Аглая Устинова

Из спальни, из-за приоткрытой двери виднеется валяющаяся на полу рубашка.

Я не хочу верить в ту мысль, что полыхнула у меня сейчас в голове, но я знаю, что первые мысли — всегда единственно верные.

Сева же знал, что я прилетаю! Как он мог?! Или он специально? Это его сюрприз? Он хотел, чтобы я увидела?!

Не давая времени себе, ему или той, что, возможно, была там с ним, я быстро, нарочно громко цокая каблуками, прохожу в комнату и распахиваю дверь так, что она стукается о стоящий рядом платяной шкаф. Который мы с Севой когда-то выбирали вдвоем. В котором были и мои, и его вещи.

Некоторые из них сейчас лежат на полу, разбросаны тут и там, словно их снимали в спешке. У самой кровати — женское кружевное белье.

Я медленно поднимаю взгляд. Сердце в груди разбивается вдребезги, в крошево, и хочется закричать. Я впиваюсь ногтями в ладони.

Сева лежит в нашей постели, уткнувшись носом в подушку, его спина поднимается и опускается во сне.

Разомлевшая Катя, моя лучшая подруга, приподнимается с моей подушки, её светлые, прокрашенные от седины волосы — Катя младше меня на пять лет, но седеть начала гораздо раньше, — рассыпаются по плечам. Она голая, прости Господи, она голая, так же, как и мой муж! Их только простыня прикрывает!

Из египетского льна, которую мы с Севой привезли с прошлого отпуска! Ткань соскальзывает с груди моей уже бывшей подруги, обнажая полную грудь.

И Сева, черт его возьми, дрыхнет! Как всегда засыпал после секса!

— Вижу, ты получила сообщение, — ухмыляется Катя. — С приездом, дорогая! Как тебе сюрприз?

Первое мое желание — вцепиться Кате в белобрысые лохмы и вытащить её из нашей с Севой супружеской постели. Протащить до коридора и, как есть, голую выкинуть на лестничную клетку, а все её шмотки — в окно.

Я стискиваю зубы.

Она ведь наверняка только этого и ждет. Прямо-таки ждет, что я буду устраивать скандал, опозорюсь перед всем миром, а она будет несчастной жертвой, влюбленной женщиной, которая поддалась на ласки мужчины и огребла от его жены. Нет уж, такого удовольствия я ей не доставлю.

Цокая каблуками, я прохожусь по комнате. Собираю все её вещи и кидаю ей в лицо.

— Одевайся.

Катя продолжает усмехаться, провоцирует меня на чисто женскую драку. Господи, нам уже столько лет, она думает, я буду её как малолетку в туалете за волосы таскать? Как бы мне того ни хотелось, не буду.

— Так быстро одеваться? Твой муж с таким вкусом меня раздевал… даже не знаю…

— Одевайся и пошла вон, иначе я вызову полицию и заявлю, что ты вломилась в мой дом.

— И твоего мужа заставила с собой переспать? — Катя чувствует себя хозяйкой положения. В моей квартире. В моей кровати. С моим мужем. Как же мне хочется их обоих вышвырнуть прочь, а потом сесть, разреветься, выпить стопку коньяка и подать на развод. А как иначе? Жить дальше после измены? После всех циничных сообщений, которые Сева мне прислал, потому что побоялся признаться, что спит с моей подругой? С той самой подругой, которая белье и туфли для свиданий с ним подбирала на шоппинге со мной?! — Не дури, Аглай. Сева меня любит. Меня. Просто не знал, как тебе об этом сказать, поэтому решил вот так. Долго ты ехала, он даже уснул.

Уснул.

Ну да, после секса Сева всегда засыпал…

Червячок сомнения ворочается во мне — ведь последнее сообщение пришло, когда я уже подъезжала к дому, но он всегда быстро отключался. Все улики налицо.

Вещи, разбросанные по дому в порыве страсти.

Багровеющие пятна засосов у мужа на плечах, я прекрасно их вижу.

Обнаженная Катька. Взъерошенная и разомлевшая. Каких доказательств мне ещё надо? Мне чудится, словно меня всю опутали колючей проволокой, оставляя раны на душе, на сердце, на теле…

Я царапаю ногтями ладони. Слёзы душат меня, будто за горло кто-то схватил холодными руками, перекрывая кислород. Но я не сдамся. Не сдамся.

— Ты хочешь, чтобы я сама тебя выволокла отсюда? Не дождешься. Я вот это дерьмо, которое вы с Севой тут устроили, достоянием окружающих не сделаю.

— И в этом вся ты, — Катя всё же поднимается с постели, потягивается лениво. — Лишь бы выглядело прилично, а что там под слоем приличий — не важно, правда? Поэтому Сева и стал со мной спать. Я огонь, а ты — лёд. Ясно?

Я не заплачу. На радость ей? Ещё чего! Катя подхватывает с покрывала трусы, натягивает на идеальные бедра без признаков целлюлита, как ей это вообще удается?! Муж продолжает спать, как ни в чем не бывало. Уж если он заснул, его тысячей пушек не разбудишь, а по утрам он по будильнику не встает, а восстает.

Ненавижу.

Ненавижу, что для измены выбрал именно мою подругу. Ненавижу, что не нашел в себе сил прямо сказать об этом и устроил спектакль. Ненавижу, что мне сейчас так больно, что хочется лезть на стенку, обдирая ногти. Чего ему не хватало?!

Усилием воли я давлю в себе эту истерику. Не на глазах же у Катьки!

— Пошла вон.

Катя дергает плечом.

— И пойду. Он всё равно ко мне придет, когда ты его выставишь. Куда ему ещё идти?

Сердце болит так, что кажется, будто мне срочно нужен кардиолог. Чтобы не терзать больше ладони, и так расцарапанные короткими, но наманикюренными ногтями, я цепляюсь пальцами за ткань юбки.

— Надеюсь, что тебе понравится жить с мужчиной, чье состояние уменьшится вдвое после развода.