— Вань, — сладко потягиваюсь и открываю глаза.

Постель рядом со мной ещё хранит отпечаток его тела. Провожу рукой по смятой простыни пытаясь впитать его тепло. Зарываюсь носом в подушку. Она пахнет Ваней. Мурчу от удовольствия. В памяти ярким всполохом проносятся события минувшей ночи. Ночи, когда я стала женщиной в объятиях любимого мужчины.

— Вань, — повторяю свой призыв, окидывая взглядом комнату.

Ивана тут явно нет. Всё ещё блаженно улыбаясь выбираюсь из кровати и голышом подхожу к окну. Дыхание перехватывает: узнаю папину машину, стоящую прямо напротив ворот дачного домика. Боже мой, как он меня нашёл?! Вижу Ваню, спешащего к открывающимся дверям автомобиля. Срываюсь с места, несусь в спальню, и, обламывая ногти, натягиваю бельё и изрядно потрепанное свадебное платье. Другой одежды у меня попросту нет, что и неудивительно для девушки, сбежавшей из-под венца.

В голове пульсирует отчаянная мысль: «Ванечка задержит их, постарается выгадать время. Если потороплюсь, то вполне могу успеть сбежать через торцевую калитку» Бросаюсь к выходу и леденею, услышав хлопок входных дверей в прихожей. Я в ловушке – отступать и прятаться некуда!

Ваня заходит первым. За ним шаг в шаг следует отец с парой быков-охранников. Любимый пытается что-то сказать, но отец останавливает его властным жестом.

— Ну здравствуй, дочка, — смотрит холодно, по-змеиному, — Что ж ты отца-то не бережёшь? Я чай не мальчик уже, чтобы с тобой в догонялки играть. Собирайся, мы едем домой.

— Папочка, нет! Пожалуйста! — вжавшись в угол с ужасом смотрю на приближающихся мордоворотов, — Не заставляй меня! Я не могу за него выйти! Он мне отвратителен!

— Дома. Всё дома, дочка, — обрезает отец.

Меня подхватывают под руки и чуть ли не волоком тащат на улицу. Упираюсь, брыкаюсь, обливаясь слезами. Ваня стоит подле отца. Лицо безэмоциональное, как у робота.

— Не отдавай меня им! — выталкиваю сквозь истеричный всхлип, впиваясь в его глаза умоляющим взглядом, — Ты же обещал меня защитить!

Иван поворачивается к моему отцу. Вижу как его кулаки сжимаются. Слабый лучик надежды пробивается сквозь тёмную завесу животной паники.

— Пётр Ильич, мне кажется, что…

— А тебе ничего не должно казаться! — рявкает на него отец, — Сейчас ты не её телохранитель, а мой подчиненный. Да и ничего плохого Лене никто не делает. Просто она сейчас немного не в себе. Но это поправимо. И да, спасибо за звонок. Премию ты заслужил. Без тебя мы бы её ещё долго искали.

Дыхание перехватывает. Пользуясь моим замешательством один из быков перекидывает меня через плечо и тащит на улицу. Ответ Ивана, если он и был, я услышать не успеваю. Сердце сбивается в бешеную тахикардию. Всё моё существо буквально вопит, раздираемое отчаяньем. О каком звонке говорил отец?! Почему он хвалил Ивана и заявил, что без его помощи меня бы не отыскали? Ответ очевиден, но я упорно его игнорирую, не находя в себе силы смириться с жестокой правдой.

Уже не сопротивляюсь, когда папины «шкафы» запихивают меня на заднее сидение тонированного Гелика и зажимают между своими стальными тушами. От вони их анаболических тел становится дурно. Пытаюсь подавить рвотный позыв, но справиться не получается – меня выворачивает прямо на драное кружево ненавистного платья. Качки остаются невозмутимыми, лишь слегка приоткрывают боковые окна. Другое дело отец. Он появляется через минуту, морщась садится вперёд, оглядывается, смотрит на меня, брезгливо:

— Только посмотри до чего ты докатилась! Выглядишь, как какая-то шелупонь, бомжовка подзаборная! Хорошо, что Красавцев тебя сейчас не видит – не ровен час свадьбу бы отменил. Хороша невеста, ничего не скажешь!

— Коля, — шипит раздраженно, переключаясь на водителя, — Что стоим-то? Поехали давай! Или тебе нравится этой мерзостью дышать?

Провожаю пьяным, одурманенным взглядом стремительно удаляющееся убежище. Тот, кому я доверилась, отдалась без остатка и душой и телом, тот, кто ещё несколько часов назад клялся мне в вечной любви – он даже не вышел со мной попрощаться.

***

— Садись, — кивает отец, когда меня отмытую и переодетую заводят в его кабинет.

Пошатываясь подхожу к его столу и обессиленно опускаюсь на стул. Закрываю тяжелые веки, набираюсь смелости задать самый важный, самый главный вопрос в своей жизни.

— Ты осознаёшь, что натворила? — голос отца наполнен раздражением и злобой, — Учудить такое! Уму непостижимо! Если бы сам тебя не растил, решил бы что тебя роняли в детстве и всё на голову.

— Ты меня не растил, — едва шевелю губами, — Ты сплавил меня на нянек, а потом отослал с глаз долой в Швейцарию.

— Хм! Бедненькая ты моя! Неужто в Швейцарии тебя обижали? Били, держали в чёрном теле? Может быть ты недоедала? Или в рванье ходила, а? Или тебе западные ценности были не по вкусу? Что молчишь? Поведай мне о своих лишениях! Удиви отца.

