Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Паршивое утро. Я проспала и теперь опаздываю на работу. Для адвоката непростительно задерживаться на встречу с подозреваемой. Арестантка ждёт меня в следственном изоляторе на территории тюрьмы Райкерс, а я стою в пробке. Чудесно. И как назло, льёт дождь.

Я адвокат с трёхлетним стажем и неуверенная в себе девушка. Во-первых, я ещё не выиграла ни одного дела. Во-вторых, в мои двадцать семь лет у меня никого нет, кроме чёрного кота и старенького гольфа. Я не красавица, не умница, и жизнь моя далека от идеала, но всё же я её люблю. Жду, правда, непонятно чего. Из-за неуверенности мне не доверяют серьёзных дел, требующих железных нервов. Обычно мне достаются подозреваемые, которые не отрицают своей вины. Я – одна из многих горемык, работающих в региональном суде Манхэттена.

Я въезжаю во двор и паркую машину. Окидываю взглядом тёмные, безликие стены изолятора и морщу нос. Исправительная колония Райкерс… Здесь есть всё для жизни: магазины, школа, игровые площадки, часовня, хлебопекарня, своя электростанция.

«Надо идти», – приказываю себе и беру под мышку папку с документами. Противная сырость угнетает. Не люблю работать в такую погоду. Я предпочитаю солнечный тёплый день с сухим ветром.

Настраиваюсь на работу и, вооружившись терпением, стучу каблуками по мокрому асфальту. В приёмной меня встречает охранник с каменным выражением лица.

– Вы к кому?

Чёрт, я забыла имя задержанной. Быстро раскрываю дело и читаю имя.

– Джоан Алексис.

Мужчина садится за стол, открывает журнал и берёт моё адвокатское удостоверение. Корявым почерком вписывает моё имя, дату и имя подозреваемой, затем просит поставить подпись. Я подписываю, он возвращает удостоверение, и мы подходим к двери. Я попадаю в длинный коридор. Навстречу шагает мужчина в форме.

– Тоби, проводи адвоката в комнату свиданий и приведи Джоан Алексис.

В комнате сыро и прохладно; над столом горит лампочка на чёрном проводе. Узкие, грязные окна с решётками не пропускают дневной свет. Синие стены наводят тоску и напоминают психушку.

Я жду около десяти минут, нервничаю. Уже месяц не защищала права человека, и вот мне дают новый шанс. Почему так мало сведений о подозреваемой? Всего одна страница – смешно. Но, возможно, это к лучшему. Послушаю, что расскажет она. Выслушав историю, можно понять мотивы преступления.

Я убираю локоны русых волос за уши, сажусь на холодный стул и достаю из сумки диктофон и блокнот. Представляю себе встречу: женщина с всклокоченными волосами, в мятой одежде, с заплаканными глазами бежит ко мне, умоляет спасти от тюрьмы. Как адвокат, я обязана помочь и помогла бы, будь у меня факты её невиновности. Но послушаю, что скажет эта Джоан. В документах указано: национальность – итальянка. С итальянками ещё не работала.      

Со скрипом открывается дверь. Я поднимаю глаза. Первым входит охранник, за ним – высокая женщина. Она отстраняется в сторону и поворачивается ко мне спиной. Охранник улыбается ей и выходит в коридор, с тем же скрипом закрывая дверь. Первое, что я замечаю, – это белокурые волосы женщины, красиво уложенные в причёску. Я сглатываю и пристально смотрю на неё. Она стройная, длинноногая, в коричневых штанах и рубашке того же цвета. Под рубашкой виднеется белоснежная блузка.

Женщина подходит к зеркалу, наклоняется и поправляет ворот рубашки. Она смахивает с себя невидимую пыль, выпрямляется и оборачивается. Я замираю от шока. Джоан Алексис – редкостной красоты женщина, сражает меня наповал. Непроизвольно я разеваю рот и впечатываю в её лицо, по всей видимости, тупой взгляд.

Чтобы описать её, стоит подобрать такие слова, как изящная, великолепная. О боже, она настолько прелестна, словно выточена умелыми руками скульптора. Я не считаю себя красавицей, но на фоне Джоан я кажусь себе уродиной. Как устоять перед этими глазами с поволокой? Кто может похвастаться столь нежным персиковым оттенком кожи, как у Джоан? Ни одна модель не сравнится с её длинными ногами. И эта красивая женщина обвиняется в убийстве? Как её можно подозревать? Я не верю своим глазам.

Видя мою растерянность, она ласково улыбается и лёгкой, покачивающейся походкой идёт ко мне. Садится на край стола и ставит ногу на стул. Я сглатываю ком в горле и перевожу взгляд на её лицо. Улавливаю её игривый взгляд и, ёрзая на стуле, чувствую себя школьницей. Постепенно отхожу от шока, мне становится неудобно перед ней. Опускаю голову, кашляю в руку и начинаю нервно дёргать ручку.

– Будем знакомы, я ваш адвокат, Алисия Вуд, – заикаясь, произношу я.

– И что ты собираешься делать, Алисия? – спрашивает она бархатным голосом.

