Поступив в универ, я первым делом подала заявку в танцевальную студию. Оставшиеся до учебы дни пролетели незаметно, и я никак не ожидала, что главной проблемой станет моё любимое дело — танцы.


На занятиях катастрофически не хватало парней. В итоге без пары осталась я одна. Наш хореограф Веня пообещал найти решение, но с тех пор прошла уже целая неделя.


Я брела на пару в потоке одногруппниц, в ушах звучал навязчивый вопрос: а не завязать ли с танцами? Бросить сейчас — и больно не будет, и найти другую секцию проще. Пока я в универе плохо ориентировалась, поэтому шла за остальными по пятам, как привязанная. Почти все уже разбились по своим компаниям, а я в этой мозаике так и не нашла своего места. Мысль о светской беседе с незнакомцами вызывала тоску, поэтому я откровенно опешила, когда какой-то парень возник у моего плеча и бросил с хитрой улыбкой:


— Увидимся вечером.


Не успела я моргнуть, как он подмигнул и растворился в толпе.


— Агата, а это кто? — хором спросили девушки.


Я и сама не знала. Но невозможно было забыть тот миг, когда наши взгляды пересеклись. Под его насмешливым, пронзительным взглядом я застыла, словно кролик перед удавом. Когда чары рассеялись, я успела разглядеть лишь его светлые волосы, мелькавшие в другом конце коридора.


— Должно быть, перепутал с кем-то, — пожала я плечами.


Девочки разочарованно протянули «ааа» и потеряли ко мне интерес. Я лишь усмехнулась и выкинула наглеца из головы. Парни были последним, о чём я хотела думать. Никаких отношений в универе — только учёба и танцы. В школе мужского внимания хватило с лихвой, и одни проблемы из-за этого.


После пар я заскочила в кафе, чтобы перекусить и пробежать глазами конспект по педагогике. А под вечер, собрав волю в кулак, потопала в соседний корпус на танцы.


Наша группа занималась блюзом и свингом. Опыт у меня был, хоть и небольшой. На отбор я отправила своё видео с соло-танцем ещё за месяц до начала учёного года. Веня, наш хореограф, тогда написал мне короткое «Добро пожаловать».


В первый же день стало ясно, что почти все пришли со своими наработанными парами. Когда Веня скомандовал разбиться по двое, я оказалась единственной, кто застыл в одиночестве. В горле запершило от паники. Даже когда нас, первокурсников, объединили со старшими курсами, пары для меня так и не нашлось.


Но в стороне я не стояла. Со мной танцевал сам Веня. Он был человеком-невидимкой: среднего роста, с невыразительными чертами лица и небрежно уложенными тёмными волосами. Его карие глаза бесстрастно скользили по залу. Каждый год университет приглашал нового хореографа, и в этом году нам выпали яркий, дерзкий свинг и томный, чувственный блюз.


В тот вечер я снова встала рядом с Веней, готовясь к очередной репетиции в гордом одиночестве. И тут дверь в зал с грохотом распахнулась.


— Ник! Как раз тебя-то нам и не хватало! — голос Вени прозвучал почти оживлённо.


На пороге стоял тот самый парень из коридора. Тот, что нагло подмигнул мне сегодня.


— Я знал, что я здесь нужен, — бросил он, его взгляд скользнул по мне, и уголки губ поползли вверх.


Он выглядел так, будто шёл не на занятие, а на прогулку по бульвару. Светлые джинсы, белая рубашка с закатанными до локтей рукавами — и всё это идеально гармонировало с его песочными кудрями.


По залу пробежал шепоток. Женская половина студии не сводила с новичка глаз. Веня хмыкнул и обратился ко всем своим ровным, бесцветным голосом, словно объявлял номер поезда:


— Ребята, это Ник. Он присоединяется к нам. Ник, знакомься с Агатой. Я показывал тебе её видео.


Мы обменялись кивками, но Веня, не дав нам и слова сказать, продолжил:

—Агата, как и обещал, нашёл тебе… — он на секунду запнулся, — партнёра. Можете встать к остальным.


Я прямиком направилась к стене в конце зала — подальше от всевидящего ока Вени. Может, здесь на нас будут обращать меньше внимания. Ник неотступно следовал за мной.


— Какая милая партнёрша мне досталась, — прошептал он, останавливаясь рядом.


Его взгляд скользнул по моей фигуре, оценивающе и неспешно. 

— Спасибо, — парировала я. — Надеюсь, твои танцевальные достоинства скоро себя проявят. Сколько лет танцуешь?


— Сложно сказать. Пару месяцев в детстве походил и забросил.


— Так ты… то есть ты вообще умеешь танцевать? — в голосе прозвучала тревога. Неужели мой партнёр не знает ничего, кроме школьного вальса?


