Чревато.
Перед тем как разъехаться по домам, мы решили завезти в офис документы. Тем более, что моя "божья коровка", как я ласково называла свою малолитражку за красный цвет и тонированные задние стёкла, осталась припаркованной возле склада. Вообще-то для сотрудников было специально отведённое место на служебной парковке, но Вересов вечно "раскорячивал" свою машину так, что даже на моей малютке было не втиснуться. Нет, я однажды попробовала, с лёгкостью влетев с одного поворота руля на свободную "пядь земли". Даже вышла без особых проблем. Не знаю, что больше в тот день взбесило Вересова: тот факт, что ему пришлось извивающейся гусеничкой выползать из машины, или льющийся из динамиков мой плейлист, в котором на тот момент звучала одна старая песня. Хотя какая старая?! Классика же! Даже "олдскулы свело", когда услышала один из любимых треков. Вот так, напевая по-английски "Продолжай катиться, катиться, катиться, катиться.. ", я подтянулась, уперевшись рукой в крышу, и выбросила своё тело в узкое пространство между двумя машинами. Слегка взрыв кедами землю, услышала позади надсадный кашель, но оборачиваться времени уже не было: оставалось всего пять минут до начала собрания, а мне нужно было успеть сменить джинсы, футболку и кеды на офисное платье и шпильки.
В тот день как раз по плану были визиты в ту часть подведомственной мне территории, на которой появление "в костюме женщины" было чревато последствиями. Начиная от никому не нужных комплиментов, заканчивая попыткой уединиться против моей воли для высокоинтеллектуальной беседы "о высоком" с попутным расцарапыванием спин, бёдер и груди в порыве страсти от настоявшей стороны, и заявлением в полицию о насилии, если выживу, впоследствии с моей. Оба сценария меня категорически не устраивали, поэтому для каждого клиента в зависимости от ареала обитания был свой образ, а в офисе всегда висел "цивильный прикид". Успела. Но в дверях, ведущих в переговорную, дорогу преградил, наконец-то, выбравшийся Вересов, намекнувший, что если, выезжая с парковки, он поцарапает свою машину о моё "тарахтящее недоразумение", счёт придётся погашать, продав обе почки сразу. А возможно, и ещё часть ливера. Больше я так не рисковала, предпочитая втискиваться в небольшой пятачок около склада, чтобы не мешать фурам во время выгрузки-погрузки товара.
Как нарочно, мы собрали абсолютно все пробки, которые могли встретиться по пути. В августе темнеет быстро, не то что в период белых ночей. С некоторых пор не люблю их, но лучше бы были они. Въехав в очередной тоннель в сумерках, вынырнули наружу уже в темноте. Неожиданно прямо на машину, пробивая разделительное ограждение вынесло фуру. Вересова моментально ослепил свет фар, меня же спасли затемнённые очки и то, что не смотрела в тот момент перед собой. Что происходило потом, не расскажу даже под самыми лютыми пытками. Отстегнув ремень безопасности, вцепилась в руль, крича Вересову, чтобы давил педали по команде. От столкновения с фурой удалось уйти, даже проскочить мимо других машин, но в какой-то момент нас "догнала" отброшенная оторвавшимся прицепом иномарка и "вересовскую ласточку" вышвырнуло с трассы. Иномарка несколько раз перевернулась, а затем врезалась в дерево. В какой момент сработали пиропатроны, выстрелившие подушками безопасности, не обратила внимания. Когда Вересов, балда этакая, умудрился отстегнуться, тоже не заметила. Чем именно и каким образом я держалась в кувыркающейся машине до её полной остановки – одной Вселенной известно. Факт остаётся фактом: если не считать нескольких царапин и рассечённой кожи на предплечье, отделалась лёгким испугом. А вот состояние машины и моего спутника доверия не вызывали. Короче, они мне оба не понравились. Категорически.
***
Вересов.
Первое, что я увидел после того, как открыл глаза – это расплывающийся силуэт Красновой, пытавшуюся аккуратно привести меня в чувство. В носу отчаянно свербело от запаха гари. Тот факт, что сейчас находился не в машине, немного удивил:
– А говорят, что доставать пострадавших до прибытия спасателей не рекомендуется... Вы и тут правила нарушаете?
Девушка продолжила осторожно ощупывать моё тело, являвшееся в данный момент одной сплошной больной точкой.
– Мне можно... Знаю как... У меня папа в МЧСе служил..
