У мисс Джудит Боунс было редчайшее достоинство: одним своим видом она могла остановить набирающий взлетную скорость «семьсот семьдесят седьмой». Приземистая, мощная, с руками, похожими на ковши бульдозера, и низким трубным голосом, она была никудышна как секретарь и незаменима как страж. Поэтому сомневаться, что Джудит Боунс необходима в приемной, никому и в голову не приходило. Сам Тони Майлз любил повторять, что еще никогда не чувствовал себя таким защищенным от недоброжелателей.

Впрочем, Тони Майлз и без мисс Боунс никого и ничего не боялся. Так, по крайней мере, утверждала директор по контролю за нормативно-правовым соответствием Айрис Арнем, а Джесси Арнем старался избегать с ней конфронтации, хотя ее мнения насчет Тони Майлза в глубине души не разделял.

— Господи, Тони, — содрогнувшись, попросил Леннарт Арнем, когда Джудит расставила на столе кофейные чашки и величаво удалилась, — убери ты из приемной этого бегемота. От нее же шарахается ее собственный муж.

Джесси по-мальчишески хихикнул. Джудит Боунс он не любил, а она с удовольствием платила ему той же монетой.

— То-то и оно, — хмыкнул Майлз, довольно хрустнув костяшками пальцев. — По крайней мере, я больше не вижу у себя под дверью этого халтурщика и пьяницу.

— Потрясающе день начинается, — равнодушно заметила Айрис, глядя в окно.

Старый уборщик Гонзо спокойно собрал свои немудреные принадлежности, подхватил пылесос и ушел.

— Ленни, ты опять расчеты в корзину выкинул? — с любопытством спросил Майлз. — Гонзо на досуге начитается, еще инфаркт хватит старика.

— Его дело — тряпка и туалеты. Размер инвестиций его не касается, — объявила Айрис, совершенно не поняв шутки, и повернулась к остальным.

В окне за ее спиной было видно здание аэропорта, летное поле, огромный лайнер, возле которого уже суетились техники. Джесси знал, что подготовка к полету идет полным ходом, потому что был одним из тех, кто за нее отвечал.

Головой.

Полет, открывающий воздушное сообщение Лондон — Ларнака авиакомпании «Аэравис».

Самого противоречивого лоукостера в мире, как его называли газеты. Профильная пресса пока предпочитала отмалчиваться: специалисты еще не пришли к единому мнению, а рисковать своей репутацией эксперта никто не хотел. Майлз же только загадочно улыбался, когда журналистам удавалось его отловить, и советовал дождаться официальных отчетов о прибыли.

Майлз складывал и вычитал, приходя к вполне логичному выводу: совокупные затраты на каждого пассажира были ничуть не меньше, чем у конкурентов. С расчетами соглашалась Айрис, не спорил Леннарт, ни один из инвесторов и даже кредитующие банки, и только Джесси был готов возразить, но никогда не вмешивался.

Пассажиры экономического класса покупали билет за минимальные деньги, щедро доплачивая уже на борту. Схема была придумана, реализована и отработана задолго до Майлза, но он ее усовершенствовал и усложнил, всех еще больше запутав. «Аэравис» не заставляла пассажиров идти по летному полю пешком и, ориентируясь на туристов, даже включала в стоимость самых дешевых билетов провоз семи килограммов багажа и две чашки чая или кофе. Никаких скрытых комиссий, никаких внезапных доплат.

Тони Майлз любил человеческую жадность и часто повторял, что истина «хлеба и зрелищ» принесет ему славу и дивиденды. Собственный «хлеб» на борт проносить запрещалось, персональные «зрелища» изымались, опечатывались под номер посадочного места и выдавались в конце полета. Тони Майлз даже требования к обеспечению безопасности превратил в источник дохода, и Джесси не сомневался: он преуспеет ещё до того, как бортпроводники начнут обычную предполетную болтовню.

Вряд ли люди выдержат почти пять часов без еды, напитков, развлечений. Все это было на борту, но оплачивалось дополнительно. И уж, конечно, мало кто из пассажиров экономического класса отказывался от возможности понаблюдать за взлетом лайнера, когда им ненавязчиво предлагали оплатить эту услугу прямо на стойке регистрации. Стоила она всего пять фунтов, и, по прикидкам Майлза, только от демонстрации в салоне первых десяти минут полета он получал более тысячи фунтов. Аренда планшетов, возможность подключения к Wi-Fi, разжигающие аппетит закуски, — все это должно было в разы окупить затраты. Стоило только воспользоваться этими услугами хотя бы десяти процентам пассажиров, как остальные тоже входили в азарт.

