Арам

— Ну что, малыш, снова, смотрю, пришел просить отсрочку? — недовольно рычу на мелкого засранца, который безуспешно пытается взять на свои плечи то, что всю свою жизнь делал его отец. Позади него второй толкает в спину невысокую светловолосую и очень хорошо сложенную девочку лет двадцати, не больше. Она в коротеньком сарафане. Хороша, ничего не скажешь. Прям как я люблю.

Парень подходит к моему столику и заводит вполне предсказуемую песню:

— Арам, ты же знаешь, я отдам. Но чуть позже. Буквально пара дней. У меня крупная сделка на носу. Закрою ее и все верну.

— Твой старик никогда такого себе не позволял. Но ты очень ловко выкручиваешься. Подведи-ка ко мне мой подарочек.

— Все, как ты любишь: невинная блондинка, скромная, тихая и очень сладкая.

— Это уже мне решать. Но выглядит приятно, не спорю.

— Пусти, — пищит девочка, когда Илья дергает ее за локоть и толкает ко мне.

— Ну тише, маленькая, тише. Я тебя не обижу. Только хочу получше разглядеть. Подойди. Как тебя зовут?

Девочка тушуется, сжимается в комок и на секунду оборачивается к Илье.

— Сюда, говорю, подойди! — рычу ей, отчего она подскакивает в испуге, зажмуривается и не глядя подшагивает ко мне. — Как тебя зовут, милая?

— Юля… — дрожит ее тонкий голосок. Глаза на меня поднять боится.

— Юлечка, значит, — улыбаюсь и восторженно облизываюсь, глядя на эту просто бесподобную прелесть. Не вставая со стула, а только повернувшись в сторону от столика, разглядываю малышку и не могу сдержаться, чтоб не прикоснуться к ней. — Девственница?

— Конечно, Арам, все как ты любишь! — быстро выдает Илья.

— Я не тебя спрашивал. А девочку. И вообще, что встал? Иди по своим делам. У тебя два дня. Не принесешь долг — будешь считаться с правилами, которые и твоего отца свели в могилу.

— Я тебя понял, Арам.

— Проваливай давай! — рычу, не отрывая взгляда от девочки. — А за красавицу отдельная, не связанная с бизнесом благодарность.

Когда эта бестолочь уходит из клуба, жадно скольжу глазами по стройному телу девочки и касаюсь ладонью ее бедра. Малышка вздрагивает и отступает.

— Куда собралась? — Хватаю ее за руку и рывком усаживаю себе на колено. — Мои игрушки не должны ничего делать без моего разрешения! Если только не хотят, чтобы папочка нехорошо с ними обходился. А ты же не хочешь этого, верно?

Мотает личиком, распушивая свои длинные почти до попы волосы цвета солнца, и роняет слезинки из бездонных голубых глаз.

— Умничка. Потому что я тоже не хочу тебе делать больно. Только приятно, — шепчу и пробираюсь пальцами от ее коленки вверх по бедру. Кожа такая нежная. Просто бархатная на ощупь. Сводит с ума. Но торопиться не хочу. Самое сладенькое оставлю на потом. — Как же ты мне нравишься. И еще больше, когда вот так ёрзаешь попкой по мне. Возбуждаешь очень.

Девчонка замирает, будто камень, и только губки двигаются быстро-быстро:

— Не делайте со мной ничего, пожалуйста. Вы же можете просто не делать.

— Ух ты, у тебя голосок прорезался. И какой сладкий, изумительно! — говорю, повернув девочку к себе лицом, провожу большим пальцем по ее нижней губе, такой пухленькой, что не могу отказать себе в удовольствии попробовать ее на вкус. Ловлю ее и посасываю. Стону от наслаждения. Безмолвно прошу девочку нажимом пальца разжать челюсти и запускаю язык ей в рот. Блуждаю, нахожу ее сладенький влажный язычок и прокатываюсь по нему. Спускаюсь ладонью к плечику и снимаю бретельку сарафана. Сжимаю небольшую, но такую упругую грудь и остро торчащим соском. Член в брюках просто вздыбливается, предвкушая усладу, и упирается девочке в попу. — Очень, очень хорошая малышка, да. Настоящее лакомство. Поднимайся, — велю ей и встаю.

— Что? — будто муха, которую с мороза в тепло запустили, спрашивает девочка.

— Солнце мое, да ты некак потекла уже, а? Ну-ка…

— Уберите руки. Не надо. Не трогайте меня, — пищит блондиночка и пытается не позволить мне залезть к ней под сарафан. Только силенок вот не хватает. Слишком маленькая и слабая. И не понимает, с кем имеет дело.

