Передо мной, на фоне падающего в Волгу солнца, темнеет фигура Чкалова. Я бы в очередной раз полюбовалась на самый красивый закат в России, но не могу остановиться. Я слышу его дыхание и боюсь обернуться. Стараюсь не бежать, хотя очень хочется. На мне короткое вечернее платье и туфли на шпильках, что явно мешает быстрому передвижению. Я вообще привыкла ходить в кроссовках. А ведь подумала их взять, чтобы после концерта переодеться. Но нет! Хорошо хоть захватила косуху – возвращаться вечером, а в конце апреля еще прохладно. Поэтому мою голую спину преследователю не видно.

            Итак, впереди левее – Кремль и пешеходная улица, на которой полно туристов. Но до нее придется преодолеть довольно большое пространство. Я рассчитываю свои силы. Надо быстро пройти хотя бы до площади Минина и Пожарского, а лучше до Малого сквера. Там мужик, который идет за мной аж от самого музея по верхней набережной, ничего не сможет сделать.

            Я сразу заметила его фигуру. Как назло, выйдя из музея, все люди куда-то подевались: кто в такси сел, кто пошел вниз к реке, кто в другую сторону. Мужчина соблюдал дистанцию, не приближаясь, но и не удаляясь от меня. Почему-то его преследование не только пугает – оно возбуждает!

            Совсем рядом с Чкаловым я смотрю вниз направо. Веселая компания стоит у подножия лестницы. Они смеются, вроде что-то пьют. Надеюсь, уходить не собираются. Лучше пойти туда. Встать возле них и вызвать такси. Это самое светлое и людное место.

            Опять слышу его дыхание. Нет, он не запыхался и явно не собирается сворачивать – он идет за мной. Что ж, лестница длинная, но подсвеченная. Внизу меня ждет спасение в виде компании полных незнакомцев. Опять смотрю на Чкалова.

            – Беги, Ирка, беги! – словно говорит он.

            И я пускаюсь в это путешествие вниз по лестнице его имени. Кстати, там внизу причал номер тринадцать – ох, не к добру это!

            На второй ступеньке я снимаю туфли. Иначе скакать дальше будет сложновато. Чулки не жалко. Я бы и их сняла, но маньяк, который идет за мной – а я уже уверена, что это маньяк, преступник – точно воспользуется моментом. Слышу, как он спускается за мной. Теперь справа раскинулся Александровский сад. Где-то вдали шумит ресторан. До веселой компании куда ближе.

            – Ир, – слышу знакомый голос за спиной, – а куда ты так несешься?

            Оборачиваюсь. Надо мной нависла фигура. Ага, «маньяка»! На самом деле, это Дима. Он стоит на ступеньку выше, и ростом он поболе… Впрочем, быть выше меня не сложно – во мне сто пятьдесят семь сантиметров. Не густо.

            – А ты зачем меня преследуешь? – я слышу, как стучит мое сердце. Я вовсе не уверена, что этот странный сотрудник музея не опасен. Причем, по двум причинам: он может быть тем самым преступником, которого я ищу, и он так всегда на меня смотрит, будто вот-вот набросится и оттрахает так, что искры из глаз.

            Дима спускается и встает совсем близко.

            – Сначала шел, потому что мне в ту же сторону. Потом стало любопытно, куда это ты с такой скоростью несешься. А уж когда ты побежала по лестнице, скинув туфли, я вообще не знал, что подумать.

            Он улыбается. Нет, не во весь рот, а эдакой полуулыбочкой. Темные глаза, кажется, сейчас пробуравят меня насквозь. Он тоже был на концерте в музее, поэтому на нем вместо привычных джинсов – черные брюки. Ослепительно белая футболка подчеркивает его загар и черный пиджак. Дима берет мою руку и слегка касается запястья губами. По моему телу разливаются волны страсти, но я сдерживаю себя.

            – Пойдем в парк, - шепчет он мне в волосы.

            От его дыхания становится тепло, и я готова отдаться ему прямо на ступеньках Чкаловской лестницы. Прославленный летчик будет смотреть на нас с осуждением… или с пониманием. Не знаю. Я сама уже не знаю, осуждаю себя или нет. А ведь поклялась с Димой больше не спать – никакого секса на рабочем месте! По крайней мере до того, как я точно буду знать, имеет ли он отношение к краже драгоценностей.

            Я не успеваю ничего ответить. Он ведет меня к деревьям, густая листва которых закроет нас от любопытных глаз. Наверное, только Чкалов сможет увидеть… «Что увидеть, Ира?!» – кричу я себе и покорно иду за Димой. Не могу ничего с собой поделать. Неудивительно, ведь он самый сексуальный из всех гидов, которых я повидала за свою двадцатипятилетнюю жизнь. То есть, я вообще сексуальных не видела и в основном гиды были женского пола. А на этого, когда он ведет группу по музею, все женщины пялятся, словно готовы отдаться ему на любом экспонате.

            Он резко разворачивает меня опять к себе лицом и прислоняет к дереву. Ноги подгибаются от сильнейшего желания. Его пальцы скользят по платью до кромки. Потом медленно поднимают подол и цепляют резинку чулка. Он не видит на ней красивого, ажурного узора, но видимо нащупал его и водит по нему пальцем, старательно приближаясь к трусам. Я уже сама готова их сдернуть. Терплю. Надо терпеть и не показывать, как я его хочу. Впрочем, он сейчас это сам обнаружит.

            – Ух ты, - жарко шепчет мне в ухо. Я изнываю от желания ощутить его в себе. Лучше, конечно, не пальцы, но пусть так.

Мне плевать, увидит ли кто-то нас, случайно проходя по тропинке мимо. Стон срывается с моих губ, и Дима быстро накрывает их жарким поцелуем. Я задыхаюсь – от поцелуя, который не заканчивается, от его тела, которое прижимает меня к дереву. И тут он стягивает брюки и быстро входит в меня. Мы трахаемся второй раз, но это опять неожиданно. Он заполняет, кажется, все мое тело. Я растворяюсь. Меня больше нет. И кажется, сейчас мир взорвется вместе со мной.

Издалека доносятся смех, громкие разговоры. Слышно, как в ресторане звенят бокалы. Кричит чайка, и я хочу закричать чаечкой, но мои губы по-прежнему скреплены поцелуем – он не отрывается от них. И я могу лишь постанывать, то взлетая, то падая, как на качелях. Дима меня держит на весу, и от этого ощущения качелей только усиливаются.

Я приоткрываю глаза. Фонари на верхней набережной падают и взлетают вместе со мной. И Чкалов все-таки за нами подглядывает!