Вайлис захлопнула дверь, раньше чем слуга поднял руку. Грохот отдался болью в ушах, но Вайлис не пожалела. Еще никогда, никогда она не была так зла! В этом городе никто не понимал ее чувств и таланта!
— Жалкие людишки! – прошипела Вайлис и разочарованно села в кресло. За целый месяц ее прекрасную книгу купили всего один раз. И то по ошибке, спутав с другой.
– Княжна, они просто еще не готовы принять силу вашего таланта, – заверила Сина-бу, наперсница Вайлис. – Мне очень жаль.
– Тебе-то о чем жалеть? Это же они глупые.
Вайлис хмыкнула, открыла секретер и разложила письменный прибор. Какая-то неудача не заставит ее бросить начатую вторую книгу. Однако сегодня определенно был «не тот день». В коридорах поднялась суета, слуги как тупое стадо, побежали куда-то. Затем за парком распахнулись ворота, и к шуму в доме прибавился шум с улицы: люди улюлюкали, выли и выкрикивали словечки, которых Вайлис уже достаточно записала в блокнот.
– Что там произошло, в конце концов? – потребовала княжна.
Сина тут же растворилась за дверью и вернулась через двадцать минут, вся красная и растрепавшаяся от бега.
– Ваш брат, княжна! Ваш брат вернулся. И привез ту простолюдинку!
«Чтооо?» Вайлис мгновенно скомкала и выкинула начатую рукопись
– Что вы делаете?! – ужаснулась бу.
– Князь и простолюдинка — это в тысячу раз интереснее! – с горящими глазами заявила Вайлис, выхватила из ящика блокнот с карандашом и побежала шпионить.
Она подглядывала и подстраивала неловкие ситуации, помогая братцу перебороть упрямство и скромность будущей невестки. Отец и мать ходили эти дни немного не в себе: в разных оттенках от серого до зеленого. Иногда отец покрывался багровыми пятнами. Но невестка была чудо как хороша! Готовила вкусно, читала выразительно, на клавикордах играла, да еще характером была гордячка. По глазам было видно, что любит князя, но и на минуту к себе не подпускала и твердо заявила, что уедет, когда князь наиграется и решит, наконец, помириться с родителями. И уедет такой же пригодной для замужества, как приехала. Ух, как брат разозлился! Вайлис даже нарисовала это: выпученные глаза, перекошенный рот и искры из глаз. Если бы не телохранитель-Пан, то кто знает, что бы случилось. Пан усадил князя в кресло, плечи размял, воды принес. Правда, князь не выпил ее, а на лицо вылил, замочив кружева и сорочку. Пан ничего на это не сказал, а послал за камердинером.
– Братик, а братик, – ласково прошептала Вайлис и подсунула князю серебряную тарелочку с пирожными на следующий день. – Хочешь, я с папой поговорю? Уговорю их дать тебе благословение, и невестка тут же…
– Уже невесткой ее называешь? Да она же меня ненавидит! Как я мог так ошибиться!
– Да она обожает тебя!
– Что?
– Мне-то со стороны виднее. Но ты сам подумай. Ее родители шпыняют, народ освистывает, вот она и не хочет доставлять тебе проблем. А мне надо, чтобы вы поженились… Хотя. Стой. Вот что. Ничего не предпринимай! Твоя сестренка все сделает!
– Как? – простонал князь.
– Помнишь книгу, которую я написала?
– Да. Ее так никто и не купил?
– А вот и ошибаешься! Один благодетель купил сразу пять экземпляров. И все стали книгу покупать. Весь тираж распродан! Так что теперь я состоявшийся писатель.
– Ты хоть знаешь, кто этот благодетель?
– Нет. Лавочник не сказал мне.
– Это Пан.
– А откуда у него деньги?
– Отдал из накоплений.
– Пан?.. Но он же на домик копит! Зачем тратить деньги на такую ерунду, как любовный роман? Я же могу дать ему почитать… – Вайлис говорила все медленнее и замолчала. Она поняла.
Пан сделал так, чтобы лавочник советовал ее книгу. Раз кто-то покупает по пять штук и не торгуясь, то товар добротный, его нужно продавать живее. Пан это сделал для нее!
– Пан надежный, – зачем-то прокомментировал князь. Вайлис посмотрела с укором.
– Речь сейчас не о Пане. Я напишу вторую книгу. И заставлю людей полюбить истории об аристократах и простолюдинках. В конце концов, хоть она и не из благородной семьи, ее родители и братья трудились не покладая рук, чтобы она получила такое хорошее образование, выучила манеры и все остальное. И она чудесная девушка. Я хочу такую невестку, и никакую другую!
– А уж если моя сестренка чего-то хочет, то все обязаны ей это дать.
– Конечно.
– Знаешь поговорку? Прекрасно взлетела птица, да приземлилась в болоте.
– Туда не могли добраться ни тигры, и рыси, – ехидно продолжила Вайлис, – а рыбы и лягушек там было так много, что птица прожила очень долгую и сытную жизнь, каждый день видела радостные сны, днем любовалась рогозом, а ночью – болотными огнями. Съел?