— Узнаешь, — он уверенно ухмыльнулся, и в его зелёных глазах заплясали дерзкие искорки.

— И что привело тебя в нашу секцию? — нахмурилась я. Я рассчитывала на участие в конкурсах, но теперь мои планы трещали по швам.


— Здесь не хватало людей, меня попросили помочь, — он пожал плечом. Потом задумчиво добавил: — Думаешь, я тебе не пара?


Моё молчание было красноречивее любых слов.


— О, не переживай! Мы будем самой сногсшибательной парой в истории, — заявил он с такой наглой самоуверенностью, что у меня ёкнуло сердце.


Откуда столько самомнения?


— Что ж, сегодня и посмотрим, на что ты способен, — подвела я черту.


Веня объявил, что сегодня — импровизация, чтобы понять, как пары чувствуют друг друга. Сначала я пыталась слушать его замечания другим, но вскоре его голос растворился в фоновом шуме.


Я скосила взгляд на Ника. Он стоял расслабленно, с видом пресыщенного знатока, и лениво наблюдал за происходящим. Поймав мой взгляд, он тут же оживился, и в его зелёных глазах вновь вспыхнули те самые искорки.


— Привет, красавица. Потанцуем? — прошептал он, протягивая руку.


— А чем ещё здесь принято заниматься? — буркнула я в ответ.


Он усмехнулся, и его насмешливый взгляд скользнул по моему лицу. Не будь он так чертовски красив, это выражение превосходства смотрелось бы нелепо. Но сочетание зелёных глаз и светлых кудрей придавало ему вид невинного ангелочка, который только учится быть дерзким.


И ещё… он был до боли похож на того парня из коридора. Неужели он узнал меня по тому самому видео? Мысль заставила учащённо забиться сердце.


— Следующая пара, Агата и Ник! — объявил Веня. — Покажите, как вы чувствуете блюз.


Музыка, под которую я танцевала на том самом отборочном видео. Только тогда я была одна. А сейчас мне предстояло танцевать в паре. Впервые. С этим наглым и загадочным типом. Живот приятно защемило от волнения и предвкушения.


Я была почти уверена, что у Ника есть опыт, и мы справимся. Лучше бы его слова о «паре месяцев в детстве» оказались плохой шуткой. Отсутствие чувства юмора я готова была простить, если он танцевал на моём уровне.


Ник снова протянул руку. Его пальцы мягко, но уверенно сомкнулись на моих, и он повёл меня в центр зала, будто на дуэль. Мы заняли исходную позицию. Его правая рука легла на мою лопатку, моя левая — на его плечо. Всё привычно, всё знакомо. Я закрыла глаза на секунду, отрешилась от всего и… отдалась музыке.


Ник вёл себя на удивление уверенно, а на его губах играла лёгкая, игривая улыбка. Базовые шаги в открытой позиции не вызвали никаких проблем. В такт музыке я плавно качнула бёдрами на последних нотах, и он одобрительно улыбнулся.


Веня и остальные остались довольны нашей короткой импровизацией. Надеюсь, в своих заметках Веня пометил нас как перспективную пару.


Остаток занятия мы наблюдали за другими. Потом ко мне и Нику стали подходить ребята из студии — познакомиться, пообщаться. Нам нашептывали комплименты о том, как хорошо мы смотримся вместе. Веня, незаметно стоявший в стороне, кивал в такт этим речам.


Некоторые девушки не скрывали лёгкой зависти. Мол, им бы такого партнера — они бы зря время не теряли.


Чувствуя нарастающее напряжение, я решила сразу расставить все точки над i.


— Ребята, хочу кое-что прояснить, — сказала я, обращаясь ко всем. — Я здесь только ради учёбы и танцев. Никаких отношений с парнями я не планирую. Так что не думайте, что я вам как-то помешаю.


Все заверили, что это просто шутки, но я заметила, как некоторые девушки посмотрели на меня с искренним облегчением. Их отношение стало заметно теплее.


Ник, однако, эту идиллию не разделял. Его лицо стало невозмутимым, а взгляд — отстранённым.


В конце занятия за ним зашла его подруга, Лика. Он коротко представил её всем, и они ушли вместе. На следующей репетиции Ник пояснил, что они с Ликой иногда ходят поболеть за их общего друга из футбольной секции.


Недели текли одна за другой. Мы с Ником всё лучше чувствовали друг друга в танце. Он оказался внимательным партнёром. Приносил на занятия две бутылки с водой и неизменно угощал меня шоколадками.


— Тебе не обязательно это делать, — как-то запротестовала я.


— Я хочу. Сладкое улучшает настроение, а мне же лучше, если у моей партнёрши оно будет хорошим, — парировал он.