— А ну цыц! И руки подними! — гремлю на нее.

Она пугается и будто прячется в свою воображаемую норку. Замирает и отпускает мое запястье. Держит ручонки на уровне своего пупка и сжимает сарафан пальчиками. Пока я запускаю ладонь между ее стройными ножками и скольжу по гладкой белоснежной коже вверх по внутренней стороне бедра. Прикасаюсь к ней через белье и ощущаю тепло. Даже больше — ее писечка такая горячая, что можно обжечься. И слегка влажная.

— Так и знал, что ты только играешь в недотрогу, — улыбаюсь с диким азартом в глазах. — Очень правдоподобно. Ну всё, всё так, как я люблю. Хочется взвыть от восторга. И заставить тебя стонать.

— Я не играю! Мужчина, вы… — всхлипывает девочка и даже встает на носочки, будто это должно как-то помочь ей избавиться от моей руки в ее промежности. — Вам незачем…

— Замолчи и делай свою работу, пока я занимаюсь тобой. Пойдем.

— Подождите, стойте, пожалуйста! Я не хочу, не надо, прошу!

— Не переигрывай!

Хоть девочка и упирается, дергается и пытается вырваться, я, не особо обращая на это внимание, беру ее за руку и быстро веду в свой кабинет через коридор в конце зала. Включаю нижний свет и подвожу малышку к небольшому кожаному дивану. Усаживаю так, что она буквально проваливается и катается как на волнах.

— Вот так. Мягко, правда? Видишь, я забочусь, чтобы тебе было комфортно. И чтоб понравилось так же, как и мне.

— Ну не надо… — скулит она и чуть ли не срывается на слезы. — Зачем вы это делаете? Я же ничего плохого вам не…

— Если не заткнешься, — прерываю ее болтовню, — я заткну твой рот членом! А он у тебя маленький. Так что будет больно. Ты хочешь, чтобы было больно? А? Скажи мне, Юлечка, хочешь боли? Только скажи, ведь у меня в глазах темнеет от желания оттрахать твой милый ротик, да и не только его, но я нежничаю, видите ли, — говорю открыто, уже слегка устав от ее визга, и расстегиваю пуговицу на брюках. Я и так едва сдерживаюсь, чтобы сиюминутно не проверить, насколько узкая у нее пиздёнка. Но вряд ли эта крошка готова принять меня прямо сейчас, не разогревшись.

— Нет… — мотает Юля головой и прижимает к своим губам ладошку. — Я буду молчать, — говорит сквозь пальцы и еще сильнее закрывает себе рот.

— Умничка моя. Тогда с самым интересным… для тебя, конечно же, пока чуточку подождем. А вот я намерен кое-что получить, — говорю мягче, залезаю на девочку сверху, чтобы она была подо мной. Глядя в глаза, которые неотрывно следят за каждым моим движением, кладу ладонь ей на коленку. Скольжу к ней между ног, подцепляю пальцем кружево трусиков и ввожу средний палец в ее горячую дырочку.

***

Юля

Смотрю ему в глаза, боясь или даже не в силах моргнуть, и на секунду отвести взгляд от его лица с острыми, как у хищника, скулами, покрытыми идеально ровной угольно-черной щетиной. Только кривлюсь и тянусь руками вниз, куда нагло толкается палец этого громадного накачанного мужика. Пытаюсь оттянуть его руку, но она так бугрится мускулами, такая крепкая, что у меня не выходит даже на миллиметр ее оттолкнуть. А его палец только глубже проникает в меня.

— Ай! — слышу собственный вскрик и резко закрываю сама себе второй ладошкой рот.

Плохо. И молчать, и кричать — что ни делай, будет только плохо. Мычу себе в руку, глядя в полные безумного возбуждения глаза мужчины.

— Непослушная девочка. Придется тебя наказать. Ну что ты, что ты. Не нужно плакать. Таких красавиц я наказываю приятно, — лыбится мужчина, рывком убирает мою ладошку от губ и притягивает меня к себе за шею. Обжигает поцелуем, грубо и бесцеремонно врывается языком мне в рот и начинает вытворять в нем такое, что у меня аж голова начинает кружиться, а внизу живота тянуть и завязываться в узел, по ощущениям, просто все. А мужчина все целует меня, то захватывая мою нижнюю губу и лаская ее, то снова погружая чересчур уж ловкий язык мне в рот, заставляя меня бороться с ним своим.

— Ай… — выдыхаю ему в губы.

— Больно? Не думаю. Ты такая горячая и мокрая, будто всю жизнь об этом моменте и мечтала. Смотри.

