Рьяна Изрийская

– Замуж. Не. Пойду, – отчеканила я и развернулась, чтобы покинуть кабинет отца. Так резко, что подол юбки плеснул в воздухе – словно поставил ещё одну точку в разговоре. Жаль, ковёр заглушал шаги, а то каблучки бы тоже внесли свою лепту в очередную беседу о замужестве.

– Рьяна! Ты принцесса Изрии и должна выйти замуж, чтобы укрепить положение страны. А ты всё на что-то надеешься! – Отец выкрикнул это мне в спину и стукнул кулаком по столу. Ещё и привстал с кресла, наверное, но оборачиваться и проверять я не стала. Хотя замерла, так и не повернув дверную ручку.

– Он обещал приехать в день моего восемнадцатилетия, – ровно и очень спокойно ответила я. Хотя внутри всё перевернулось от страха, что Вейн меня забыл. Нет! Кто угодно, но только не он!

– Где же тогда твой принц-некромант?

Отец картинно сплюнул. Я точно знала, что картинно, потому что по-настоящему в собственном кабинете он, естественно, не плевал. Но злые слова достигли цели, пронзив сердце, словно точно выпущенная стрела.

– Твой день рождения через полторы недели, а сколько Вейн Верлинг не давал о себе знать? Три года! Думаешь, он вообще о тебе помнит?

– Помнит!

Я рванула ручку и выбежала за дверь. Всё-таки не сдержалась, позволив отцу довести меня до слёз. Ах, если бы я точно знала, что Вейн приедет… Но оставалось только верить обещанию, которое он дал три года назад.

Каблуки грохотали по мраморному полу, точно так же как грохотало моё сердце. Позади спешили придворные дамы и стража, наполняя коридор охами, стонами, шарканьем и лязгом оружия. За этим шумом не слышно было моих всхлипов, чему я, с одной стороны, радовалась, с другой, раздражалась. Даже поплакать нормально не дадут!

Если бы Вейн прислал хоть одну весточку! Если бы не эта дурацкая война!

Я вбежала в свои покои, захлопнув дверь перед носом самой шустрой фрейлины.

– Фиби, он опять!

Огромная вулканическая улитка, греющаяся под висящими над столом магическими камнями, сочувственно выручила глаза. Розовая шубка, сшитая для теплолюбивого фамильяра, целиком покрывала раковину и остальное тело, оставляя дырочки только для глаз.

– От Вейна ничего?

Фиби моргнула и завязала стебельки глаз в узел, что означало «нет».

Я спрашивала это каждый день с тех пор, как нас с женихом разлучили. И каждый раз надеялась услышать, хотя бы пару фраз от любимого. И каждое новое «нет» подтачивало мою веру.

Пишущие палочки и листы пергамента, сшитые вместе, легли на стол. Я открыла нужную страницу, обмакнула палочку в чернила и записала.

«Дорогой дневник, до моего дня рождения осталось десять дней. И я в панике!»

– Принцесса Рьяна! Принцесса Рьяна! Королевский указ!

Утро началось с громкого стука. В дверь ломились с таким остервенением, что казалось, она сейчас сорвётся с петель и рухнет внутрь гостиной. Открывать в таких обстоятельствах было рискованно.

Я накинула халат, выглянула из спальни и крикнула, надеясь, что за этим шумом меня всё-таки услышат.

– Какой ещё указ?

– Янка, открывай! – голос отца я узнала сразу, да и не называл меня никто коротким именем, кроме него и Вейна.

Дверь содрогнулась от ещё одного мощного удара, а потом всё затихло. И стук, и голоса. Словно по ту сторону затаились и подслушивали.

Я бесшумно подошла, резко повернула ручку и дёрнула на себя створку. Вскрикнув от неожиданности, в комнату ввалились папенька-король, пара министров и пяток придворных дам. В низу этой кучи, конечно, оказался отец – а нечего в замочную скважину подсматривать. Или подслушивать. Не знаю, чем именно он там занимался.

– Сле-е-езь… – сдавленно простонало его величество, и людская куча пришла в движение.

Мелькнули руки, ноги, широкие юбки, кто-то получил локтем в бок, кто-то коленом под то, о чём принцессам говорить не пристало, но, в конце концов, все поднялись, отряхнулись и уставились на меня.