Князь только отмахнулся и подпер голову ладонью, Вайлис торжествующе подняла подбородок и вышла из комнаты, не заметив, как цепко за ней следят карие глаза Пана.
Свой план княжна принялась осуществлять сразу. Она трудилась день и ночь. И, наконец, рукопись отправилась в домашнюю типографию, а оттуда – в книжную лавку. И к удивлению Вайлис, тут же начала раскупаться. Тираж закончился в считанные дни, выстроилась очередь. Вайлис пришлось срочно допечатывать эту книгу и писать новую. Эта, третья, тоже разошлась с поразительной скоростью. Княжна опешила, пересчитав прибыль. Денег хватило бы на обед в дорогом ресторане.
Заподозрив подвох, Вайлис подкараулила Пана:
– А ну стоять!
Пан вздрогнул и обернулся. Он никогда не мог угадать, когда княжна подкрадывалась. Его чутье и слух будто покровительствовали озорной девчонке. Князь, поначалу волновавшийся, махнул рукой: такое происходило только в отношении княжны, остальные не могли подойти к Пану и на пять шагов.
– Признавайся, ты опять скупал мои книги, чтобы сделать им репутацию?
Пан покраснел, хотя это было плохо видно на смуглой коже, и качнул головой.
– Тогда почему покраснел? Потому что врешь? Или потому что считаешь, что должен был скупить? Что это еще за румянец такой?.. Симпатичный.
Пан поклонился, как будто в самом деле виноват, и проговорил что-то. Но из-за тихого от природы голоса и наклоненного торса Вайлис не разобрала ни слова. Она похлопала телохранителя по плечу:
– Вообще-то ничего не слышно. Выпрямись и скажи медленно, громко и мне в лицо. Ты же знаешь, мне трудно понимать твой акцент.
– Я купил пять книг первой книги, ваше сиятельство. Вторую и третью книги я не купил, потому что не успел. Я хотел…
– Тебе нравится, что я пишу?!
Пан кивнул и покраснел еще чуть-чуть сильнее. Румянец ему до неприличия шел. Но Вайлис почувствовала, что и у нее щеки горят, а сердце гулко бьется в ребра и подпрыгивает к горлу.
– А я… А почему… А хочешь я дам тебе автограф?
Пан быстро кивнул два раза и зачем-то отошел на шаг. Княжна подпрыгнула от радости и бегом полетела в кабинет. Только откинув крышку секретера, она сообразила, что карандашом книги не подписывают: надпись быстро сотрется, – а чернильницу и ручку в коридор не потащишь. К счастью, Пан был дальновиднее. Он постучал и зашел в кабинет, торжественно, как драгоценность, неся книгу в вытянутых руках. Телохранитель с поклоном передал том княжне, а девушка замешкалась, прежде чем взять. На пальцах Пана было много мозолей и несколько шрамов. Он не раз защищал князя от подосланных убийц, а в юные годы – выручал из драк на улице или в питейных заведениях. Страшно подумать, сколько лет Пан живет с ней под одной крышей, и как много сделал для их семьи. Беря книгу, Вайлис подумала, что вышла бы неплохая история о бун и телохранителе… Но почему-то от идеи пахло горечью и слезами.
Вайлис открыла форзац и аккуратным почерком написала: «Моему благодетелю и защитнику». Пан принял книгу и прижал к сердцу. Жест получился настолько понятный и человечный, что княжна залюбовалась. Пан, видимо, неверно истолковал ее внимание, опять покраснел и вышел из комнаты, пятясь и кланяясь.
С этого дня княжна потеряла покой. Она писала книги как в бреду, вместо аристократа и простолюдинки в них почему-то появились и назойливо требовали счастья аристократка и простолюдин. Вайлис написала подряд пять книг: о герцогине и секретаре, о принцессе и лесничем, о княгине и купце, о графине и садовнике. В пятой княжна сбежала из дома, чтобы стать балериной, в нее влюбился рядовой солдат. У него за душой не было ни гроша, но балерина очертя голову бросила всё и стала его женой. Вайлис рыдала, дописывая финал. Какое крушение статуса, таланта и будущего! И все во имя великого чувства.
Пятая книга произвела такое громкое впечатление в обществе, что в читальнях и кофейнях стали собираться дебаты, критики, литераторы, редакторы и вообще все, кто умел читать, кричали до хрипоты. В книжных лавках появились сотни, а затем тысячи книг-подражаний. Самое жуткое – публика начала требовать свидания с автором. Инкогнито Вайлис было под угрозой. Она заперлась в своих покоях и отказывалась даже к окнам подходить.
На фоне общественных волнений свадьба между молодым князем и бывшей учительницей женской семинарии прошла как-то скучно и неинтересно. Публику волновал только один вопрос — кто этот отчаянный автор, поколебавший устои общества и влюбивший в себя миллионы. Как смеет он скрывать свое лицо и какие у него на то причины?