«Аэравис» совместила экономию и излишества, заработав взамен риск, огромные кредиты, насмешки, критику, язвительные замечания коллег, недоверие инвесторов. Слишком роскошная для лоукостера, слишком дешевая для флагманов рынка авиакомпания.

— Никто не сажает на один борт миллиардеров и нищету! — сказал Леннарт, когда еще только все начиналось. — Это экономически необоснованно. Или сервис высшего класса, или тотальная экономия. Лоукостер, летающий из Хитроу, это голодранец, купивший вместо куска хлеба «Майбах» с платиновыми дисками в кредит на сорок лет. Майлз сошел с ума. Все вокруг конченые идиоты, один он гениальный предприниматель.

Леннарт не был экономистом. Но он в двадцать лет принял на себя фактическое управление семейным бизнесом, поставив взамен условие: его решения, его подпись, его ответственность — и ни единого шага в кабинеты «Арнем Индастриз». Джесси оставалось только восхищаться его решением и следовать по его стопам. Так, по крайней мере, считалось, а в действительности он просто послушно плелся за братом — в профессию, на работу, вечно в тени, вечно на вторых ролях. Вроде бы его это даже устраивало.

— Он просто спятил! — заявил Леннарт, хотя тогда уже речь шла о его непосредственном руководителе. — Поставить на рейс Лондон — Ларнака триста тридцатый, набив его под завязку туристами и бизнесменами. Одни заплатят пять тысяч, другие пятьдесят фунтов. Твой отец уже дал добро на то, чтобы ты профукала семейные бабки? Браво, Айрис, браво. Не зря говорят, что вы все сумасшедшие.

Джесси догадывался, о чем Леннарт смолчал: «Хорошо, что у нас нет детей, дорогая, сумасшествие — это наследственность».

— Тони Майлз угробит собственные перспективы, — улыбаясь на камеру, объяснял журналистам и зрителям владелец «Эйр Миллениум» Джеймс Бересфорд. — Чтобы вам было понятно, насколько безумно это решение, представьте, что в роскошный туристический автобус до Кале сядут одновременно люди, заплатившие по тысяче фунтов, и люди, заплатившие десять фунтов. На первый взгляд кажется, что это великолепное решение, потому что только с первого класса компания окупит все расходы, а остальные прокатятся за их счет. На самом деле, если посчитать места, окажется, что автобус меньшего класса и размера, более дешевый в обслуживании, вмещающий при этом больше непритязательных пассажиров, не требующий таких затрат на топливо, принесет куда больше прибыли, если его отправить по маршруту исключительно как лоукостер... Это цифры, с ними трудно спорить, потому что они никогда не возражают, они просто есть, и им плевать на чье-то мнение. Майлз думает, он совершил прорыв, на самом деле он приделал к велосипеду реактивный двигатель.

— Почему утренний рейс, Тони? — спросил Леннарт, поглядывая на часы. В половине восьмого утра ему адски хотелось спать, он охотней приехал бы на работу в привычное время, но Майлз заставил все руководство в день премьерного полета быть в его кабинете уже в семь утра. — До последнего все считали, что время вылета будет изменено на ночное.

— За комфорт платят те, кто к нему привык, — отшутился Майлз. — Впрочем, как ты понимаешь, на триста тридцатый дешевле и быстрее подняться по телетрапам. Пассажирам первого класса комфортнее не сбивать день и ночь и ночевать в первоклассном отеле… В Ларнаке вообще есть первоклассные отели?

Ему никто не ответил. Просто потому, что сложно было угадать, считает ли Тони Майлз Ларнаку третьесортным курортом… или до сих пор не научился разбираться в том, что же такое «первоклассный отель».

— Пассажиры эконом-класса не умеют считать свои траты, предпочитая видеть сотню фунтов, уплаченных за билет...

— Ты не прав, Тони, — поморщился Джесси, поворачиваясь к брату и невестке в надежде на поддержку. Он и сам не понимал, почему начал возражать, впервые за все это время, а главное, выбрал для этого не самый подходящий момент. — Один-два рейса, и вся Сеть наполнится отзывами, как ты обираешь людей на борту...

— Джесси, не начинай, — предупредил Леннарт. — Неподходящее время для споров.

— Лучше вообще не поднимай эту тему.

Айрис села в кресло, взяла чашку, прикрыла глаза и вдохнула аромат кофе. Это был ее обычный ритуал, что-то вроде медитации, способа расслабиться, но сотрудники шутили, что миссис Арнем опасается мести мисс Боунс и поэтому нюхает все, что та предлагает ей выпить или съесть.