– Какой указ, папенька? – Я подошла, встала на цыпочки и поправила съехавшую на венценосный лоб корону. Однако попытка изобразить послушную дочку не удалась – отец отмахнулся от помощи и ткнул мне в нос пахнущим свежими чернилами свитком.

– Королевский отбор женихов. Ты у меня выйдешь замуж! И попробуй только что-нибудь выкинуть! В башне запру!

Кажется, я говорила, что вчера была в панике? Врала! Паника накрыла меня сейчас.

Сглотнув, я трясущимися руками взяла документ и повернулась к окну. Буквы прыгали перед глазами, и пришлось поморгать, чтобы они сложились в слова.

«Указ Его Величества Короля Эльдора IX

Мы, Эльдор IX, по благословению судьбы король Изрии, провозглашаем сей указ, дабы известить всех жителей нашего королевства и дальних стран о важнейшем событии!»

Блеснула на солнце и разбежалась по бумаге тонкая вязь древнего заклинания. Я собрала в кулак волю и всмотрелась внимательно в написанное, стараясь ни одной детали не упустить. От этого зависело моё будущее.

Полупрозрачные голубые линии сложились в символ солнца. Значит, тут у нас «Высочайшая воля». Обычно это заклинание использовалось, чтобы покарать преступников, которых не могли найти и наказать по закону. Тогда королевский маг, стеная, что это будет стоить ему пяти лет жизни, зачаровывал указы, и преступник, где он ни был, сам приходил и сдавался на суд короля. На моей памяти такое случалось дважды. И вот я удостоилась чести быть третьей. Плохо, но терпимо.

«Объявляется отбор женихов для принцессы!

Рьяне Изрийской, сердцу нашего королевства, излучающей свет и нежность подобно яркой звезде в ночи, нужен муж! В день, когда расцветут снежные ирисы, королевский дворец распахнёт двери для всех смельчаков и достойных рыцарей, готовых явить себя в качестве женихов».

Снежные ирисы расцветут через три дня. Значит, сбежать надо раньше. Сегодня ночью! Пока я не увидела женихов, выбирать не из кого и выходить замуж не за кого, условия не нарушаются, и магия не действует. А там пересеку границу с Верлингардом, и никакое заклинание меня уже не достанет.

Я бросила быстрый взгляд на улицу, где росла развесистая рушта. Всего второй этаж и ветвистое дерево перед окном – ерунда. Я и не с такой высоты спускалась. Всё детство с Вейном в Приграничье по деревьям лазила.

Вейн… Найду ли я его в Верлингарде?

От мыслей, что пройти через защитный купол страны некромантов ещё никому не удавалось, я отмахнулась, решив, что мне-то уж непременно повезёт. В конце концов, я принцесса Изрийская, меня хотя бы в заложники взять должны.

«Каждый претендент, мечтающий связать свою судьбу с принцессой, должен явиться с подарком, символизирующим его искренние намерения».

А папенька не дурак казну за чужой счёт пополнить. Впрочем, мне тех подарков не жалко, пусть хоть всё себе оставляет. Я их ни видеть, ни получать не собираюсь.

«Претенденты обязаны показать свои доблести и умения в состязаниях. Всякий, кто не сможет явить величие духа, будет отвергнут».

А можно вообще не приходить и силы поберечь. Уверена, что не впечатлюсь ни доблестью, ни величием духа, даже если папенька меня к трону привяжет и заставит смотреть.

«В день совершеннолетия принцесса Рьяна, во всей своей красоте и благородстве, выберет из участников, преодолевших все испытания, того, кто в день середины зимы станет её мужем!

Подписано в день солнечного затмения. Король Эльдор IX, справедливо правящий Изрией уже тридцать лет и три месяца».

Стоило дочитать последнюю строчку, как указ скатался в трубочку и с хлопком исчез, а на его месте появилась обычная немагическая копия. Я сжала её в руке до хруста и шумно выдохнула.

Ну, уж нет, папенька. Никакого отбора и никакого замужества! Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Ты хоть и король, но я принцесса Изрийская! И меня не так-то просто заставить подчиниться!

Я хлопнула указом по ладони и повернулась к отцу, а тот как будто только этого и ждал.

– Всё, Янка, допрыгалась! Могла бы по своему желанию замуж выйти, а теперь за кого попало пойдёшь.

