— Мне безразличны традиции ваших богов, главное, что после венчания кусок земли, что мне и так отдан вашим королем, официально станет моим, — грубый голос гудел надо мной, а я никак не могла открыть глаза.

  Что происходит? Тело не слушалось. Я едва ощущала собственное дыхание. 

— Но девушка при смерти, — возразил ему старческий, слегка дребезжащий голос.

— Так даже проще, — равнодушно проговорил тот же грубый голос со слегка рычащими нотками. — Отойдет к богам, а я найду свою истинную, и тогда замок точно останется за орками.

— Но так нельзя, — слабо возразил старик.

  Почувствовала какое-то резкое движение, словно сместился большой поток воздуха. Старик вскрикнул, а надо мной снова раздался рычащий угрожающий голос:

— Ты хочешь остаться под защитой этих стен или тебя выкинуть за ворота, священник?

— Пппростите, арым.

— Проводи обряд и закрой свою пасть. Ее родня откупилась ей и этим куском земли, который вот-вот поглотит Марь, если орки не защитят его. Так что делай, что говорят, и помалкивай. А девица, — я почувствовала на себе тяжелый взгляд, хоть никак не могла открыть глаза, да и вообще не могла пошевелиться, — говорят, что она сама вошла в Марь, ты знаешь, что это значит. Так что пусть боги ее заберут. Венчай нас! — приказал голос.

— Мне сказали, что леди Ялана случайно вошла в Марь. Она не слышала зова.

— Да мне без разницы. Из Мари выходят измененными или мертвыми. И она отойдет, судя по ее виду. Так что венчай нас, пока еще не поздно.

  Это они обо мне? Это я умру? Нет-нет! У меня еще дела! Я еще не все закончила!

  Дальше старик что-то быстро забубнил. Слова сливались в один сплошной поток, и я никак не могла вычленить хоть одно слово, хотя чувствовала, что это важно. Что вообще важно все, что сейчас происходит.

  Неожиданно в груди запекло, сдавило, а потом заломило правую руку. Но я не могла ни пошевелиться, ни закричать. Страх накатывал волнами. Это страшно, когда ты в сознании, но ничего не можешь сделать. Когда тебе говорят, что ты умираешь абсолютно равнодушным голосом. 

  Старик заговорил громче, а потом выкрикнул какое-то слово и замолчал.

— Вы должны обменяться браслетами, — в голосе старика чувствовалось недовольство.

  Большая шершавая ладонь взяла мою руку, и что-то защелкнулось на запястье. 

— Боги приняли обряд, — полным удивления голосом прошептал старик, — браслеты спаялись. Не может быть!

— Это ваши боги, — равнодушно ответил второй, — для меня она не жена. Орки ищут истинных. Отнесите ее в башню, пусть там отходит и не оскверняет своей смертью и так разваливающуюся крепость. 

— Но… но… как же, — затараторил старик, — ведь боги…, это же кощунство, они соединили вас, теперь вы вместе навсегда! Власть богов распространяется на всех, даже если вы верите в других!

— Старик, ты меня утомил, — грозно проговорил второй, — мои боги нас не венчали. Я получил, что хотел: крепость и землю для своего народа. Ваш король получил защиту на северной границе. Богам я ничего не должен. Поэтому эту в башню, а ты возвращайся в свой храм и не попадайся мне на глаза.

  Сознание, которое и так с трудом удавалось удерживать, начало гаснуть. Я хотела возразить, что-то сказать. Но вместо этого в голове что-то ярко вспыхнуло и все погасло.

  Холодно. 

  Я пыталась согреться, укрываясь каким-то куцым одеялом или покрывалом, но оно не закрывало меня полностью, а снаружи было просто неимоверно холодно. 

  Глаза открывались с трудом. Поморгала, пытаясь разглядеть что-то в ярком свете, но вокруг был только камень, а напротив высокое и узкое окно. Сквозь которое нестерпимо светило солнце. Это что?

  Руки дрожали и подламывались, я никак не могла сесть в постели. А еще меня трясло от холода. 

  Наконец, кое-как смогла подтянуться и сесть, укутавшись каким-то старым облезлым одеялом. Где я?