— А это… умно с твоей стороны.


Хоть он и нашёл разумное оправдание, я чувствовала, что причина не только в этом. Но давление я не ощущала — его забота была ненавязчивой, по-дружески.


Общались мы в основном о танцах и учёбе. Оба учились на отлично и метили на красный диплом.


— Ты правда собираешься в универе только учиться и танцевать? — как-то спросил он, глядя в пол. Его голос был нарочито безучастным. — И будешь отшивать всех, кто позовёт на свидание? Или тебе просто не понравилось, что все подумали, будто между нами может быть что-то?


Я резко повернулась к нему, но он не поднял глаз. Выражение его лица было скрыто.


— Я правда не собираюсь тратить время ни на что другое. Независимо от того, понравится мне кто-то или нет.


Был ли в его словах просто дружеский интерес или что-то большее — я понять не могла.


Другие девушки не оставляли попыток привлечь его внимание. И хотя он не был груб, порой он попросту их не замечал, будто они были пустым местом.


Некоторые из его поклонниц винили в этом меня. Даже Лика казалась им меньшей помехой. Они были уверены, что на пути к Нику стою я. Но они ошибались. Ник просто не был в них заинтересован. Уж точно не из-за меня.


Я не сразу осознала, что после того разговора Ник стал серьёзнее и немногословнее.


А потом у меня появился поклонник. Тайный.


Шёл октябрь, когда я нашла первое письмо. Уже это было невероятно. Но оно было без подписи, и личность автора не давала мне покоя.


Моя главная догадка казалась невероятной. А может, это была чья-то глупая шутка? Уж лучше шутка, чем снова стать объектом чьей-то несчастной любви. Не все способны спокойно принять отказ.


Если же я и сама увлекусь этим человеком, смогу ли я уделять ему достаточно времени? Универ — не место для поисков любви. Моя цель — успешно его закончить, не отвлекаясь на романы.


Белый, чуть помятый конверт с моим именем я обнаружила поздно вечером дома. Понятия не имела, когда и кто его подсунул.


Внутри лежал один лист приятного голубого оттенка. Текст был выведен аккуратным почерком:


«Привет, Агата.

Я не спец в любовных посланиях.И вообще в любви. Но теперь я узнал, что значит влюбиться. С первого взгляда.

Перед тем как подойти и признаться тебе лично,я решил сделать это на бумаге.

Я был очарован тобой.Ты прекрасно танцуешь. Для меня ты была единственной, кто сиял.

У тебя редкое имя.У меня тоже не самое распространённое. Почти никто не использует моё полное имя. Слишком длинное.»


Почему-то мне показалось, что в этот момент автор улыбался.


«Надеюсь, и я узнаю о тебе больше.

Не хочу получить отказ сразу,поэтому прошу дать нам время узнать друг друга.»


Он видел, как я танцую? Значит, это кто-то из студии? На занятия ходило почти полсотни человек. Я даже не всех запомнила. Если он среди них, вычислить его будет проще.


После того письма на следующем занятии я вглядывалась в лица всех парней, пытаясь уловить хоть намёк, знак. Но никто не выдавал себя.


— С тобой всё в порядке? Ты будто не здесь, — заметил мою рассеянность Ник.


— Всё хорошо, просто задумалась, — отмахнулась я.


Он лишь кивнул, и мы продолжили танец. В тот вечер он не сводил с меня пристального взгляда.


Спустя несколько дней я нашла второй конверт. На этот раз — в своей сумке. Я успела лишь мельком пробежать глазами по тексту перед парой и сунула его обратно, подальше от посторонних глаз. Дома, в нерешительности повертев в руках конверт кремового оттенка, похожий на пенку капучино, я всё же вскрыла его.


«Можем ли мы стать друзьями?

Я хочу стать твоим другом,быть рядом, поддерживать тебя. Узнавать тебя лучше.

У нас уже есть общее увлечение.Надеюсь, им всё не ограничится.

И мы будем видеться чаще двух раз в неделю.»


Мысль о дружбе меня скорее обнадёжила. Может, и правда стоит открыться кому-то? Если я узнаю, кто он, смогу решить, хочу ли большего общения.


Значит, это точно кто-то с танцев. И он очень ловок. Я не заметила, когда письмо оказалось в моём рюкзаке. Тот болтался то в аудитории, пока я была на обеде, то в раздевалке во время занятий.


Я перебрала в голове всех одногруппников. Никто из наших парней на танцы не ходил. Да и парней на педагогическом вообще было раз-два и обчёлся.


В первом письме он восхищался моим танцем. И упоминал о встречах два раза в неделю.


Я не могла исключить и самого очевидного варианта. Что это Ник решил так пошутить. Даже думать об этом не хотелось. Но от мысли было не убежать.