«За кого попало, как же», – мысленно возразила я и вспомнила, за кого меня уже сватали. Не удивлюсь, что на отборе будут те же лица. Королевству нужны деньги и военная мощь, так что за первого встречного меня точно не отдадут.

– Что ж ты, папенька, не сказал, как важно видеть меня замужней дамой. Я бы прислушалась к твоему бесценному мнению.

А сама глазами сверкнула от злости, которая во мне бушевала. Даже скрыть не пыталась, мы с отцом друг друга слишком хорошо знали.

– Помня твою кротость и послушание, решил сделать подарок дорогой доченьке. – И так интонацией подчеркнул слово «дорогой», что я чуть зубами не скрипнула. – Отбор – мероприятие зрелищное, а ты так давно не развлекалась.

– Мероприятие зрелищное, но дорогое. – Я выделила то же слово. – А здоровье не позволяет тебе долго быть на сквозняке. Надо бы поберечься.

Указ полетел на пол, а мои нежные ручки потянулись к папеньке-королю. Не для того, конечно, чтобы придушить, а чтобы дёрнуть за лацканы сюртука, обшитого мехом, и прикрыть им свекольно-красную шею. Чтобы не продуло, естественно. А отец-то не меньше моего зол, раз даже шея покраснела.

– Отлупить бы тебя, Янка! – не выдержал родитель и отцепил мои руки от себя. – Давно бы уже замужем была, внуков бы подарила. Память предков уважила! До сих пор нет наследника! А ты всё дурью маешься! Любовь у неё первая! Одна и на всю жизнь! Тьху!

Папенька-король картинно сплюнул на пол. По-настоящему плевать в моих покоях он, конечно, не стал.

«Да мне семнадцать всего! Какие внуки?» – возмутилась я мысленно. Говорить сейчас поперёк отца было себе дороже.

– Да как посмотрю в глаза твои синие, на косу светлую, Смеяну перед собой вижу. И рука не поднимается. Избаловал!

Спина сама собой выпрямилась, а плечи напряглись. Как папенька матушку вспоминать начинал, так значит, совсем всё плохо. Что-то ужасное сейчас говорить начнёт.

– А как замечаю, что ты глазищами этими синими в окно зыркаешь, сбежать думаешь, так руки снова к ремню тянутся, чтобы отходить пониже спины! Или за косу оттаскать!

Он повернулся и гаркнул охранникам, которые благоразумно в коридор от королевского гнева попрятались и тряслись там так, что доспехи дребезжали.

– В башню её! Сейчас же! И улитку туда тащите!

«Вот так и провалился мой план побега, даже не начавшись. Выдала себя одним неосторожным взглядом, брошенным в окно.

Дорогой дневник, до моего дня рождения осталось девять дней, и меня заточили в башню».

Пальцы уже болели от шитья, но я не собиралась останавливаться. К тому же так мне думалось гораздо лучше.

Фиби ползала рядом и волновалась. В прямом смысле слова. По краю её брюшка шли нешуточные волны мышечных сокращений. Огромные глаза, обрамлённые густыми ресницами, поворачивались то ко мне, то к указу, то к окну во двор, где убирали снег, устанавливали мишени и сколачивали трибуны.

Да, папенька подготовился. Мало того что башня была самой высокой из всех замковых, так ещё и выходила одним окном на пропасть, а вторым – на будущую площадку для испытаний, полную слуг и охраны.

– Итак, нам не сбежать, – констатировала я и встряхнула дошитую синюю шубку для своей любимицы, отчаянно мёрзнущей в нашем климате. Сейчас улиточка была в одной лёгкой розовой накидке из шерсти изрийских сарлов, водящихся на крайнем севере. В их густой шерсти жила магия огня, согревающая даже в лютые морозы.– Но есть другой план.

Я положила обновку на стопку таких же шубок других цветов и оценила объём проделанной работы. Выходило, что я думала (и шила) уже часов шесть, и затягивать с принятием решения ещё дальше было некуда.

– Я их распугаю. Нет женихов – не из кого выбирать. И никакая магия меня не заставит.

Фиби выразительно моргнула и покосилась на зеркало, стоящее возле шкафа. Гардеробной в башне не предусматривалась, так что все вещи пришлось запихнуть в одно помещение. Совершенно не по-королевски. Но от этого я словно вернулась в детство, когда ездила в Приграничье и жила в простом, хотя и большом поместье у троюродной тётки по материнской линии. В Приграничье, где мы познакомились с Вейном.

