Королевские псы втащили меня в кабинет генерала Дарквуда, которого я недавно несколько раз высмеяла в коротких рассказах. Этот случай оказался пятым и… роковым.

Теперь мои руки были скованы за спиной кандалами, а полицейский держал меня за плечо. Когда генерал, до этого спокойно уткнувшийся в ворох бумаг, оторвался от своих записей, меня толкнули на колени перед его столом.

Медленно. Очень медленно он встал, обошел стол и возвысился надо мной. Через минуту тишины сильные пальцы крепко взяли меня за кудрявые волосы.

- Здравствуйте, неанита Мейтон, - низкий, бархатистый голос был полон насмешки. – Вы очень долго прятались, но игра в кошки-мышки закончилась. Теперь вы здесь, передо мной, и будете отвечать за каждое слово, написанное вами.

Я никогда не была неанитой, мой род не титулован, но сейчас важно не это.

Важно то, что мне конец.

Дарквуд сжимал мои волосы все сильнее, заставляя поднять на него взгляд. Глаза цвета стали полыхнули острым холодом, и по моей спине тоже пробежал холодок. Не получалось сосредоточить внимание на его лице, но отвести взгляд от него означало бы предать саму себя. Несмотря на страх, я попыталась сохранить достоинство, но меня выдала дрожь в голосе.

Это неудивительно и совсем не постыдно.

Ведь я угодила в руки генерала-инквизитора Раймонда Дарквуда, известного своей нетерпимостью к колдовству и проявлениям вольнодумия. И тут даже не удастся списать не глупую случайность, неожиданно заставившую его обратить на меня свой гневный взор. Я напросилась сама, буквально бросила ему вызов.

- Господин Дарквуд, - я улыбнулась, стараясь сохранить последние крупицы дерзости, - я всего лишь писательница и работаю в газетном издании. Мое творчество – это вымысел, фантазии…

Он резко прервал меня, усмехнувшись.

- Фантазии? – переспросил мужчина, наклонившись ниже. – Позвольте напомнить вам, госпожа Мейтон, что ваши «фантазии» стали причиной массовых беспорядков в городе. Ваши рассказы подстрекали людей к бунтам и неповиновению. И теперь вы хотите убедить меня, что это всего лишь литература?

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Его слова звучали правдиво, но я знала, что правда сложнее. Да, мои истории вдохновляли людей, но разве это плохо? Разве не право каждого человека думать и выражать свое мнение?

- Каждый имеет право на свободу слова, - тихо сказала я, продолжая улыбаться, но моя уверенность таяла с каждым следующим мгновением.

Но он лишь хмыкнул, отпустив мои волосы и сделав шаг назад.

- Свобода слова? – произнес он с издевкой, и развел руками. – Увы, госпожа Мейтон, свобода слова заканчивается там, где начинается буря. Ваше творчество привело к ней, и теперь вы должны заплатить за это.

Сердце сжалось на миг, но меня просто так не напугать. Я продолжала смотреть в глаза генерала и нагло улыбаться.

- Но ведь вас разгневало не это, господин Дарквуд, - произнесла чуть слышно. – Беспорядки начались до выхода моей последней заметки…

Тонкие брови немедленно взлетели вверх.

- Ах, еще и последней… - угрожающе протянул он.

Вот же, проболталась…

- Последней, говорите? – тон Дарквуда стал ледяным. – Из пяти или из двадцати?

Тут я скромно промолчала, беспечно пожав плечами. Мысли метались, словно птицы в клетке, но нужно было сохранять спокойствие.

- О да, - продолжала я, чувствуя, как адреналин зашкаливает, – ваша ярость связана вовсе не с моими рассказами. Вы злы потому, что каждый раз, когда вы пытались меня поймать, я уходила от вас. Это задевает ваше самолюбие, не так ли, господин генерал?

Дарквуд замер, его лицо стало мрачнее грозового облака. Я видела, как напряглись мышцы на его острых скулах, как сузились глаза. Казалось, воздух вокруг стал плотнее, тяжелее. В кабинете повисло молчание, которое казалось бесконечным.

Наконец, он заговорил, и его голос был низким, опасным:

- Вы действительно думаете, что узнали все обо мне, госпожа Мейтон? Что можете играть со мной в эти игры? Поверьте, я вижу вас насквозь. Вы – опасная женщина, способная одним словом поджечь толпу. Но теперь все иначе. Теперь вы здесь, и я контролирую ситуацию.

Не успела я ответить, как где-то неподалеку хлопнула дверь. Несколько быстрых шагов, и вошел молодой человек в черных брюках и белой рубашке – форме секретаря. Завидев меня, он остановился, окинул внимательным взглядом, а потом в его глазах блеснуло понимание. На лице появилась хищная, нахальная улыбка.

- А, Гектор, - позвал его Дарквуд. – Познакомься, наша неуловимая писательница.

- Ее все-таки нашли, господин?

- Да… - протянул Дарквуд, не сводя с меня пристального, тяжелого взгляда. – Свою вину не признает. Упирается и наглеет на глазах.

Молчание. Я не буду поддаваться на его провокации. Даже несмотря на то, что Гектор ухмыльнулся, подошел ближе и бесцеремонно пнул меня ногой в бок. Боль острая, но терпимая. Я сглотнула и постаралась не показать, как мне неприятно.

Одарив его мрачным взглядом, генерал все-таки разрядил обстановку простым вопросом, который, однако, вызвал у меня напряжение.

- Ну что, Гектор? Как будем воспитывать? Полагаю, - генерал отвлекся на полминуты для того, чтобы схватить меня под руку и резко поставить на ноги, - начать с малого. Дать почувствовать, что такое неуважение к власти.