Не удержавшись, я всё-таки чихнул. От боли в голове всё помутилось, и последнее, что услышал, были проклятия Красновой, обещавшей меня договорами и своим поведением с того света достать, если только подумаю попробовать сдохнуть. Неугомонная...
***
– ...вот бешеная баба! Третий день торчит в палате и не уходит!
– Тише ты! А вдруг услышит? Если она умудрилась главврача "построить", неужели ты думаешь, что упустит возможность настучать на нас? А кто в первую же ночь вломился в ординаторскую, разбудив всех? Ну, поплохело тому красавчику, так не помер же. Весь сон перебила. Ещё и главному жалобу настрочила.
– Угу, реально больная. Ещё старшей сестре посмела заявить, чтобы радовалась, что она всего лишь любовница, а не гражданская жена этого. Ну, с которым они разбились. Дескать, та бы всех на ленточки распустила, а потом проехалась танком сверху в лице Минздрава...
– Бешеная баба!
– Согласен, бешеная баба.
Сама же "бешеная баба" в этот момент лежала, распластавшись на широком подоконнике, и дремала. Честно говоря, будить её я не собирался, но стоило лишь пошевелиться, как она открыла глаза и села, прислонившись к откосу:
– Врача позвать?
– Не надо.
Девушка медленно сползла с подоконника и налила в стакан немного воды:
– Будете?
А вот от воды отказываться я не стал, так как во рту было суше, чем в пустыне.
– И всё-таки что Вы делаете здесь?
– Я? Лечусь. Как и Вы, Константин Михайлович.
– Прямо здесь? И от чего же именно?
– Да вот сотрясение мозга в карту нарисовали. Представляете, они умудрились у меня его найти!
– Кого? Мозг?
Девушка фыркнула и снова вернулась на подоконник.
Я усмехнулся, но даже незначительное сокращение мышц принесло неприятные ощущения.
– Насколько знаю, при сотрясении мозга положено лежать, а Вы тут...
– А что я? Я лежу. Вы даже не представляете, какой подоконник удобный и мягкий.
– Язва.
– Ехидна.
– И всё-таки, чем Вы их так напугали, что персонал больницы боится даже Ваше имя вслух произносить?
Краснова закуталась в цветастый застиранный больничный халат и нахохлилась:
– Я всего лишь попросила положить Вас не в коридор, а в палату. А после того как они разбили мой телефон, сказала, что зря они это сделали, так как видео того безобразия, что творится в больнице, скинула в "облако", доступ к которому есть у моей подруги. И если не выйду на связь, то вначале они станут звёздами пары десятков видео-порталов, а потом любимыми игрушками для битья местного Горздрава. К сожалению, мы попали в одну из областных больниц, и при всём моём уважении к медикам, тут творится полнейший бардак. Думаю, если Ваше состояние позволит, то через пару недель сможем выбраться отсюда, уехав в город. У Вас есть какие-нибудь родственники, которые могут привезти вещи?
– Никого. Только девушка. Кариной зовут.
Краснова сразу виновато уставилась в пол, покачивая тапочкой.
– Что?
– Кхм... Нет у Вас, в общем, девушки теперь.
– Это в каком смысле?
– Ну я на всякий случай забрала у Вас бумажник и телефон. Она позвонила... Короче, я попыталась объяснить, что Вы попали в аварию и не сможете забрать её из клуба, так как находитесь без сознания, а ещё у Вас сломаны рёбра и сотрясение мозга. Она лишь поинтересовалась, далеко ли они, рёбра то есть, находятся от позвоночника. Я попробовала окунуть её в мир занимательной анатомии, но, боюсь, Карина меня не поняла, лишь взвизгнула, что немощный инвалид ей не нужен и бросила трубку. Больше не звонила. Я попробовала с ней связаться, но номер, похоже, внесён в чёрный список. Как-то так...
– Ну "спасибо" Станислава Игоревна.
– Всегда к Вашим услугам, Константин Михайлович. Я же не виновата, что Вы предпочитаете девушек с отрицательным уровнем ай-кью...
– Да уж...
Я попытался сесть, но очередной приступ боли заставил отказаться от этой идеи.
– Может, медсестру позвать? Сегодня как раз нормальная дежурит, – Краснова спустила ноги на пол и кивнула в сторону двери.
– Не надо. Кстати, всё хотел спросить: где Вы так научились водить?