Луп, луп. Веки Фиби несколько раз шумно сомкнулись, напоминая про заданный вопрос.

– Нет, не внешностью распугаю. Ты права, такую внешность не спрячешь. Да и все знают, что принцесса Изрийская «редкой красоты северный цветок». Хотя где-то там ещё было про покладистый нрав...

«Ну, ты и чучело! Рьянка-обезьянка!» – орал рыжий Глейн, и жутко хотелось разреветься. Она и разревелась, размазывая по щекам слёзы и следы грязи.

– А ну, извинись! – Такой же перемазанный, как сама Рьяна, Вейн швырнул в брата комок земли. – Это ты нас в пруд столкнул!

– Ничего не докажешь! – Глейн высунул язык и бросился наутёк. Только пятки засверкали.

– Не плачь, ты очень красивая. Такую красоту не спрячешь. – Вейн подошёл и достал из кармана платок. С которого ручьём лилась вода. И который, конечно, не мог помочь в деле наведения чистоты.

Рьяна засмеялась первой, а Вейн спустя пару мгновений. Тогда-то, в девять лет, она и решила, что если и выйдет замуж, то только за него.

– Я выучу много заклинаний. Вжух, и все вещи чистые. Вжух, и волосы сухие. И никто тебя не накажет за неподобающий вид. Вжух, вжух. – Вейн махал подобранным прутиком, словно это была волшебная палочка, с которой постигали азы колдовства. – Вжух, и сражу дракона. Вжух, и оседлаю крылатого эльфийского коня.

– Вот уж выдумки! Они на дух не переносят некромантов. – Янка показала язык и бросилась наутёк, смеясь так громко, что с ближайшего дерева вспорхнула стайка птиц.

– А ну не ври! Это некроманты их на дух не переносят! Мы лу-у-учшие, мы го-о-ордые.

Вейн погнался за хохочущей подругой. И главное было – бежать так быстро, чтобы не запятнали. И не было ничего веселее, чем быть запятнанной и догонять хохочущего приятеля».

Фиби подползла совсем близко и тронула за руку. Я даже вздрогнула, возвращаясь в настоящее, где не было лета, Приграничья и Вейна, а была зима, замковая башня и куча кандидатов в мужья.

– Надо получить список участников и придумать такие задания, которые им будет сложно пройти. И чтобы тот, кто проиграет в первом испытании, во втором уже не участвовал. Папеньку я уж как-нибудь уговорю.

Фиби состроила очень-очень жалостливые глазки и заморгала. Казалось, что она сейчас расплачется.

– Именно так. – Я кивнула, но мысль, что этого будет недостаточно, прочно засела внутри. Кажется, отец был настроен решительно. Со своей стороны мне тоже стоило проявить решимость.

Стук в дверь раздался как нельзя кстати. Я воткнула иглу в бархатную подушечку и повернулась на дверь. Мерзко проскрежетал ключ в замке (да, меня ещё и заперли!), а потом в покои зашли служанки с подносами, полными еды, поставили их на стол и с поклоном вышли.

Я встала, вдохнула разливающиеся по комнате ароматы и отставила в сторону кувшин с морсом. Взяла блюдо с перепёлками в меду, грустно вздохнула, подошла к окну и вышвырнула в пропасть свой обед. Туда же полетели горшок с кашей, пироги, баранки и мочёные яблоки.

– Всё выбросила, только траву и компот оставила, – раздался шёпот из-за двери. Служанки явно не пропустили моё выступление. А окно я выбирала то, которое лучше через замочную скважину видно. – Уморит себя принцесса.

«Вот идите и расскажите папеньке! А то я так с голоду в самом деле помру, если он скоро не объявится».

Я взяла в руки листок салата, проверила на отсутствие соли и протянула Фиби. Улитка благодарно растеклась по столу и принялась за свой обед.

«Дорогой дневник, до моего дня рождения восемь дней, и я объявила голодовку!»