  Круглое помещение с единственным окном и кроватью. Напротив небольшой стол и стул с некогда изящной резьбой, но сейчас со сколами и трещинами.

  Ничего не понимаю. Куда я попала? Вчера же села в последний автобус и, наверное, задремала. Может, я сплю?

  Сильный щипок вспыхнул болью на руке. Нет, не сплю. Тогда где я?

  Встала, качаясь и шатаясь, как пьяная. Вертикально удерживалась только за счет столбика кровати. 

  Это шутка какая-то. Вся обстановка словно из музея или исторического фильма.

  Дотронулась до ночной сорочки, только сейчас обратив внимание, что она из странной ткани и без пуговиц, только шнуровка почти до живота, сейчас плотно стянутая.

  Сделал пару неверных шагов в сторону окна. Хотя бы посмотрю, что там снаружи.

  Солнце заливало просторный двор за высокой и широкой стеной. Внутри какие-то люди с оружием и в латах совершали синхронные движения, командовал ими высокий, широкоплечий мужчина с черными волосами, стянутыми в тугой хвост. Одно только было странным в этих людях, все они были странно зеленоватыми. Не сильно, но даже с такой высоты заметно.

  Вся обстановка внутреннего двора походила на средневековую выставку. Какие-то каменные сараюшки, из некоторых шел дымок. Живность, бродящая по раскисшей грязи, лошадь тащит телегу, груженную каким-то добром. Захотелось протереть глаза или постучаться головой о стену, чтобы все встало на место, и я проснулась в пустом автобусе на конечной станции.

  Дверь позади меня открылась, я обернулась. Девушка в простом сером платье несла таз с водой. Смотрела она под ноги, но когда увидела меня, таз с грохотом полетел на пол, а девушка прижала руки ко рту, давя вскрик.

— Миледи, — прошептала она с круглыми глазами, — вы очнулись!

  Миледи? Кто — я? Какая еще леди?

— Миледи, — уже радостно вскрикнула девушка и кинулась ко мне.

  Настороженно отошла, не дав девушке прикоснуться ко мне. Ну как сумасшедшая?!

— Где я?

— Миледи? — заладила девушка. — С вами все в порядке?

  Нет. Не все. Я не знаю, где я, и что произошло. Но сказала я совсем другое:

— Не уверена, но я очнулась. Мне бы одеяло какое, здесь очень холодно. 

  Меня по-прежнему сотрясала дрожь, зубы мелко дрожали, хоть я и старалась унять сотрясание.

— Ой, простите, я сейчас.

  Девица выбежала за дверь, а спустя пару минут вернулась с тяжелым стеганым одеялом. 

— Вот. Арым приказал на вас не тратить дрова. Да мы, признаться честно, — девушка понизила голос и потупилась, — думали, что вы сегодня ночью отойдете, — она показала на потолок.

  Проследила за ее взглядом и ничего кроме каменной кладки и паутины не заметила. Девушка накинула одеяло на меня. Под его весом я даже слегка пригнулась, но зато стало теплее.

— Кто такой арым?

  Девушка вытаращилась на меня, того и гляди глаза выпадут.

— Миледи, вы не помните?

— Не очень, — в голове стрельнуло болью, отчего я поморщилась и приложила руку, — а что случилось?

  Я рассчитывала услышать про аварию в каком-нибудь захолустье и про то, что меня пока в старинную усадьбу определили, а вообще за нами едут спасатели. Но девушка понесла какую-то околесицу.

— Вас же замуж выдали за арыма орков, потому что они помогли отбить северную провинцию у Мари. Вашей семье принадлежат эти земли, король предложил вашему отцу отдать этот старый сторожевой замок и небольшой земельный надел с одной из дочерей, либо пустить орков на свою землю на постоянное проживание. Ваш отец выбрал замок и вас.

  Очаровательные родительские отношения. Но это потом, а сейчас меня интересует другое.

— А зовут меня? — судя по вновь вылезшим глазам и открывшемуся рту, девушку я впечатлила неимоверно.

— Так Ялана, миледи, — совсем растерялась служанка, но потом просияла улыбкой и так шустро попятилась к двери: — А я сейчас священника позову, он вам точно поможет.