- Может, для начала объясним ей, что свобода слова не означает свободу от последствий? – предложил секретарь, и в его голосе прозвучала неприкрытая издевка. – Расскажем ей о клевете, об оскорблении чести и достоинства.

Словно понимая, что я не собираюсь сдаваться, генерал повернулся ко мне.

- Нет, – сказал он медленно, обходя меня кругом. – Слова не имеют значения. Имеют значение действия. И твои действия, госпожа писательница, будут иметь последствия.

Дарквуд остановился позади меня, и я почувствовала его тяжелое дыхание на своей шее. Он пах дорогим одеколоном и чем-то еще, металлическим и тревожным. Страх начал подкрадываться, сковывая движения, но я усилием воли отгоняла его прочь. Я не должна показывать слабость, не должна позволить им сломить меня.

- Ты думаешь, что твои рассказы – это сила? – прошептал Гектор, и его слова звучали как угроза. – Ты думаешь, что можешь безнаказанно обливать грязью тех, кто стоит у власти? Ошибаешься. Власть имеет свои способы убеждения.

Он резко развернул меня к себе лицом и схватил за подбородок. Его пальцы больно впились в кожу.

- Знаете, - насмешливо вмешался Гектор, глядя на меня сверху вниз, - не думаю, что она вообще способна перевоспитаться. Слишком горда и самоуверенна. Придется постараться, чтобы сломить ее упрямство.

Я уже хотела было огрызнуться, но вовремя прикусила язык. Сейчас не время показывать слабость или давать повод считать меня хрупкой жертвой. Я гордо подняла подбородок, стараясь не выдать своего страха, хотя внутри все сжалось в тугой узел.

Генерал Дарквуд снова повернулся ко мне, его холодный взгляд будто проникал прямо в душу.

- Видишь ли, дорогуша, - начал он, делая паузу после каждого слова, словно растягивая удовольствие, - у тебя есть два пути. Либо ты начинаешь сотрудничать и помогаешь нам с делом против тех мятежников, которых ты так вдохновляла своим творчеством... Либо мы найдем другие способы заставить тебя помогать.

Эти слова прозвучали как угроза, но я не собиралась сдаваться без боя. Конечно, он пытался манипулировать мной, давить на мою совесть, но я прекрасно понимала, что любые сведения, которые я предоставлю, могут обернуться бедой для многих невинных людей.

- Мне нечего вам ответить. Я писательница, а не шпион. Все, что я делала это писала правду. Если вы считаете это преступлением, то пусть так и будет.

На мгновение Дарквуд замер, словно взвешивал мои слова. Затем его губы тронула язвительная усмешка.

- Правду, говоришь? – повторил он, приближаясь почти вплотную. – Тогда тебе придется научиться отличать правду от лжи. Пока ты будешь здесь, я сделаю все возможное, чтобы ты поняла разницу.

Его слова оставили ощущение холода, но я старалась держаться. В голове мелькали беспорядочные мысли о том, что меня ждет впереди. Однако одна мысль была ясной: каким бы ни был исход, я не позволю себе стать инструментом в руках этих людей.

- Итак, госпожа Мейтон, - продолжил Дарквуд, возвращаясь за стол, - предлагаю начать с малого. Расскажите мне о своем последнем рассказе. Кто именно был источником сведений?

- Никакой источник не нужен, когда пишешь художественную литературу, - парировала я, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство. – Все это – плод моего воображения.

Дарквуд усмехнулся, качая головой.

- Вы обманываете себя, - сказал он, наблюдая за мной сверху вниз. – Никто не пишет такие вещи без подсказки. Кто-то снабжал вас сведениями обо мне и других обстоятельствах. И этот кто-то, возможно, сейчас прячется среди тех самых мятежников, которых вы поддержали.

В комнате вновь повисло тягостное молчание. Я чувствовала, как мое сердце бьется быстрее, но старалась не выдавать волнения. Гектор стоял рядом, скрестив руки на груди, и наблюдал за происходящим с интересом. Видимо, он наслаждался этой игрой власти над беззащитной ведьмой.

- Время истекает, - заметил генерал через некоторое время. – Решайте, хотите ли облегчить свою участь или предпочитаешь страдать вместе с теми, кого якобы защищали.

Эти слова прозвучали как последний удар. Я осознавала, что выбор, который стоит передо мной, непрост. Но я знала одно: предательство – неприемлемо. И я не собираюсь ступать на этот скользкий путь.

- Я ничего не скажу, - твердо заявила я, глядя ему прямо в глаза. – Можете делать со мной, что угодно, но я не стану помогать вам.

Дарквуд слегка приподнял брови, удивленный моим упорством. Затем он поднялся из-за стола и подошел ко мне настолько близко, что я опять почувствовала запах его одеколона.

- Отлично, - прошептал он, заправив мне за ухо разлохмаченную каштановую прядь. – Похоже, мы наконец пришли к согласию. Только вот условие другое: теперь вы будете писать то, что я скажу. Иначе...

Он не закончил фразу, но его намерение было ясным: мне придется выбирать между свободой слова и жизнью. И хотя перспектива потерять свободу казалась ужасающей, я знала, что уступить ему значит предать все, во что верила.

Потом Дарквуд отстранился от меня и взглянул поверх моей макушки на полицейских.

- Заберите ее, - велел генерал, больше не удостаивая меня ни единым взглядом. -

Полицейские молча подошли ко мне, схватили за плечи и грубо подняли с пола. Кандалы снова впились в кожу, оставляя красные следы на запястьях. Пока меня вели к выходу, я успела заметить, как Дарквуд вернулся к своему столу и снова погрузился в бумаги, словно наша встреча была всего лишь мелкой неприятностью в его дне.