- Леш, мне сказали, что ты спутался с рэкетирами, - решаюсь произнести то, что тревожит меня почти целый день.

- Кто сказал?

- Юлька. Ей кто-то ляпнул.

- Вот именно, что ляпнул. И ты поверила?

- Я никому, кроме тебя, не верю. Знаю, что ты скажешь правду. Скажешь ведь?

- Да уже говорю, Люб, - произносит он, садясь на кровати и натягивая носки. - Я работаю на стройке, а по ночам разгружаю вагоны. Хочу как можно скорее перевезти тебя в столицу. Может, учиться пойдешь. Профессию получишь и будешь на нормальной работе работать. Ходить на каблуках в офис, губы красить. А не вот это.

Он протягивает руки и, взяв мои, целует ладони, истыканные занозами и с первыми мозолями. 

- Твое место где-нибудь в кабинете. Или в детском саду. Ты была бы классной воспеткой. Ты ж любишь детей.

- Люблю, - улыбаюсь, глядя в его светящиеся глаза.

- Значит, решено. Еще немного подзаработаю, чтобы снять нам комнату в общаге, например, и переедем в столицу. 

Леша шире расставляет ноги, притягивает меня к себе за талию и упирается лицом мне в живот. Целует через ткань шорт, а потом выше - голую кожу. Я улыбаюсь, представляя себе, как изменится наша жизнь, когда мы переедем в столицу. 

И она меняется. Только переехать я не успеваю. 

Спустя две недели в субботу, когда мы с мамой занимаемся консервацией, ко мне приходит Юля. Я открываю дверь и впускаю подругу.

- Ты вовремя, поможешь с острым перцем. Не могу уже его чистить. Заходи. 

- Люб, я на минутку, - отвечает она серьезно. 

Я уже развернулась, чтобы идти на кухню, но поворачиваюсь к подруге лицом. 

- Ты бледная, - замечаю только сейчас.

- Люб, Лешку твоего убили.

Как только она произносит это, в ушах начинается противный шум со свистом. Юля еще что-то говорит, но я ее не слышу. Она испуганно бросается ко мне, когда я начинаю оседать на пол. А дальше лишь чернота, я ничего не помню.