  Не успела ничего сказать, как девушка умчалась, стуча подошвами по лестнице.

  Выглянула за дверь, все еще кутаясь в тяжелое одеяло. Уходящая вниз спиральная лестница. Башня, как и сказал тот голос во сне.

  Дрожь отступила, но снимать с плеч тяжесть не хотелось. Еще б на ноги чего-нибудь. С тоской посмотрела на свои ноги в каких-то странных носках-чулках. Вообще ничего не понятно. А потом перевела взгляд на руки, которые крест-накрест удерживали на груди одеяло. На одной красовалась черная вязь татуировки по всей тыльной стороне ладони, а на другой массивный золотой браслет. Это еще что?

  Сейчас мои глаза вылезли из орбит ни чуть не хуже, чем у давешней девушки. И было с чего: это не мои руки. В смысле мои, но не мои… У меня никогда не было татуировки, нигде и никогда. Хотела как-то сделать, да передумала. 

  Браслет тоже странный: широкий и гладкий, всего с одной резной печатью, но он слишком плотно примыкает к коже, чтобы его можно было продеть через кисть, и нигде не видно застежки.

  Так меня и застал священник, словно макаку, разглядывающую собственные руки в полнейшем удивлении. Я поскребла вязь черных линий. Нет, не нарисованные, настоящие. Браслет прокручивался, но не снимался.

— Миледи Ялана, я так рад, что вы очнулись!

  Толстый старичок поспешил ко мне, раскинув руки. Отступать не стала, позволила обнять себя. Со священнослужителями лучше дружить, это во всех книгах и фильмах говорят.

— Да вроде бы, — неуверенно ответила в лысую макушку старика.

  Он еще потискал меня немного, а потом отпустил, осенив каким-то знаком.

— Вот не зря обряд прошел по всем божественным законам. Ваши жизни с арымом неразрывно связаны. А он не верит, — как-то по-детски пожаловался старик и сложил руки на объемном животике.

— Эээ, святой отец? — неуверенно начала я.

  Дядька моргнул, но потом расслабился и поправил:

— Пока нет, ранним. Обращайтесь ко мне ранним Ивор. Хотя мы с вами уже знакомились.

— Понимаете, ранним Ивор, я ничего не помню, — доверительным шепотом сказала ему на ухо.

— Совсем? — посмотрел мне в глаза ранним, с таким затаенным выражением, ну вдруг я обманываю.

— Совсем, — с тяжким вздохом ответила я.

  Старичок пожевал губами, помассировал подбородок, а потом выдал:

— Я слышал, что некоторые побывав в Мари выходят оттуда с изменениями. Конечно в основном это нехорошие изменения, — он подозрительно окинул меня взглядом, я даже напрячься успела, — но вас уже не раз проверяли. Насчет памяти не слышал, — задумчиво проговорил он, — но все может быть. Чудо, что вы вообще выжили.

  Священник смотрел на меня снизу вверх. Ага, знать бы еще где, как и почему я выжила, а еще лучше, почему “настоящая я” оказалась тут в этом волшебном средневековье. А может я просто сошла с ума? Это бы объяснило вообще все. Говорят, у психов такие знатные глюки бывают, что любой режиссер обзавидуется.

  Нашу беседу со священником или, как он просил себя называть раннимом, прервал грохот внизу, а потом спешные громкие шаги по лестнице, ведущей в башню.

— Где она?! — грозно донеслось снизу.

  Священник втянул голову в плечи и вообще как-то съежился, словно постарался стать меньше, но потом посмотрел на меня, тяжело вздохнул и вышел слегка вперед, вроде как защищая. Но я и сама уже догадалась, кто это. Муженек мой из разговора, что я вчера услышала. Те же рычащие и недовольные нотки в голосе. 

  Кто-то внизу что-то тихо ответил, а затем шаги начали приближаться. Было ощущение, что этот арым или как там его, специально вколачивает ноги в ступени, чтобы все сильнее впечатлились и затрепетали.

  Вот едва прикрытая дверь распахивается, и я действительно “затрепетала”, точнее натурально вздрогнула, потому что в комнату вошел монументальный мужчина.