Вайлис снились черная ночь и пылающие костры, ее сжигали или преследовали, ее карали, отлучали от церкви и изгоняли из страны. С каждой неделей княжна становилась все бледнее, прозрачнее и слабее. Бу и Пан дежурили у двери, но она не открывала и позволяла только официанту заносить и уносить еду, которая каждый раз оставалась почти нетронутой.
Первым не выдержал Пан. Он пришел к князю, который в эту минуту как раз обсуждал с новобрачной, как заставить Вайлис пить лекарства, прописанные доктором.
– Да, Пан? Как Вайлис?
– Ее терзает не болезнь. Ее терзает страх. Этот шум вокруг ее книги пугает ее сиятельство. Это то же, как в тот раз, когда вы привезли ее сиятельство, а люди кричали и бросали тухлые овощи. Я должен защитить ее сиятельство.
– Ты? – удивился князь, княгиня коснулась его руки и внимательно взглянула на телохранителя.
– Мне кажется, Пан прав. То, что нам нужно сделать, это тайно вывести Вайлис из дворца туда, где никто ее не потревожит. Там она восстановит нервы. Может быть, кругосветное путешествие?
У Пана на лице отразилось несколько эмоций, но он промолчал и только взглянул на своего господина. Князь за годы научился понимать телохранителя без слов.
– Думаю, Вайлис не захочет путешествовать. Но что насчет семейного замка? Там тихо и малолюдно, жители просты и непритязательны, замок окружает густой старинный парк с тенистыми аллеями и удобными скамейками. Вайлис точно там понравится!
Однако у Вайлис были другие соображения. Взаперти, мучаясь кошмарами ночью, бездельем и слабостью днем, она пребывала в неком подобии душевной комы, в полузабытьи. В ней зрело решение, формируясь и наливаясь силой, на то, чтобы взрастить его и принять, уходила вся энергия, прежде растрачиваемая на книги, тревоги, надежды и беготню.
В тот день, когда князь решительно постучал в двери ее покоев, Вайлис отозвалась тихим сухим голосом:
– Открыто.
Войдя, князь увидел свою сестру в дорожном платье и в шляпе с пока еще поднятой вуалью. Вайлис опустила на пол ридикюль.
– Что это значит?! – опешил князь. Княгиня робко выглянула из-за его плеча, отец с матерью выскочили из-за дверей и подбежали к дочери, забыв о своем титуле.
– Я уезжаю, – сообщила Вайлис. – В родовой замок. Там юная княгиня Вайлис скончается от затяжной болезни. Вам придется…
Старая княгиня охнула, побледнела и мягко опала на руки мужа. Молодой князь побледнел, старый князь громкой закричал, требуя доктора, молодая княгиня подскочила к свекрови и стала массировать ей виски:
– Дорогая, к чему так пугать нас! Помаши!
Вайлис сорвала шляпу и замахала, нагоняя больше воздуха на матушку. Когда пришел домашний врач, вся семья сидела на банкетках, старая княгиня плакала, муж вытирал ей слезы и выговаривал дочери. Княжна тоже плакала, но глаза ее блестели упрямо и решительно:
– Нет, меня не отговорить. Я прожила этот кошмар. И я принимаю его. Княжна исчезнет навсегда. А Теодора Вайнс будет давать интервью журналам и жить скромно в загородном доме, который ей предоставит князь ради памяти о своей сестре, которая была горячей почитательницей писателя. Разве кто-нибудь может помешать князю и княгине навещать писателя время от времени?
– Вайлис! Это безумие.
– Это опасно!.. Нет, нет, нет! – в очередной раз простонала старая княгиня.
– Я поеду с госпожой, – сказал Пан. И на этот раз его услышали все, хотя его голос по-прежнему был тихим, а акцент диковинным для столицы. – Я обязан защитить госпожу.
– Пан! – Молодой князь вскочил и горячо обнял телохранителя. От такой ласки Пан растерялся и попытался отстраниться, но господин удержал его. – Ты умница! Отец, матушка. Вайлис ничто не угрожает. Я доверяю Пану как самому себе! Он защитит Вайлис.
– Тогда решено, – сказала девушка. Она поднялась, вытерла слезы и крепко поцеловала родителей. Новая и ощутимая сила исходила от нее, и никто не осмелился дольше задерживать Вайлис-Теодору. Она вышла из комнаты, поклонившись врачу. Пан прошел следом, взяв ридикюль. Когда их шаги затихли на мягком ковре, старая княгиня вновь разрыдалась, и врач поспешил к ней: дать успокоительное и утешить, как умеют только семейные доктора. Старый князь, погруженный глубоко в свои мысли, удалился к себе. Молодые князь и княгиня взялись за руки и долго смотрели друг на друга, пытаясь смириться с участью, которую выбрала Вайлис. В общем взрыве чувств никто не заметил, что пропала еще одна девушка: бу. Она обнаружилась у ворот дворца, держа в руках четыре билета в купе второго класса.
– Теперь нам придется экономить, – признала Теодора и взглянула на верную подругу.
– Но пока еще можно проехать в покое, без чужих.
Бу вопросительно взглянула на Пана.
– Он поедет с нами. Ты не против?
Бу кивнула, и они пешком отправились на железнодорожный вокзал.