Вечером его королевское величество не объявилось, и моему высочеству пришлось лечь спать голодной. Живот заходился в жалобных трелях, но я не собиралась сдаваться. Когда отец в таком настроении, стоит только показать слабину, как он тут же навяжет свою волю, даже если сам уже передумал. Моргнуть не успею, окажусь замужем за каким-нибудь вождём степных орков. Благо я единственная наследница, поэтому не поеду в степь, а орк у нас останется, чтобы опыт перенимать и после батюшки со мной вместе править.

Орки на Изрийском троне, бр-р-р.

Нет, на такое король, конечно, не пойдёт. Ему и самому нужен вменяемый заместитель, а не зять, показывающий по любому поводу всем присутствующим то, что пониже спины, и о существовании чего принцессы догадываться не должны. Был такой случай, не спрашивайте…

Значит, с этого, пожалуй, и начну разговор, а потом осторожно тему переведу, куда мне надо.

Я повернулась набок, подтянула колени к животу, чтобы хоть на секунду заглушить чувство голода, закрыла глаза и попросила Великую мать, чтобы папенька целую ночь у себя в покоях ворочался, переживая, что единственная кровиночка от голода помрёт. И уже через несколько минут заснула с чувством выполненного долга.

Отец пришёл с рассветом. Судя по кругам под глазами, Великая мать просьбу исполнила, причём к делу подошла со всей душой и фантазией. На секунду даже стало жалко папеньку – всё-таки мы любили друг друга, хоть и не всегда ладили. Но я быстро вспомнила, что меня за нелюбимого замуж отдать собираются, и всё сочувствие как корова языком слизнула.

Между прочим, папа сам согласие на наш с Вейном брак давал, когда мне четырнадцать исполнилось. Они с правителем Верлингарда даже договор подписали. Правда, к тому моменту ещё война не началась, и страна некромантов не закрылась ото всех непроходимым куполом. Но это мелочи! Обещал, так пусть слово держит! Ну а не сдержит он, так сдержу я!

– Схуднула ты, доченька. Никак прихворала? Может, лекаря позвать? – Начал король, кутаясь в тёплый домашний халат. Вон как торопился – даже переодеваться не стал.

«Схуднула? Меньше чем за сутки?» – мысленно удивилась я, но посчитала такие слова хорошим знаком. Папенька был готов идти на уступки. Наглеть, конечно, было нельзя, но если осторожно, то можно.

– Кусок в горло не лезет, как представлю, что замужем окажусь за кем-нибудь недостойным Изрийского престола. Но раз уж надо для благополучия страны замуж выйти, так я покорюсь королевской воле. – Я опустила взгляд на потрёпанный ковёр и даже склонила голову.

– Что-то ты мутишь, Янка. Ой, мутишь. – Папенька прошёл мимо и сел на стул. Кресла в комнату не влезли, приходилось довольствоваться минимум мебели. – Три года цеплялась за свою дурь, а тут взяла и передумала. Я ж тебя, как облупленную знаю. Ты упрямая, как однорогий сарл. Вся в меня. – Со смесью гордости и осуждения сказал отец и погрозил пальцем.

Замечание было резонным, но и на это у меня ответ был.

– Пришла ко мне во сне Великая мать и сказала, что я не права. Так проникновенно, так ласково говорила – даже мне понятно стало, что о стране надо думать прежде, чем о личных предпочтениях. Наверное, воздержание в еде так повлияло, – добавила я в конце, чтобы усмирить папенькину подозрительность его же родительскими тревогами.

Я порывисто прижала руки к груди и выдохнула, словно преисполнилась благодатью. При этом пытаясь не закатить глаза. Отец и так хмурился, не зная, верить этому спектаклю или оставить непокорную дочь ещё денёк поголодать, но всё же смягчился. Наверное, испугался, что я начну шататься от слабости на встрече с женихами, которая на вечер назначена была.

– Ладно, допустим, я верю, что тебя Великая мать вразумила и на праведный путь наставила. Чего ты хочешь? Имей в виду, из башни не выпущу! Только под охраной до приёмного зала и обратно.

Я просияла, словно меня золотом с ног до головы осыпали, и заверила, что и в мыслях не было ничего предосудительного, лишь о стране беспокойство. Стадия переговоров началась.

– Помнишь, папенька, как к нам делегация орков приезжала, и главный их всем свой зелёный за…

– Помню! – воскликнуло его королевское величество и зашлось красными пятнами. Ух, он тогда и гонял весь дворец за то, что принцесса непотребство увидела. Вон как до сих пор реагирует.

