— Ещё! Мне нужно больше душ! — замогильным тоном произнесла светловолосая девушка.

Она металась по обшарпанной комнате захудалого домишки, как загнанный в ловушку зверёк. Длинная бордовая мантия цеплялась за мёртвые тела, пропитывая края одежды свежей кровью. Её ладони то сжимались до хруста костяшек, то разжимались до судорог в пальцах. Руки были напряжены, словно натянутые струны лангелейка.

— Успокойся, сестра. Мы истребили очередную деревню. Хорив будет в ярости, — вкрадчиво говорил высокий худой мужчина. — Он хоть и не вмешивается в наши разборки с Хилем, однако помог ему с поисками мага.

Облокотившись о стену у окна, мужчина сложил руки на груди и исподлобья наблюдал за хаотичными действиями своей собеседницы. Бледная женщина обернулась на успокаивающий голос брата и будто в ужасе застыла на месте. Её некогда светлые, почти прозрачные радужки налились кровью. Мужчина опустил руки и расслабленно оттолкнулся, переступая остывающее тело старика.

— Ильдра! Посмотри на меня! — ласково начал он, аккуратно придерживая сестру за плечи. — Мы справимся! Ты сможешь остаться на земле. Тебе всего лишь надо укротить голод.

Зрачки девушки расширились, развеивая красную пелену. Она непрерывно смотрела в любимые глаза родного человека. Всецело доверяя, Ильдра была готова на всё, чтобы остаться среди живых. Мрачные недра подземного царства угнетали Богиню загробного мира. Из хранительницы душ она превратилась в пожирательницу.

— Как? Мы все перепробовали. Жнецы в своей алчной мании искореняют города на милость мне. Глупцы полагают, что я подарю им бессмертие, — её губы расплылись в циничной усмешке, и она заговорила без тени сострадания. — Они всего лишь инструмент, с помощью которого я могу получать необходимую мне энергию.

Голова мужчины поникла, длинные иссиня-белые  волосы спали на вытянутое лицо. Он отпустил Ильдру и направился к двери.

— Я все сделаю, чтобы ты осталась рядом. Даже если цена этой прихоти – все человечество, — хрипло пообещал, остановившись на пороге.

— Видар! — она взволнованно окликнула его. — Давай остановимся. Мне здесь не место.

— Ты не перешагнешь каменные врата, — с рыком ответил Бог стихий, обернувшись к женщине. — Это ничтожество… Со своим прозрением ничего не сможет нам сделать, — он произнес сквозь зубы, медленно надвигаясь на сестру.

— Хиль уже не тот юнец, которого ты знал. Его сила возросла, — настороженно парировала Ильдра, приподнимая голову. — Он собрал сильную армию. Призвал одаренного мага с вороной. Ты уже не отмахнешься от него, как прежде. 

Видар в два шага настиг Богиню и крепко взял её за плечи, притянув к себе. Его скулы словно свело, так сильно сжимал зубы. Произнесенные слова подействовали как сигнал к атаке на поле боя. Хотя глаза! Глаза лучились нежностью и заботой к той, что рядом.

 — Я не для этого вытаскивал тебя из тьмы! Ты слышишь меня? Не для этого!  — злобно процедил он.  — Ты мой мир, Ильдра! И я готов положить его к твоим ногам…

Антрацитовая завеса заполнила все пространство, окутывая силуэты мужчины и женщины. Отголоском доносились последние слова: «твоим ногам…», оставляя после себя пустоту. Завихрения тумана стирали видение прошлого. 

— Полно, брат! Не преувеличивай, — прозвучал хрипловатый голос, развеивая остатки призрачной дымки. — Пара деревень, и Ильдра обуздает свою жажду.

— Кажется, ты не понимаешь, Хорив, что я пытаюсь до тебя донести! — встревоженно говорил молодой человек с длинными волосами цвета чёрного оникса. — Я собственными глазами видел крах всего живого, — его кулаки были сжаты настолько, что белые костяшки просвечивались сквозь бледную кожу.

Статный мужчина расслабленно сидел в мягком велюровом кресле в просторной фамильной библиотеке. Внимательно вслушиваясь в каждое слово собеседника, он небрежно стряхнул невидимые пылинки с колен и, поправив рукава длинной сатиновой мантии, поднялся с места.

— Я всё сказал, Хиль! Твои видения бывают обманчивы. Научись контролировать свой дар, — строго отчеканил Верховный Бог, сведя светлые брови у переносицы.

Он лениво подошёл к взволнованным брату и пристально посмотрел своими малахитовыми сверкающими глазами на него. Прищурившись, уголки его губ поднялись в надменной усмешке. Длинные пальцы потянулись к коротким пшеничным волосам. Поправляя выбившиеся пряди, Хорив отвернулся, продолжая речь:

— Твоё рвение прекрасно. Защитить слабых, никчёмных людишек, которые служат нам. Но ты всего лишь мальчишка. Не вмешивайся в дела взрослых! — громогласно произнес последнюю фразу и взял пожелтевший свиток с полки.

— Ты забываешься! Мы давно уже не дети! — взгляд Хиля застелила пелена злости, острые скулы стали выпирать ещё сильнее, так и норовя разорвать плоть. Но провидец пытался сохранить самообладание.  — Ты - Бог равновесия, а Ильдра его нарушает, как никто другой.

Очередная попытка вразумить брата не увенчалась успехом. Хиль опустил потяжелевшую голову на грудь и тихо произнес.

