Тамерлан

Ощущаю чьё-то прикосновение к своему лбу.

Открываю глаза и морщусь. Ещё жив.

Какое гадкое, отвратительное состояние. Блевать тянет.

Повеситься, что ли, и покончить с этим кошмаром?

Поворачиваю голову. Девушка. Кто такая? Откуда она в моей комнате?

Большие, голубые, невинные глаза девушки смотрят на меня с теплотой и интересом.

Она встаёт. На ней джинсы, которые обтягивают её изящные соблазнительные ножки, и белая рубашка, которая облепила её пышный бюст. Каштановые волосы собраны в пучок на затылке.

― Ты кто? ― выдавливаю хриплым голосом. Приподнимаюсь и в мрачном недоумении таращусь на незнакомку.

― Я Алисия, ваша сиделка.

― Сиделка? ― стискиваю зубы. Она опускает голову, сцепив руки перед собой. Мне уже сиделку подобрали. Они там совсем все охренели? ― Кто разрешил? ― рявкаю на девчонку. ― Проваливай, мне не нужна сиделка. К тому же такая… чёрт.

Изрыгая проклятия, откидываюсь на спину, руки от слабости дрожат, голова кружится. Переворачиваюсь и натягиваю одеяло на голову.

― Вали, давай. Мне не нужна нянька.

Кто это придумал? Эта сука Дина? Ленивая баба. Или Аслан? Я что, похож на беспомощного? Почему бы им не оставить меня в покое и не дать мне спокойно сдохнуть?

Ощущаю, как девчонка просовывает руки под одеяло и прикасается к моей руке своими тонкими пальчиками. Что она творит? У неё с головой всё в порядке?

Молниеносно переворачиваюсь.

― Убери от меня свои руки, мелкая извращенка. Иди домой, девочка…

― Простите, мистер Мурадов, но я только хотела измерить ваше давление.

Смотрю на электронный тонометр в её руках и сжимаю кулаки.

― Ты глухая или тупая? Русского языка не понимаешь. Я чё сказал?

― Извините, но я обещала…

― Кому и что ты обещала? ― рявкаю ей в лицо. Замечаю, как задрожала её губа, она её закусывает, закрывает на мгновение глаза, а затем смело смотрит на меня.

― Аслану и вашей супруге, что позабочусь о вас, ― выпаливает она.

― Сиделка… хорошо, зови сюда их.

Она молча кладёт тонометр на тумбочку к другим лекарствам. Встаёт и уходит за дверь комнаты. Вновь откидываюсь на спину и смотрю в потолок. Значит, они считают меня больным, раз подобрали мне сиделку? Пошло оно всё к чёрту.

В комнату входит Дина и мой младший сын Аслан. На нём чёрный костюм, в руках телефон. Причёсанный, одетый с иголочки, выглядит пацан, как я когда-то в его годы.

― Это что? ― указываю я на девчонку. Дина складывает руки на груди и даже не смотрит на меня.

― Моя подруга, ― отвечает Аслан, ― она учится на медсестру. Я попросил её стать твоей временной сиделкой.

― Когда это ты, мальчишка, стал решать за меня?

― Потому что так не может продолжаться больше. Ты нам нужен. И нам больно смотреть, как ты себя заживо хоронишь.

Я фыркаю.

― Катитесь к чертям со своей заботой и сиделка туда же.

― Она уйдёт, и все мы оставим тебя в покое, если ты вернёшься к нам, в семью, в бизнес, к прежней жизни. Я понимаю тебя. Ты потерял сына. Мама тоже, а я брата. Но мы же не…

― Закрой рот и проваливай, вместе со своей мамашей.

Дина выбегает из комнаты.

― Хочешь ты того или нет, но я уже заплатил Алисии. Пусть она побудет здесь, если твоё мнение не изменится, мы оставим тебя.

Долго молчу. Эти разборки вымотали меня. Отворачиваю голову и закрываю глаза. Слышу, как щёлкает язычок в дверной ручке.

― Вы разрешите мне измерить давление? ― спрашивает девушка. Её нежный, невинный, тонкий голосок рисует в воображении хрупкую, маленькую девочку.

― А что потом? ― устало произношу.

― Я попробую заставить вас выпить чай или сок. Да, как насчёт апельсинового сока? Витамины хорошо поднимают настроение, особенно витамин С.