Джесси пожал плечами, достал из кармана смартфон и раздраженно потыкал в экран пальцем.

— Если этот сукин сын мне сейчас не ответит, я лично поеду к нему и вытащу из теплой постели.

— Джесси, не мотай нам нервы. Такую сволочь еще поискать, лично мне он сказал буквально... Прости, Айрис. Все хорошо представляют, что мог наговорить Стоун. Но в том, что он вовремя примет борт, я даже не сомневаюсь.

— Стоун в своем реперту... Что? — обернулся Майлз. И выражение, появившееся на его лице, было бесценным: удивленный и растерянный Тони Майлз — фото, за которое любой папарацци, особенно в этот день, отдал бы половину жизни или целую почку. — Что значит — Стоун примет борт? Ленни, ты пьян? Вот скажи, как ты мог?..

— Тони — примирительно заговорил Джесси, уже жалея, что вначале завелся, — Беккет вынуждена была обратиться к врачу. Она сказала нам об этом еще вчера, мы вызвали из резерва Стоуна. Тони, мне кажется, что ты собираешься открутить мне голову. Айрис, не смотри на меня так.

Айрис недоверчиво скривилась и облизала губы.

— Очень милая шутка, Джесси.

— Никто и не шутит, — со сдерживаемым раздражением сказал Леннарт. — После того, как Беккет нас любезно поставила перед фактом, я вызвал Конрада Стоуна. Он по привычке долго брызгал слюной и нецензурно ругался. У него, видите ли, были на этот день какие-то планы. На самом деле Стоун шипит потому, что изначально в экипаже была Лорен. Более того — она была командиром этого экипажа. Стоун порядочная дрянь и склочник, которого не берет работать ни одна приличная авиакомпания, но он квалифицированный пилот с достаточным налетом на триста тридцатом. Он, черт возьми, резервный пилот. Хотя бы это оправдание вас устроит?

Айрис нарочито громко поставила чашку, встала и несколько раз прошлась по кабинету.

— Грин знает? — спросил наконец Майлз. — А Орвилл?

— Их дело выполнять распоряжения командира экипажа, — буркнул Ленни. — Тони, не драматизируй. Подумаешь, пять часов в одном кокпите. Переживут. Пейте кофе, он давно остыл...

— Вы меня хотя бы могли спросить?

В такие минуты Майлз бывал похож на обиженного ребенка. Джесси в очередной раз подумал, что Майлзу как руководителю не помешало бы хорошее бизнес-образование: он не умел ни делегировать полномочия, ни разделять ответственность с подчиненными. Ни перекладывать на них ответственность, если уж на то пошло.

— За работу с экипажами отвечаем мы, — отрезал Леннарт, — и — нет, я не буду снимать с рейса ни Грина, ни Орвилла. Детский сад, мыльная опера.

— Я не понимаю, — Айрис резко развернулась, и каждому из присутствующих достался полный нескрываемой злости взгляд. — Причина в том, что Лорен снята с рейса…

— Нет, дорогая, — примирительно поднял руки Леннарт. — Нет, не то, о чем ты подумала. Видит бог и все его присные. Это не потому, что она — женщина. И пресса…

— Плевать на прессу! Тони?

Тот пожал плечами.

— Я сам ничего не знал.

— Если тебя это утешит, Айрис, то Лорен Беккет назначены препараты, снижающие реакцию, — Леннарт слегка скривился. — Что-то противовирусное. Кажется. Да, согласен, некстати, но от этого не застрахован никто. Пресса начнет говорить, что мы сняли с рейса пилота-женщину? Даже учитывая возможный резонанс, я готов к тому, чтобы просто их проигнорировать, но не выдавать подробности столь широкому кругу лиц. Надо, в конце концов, соблюдать приватность и уважать чужую личную жизнь.

— Вот еще новости, — пробормотал сбитый с толку Майлз. Джесси подумал, что у них мелькнули одинаковые мысли. — Ладно… Пусть летит хоть король Нидерландов.

— У него допуск на семьсот тридцать седьмой, — невпопад заметил Леннарт, но это немного разрядило обстановку.

Майлз хотел сказать что-то еще, но его прервал телефонный звонок. Он какое-то время смотрел на экран, и лицо его ничего не выражало. Но все знали: если Майлз не ответил сразу, он не рассчитывает на приятный разговор.

— Не могу сказать, что очень рад вас слышать, Джеймс. Но я хотя бы сделаю вид.