– Брат постарался. Всегда мечтал стать профессиональным военным, вот мне и пришлось кое-какими навыками овладевать вместе с ним, чтобы подготовить к службе в армии. Папа настоял, чтобы он вначале окончил обычную школу, а потом, если не передумает, пошёл служить по призыву, а там, как дело пойдёт...
– Старший?
– Младший.
– Понятно. Может, Вы ещё и стрелять умеете? Кстати, а почему они Вас не забрали в городскую больницу?
– Умею. Хоть давно и не практиковалась. Да и не с кем. Нет больше ни отца, ни брата. Год уже как... – Краснова повернула голову в сторону окна, делая вид, что её очень интересует происходящее на улице.
– Погибли в аварии? – иной версии, почему одновременно оба мужчины покинули этот мир, у меня не было.
– Брат погиб в "горячей точке". Не надо на меня так удивлённо смотреть. Есть такие места, о которых не все слышали... Точнее, о том, что там ведутся боевые действия. Однако менее "холодными" они от этого не становятся. А у папы не выдержало сердце, когда "цинк" привезли с останками...
– Простите... А как же мать?
– Она бросила семью, когда мне было восемь лет, а брату – пять. Когда несколько лет назад позвали на её похороны, я не поехала. Для меня она "ушла" ещё тогда. В детстве... Я всё-таки позову медсестру... – Краснова толкнула хлипенькую дверь и вышла из палаты.
***
Станислава.
Нет, Вересов всё-таки отвратительный тип! Мало того что докопался до моей личной жизни, так ещё и поставил ультиматум главврачу, чтобы выписал нас обоих из больницы всего через четыре дня после того, как очнулся! Хотя сам больше напоминал дикую помесь тени отца Гамлета и зомби из фильмов про постапокалипсис! А потом ещё пригрозил мне, что напишет на меня заявление в полицию с обвинением в воровстве, если не привезу ему одежду. Ключи-то тоже были у меня. Засёк, зараза, мою машину, припаркованную возле больничной ограды. Ну да, я по-тихому незаметно слиняла из больницы в ближайший выходной в город на несколько часов, пока младший медперсонал радостно предавался сибаритству в ординаторской, когда все врачи, за исключением дежурного, ушли. Я хоть помыться смогла в нормальных условиях, а не прыгать, озябнув, под тонкой струйкой ледяной воды, сочащейся из обоих кранов в больничной душевой. Ещё закинула документы в офис и забрала свою "божью коровку". Мне как-то спокойнее, когда она под боком.
В конечном счёте пришлось пойти на поводу у этого шантажиста и привезти требуемое. Идея подкинуть Вересова на порог ближайшей городской больницы с треском провалилась. Догадался, гад. Вариант отвезти его в платную клинику также не нашёл поддержки. В итоге, доставив "тело" по нужному адресу, пришлось заморочиться с доставкой продуктов на дом, а потом и с готовкой. Не доверяю я "привозной" еде.
Три дня я спокойно провалялась дома, минимизировав передвижения, чтобы поскорее выписаться с больничного. Не привыкла долго без дела сидеть. Тем более, что из офиса уже несколько раз звонил Ивановский, поставленный временно курировать нового клиента. Зато на четвёртый день, прямо с самого утра внутри меня поселилось какое-то непонятное беспокойство. Пытаясь понять, что происходит, я слонялась по комнатам, надеясь обнаружить причину потери душевного равновесия. В коридоре мой взгляд упал на две связки ключей. Одна точно была моя, а вторая... Я что, забыла вернуть ключи Вересову?!
Плюхнувшись на банкетку, зарылась пальцами в волосы и задумалась.
Если бы это был единственный комплект от квартиры, Вересов точно позвонил бы и потребовал ключи обратно. А если не единственный? Тогда и волноваться не стоит.
Однако тревога никуда не ушла. Наоборот, связка манила, загадочно поблёскивая в лучах солнца, добравшихся до прихожей через распахнутые двери одной из комнат.
А если с Вересовым что-то случилось? Он, конечно, обещал вызвать врача на дом, но... Обуреваемая эмоциями, я протянула руку к связке. Странно, но мне было жаль Вересова. Один в квартире, не совсем здоровый... Ещё в день аварии, и потом, когда он пришёл в себя в больнице, мне показалось, что сквозь вечную маску ехидства и превосходства, проглянуло что-то ... человеческое? Было странно и страшно признаться, что несмотря на его поведение, Вересов мне нравился. Нет, не его донжуанские замашки, которые он проявлял в отношении других женщин. Есть в нём что-то такое... В общем, несмотря на срывающийся на повышенные тона внутренний голос, верещащий "Стася, не смей!!!", я сгребла все ключи в карман джинсовой куртки и выскочила из квартиры.