Дома, не в силах усидеть на месте, я, отдохнув, пошла проверить, как там моя сестрёнка.


Тихонько постучав, я открыла дверь в комнату Адель. Как всегда, она уткнулась в телефон, играя и не замечая моего прихода. Радовало, что хоть переоделась после школы. Вроде бы не на общем созвоне с подружками — значит, до неё можно достучаться.


— Привет.


— О, привет! — её лицо озарилось улыбкой при виде меня.


— Ты поела?


— Нет, ждала тебя.


— Хорошо, пойду разогрею. Приходи на кухню.


— Угу, — буркнула она, не отрываясь от экрана.


Но я знала — на кухню она придёт. Не виделись полдня, а уже соскучились друг по другу.


— Можно я вечером погуляю с Лесей и Ариной? — спросила она, усаживаясь за стол.


Вот она, моя любимая Рапунцель. Причин запрещать не было. Пока тепло, пусть гуляет.


— Только если сделала всю домашку.


— Я её ещё в школе сделала. Пока ничего сложного не задавали.


— Молодец, — с улыбкой похвалила я. — Будут вопросы — спрашивай.


Адель перешла в четвёртый класс и становилась самостоятельнее. Присматривать за ней было легче, пока я училась в школе. Теперь же и учёба отнимала больше времени, и училась я в другом районе. Отца не стало в нашей жизни сразу после рождения Адель, и мама в одиночку подняла нас. Когда она вышла на постоянную работу, забота о сестрёнке легла в основном на меня. Я изо всех сил старалась сделать её детство счастливым.


— Я наелась, — Адель отодвинула тарелку с надкусанной сосиской и остатками пюре.


И кому я вообще столько готовила утром? Всё самой доедать приходится. Адель уже тянулась к конфетнице, хотя чай даже не был налит. Я поспешно встала и налила нам по кружке.


— Что хочешь на ужин?


Адель задумчиво разворачивала конфету. Она — вылитая мама: карие глаза, тёмно-русые волосы до пояса, которые она наотрез отказывалась стричь. Мы тратили уйму времени каждый вечер, чтобы привести их в порядок. Мои же светлые волосы (блонд, доставшийся от отца) были чуть ниже плеч, и я уже уставала от них.


— Лапшу, — выдала моя Рапунцель.


Понятно. Значит, будет куриный суп с вермишелью. Придётся приготовить так, чтобы он был похож на ту самую лапшу в пакетике, которую мама как-то принесла с работы. В холодильнике была нормальная еда, но её вдруг потянуло на вредное. Сомневаюсь, что на работе она вообще нормально ест.


— Какую книжку проходите? — спросила я, заметив, что сестрёнка почти допила чай.


— «Питера Пэна».


— И как тебе?


— Питер Пэн весёлый. А Вэнди мне нравится, она похожа на тебя.


— Правда? — мне стало интересно.


— Ага. Я тоже хочу быть похожей на вас.


— Обязательно станешь, — успокоила я её. Не получится всегда оставаться ребёнком, взрослеть всё равно придётся. Но всё приходит постепенно. — Поможешь мне с посудой?


А вот и она — проза взрослой жизни.


Поболтав с сестрёнкой за уборкой на кухне, я отпустила её отдыхать. В отличие от неё, у меня самой домашняя работа была ещё не готова. По ощущениям, я просидела за ноутбуком всего час, а на деле пролетело целых три. Я старалась, чтобы доклад получился не просто грамотным, а живым, оригинальным.


За готовкой ужина я снова вернулась к мыслям о письме. Ну, написали и написали. Может, он сам передумает, а я только зря голову ломаю. Если повторится — тогда и буду думать.


Как всегда, пришлось звонить Адель, чтобы вернулаcь к ужину домой. Не поддавшись на её уговоры «ну ещё пять минуточек», я твёрдо велела ей возвращаться.


Вернувшись, она помчалась мыть руки и уселась за стол с таким видом, будто перед ней не простой суп, а деликатес.


Пока Адель ужинала, я пролистала соцсети в поисках фильма на вечер. Когда тарелка опустела, я обрадовала её:


— Сегодня смотрим «Питера Пэна».


Пока я ходила к себе за ноутбуком, Адель уже устроилась на кровати. Она свернулась калачиком и нетерпеливо барабанила пятками по одеялу.


Я устроилась поудобнее рядом и запустила мультфильм. Под конец сестрёнка уснула, и я накрыла её одеялом.


Все дела были переделаны, можно было ложиться спать. Но мысли о таинственном письме не отпускали. Чья-то глупая шутка. Не стоит и выеденной яйца. Выбросить — и забыть. Но почему-то я не смогла.


Я сжала конверт в кулаке, но так и не отправила его в мусорную корзину.