***

Поднимаюсь на второй этаж. Ступенек тридцать, не меньше. Красный ковер, кованые перила с золотом. Комнат тут несметное количество, но в одной из них открыта дверь.

Вытерев нос, медленно подхожу туда, осторожно заглядываю внутрь, все же жилка любопытства берет верх, хоть и страшно. В комнате темно, плотно зашторены окна, не видно практически ничего, я даже своих рук почти не вижу. 

Ужас. Не люблю темноту. “Темную” в детдоме мне не раз устраивали. Мало приятного, честно. Помню до сих пор, хоть я уже и выпустилась. 

Меня поймали как щенка и схватив за шкирку, потащили в машину. И вот я здесь. В этом огромном замке непонятно на кой черт. 

— Входи, – в мертвенной тишине раздается очень низкий мужской голос, и я аж подпрыгиваю на месте. Вглядевшись в темноту этой комнаты, я замечаю высокий мужской силуэт. Он стоит у окна, сложив руки в карманы брюк. 

Глава 1

— Раздевайся. Иди в душ. 

Его голос такой бархатный, низкий, пробирающий до костей, и я невольно сильнее кутаюсь в куртку. Она не моя, моя порвалась. Мне не впервой чужие вещи носить, я не особо привередливая. Главное, чтобы было тепло, а то ноги все время мерзнут да и пальцы на руках как льдинки.

Мы стоим в темноте, я даже не вижу толком, кто передо мной, и эта неизвестность до чертиков пугает. Почему он в темноте? Урод, что ли, какой или кто-то известный? Бандит, бизнесмен, депутат… Кто там еще обычно с деньгами под завязку? 

— Ты меня не услышала? За что тебе платят?! 

Сглатываю от пронзительного недовольного мужского голоса, стараясь выглядеть спокойно, однако как раз этого спокойствия мне дико хватает.

— Мне никто не платит за это. 

Я слышу его дыхание. Незнакомец стоит в трех шагах от меня. Кажется, что очень высокий, судя по тени в костюме. Непроизвольно улавливаю его парфюм. Никогда такого запаха не слышала. Мне кажется он каким-то необычным и очень цепким, холодным, манящим, недоступным, мужским. 

По спине бегут мурашки, невольно поджимаю пальчики на ногах, когда этот высокий мужчина подходит ко мне. Близко, слишком близко, чтобы я уловила его запах сильнее и сделала глубокий вдох. 

— Гм… хорошая игра, плохая актриса. Что за тряпки на тебе? — Касается моей куртки, и я вздрагиваю, не ожидая, что все будет так… быстро. — Снять!

Это вовсе не просьба. Тон приказной, громкий, командный, вот только мои руки не слушаются меня. Так и стою перед ним. Не могу пошевелиться. Почему-то именно сейчас слезы подкатывают к глазам. 

Я не дурочка, мне уже восемнадцать лет и я догадываюсь, зачем я здесь, вот только я не так себе первый раз с мужчиной представляла. Даже близко не так. У меня и поцелуя-то еще не было, у меня еще не было ничего. 

Романтика? Я не знаю, что это. Хотела бы узнать. Хотела бы по любви это сделать, а не так. Когда тебя тупо схватили на улице и привезли богатому мужику на потеху. 

— Ты пьяная? 

— Нет… – лепечу, голос дрожит. Сглатываю, стараясь унять дрожь в теле. Нельзя показывать страх. Наверное. Вот только я не настолько актриса, чтобы играть тут роль. Мне так страшно, что чувствую, как меня слегка начинает пошатывать перед ним. Только бы не лупил меня. 

— Чего вы хотите? 

Наступаю на свой страх, неизвестность и эта темнота не сулят мне ничего хорошего. 

— Я хочу, чтобы ты сняла с себя все и встала раком. 

— Зачем? 

Глупый, дурацкий вопрос, но волнение не дает прикусить язык.

— Трахать буду. Что не ясно? 

Вот тут уже я не выдерживаю. Слезы градом катятся из глаз. Страшно и обидно так, что я невольно всхлипывать начинаю, а затем и икать. Прямо перед ним в этой темноте. Плачу как дура, но остановиться не могу. 

— Не надо… Пожалуйста, не надо! Не надо меня… Я п… по любви хочу. По любви…

Щелчок, и глаза ослепляет яркий свет. Люстра и еще несколько светильников загораются мягким белым светом. 

Я открываю глаза и напротив вижу мужчину. Высокий, плечистый, в черном костюме и белой, распахнутой на груди рубашке. Короткие темно-русые волосы с серебристым отливом, глаза тоже темные, кажется, синие. Холодные, пронизывающие, как грозовое небо.

Незнакомец делает шаг ко мне и, больно схватив меня за лицо, поворачивает его на свету. От этого прикосновения начинаю дрожать сильнее. Вот тебе, Ксюха, никогда мужиков не боялась, а тут как пробрало. До костей, до мяса. 

Его ручища большая, грубая. Пальцы – длинные, цепкие – больно сдавливают мой подбородок, высоко задрав голову. 

— Кто. Ты. Такая? – цедит сквозь зубы, рычит своим бархатным голосом.

— К… Ксюша. Зайцева Ксения. 