– Ты же согласен, что мой муж должен быть хорошо воспитан, чтобы не позорить страну и меня? Может, включим и такое задание?

Отец согласно кивнул и слегка поблек. В смысле краснота спала.

– Решительным он должен быть, Янка, чтобы мог делать выбор, только на себя полагаясь. И умным, чтобы никто им вертеть не мог, а то ты быстро мозги запудришь и крутить мужем начнёшь.

Я кивала, мысленно потирая руки. Папенька сам мне козыри давал, и я собралась ими воспользоваться. Даже мысленно список заданий составлять начала. Оставалось только посмотреть, кого на отбор допустят, вспомнить, что я о них знаю, и выбрать то, в чём меньшее количество кандидатов разбирается.

«Дорогой дневник, первые шаги по избавлению от женихов сделаны!»

– А ты же согласен, что, кроме воспитания, ума и решительности, мой муж должен быть богат и понимать в военном деле?

– Это обязательно, ради этого всё… – оговорился папенька, но быстро прикусил язык, а я сделала вид, что не заметила. – Ради того, чтобы мог тебя подарками одаривать и защищать.

– Ещё должен мне нравиться. Разделять мои интересы, чтобы было о чём поговорить на досуге.

«И очень я сомневаюсь, что хоть кто-нибудь в анатомии брюхоногих моллюсков разбирается, к которым Фиби относится. Или в разновидностях сарлской шерсти и особенностях её прядения. Да много других сугубо женских тем есть, надо будет самые странные подобрать».

– Ну, это не обяза…

– Вот перед сном сегодня только вспоминала, как мы в детстве ездили в загородный дворец, и вы с матушкой сидели на диване и одну книжку читали. Огонь в камине на ваши лица отбрасывал отблески, мама голову тебе на плечо положила, а ты страницы перелистывал и улыбался так, как давно уже не улыбаешься.

Глаза вдруг защипало, а горло перехватило. Стояла я дура-дурой и не могла ни слова сказать. Так меня то воспоминание по сердцу резануло, так я вдруг затосковала по матушке и по ушедшему детству, где всё просто было, и все любили друга, и никто не ругался.

– Ох, Янка. Не понимаешь ты ничего. – Отец вдруг поднялся и обнял меня. А я возьми и разревись, как будто мне не семнадцать, а пять. – Правители не по любви и по склонности женятся, а исходя из выгоды. Это мне со Смеяной повезло, да и то… А у всех остальных не так. Испортили мы тебя. Фантазиями неправильными заразили. Такие только в сказках бывают, а в жизни не встречаются почти никогда.

Он гладил меня по спине, а я плакала и не могла остановиться. Но при этом и злилась. То есть им с мамой можно по любви, а мне нельзя? У них получилось, а я обречена на неудачу? Я уже люблю! Да папа сам меня в такие обстоятельства ставит, где счастья семейного днём с огнём не сыщешь!

Я собрала всю свою злость, умерила её, как смогла, шмыгнула носом и сделала решительный ход:

– А можно, чтобы кандидаты в мужья всем этим требованиям соответствовали? И чтобы воспитанные, и решительные, и умные, и богатые, и в военном деле сведущие, и мои склонности разделяющие. А кто хоть по одному пункту не проходит, тот из отбора сразу же вылетит?

И всей душой взмолилась Великой матери, чтобы отец согласился. Папенька посмотрел в мои голодные заплаканные глаза, достал из кармана халата платок и протянул.

– Можно, Яна. Выберем самого лучшего. Но и это не гарантирует счастья. – Он замолчал, а через несколько секунд добавил: – Велеть тебе завтрак принести?

Я приложила платочек к глазам, ещё раз всхлипнула для уверенности и кивнула. Отец тут же подошёл к двери и впустил ждущих за порогом слуг.

– Вот и отлично. Ешь и приводи себя в порядок. Вечером смотр женихов и получение подарков.

Он с сомнением оглядел меня, и, видимо, чем-то я себя выдала. Потому что отец нахмурился и мрачно добавил.

– И без глупостей.

Я только помотала головой. И даже руки перед собой выставила, боясь, что он передумает. К счастью, не передумал.

«Дорогой дневник, до дня рождения осталось семь дней. И сегодня я увижу женихов. Отбор на вылет начинается!»