— Ты меня когда-нибудь любил вообще? Или я всегда была для тебя не более, чем перспективным вложением на будущее? Товаром, который, при случае, можно будет удачно продать?

— Любовь! Любовь! Любовь! Бла-бла-бла. Что ты вообще понимаешь в любви, девчонка?! Что ты знаешь о бремени отцовства, об ответственности за будущее своего ребёнка?! Всё, что я делаю – это всё ради тебя и твоей счастливой и спокойной жизни. Сказочки про рай в шалаше хороши лишь до тех пор, пока на своей шкуре не прочувствуешь, как оно – въехать из замка в хибару.

— И поэтому ты продал меня развратному старику?! Так ты представляешь моё счастливое будущее? Рядом с этим плешивым, бородавочным уродом?! Ты такой участи мне желаешь? Хочешь, чтобы я похоронила свою молодость, сгнила живьём рядом с этим вонючим ушлёпком?!

— Я тебе сейчас собственноручно рот с мылом помою! Нахваталась словечек, слушать противно! А на тему этого «ушлёпка», как ты его назвать изволила: он, между прочим, места себе после твоего побега не находил. Все телефоны оборвал, напрягал нужных людей, пытаясь тебя разыскать. Вот это вот и есть самое важное: любящий мужчина, заботящейся о судьбе своей женщины.

— Любящий?! Папа, ты просто не знаешь, чем он занимался прямо перед предстоящей церемонией! Так я тебе скажу! Он мою визажистку на столе трахал! А знаешь о чём они во время этого говорили? Знаешь, какую судьбу твой заботливый друг уготовил для своей будущей жены?!

— Знаю. Мне Иван обо всём рассказал. Да, погорячился Паша чутка. Но ты ревность свою отбрось – пустое это. Пашка – мужик с устоявшимися привычками. Молоденькие девочки – его давняя слабость. Но он готов перестроиться ради тебя, поверь. Ну а то, что он этой плёл – заводился просто. Мы с ним поговорили и он пообещал, что профурсеток своих в дом тащить не станет. А то что выпустит иногда пар на стороне, так это тебе же на руку. Насколько я помню, ты о сексе с ним не мечтаешь. Хотяяя, кто его знает: попробуешь и войдёшь во вкус. Опытный любовник – самое то для первого раза, — подмигивает мне отец, и я чувствую как меня опять начинает мутить.

Вспоминаю жаркую ночь с Иваном. Его запах, горячее мускулистое тело, поцелуи, заставляющие изнывать в сладкой истоме, слова любви, будоражащие душу и сердце. Пламя и лебяжий пух, страсть и нежность. Разве смогу я после этого принадлежать другому?!

— Папа, — наконец-то решаюсь спросить о главном, — Ты от Ивана узнал где я?

Отец щурится, сверлит взглядом, сканирует саму душу:

— От него. А тебя это расстроило что ли? Ты другого ожидала? Думала, что раз он твой телохранитель, то его преданность распространяется дальше основных служебных обязанностей? Глупо. Он мой, Лен, со всеми потрохами. Мой послушный и дрессированный пёс. И он выполнить любую команду, которую ему даст хозяин. В этом суть всех человечишек из низов. Со временем ты перестанешь удивляться. Они не такие как мы. У них нет собственной воли – лишь жажда служить и подчиняться. Иван ни чем не лучше и не хуже прочих. Преданный исполнительный, хорошо обученный, готовый отдать жизнь за кость и комфортабельную будку.

Цепенею. Нет! Нет! Нет! Он не мог так со мной поступить! Только не он!!!!

— Тааак, вот только планы мести строить не нужно! — по-своему понимает меня родитель, — Верную собаку зазря обижать нельзя. То, что он позвонил – это хорошо. Этим он свою преданность доказал. Кстати, через пару дней он вернётся к работе. Вежливой быть не прошу, пусть знает своё место, но и не перегибай. Я его тебе на свадьбу подарить решил. Ведь тут, Лен, вот как всё устроено: сейчас мне верой и правдой служит, а, как сама станешь его хозяйкой, он за тебя жизнь отдаст. Вряд ли Пашка тебе кого-то получше подыщет. Так что бережнее со своим будущим питомцем.

Голова кружится. Слёз нет, лишь выжженная, сухая пустота в груди и гнетущая усталость.

— Нет, пап, он мне не нужен. Оставь своего пса себе. Можно я пойду в свою комнату? Кажется мне не очень хорошо, — пошатываюсь и не падаю лишь благодаря тому, что пальцы судорожной хваткой впиваются в подлокотники стула.

— Иди, Лен, конечно иди. Отдохни, приди в себя, выспись как следует. Я Павла на завтра на ужин пригласил. Постарайся быть в форме.

Встаю и шаткой походкой ковыляю к дверям.

— А, вот ещё что, Леночка, — окликает меня отец, — Мне Павлуше-то что сказать? Обещаешь больше не играть в сбежавшую невесту?

— Да, — чувствую, как внутри меня умирают последние зачатки живого. Образ Вани тускнеет, подергивается траурным крепом, — Обещаю. Передай ему, что я больше не буду убегать. Незачем. Я выполню твою волю и стану его женой...

———————————

Дорогие мои читатели, приветствую вас в своей новой книге!

Обещаю, что скучно не будет;)

Пристегните ремни и не забывайте поддержать автора ЗВЁЗДОЧКАМИ и откликами🥰

Добавляйте книгу в БИБЛИОТЕКУ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на мою страничку, чтобы не пропустить обновления.

Приятного прочтения!