Мои слезы стекают его на ладонь, но, кажется, этому мужику плевать. Он сканирует меня синими глазами, смотрит так… брезгливо. Да, именно брезгливо. Как на мусор или что-то вроде того. 

— Сколько тебе лет, звереныш?

Это прозвище меня обижает, но сейчас я так напугана, что огрызаться просто не могу.  

— Восемнадцать.

— Откуда ты взялась?

— На улице. Поймали. До общежития не дошла…

Его хватка ослабляется и мужчина меня резко отпускает. Я же делаю пару шагов назад, косясь на дверь. Сердце уже стучит где-то в горле, когда я рассматриваю этого мужика вблизи и при свете. 

Очень высокий, крепкий, подтянутый, не урод точно, но и не смазливый красавчик с обложки. Сколько ему лет… тридцать, нет, больше. 

Тридцать с чем-то, наверное. Конечно, он намного старше меня, но не старик. У него широкие плечи, ровная осанка и лицо… такое, как у миллионера. Я их никогда в глаза не видела, но мне кажется, выглядят они именно так. Прямой аристократический нос, строгие чуткие губы, цепкие синие глаза очень необычного насыщенного цвета, обрамленные длинными завидными ресницами. 

Он одет с иголочки, костюм наглаженный, туфли черные сверкают, рубашка белоснежная, тогда как на мне обноски. Я бы не комплексовала, в детдоме когда-то мы все были равны, но именно здесь чувствую себя неловко и машинально запахиваю куртку на груди. Смотрю на него во все глаза и взгляда оторвать не могу.

Он словно холеный и такой… как лед. Кажется, из него источается холод, который я так не люблю. Бр-р…

— А вас как зовут? 

— Владлен, – коротко. Все еще пристально рассматривает меня, как диковинное животное, и мне от его взгляда становится не по себе. Аж холодно даже. 

«Влад-лен», – мысленно повторяю про себя. Никогда такого имени не слышала. Оно мне кажется каким-то вычурным и недостижимым. Он словно владеет.

— Владлен, пожалуйста… не надо меня. Это…

Он чуть склоняет голову набок. Прищуривается, смотрит на меня сверху вниз. На его правой руке замечаю блестящие часы с широким ремешком. Очень красивые. С серебром и золотинкой, большим циферблатом. Я таких никогда не видела.

— Что “это”?

— Не надо меня трахать, – говорю тихо, голос дрожит. Смотрю на этого богача, прекрасно понимая, что шансы мои мизерные. 

 — Ты себя в зеркале видела, чучело дворовое? Моя гладильная доска и то будет сексуальней. Отойди! 

Обидно и даже больно. Я знаю, что у меня нет выдающихся форм, однако на мне сейчас старый растянутый свитер и куртка совсем не по размеру. Что он там увидел, чтобы такие заключения выдавать?!

Хотя, с другой стороны, так даже лучше. Пусть думает, что я уродина, вот только я не успеваю выдать и слова, как Владлен быстро обходит меня, больше даже не замечая. 

Из коридора слышу его голос обрывками:

— Ты кого притащил мне, безмозглый?! Нет, не Жанну, оборванку привезли! Чучело какое-то грязное и бесхозное! Она небось еще и блохастая! Сейчас же быстро ее забрали! Заменить! От Виталины! Жду! 

Владлен врывается в комнату, и я едва успеваю отшатнуться, чтобы не быть сбитой с ног. Услышанное ранит, я невольно осматриваю себя… чучело. Он меня чучелом назвал!

Богач со злостью снимает с себя пиджак и сбрасывает часы на комод рядом со мной. Ослабляет галстук и выглядит просто разъяренным. 

— На выход.

— Я… я не…

Набираю побольше воздуха. Этот олигарх прибабахнутый, иначе его не назвать, вообще попутал, видно.

— Что ты там лепечешь?

— Я не чучело и я не блохастая! Если вы не видите, наденьте-ка очки! 

Сжимаю руки в кулаки. В груди так горячо становится, особенно когда замечаю его презрительную усмешку на чутких капризных губах. 

— Хочешь раздеться и доказать мне обратное? А может, хочешь, чтобы я тебя выебал? 

Владлен тянется большой рукой к моей куртке, и я шарахаюсь, ловя самодовольную усмешку олигарха. 

— Не надо, не надо, пожалуйста…

— Рот закрыла, пока я другим способом его тебе не заткнул. На выход, я сказал! 

Его голос пробирает до самых костей, я делаю шаг к двери, но застываю на месте. 

— Куда меня тогда отвезут, если не к вам?

Владлен подходит ближе, и я машинально пячусь назад, вжимаясь в стену. Ой, зря я это, ой, зря… Хочется раствориться, лишь бы он так не смотрел на меня, как айсберг, своими глазищами строгими, синими, как тучи грозовые.

— Мне плевать на тебя и твою грязную ободраную шкуру. Если ты промышляешь проституцией без сутенера, это твои проблемы, – говорит, смотря прямо на меня, а после разворачивается и идет к окну, раздраженно проводит руками по густым темно-русым волосам.

— Чтобы блохи завелись у вас! Вы тоже далеко не красавец! 

Резко развернувшись, я выбегаю из этого замка, не забыв прихватить с собой блестящие часики олигарха, которые ловко надеваю себе на руку.