Я в недоумении поднимаю на неё глаза.

– Как что? Защищать вас в суде.

Джоан пожимает плечами. Я озадаченно хлопаю ресницами. Она не отрицает свою вину? Или что это значит?

– У меня уже есть адвокат, – говорит она. – Он ещё не знает, где я, но скоро узнает. Вы зря пришли, Алисия.

– Зря или нет, мисс Алексис, но это моя работа. Прошу вас, доверьтесь мне. Вас не выпустят до суда, а пока прошу ввести меня в курс дела. Моя работа – отстаивать законные права человека. Для меня выиграть дело так же важно, как для вас – обрести свободу. Не будем терять время, расскажите о себе. Где вы родились, сколько вам лет?

– Это обязательно? – с насмешкой спрашивает она.

– Обязательно, – фыркаю я. – Такова моя методика. Когда подсудимый рассказывает о своей жизни, легче понять его мотивы.

– Ты хочешь услышать мою историю?

Она кажется удивлённой этой просьбой.

– Да. Как вы прожили свою жизнь?

– Прямо с самого начала?

– Да, – простодушно улыбаюсь я. – Давайте сократим историю и начнём со школьных лет. Какая вы были?

– Не думаю, что тебе понравится моя история.

Мне стало любопытно. Почему? Я склоняю голову набок и слегка улыбаюсь.

– Вам не стоит переживать, все ваши секреты я унесу с собой в могилу. Мне приходилось слышать истории, от которых волосы вставали дыбом. Поверьте, меня трудно удивить.

Она на мгновение заглядывает мне в глаза. Мне снова становится неловко. Кажется, будто мы поменялись ролями, и теперь допрос ведёт она, а не я.

 – Ты уверена в этом? Моя история не удивит, а заставит потерять сон и покой.

– Давайте проверим.

Она сладко улыбается и достаёт из пачки тонкую сигарету.

– Вы курите?

– Нет, – я качаю головой. – Вы чувствуете себя виновной, заслуживающей наказания? – вдруг спрашиваю я.

– Я уже своё отсидела… – загадочно отвечает Джоан и звонко смеётся, видя моё удивление.

– Извините, мне ничего не рассказали. Давно вы здесь?

– Сутки.

Джоан подносит зажигалку и затягивается. Я замечаю свежий маникюр на её длинных пальцах. Малиновый цвет ногтей идеально сочетается с её нижним бельём, которое виднеется в разрезе блузки. Она выпускает струйку дыма и чарующе улыбается, обнажая белые, ровные зубы. Чёрт возьми, она совсем не выглядит виновной.

Она смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. Я невольно улыбаюсь, но тут же заставляю себя принять деловитый вид: поправляю пиджак и включаю диктофон.

– Начнём.

Джоан снова затягивается.

– Ладно, но я предупредила. Смотри, потом не жалуйся, что у тебя бессонница.

Я махаю рукой и наклоняюсь над блокнотом.

– Родилась я в итальянском регионе Венето, в городе Тревизо. Точнее, на его окраине, 8 мая 1978 года.

– Вам сорок лет? – я не удерживаюсь от возгласа. Она снова меня шокирует. Я оглядываю её почти девичью, соблазнительную фигуру. – Я думала, вам двадцать пять, ну может, тридцать. Но никак не сорок.

Джоан, оценив мою искреннюю похвалу, кивает и продолжает:

– Я родилась в небогатой семье. Отец был пьяницей, у меня три старшие сестры, а мать… шлюха.

– Шлюха? – переспросила я, думая, что ослышалась.

– Ещё та шлюха, – Джоан выпускает струйку белого дыма. – У меня было замечательное детство, самое лучшее. Я увлекалась книгами, а после уроков ходила на работу к сестре в парикмахерскую и слушала, о чём говорят взрослые тётки. Мать я видела редко. Домашние дела выполняли сёстры, за мной некому было присматривать, и я позволяла себе любые шалости. Всё чаще я проводила время с парнями старше меня на несколько лет. Иногда я позволяла им целовать себя в губы. Это была просто игра, дурачество, но я видела, как моя красота и вызывающий взгляд притягивали их ко мне. Но ни к кому из них я не испытывала особого интереса. Я говорила себе, что достойна большего, – Джоан затянулась и продолжила. – Долго сидеть на одном месте для меня мучение. Меня манило запретное и красивое. Я не боялась рисковать, мечтала блистать, увидеть мир и, если уж достаться мужчине, то королю. Вскоре отец умер. Он спился, и мне его не было жаль…

– Почему?

– Он не был моим настоящим отцом. Когда мне исполнилось пятнадцать, я осталась одна с сёстрами. Но им было всё равно, что со мной будет, наши отношения всегда были натянутыми. Не теряя времени, я решила покинуть дом, прихватив с собой кое-какие вещи и последние деньги.

– И куда вы отправились? Вам не было страшно?

– Что ты. Я была полна решимости завоевать этот мир. Приключения манили меня. Я поставила себе цель и упрямо шла к ней. А отправилась я в Венецию. Купила билет на поезд и пустилась в путь…