— Инна, черт возьми, Инна! — Голос совсем близко, в нем слышались несвойственные для Мистера Совершенство страх и растерянность.

— Дима-а-а! Дима-а-а! — закричала я из последних сил и захлебнулась соленой горькой водой.

Попыталась вынырнуть из накрывшей меня волны… Помогли мужские руки, с силой толкнувшие мое тело вверх. Он спасет, он поможет, Дима столько лет плаванием занимался, в его руках мне ничего не страшно.

— Лягушонок, тут совсем чуточку до берега, просто волны очень большие! Держись, Лягушонок! Держись! Я рядом!

Держусь… жадно хватая воздух после выныривания из очередной волны. Ногу пронзила судорога. Мамочки, как же больно! Адски, словно кто-то штырь раскаленный в ногу загнал. Заскулила побитой собакой и с удвоенной силой заработала руками. Застопорившаяся конечность тащила ко дну, а голову накрыла очередная волна. Меня опять захлестнула паника.

Сильные мужские руки еще раз толкнули вверх, позволив сделать малюсенький глоток воздуха. Я справлюсь. Я сильная и смелая… Во всяком случае, когда рядом Дима.

И снова волна, и снова во рту соленая и горькая вода.

Пришла в себя уже на берегу. Точнее, привели в чувство целующие меня холодные мужские губы. Нет, глупая, размечталась, ничего это не поцелуй, просто Мистер Совершенство подумал, что я отдала концы, и решил поделиться со мной воздухом, делая искусственное дыхание рот в рот. Вдруг очухаюсь.

— Лягушонок! Дыши, слышишь, дыши! — истошно орал Дима.

Перепугался, бедненький, что мне каюк.

— Дыши, рыжая бестия! Я приказываю тебе! Дыши, черт тебя побери!

Ха! Раскомандовался тут! Некоторых хлебом не корми, дай покомандовать. С детства таким невозможным был.

От холода, а может, злости тело начала бить мелкая дрожь. Зачем он так со мной?! Зачем бешено кричит, будто я ему дорога, будто он боится меня потерять?!

— Прекрати орать, Мистер Совершенство, уши закладывает, — как можно более спокойно, даже буднично сказала я и открыла глаза.

Сейчас, в сумерках, несколько взъерошенный, с мокрой головой, Дима казался безумно красивым, совершенством, мужским аналогом Афродиты, рожденным из пены морской. Его тоже трясло, и, кажется, по тем же самым причинам. Интересно, от чего сильнее — от холода или злости?!

Дальше Мистер Совершенство действовал решительно и быстро, перевернул меня, перегнул через свою коленку и шлепнул прямо по заднице: раз, два. Со всего размаха, шорты мокрые, рука тяжелая и в песке, чертовски больно, а еще сильнее обидно.

— Ты ненормальное, эгоистичное существо, мы чуть не утонули!

Три, четыре.

— Я думал, у тебя есть хоть чуточка ума, но нет, глупа как пробка!

Пять, шесть.

— Ведешь себя как маленькая избалованная девочка!

Семь, восемь.

— Ты за кого так переживаешь, за меня или за себя?!

— Дура! Безмозглая дура! — снова бесился любимый псевдобратец, еще раз опуская ладонь на мою многострадальную попу.

Девять, десять.

Как всегда, я во всем виновата, я ведь рыжее сумасшествие нашей семьи, а он умный и ответственный Мистер Совершенство. Мистер Жестокость. Больно и обидно!

Стала вырываться из злых объятий любимого брата. Задница вся в огне, и я тоже начала гореть… гореть — клацая зубами от холода. Удалось освободиться, получилось двинуть ему в челюсть, хорошенько так припечатать.

— Да пошел ты! Не смей меня бить! Езжай к своей идеальной невесте, оставь меня в покое наконец-то! Трахайся со своей идеальной невестой! Живите долго и счастливо! Любите друг друга, пока смерть не разлучит вас! Мне плевать! Мне все по барабану!

Зачем я так кричу?! Зачем выдаю свои чувства?! Да еще и слезы к тому же побежали по щекам. А, к черту все, надоело! Долго сдерживаемые эмоции вырвались на свободу, их уже не остановить…