— Не хочешь вмешиваться – отдай скрижали мне, — он предпринял последнюю попытку, чувствуя, как надежда безвозвратно ускользает. — Я найду помощника и остановлю её бесчинства.

— Хм… — Хорив задумчиво покрутил в руках бумагу и протянул её брату. — Даже интересно, что из этого получится…

Тьма накрыла помещение. Поглотила всё вокруг. Как нахлынувшее цунами, со всех сторон стирала возникшие преграды. Сквозь сумрак светились каменные массивные врата. Истошный крик женщины раздался в глубинах дремучего леса.

— Нееет! — кричала она в агонии и исчезала в ярком полупрозрачном проходе, разделяющем мир живых и мёртвых.

— Ильдра! Борись! — заточенный в красные путы эфира Видар пытался воспламенить свои оковы.

— Успокойся, глупец! Я вас предупреждал! — твердым голосом отрезал Хорив. 

Он пытался запечатать врата в загробный мир, пока Хиль вычерчивал руны кинжалом на монолитных опорах.

Глаза Хадарайя Гортада были алые, будто кровь. Он удерживал Бога стихий на месте, хотя силы были неравны. Красные нити тянулись сквозь Синхр, принося фамильяра в жертву. Старания мага крови оказались тщетны, когда Видар издал оглушительный рык, высвободив языки горячего пламени…

Хьюберт медленно открыл глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд. Темноволосый жнец с любопытством смотрел на него с застывшей ухмылкой на губах. 

— Что на этот раз? Снова та таинственная брюнетка? — поинтересовался Феликс, с долей иронии приподнимая бровь. 

Отчего-то вопрос друга вызывал у Хью раздражение. Чрезмерный интерес к девушке, которую завеса показывала ему каждый раз, стоило лишь прикрыть глаза, настораживал и выводил из себя. Он и сам не понимал, почему видения обрушились столь внезапно и что они значили. 

— Да ты никак влюбился, дружище! Вот Карлот обрадуется этой новости! — засмеялся Феликс, но его янтарные глаза были пронизаны холодом. 

Хью нахмурился, вспоминая хаотичные образы. Девушка с фарфоровой кожей и длинными смоляными волосами была эпицентром каждого видения.  Сначала он разглядел аристократичные черты её лица. После увидел холодный огонь в кристально-голубых глазах, который разжег в сердце самого Хьюберта искры. 

«Кто она? Почему я вижу её?», — крутились вопросы в голове юноши, но он не осмелился поделиться мыслями. Ему казалось, что если озвучить их, то связь с девушкой утратит силу. Завеса навсегда скроет её из виду, а он так и не узнает, кто она. 

Но Феликс и сам догадался, что незнакомка прочно засела на подкорках сознания Хью. Всякий раз, когда он возвращался в реальность – выглядел потерянным и разочарованным. Так, словно не хотел с ней расставаться. Не хотел возвращаться в действительность. 

— Прекрати, Фел. Я видел не её… На этот раз завеса показала мне Богов… — отрешенным голосом признался Хьюберт, уводя взгляд в сторону. 

Мысли юноши против воли вернулись к последним видениям. Равнодушный Хорив, использующий младшего брата в собственных интересах. Хиль – юнец, переживающий за человечество и ведущий неравный бой с родными. Ильдра, обезумевшая от жажды Богиня мёртвых и безмерно любящий её Видар. А ещё маг – Ходарай Гортад, оставивший яркий след в истории. 

Хью нахмурился и помрачнел, вспоминая бесчисленную гору бездыханных тел, сожженные дотла деревушки, что показала ему завеса. 

«Неужели Боги взаправду могут быть столь безжалостны?», — задумался он, не замечая, с каким беспокойством янтарные глаза жнеца блуждают по его лицу.  

— Боги?! Ты, наверное, шутишь… Хью, мне кажется, эта девица плохо на тебя влияет, кем бы она ни была! — вновь отшутился Феликс, сжимая плечо друга. 

Но провидец не обратил внимания на его слова. Он каждой клеткой ощущал надвигающуюся опасность. Тьма уже начала сочиться, отправляя воздух. Бросив на друга решительный взгляд, Хьюберт произнес: 

— Фел, я видел, как Хиль пытался спасти человечество от неутомимой жажды Ильдры. Он с помощью Хадарая Гортада запечатал Богиню мёртвых во вратах. Ты когда-нибудь слышал об этом? 

Жнец прищурился. Сначала ему хотелось в очередной раз свести всё в шутку. Но страх, мелькнувший на долю секунды в глазах Хью, заставил его передумать. 

— Нет. Порождением тьмы испокон веков считался сам Хиль. Остальные лишь сдерживали его натиск и пытались направить на путь света,  — серьезно ответил Феликс, убежденный в правдивости этих слов. 

Хьюберт устало потёр висок пальцами, пытаясь справиться с растущей тревогой. Терзаемый противоречивыми видениями, которые шли вразрез с историей их мира, он думал, что сходил с ума. 

— Но что, если нас обманули, Фел? Вдруг порождением тьмы был вовсе не Хиль? — вслух рассуждал провидец, наблюдая, как солнце за окном поднималось всё выше. 

Тревога Хью передалась и жнецу, но он не подал виду. Феликс вальяжно потянулся, сбрасывая сонливость, и сказал: 

— Какая теперь разница? — добродушно отозвался он и, заметив скептичный взгляд друга, добавил, — А вот если мы опоздаем на лекцию к мистеру Рицу –  перспективы будущего точно станут туманными для нас обоих.