  Он заполнил собой немаленький дверной проем, а потом прошел боком, наклонив голову.

  Его темные волосы собраны в высокий хвост, длинные, гораздо длиннее, чем принято было носить у наших мужчин. Уши слегка вытянуты вверх, в одном болтается серьга в виде голубой капли на цепочке. Сведенные к переносице черные брови. Бледноватые губы и чуть выступающие нижние клыки. Но самое впечатляющее, это цвет кожи — бледно-зеленый! Орк! Мать чесна, это ж орк! Прям, как в играх, фильмах и книгах. Разве что не такой зеленый и какой-то реальный. В смысле не как картинка, а настоящий. Вон и глаз дернулся.

— Не померла-таки, — разочарованно громыхнул орк.

  Я даже не нашлась, что на такое сказать. Разве что брякнуть, что я вообще не понимаю, что тут происходит. Но тогда боюсь, этот громила меня просто убьет или, как обещал священнику, выкинет за ворота. А там, видимо, поджидает скорая смерть, раз Ивор согласился провести обряд, хоть и пытался возражать.

  Вот уж попала, так попала!

— Арым Юнар, — встал на мою защиту Ивор, — миледи очнулась, она очень слаба и кажется не совсем помнит последние события.

  Ранним Ивор говорил ровно, но слегка с заискивающими интонациями. Впрочем, такого мужика и я бы боялась. Точнее пока опасаюсь, ибо ничего не понятно.

— Тем хуже для нее. — Орк перевел тяжелый взгляд на меня. — Ты, чтобы из башни не высовывалась, — ткнул в меня пальцем громила, — мне не нужны лишние пересуды и страх среди моих людей. Достаточно того, что эта земля и замок теперь мои. Чем ты будешь заниматься, мне все равно, главное не попадайся мне на глаза.

  Арым снова посмотрел на священника и проговорил с сомнением:

— Она может оказаться слабоумной или сумасшедшей? — спросил орк, будто меня здесь вовсе не было, а ещё с затаенной надеждой.

  Если я все еще удивлялась, что в моей галлюцинации присутствует зеленокожий орк, то теперь появились сомнения насчет самой галлюцинации. Вроде бы сумасшедшие не считают себя сумасшедшими. Обычно упирают на то, что вполне нормальные. Выходит и это “нормальность”? В том смысле, что все это реально? От таких выводов мурашки побежали по телу. 

— Что вы, арым? — даже отступил священник. — Миледи нормальная. Она ясно мыслит и говорит, просто не помнит ничего. Такое бывает иногда, — повторил священник то, что недавно говорил мне.

— Я слышал, что она сама вошла в Марь, добровольно, — продолжили диалог эти двое, словно я здесь мебель.

— Даже если и так, — со слабеньким вызовом ответил Ивор, — значит у миледи были причины. Вы же слышали, что Марь зовет одаренных, а у леди Яланы как раз накануне проснулся дар. Но ее родные считают, что это был несчастный случай.

— Дар? И какой? — вычленил для себя главное арым.

  Орк бесцеремонно схватил мою правую руку, где была татуировка и потянул к себе, рассматривая черные линии.

— Это что? — сунул он под нос мою руку священнику, дернув меня вслед за рукой.

— Я не знаю, — отшатнулся священник.

— Ну знаете ли! — возмутилась я, выдергивая руку. — Это уже чересчур! Не знаю кто вы такой, — ткнула я пальцем в орка, — но не позволю так с собой обращаться!

— Да? — протянул громила. — И что ты сделаешь? По вашим законам ты моя жена, а жена должна исполнять волю мужа.

— Но, — робко начал Ивор, но орк его перебил.

— А моя воля такова: жить будешь в башне, во дворе чтобы не появлялась, на глаза мне не попадалась, и вообще лучше тебе отсюда не выходить!

— А дышать можно?

— Что? — угрожающе набычился орк.

— Ничего. Поняла я, муж мой, — ехидно ответила. — Спасибо за визит, — намекнула орку, что пора бы и честь знать.

  Арым еще посверкал на нас глазами, а потом удалился, сразу же освободив пространство и так небольшой комнаты.