***
***
Вересов.
Со вчерашнего дня я чувствовал себя крайне паршиво. И дело было даже не в сломанных рёбрах или пострадавшей во время аварии голове. Меня бросало то жар, то в холод, все кости и суставы выкручивало так, будто кто-то невидимый пытался выжать из них последние соки. Я пробовал поспать, но сон никак не шёл, либо был похож на нечто среднее между "явью и навью", как когда-то говорила одна из моих многочисленных бабушек.
– Нет, я, конечно, понимаю, что некоторые любят "погорячее", кто-то "посвежее", но как Вам в голову пришло устроить из квартиры вытрезвитель, Константин Михайлович, даже предположить не осмелюсь... В такую промозглую погоду не стоило распахивать все окна настежь, – раздался откуда-то до боли знакомый язвительный голос.
Краснова? Я хотел было ответить, но закашлялся, и, кроме, хрипа из горла больше ничего не вырвалось.
Девушка подскочила к дивану и, присев на край дотронулась до моего лба. На мгновение даже почувствовал некоторое облегчение, но потом уши резко заложило, а перед глазами комната начала терять очертания, расплываясь. Краснова выругалась, потом куда-то звонила, снова ругалась, что-то требовала... Мне было настолько плохо, что почти не соображал, что происходит. Откуда-то появился то ли врач, то ли фельдшер... Задавал какие-то вопросы, вроде даже осматривал. Всё происходило как в тумане. В какой-то момент почувствовал укол в мышцу и вскоре стало немного легче. А потом незаметно для самого себя уснул.
Сколько времени провёл в отключке – не знаю, точнее, не помню. Пришёл в себя от прикосновения тёплой ладони. С трудом продрав глаза, я прищурился от бьющего прямо в глаза света.
– Посмотрите-ка, спящая царевна проснулась. Точнее, мёртвый царевич очнулся. Константин Михайлович, мне надоело вытаскивать Вас то из дымящей машины, то с того света. Какая-то нехорошая тенденция намечается...
Краснова была, как всегда, в своём репертуаре: язвила и подкалывала, но я прекрасно видел, как дрожат у неё от волнения руки и губы, а сама она облегчённо выдохнула, стоило мне обозначить своё присутствие.
Покачав головой, она плеснула из стоящего на табуретке графина что-то красное в кружку и прислонила к моему рту.
Морс? Это что, клюквенный морс? Но откуда? Последний раз я его пил в детстве, когда бабушка лечила меня от простуды. В горле неожиданно появился ком, мешающий произнести хоть слово.
– Врач рекомендовал обильное тёплое питьё, чтобы быстрее вся дрянь из организма ушла, – пояснила девушка, вытирая салфеткой несколько капель с моего подбородка, когда я закашлялся. – Хотя боюсь, что если вся дрянь уйдёт из Вашего организма, то от Вас ничего не останется... Вот генеральный-то расстроится, потеряв основу ценного сотрудника.
– А клюква откуда?
Краснова пожала плечами:
– Так из личных запасов. Домой быстренько сгоняла, пока Вы спали. Тут недалеко. Я магазинным закруткам как-то не очень доверяю.
– Спасибо. На самом деле, спасибо...
– Ну, раз Вам полегчало, пожалуй, я пойду.
Я успел поймать её за руку и насколько хватило сил, сжать:
– Станислава... Стася, не уходи. Останься.
Девушка прищурила глаза, блеснув затемнёнными стёклами очков:
– Зачем? Если хотите, могу вызвать сиделку. Думаю, Вам она финансово позволительна. А за доплату так вообще исполнит любую прихоть...
– Признаю, был неправ.
Брови девушки удивлённо поползли вверх:
– Это в чём это, интересно?
– Я ещё тогда, в торговом центре хотел извиниться, но как-то всё пошло не так.
– Ага-ага. "Всю жизнь я встречал исключительно меркантильных девушек, которых интересовали исключительно мои деньги и моё прекрасное тело, а тут ты, такая чистая, искренняя, заботливая". Классная сказочка. На эту лапшичку, развешиваемую по ушам, ещё кто-то ведётся? Типа, старый трюк лучше новых двух?