Он очень ощутимо выскальзывает из меня по чувствительным складочкам и подносит к моему лицу свои пальцы. И правда, средний палец такой блестящий и мокрый, переливающийся из-за смазки даже на этом слабом свету. Кладет его мне на губы и филигранно размазывает по ним все мои соки. И накрывает их жадным поцелуем.

— Прекрасно, такой сладости я давно не пробовал. Еще и целочка. Ты невероятная, — говорит он, вновь поймав мой взгляд. — Но я же обещал тебя наказать.

В следующую секунду он жестко и безапелляционно хватает меня за бедра и с силой разворачивает на живот. Я только и успеваю пискнуть, но тут же замолкаю, чтобы не нарваться на что-нибудь похуже. Та угроза, кажется, намного страшнее, чем его… пальцы. Мамочки…

Мужчина поднимает мой сарафан, отчего меня пробирает холодок, пробежавший от теперь голой попы до самого затылка. Инстинктивно напрягаюсь, не зная, чего ожидать, но повернуться боюсь. И пискнуть боюсь. Только жду, внутренне напрягшись и сжавшись в комочек. Несколько долгих, очень долгих секунд ничего не происходит, затем меня подхватывают сильные руки, что аж все сознание переворачивается, и я оказываюсь коленях у мужчины, лежа поперек, как если бы он собрался меня отшлепать.

Но он одной рукой прижимает мою голову к дивану, а другой стягивает трусы до щиколоток и запускает руку мне между ног. Я как могу сжимаю бедра, но сил не хватает, и ощущаю, как его палец твердо и упорно раздвигает половые губы и беспрепятственно скользит между складочками. Находит бугорок и надавливает на него.

— М-м… — опять слышу от себя звук сквозь ладошку. А в глазах просто искрит от этого пальца, уже нащупавшего клитор и начавшего вырисовывать на нем восьмерки. Чувствую, как пульсирует у меня под животом член. Пытаюсь приподняться, чтобы не так ощущать это, но только еще больше наталкиваюсь писей на ласкающую меня руку мужчины.

— Да, вот так, маленькая моя. Верти попкой. Тебе же нравится? Скажи, разрешаю.

— Нет! Не нравится. Прекратите! — пищу, а у самой аж глаза закатываются от раз за разом накатывающих приливов. — Не надо, прошу.

— Неправильный ответ, Юлечка, — говорит он и дополнительно вводит в меня палец. Неглубоко, но так, что меня аж подбрасывает и выкручивает. И теперь еще быстрее двигается, одновременно трахая меня кончиком пальца и непрерывно скользя по клитору. — Ты хочешь, очень хочешь, сладенькая моя. Я же вижу, как ты виляешь попкой и как течешь. И ты уже вот-вот кончишь. Так ведь, милая?

Нет, нет, нет… Предательское тело. Накатывает, и я ничего не могу с собой поделать. Не могу контролировать… Как такое может быть? Этот мужчина… Я совсем его не знаю. Но сейчас взорвусь от его ласк.

— И я хочу, чтобы ты кончала. Ну же, маленькая моя, давай. Не сдерживайся, выпусти все свои чувства.

Не могу… Он говорит и так… сладко, чувственно, проникая в самую душу, ублажает, что я совсем теряю голову и контроль над собой. Только нельзя показывать ему этого. Нельзя!

Пытаюсь отвлечься, распахиваю веки, чтобы хоть как-то суметь собраться, но перед глазами пелена наслаждения, и она рвется, рвется наружу с моим криком. Я не могу его сдержать.

— Вот так, лапушка, да. Кончай для меня. Кончай громко и сладко. Да! — рычит мужчина, а меня еще сильнее взрывает, и я дергаюсь, всем телом сокращаюсь на коленях у этого мужчины, ощущая его пальцы везде на себе и в себе.

— Ах… — выскальзывает очередной стон, когда движения руки мужчины замирают, оставляя меня чувствовать каждой клеточкой своего тела этот немыслимый оргазм.

— Прекрасно, сладкая моя, прекрасно!

Мужчина опять, пока я все еще содрогаюсь в спазмах и стихающих вспышках в мозгу, поднимает меня и поворачивает к себе лицом. Кладет на диван и встает передо мной во весь рост. Расстегивает молнию у себя на брюках и скидывает их. И остается нагишом ниже пояса. Одно движение, и перед моими глазами выпрыгивает громадных размеров член, налитый кровью, испещренный вздутыми венами, пульсирующий и подрагивающий.

Мне бы отвернуться, но я в полном шоке смотрю на него и не могу отвести взгляд.

— Вижу, тебе нравится. Заинтригована? Хорошо. А теперь перейдем к самому-самому сладенькому, моя хорошая, — говорит мужчина и снова забирается ко мне на диван.