Скашиваю глаза и кисло смотрю на неё.

― К чёрту витамины, только вода.

― Хорошо.

Она умело и быстро надевает на руку манжету тонометра и нажимает кнопку.

Пока прибор шумит, заполняясь воздухом, скольжу взглядом по девчонке. Белая рубашка плотно облегает её грудь, подчёркивая округлые формы. Слишком откровенно для сиделки. Слишком вызывающе.

Сжимаю челюсти.

― Ты так всегда ходишь?

Она моргает, не понимая, о чём я.

― В смысле?

― В смысле, ты сиделка или модель для мужских фантазий? Почему рубашка такая обтягивающая? Или тебе кажется, что у меня совсем нет сил, и я не замечу?

Щёки Алисии заливает краска. Она опускает глаза, но быстро берёт себя в руки.

― Это обычная моя повседневная одежда. Я не думала, что…

― Ну так подумай. Или тебе нравится, когда на тебя пялятся?

Тонометр пискнул, манжета начала спускать воздух. Алисия аккуратно снимает её с моей руки, но теперь я смотрю прямо в её лицо.

― Никаких глубоких вырезов, обтягивающих шмоток и коротких юбок. Я не нанимал себе девку на побегушках с таким видом.

Она чуть прикусывает губу, но не спорит. Просто кивает.

Хорошо. Хоть слушает.

― Давление низкое, ― тихо говорит она.

Фыркаю.

― Как будто мне это интересно. Да пусть оно хоть вообще исчезнет.

― Но тогда вы умрёте.

― Вот и хорошо. Только этого и жду.

Она вздыхает, нагло усаживается на край моей постели и подаёт мне шоколад, подносит прямо к губам.

― Ты совсем обнаглела? ― вытаращиваюсь на неё.

― Для того, кто прикидывается убитым горем, вы здравы на агрессию. А может, вы, мистер Мурадов, дурака валяете?

Сжимаю кулаки. Меня трясёт от злости. Клянусь, если я сейчас встану, этой девчонке не поздоровится.

Она невинно улыбается, склоняет набок голову.

― Шоколад тает, мистер…

― Закрой…, ― она с силой впихивает шоколад мне в рот.

Подносит руку к своим губам и облизывает пальцы. Я вздыхаю, разжёвываю шоколад и тянусь за бутылкой с водой, но она опережает меня. Открывает её для меня и пока я пью, подсовывает под спину подушки.

― Прекрати хозяйничать.

― Не стоит вредничать. Хотите принять душ?

― Может ещё в ресторан с тобой сходить?

― Я была бы не против. Никогда там не была.

― Бред.

Она пожимает плечами и отламывает от плитки ещё кусочек шоколада. Снова подносит к моему рту. Она решила скормить мне всю плитку? Я хватаю её за тонкое запястье, но сил нет, даже оттолкнуть на вид эту слабую девочку.

― Я говорю правду. Хотите ещё одну правду? Я никогда не вру.

― Ты…

Она снова запихивает мне в рот шоколад. Я рычу. Вот же хитрая сука.

― Как насчёт сока вместо воды?

И не дождавшись моего ответа, она наливает в стакан апельсиновый сок из графина. Ощутив запах цитруса, я чувствую, как мой желудок призывно заурчал. Чёрт.

Она подносит мне стакан к губам. Испепеляя её глазами, открываю рот и жадно осушаю свежевыжатый сок. Если она сейчас принесёт зажаренного барана, я, наверное, сожру его вместе с костями.

Отшвыриваю пустой стакан на тумбочку, откидываюсь на подушки и тяжело дышу. Какого хрена только что произошло?

Я не хотел есть. Я не хотел пить. Я хотел, чтобы все оставили меня в покое. А теперь эта девчонка пичкает меня шоколадом, всовывает в руки сок, распоряжается в моей комнате, и самое страшное – у неё это получается.

Может, мне правда плохо? Может, я настолько ослаб, что уже не могу даже послать кого-то к чёрту?

Или…

Нет, не может быть.

Я сжимаю кулаки, впиваюсь взглядом в потолок и морщусь.

Она заставила меня поесть.

Заставила меня пить.

Заставила меня заметить её.

Какого чёрта?