– Банальное оправдание, понимаю. Но я действительно привык видеть около себя подобных девиц. Как-то так сложилось... Вот только ни одной из них не пришло бы в голову вытаскивать меня из машины, потом воевать с медиками, готовить еду, кстати, ты очень вкусно готовишь...
– Так и запишу: вместе с сиделкой нанять кухарку.
– Не веришь...
– Ну почему же, я действительно вкусно готовлю. Друзья это давно признали.
– Я не об этом.
– А о чём?
– Я на самом деле хотел позвонить и попросить прощения, что вёл себя, как последний мудак. Мне действительно очень жаль, что портил твою жизнь с того момента, как ты пришла на собеседование.
– И что же помешало сделать звонок? Пальцы мимо номера промахнулись?
– Телефон сел, а провод для зарядки переломился. Ноутбук так и остался в офисе, а выйти на улицу я не рискнул, так как голова кружилась.
Стася прикусила нижнюю губу, а потом с досадой цыкнула:
– А вот этого я не учла...
– Прости меня, пожалуйста... Ты мне очень нравишься, только я не сразу понял, почему ты так меня бесила. Ты привыкла быть независимой и добиваться цели, так же, как и я. Несмотря ни на что. Это меня и привлекало, и одновременно отталкивало.
– Угу. Свежее неиспробованное "мясо". Новинка. "Впервые для господина Вересова эксклюзив от шеф-повара Вселенной!" – Стася скептически хмыкнула и подняла очки на лоб, с интересом всматриваясь в моё лицо.
– Я не буду бросаться громкими словами, что исправлюсь, что буду на руках носить...
– Ага, значит, не будешь носить. Ничего, я и ножками пока неплохо хожу сама.
– Ты можешь выпускать свои колючки сколько угодно, но я вижу, что это у тебя способ защиты такой. Дай мне, пожалуйста, шанс. Если я что-то сделаю не так, можешь сразу прибить.
Стася задумчиво поджала губы:
– Какое заманчивое предложение "прибить". Даже жаль отказываться от такой перспективы.
Изловчившись, я обхватил её за талию и опрокинул на себя, намереваясь поцеловать, но совсем забыл про свои травмы.
– Твою мать! Рёбра-а-а!!!
– Нет у меня матери!
– У меня тоже нет! Бабушка растила!
– Дурак!
– Кактус колючий!
– Ничего не кактус! Меня папа с Тёмой Ёжиком называли!
– Значит, поддержу семейную, ой, больно-то как, традицию...
***
– Костя, что ЭТО? – генеральный директор тыкнул пальцем в карточку с голубями по углам.
– Это приглашение на свадьбу, – я состроил невинное выражение лица и подвинул кусочек картона вперёд.
– Я вижу, что приглашение. Ты не охренел, друг мой? Мало того, что ты наших девок всех испробовал, так ещё и до Станиславы добрался? Между прочим, до одной из наших лучших сотрудниц. А дальше что? Она в декрет свалит, а нам опять человека на её место искать? По-хорошему прошу, отстань от неё!
– Не-е-ет, я год её добивался. Ты же знаешь, если я чего-то захочу, то не отступлюсь. Хочешь ты или нет, но мы вместе. А приходить на свадьбу или проигнорировать, это уже твоё дело.
– У-у-у, ирод! Что же ты со мной делаешь? Только не говори, что расписаться решили уже после того, как поняли, что ожидается пополнение...
– Нет, Станислава Игоревна пока на декрет себе не заработала.
– Не понял... – у генерального от неожиданности глаза на лоб полезли. Пришлось ему пересказать тот самый разговор в торговом центре, когда мы оба со Стасей, облитые кофе, покупали новую одежду.
– О как... – крякнул генеральный. ‐ А я только собирался Красновой зарплату повысить. Выходит, что не стоит. В интересах фирмы.
– Отчего же, повышай. Как раз на няньку пригодится.
– На какую няньку? – опешил генеральный.
– А то ты Стасю не знаешь: она же долго дома не усидит, на час-два, да будет рваться на работу. Сам знаешь, бабушек и дедушек у нас нет...
– Ладно, уговорил, чёрт языкатый. Рассказывай, чего там вам дарить не стоит, я же вас обоих, как облупленных знаю, что один, что вторая – с характером! – генеральный сел за стол и раскрыл ежедневник.
А вот в этом он был абсолютно прав: сколько бурных скандалов было в первые месяцы, пока "притирались" – не счесть, а уж какие бурные примирения потом следовали...
