Майя

— Пей до дна, пей до дна, пей до дна! — кричали мои новые коллеги, выстроив на бурной стойке дорожку из шотов жгучей текилы. Я никогда не пробовала раньше мексиканскую водку. Я в принципе крепче бокала шампанского на Новый год ничего не употребляла.

— Все! — ударила стопкой по гладкой черной поверхности. — Не могу больше.

Еще чуть-чуть, и мне точно станет плохо. Не привыкла я к корпоративам.

Я всего две недели как стажировалась в этой компании. Третий курс университета, и мне нужно было найти место производственной практики. Будущему экономисту-аналитику в успешно набиравшей обороты строительной фирме есть, чему поучиться.

Попала сюда не по распределению от университета, дедушка связи поднял. Не то чтобы их было много, но он входил в круг старейшин татарской диаспоры, а владелец бизнеса как раз из наших. Мы, конечно, на абсолютно разных ступенях в иерархии анклава, но меня взяли.

— Пойдем танцевать! — меня потянули в середину зала девчонки из административного отдела: все молодые и красивые, как на подбор. В моем отделе женщины старше и строже, но и они сейчас бодро отплясывали. Время приближалось к полуночи, и даже ведущий корпоратива забыл про свои прямые обязанности. Градус веселья определенно поднялся. Хорошо, что высокое руководство после бодрых напутствий поднялось в вип-зал: не мешало отдыхать офисному планктону.

— Кажется, я не могу… — поднялась, и меня повело. В голове глухой шум и вязкий туман. Вот оно какое, неожиданное опьянение… — Я, наверное, поеду.

В гардеробе мне помогли надеть пальто, а вот такси вызвать не получалось. Я вышла на улицу: на носу январь, думала, в голове прояснится, но вместо этого — только налипшие на ресницы снежинки и скользкая тротуарная плитка.

— Ой… — чуть не растянулась, но меня подхватили под локоть.

— Осторожней, — услышала глубокое и низкое. Я подняла глаза и пропала: я таких мужчин никогда не видела. Да-да, это именно мужчина: не студент или стажер моего возраста. С вызывающе чувственными губами в окружении брутальной щетины, завораживающе-темными глазами и длиннющими ресницами. В его черных волосах тоже прятались снежинки. Нет… Таких не бывает. Это сон.

— Отвезите меня домой, — язык заплетался, но я смогла попросить.

— А дом у нас где, солнце? — скептическое, но с расслабленной ленцой. — Эй, солнце?

Я только моргнула, а уже оказалась в теплом салоне автомобиля.

— Дом у нас где? — меня, кажется, тормошили.

Я только широко зевнула и опустила голову на плечо мужчины. Меня окутал пряный аромат парфюма с легким табачным флером. Захотелось чихнуть, но я облизнула пересохшие губы.

— Дом дома… — затем вроде бы уснула. Мне было тепло, уютно и очень надежно. Меня держали крепкие руки, нос щекотали вкусный парфюм и едва заметный, терпкий аромат мужчины.

— Вот ты и дома… — услышала и все-таки открыла глаза. Нет, это не моя спальня. А где я тогда? Корпоратив, текила, мужчина. Хм… Наверное, это сон. — Спи, солнце, — улыбнулся он. Шикарная мужская улыбка. Таких наяву не бывает.

— А вы? — тихо спросила. Не хочу просыпаться. Не хочу, чтобы он уходил. Во сне можно не спешить домой. Во сне можно все.

Темные глаза дьявольски вспыхнули, а губы сложились в улыбку, значение которой от меня ускользало.

— Мне остаться? — спросил, но горячая крупная ладонь уже ползла по моему бедру. Я замерла, ожидая продолжения: загипнотизированная загадочным черным взглядом. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Я позволила ему это.

Порой мне снились эротические сны, и этот был самым реалистичным. Поцелуи, касания, стоны. Все смешалось, стерлось, замедлилось и ускорилось одновременно.

— Ах… — вздрогнула всем телом и сжалась от боли.

— Черт! — выругался незнакомец, но не остановился. Наоборот, ускорился, вколачиваясь в меня с бешеной скоростью. Внутри горело, но было сладко. Кажется, ему тоже хорошо. Мне хотелось доставить удовольствие своему умопомрачительному нереальному мужчине. Больше я ничего не помнила, а вот утром меня ждало тяжелое болезненное похмелье.

Я никогда раньше не напивалась, поэтому ломота в висках, резкие вспышки в голове и реакция на свет были в новинку. Я с трудом открыла глаза и тут же закашлялась от скрипучей боли в горле.

Пить хочу. С трудом повернула голову, и на тумбочке обнаружился полный стакан воды. Ну, надеюсь, это не текила.

Когда стало чуточку легче, я села в кровати и осмотрелась. Нет, это не моя спальня. Это… Это гостиничный номер: слишком стандартно и обезличено, хотя дорого и со вкусом.

Я со страхом, медленно заглянула под одеяло: голая, полностью. Неужели вчерашняя ночь — совсем не сон? Так напилась, что переспала с незнакомцем, имени которого даже не знала… Какой позор…

Шум где-то за дверью заставил вздрогнуть всем телом: меня и так колотило, а сейчас вообще скрутило, как в лихорадке. Он здесь?

Я встала, кутаясь в одеяло, бросила взгляд на смятую постель: пара капель крови украшали белоснежные простыни — свидетельство моей чистоты и моего падения одновременно.

Открыла дверь и вышла в небольшую гостиную. На столе стоял поднос с завтраком и дымился кофе. Мужчины не было, вроде бы…

— Проснулась, солнце, — я вздрогнула и повернулась на голос. Он сидел на кресле и пил кофе. Одетый, деловой, бесстрастный. — Как хоть тебя зовут?

— Майя… — проблеяла чисто овцой. Именно так я себя чувствовала.

— Адель… — сухо представился.

— Адель, — тихо повторила.

— Каримович, — добавил для ясности.

— Каримович, — кивнула я. Да, мы точно из разных возрастных групп: мне двадцать; ему явно за тридцать.

— Майя, — поднялся и пошел на меня, — в свете некоторых открытий, — видимо, намекал на мою девственность. — В качестве компенсации, — достал из кармана пиджака несколько пятитысячных купюр и положил на стол.

Я бросила взгляд на деньги, затем на Аделя Каримовича. Имя необычное, кстати, наше, татарское.

— Извините, — прошмыгнула мимо, в ванную. Закрылась, дважды проверила дверь, прежде чем скинуть одеяло на пол. В зеркале отражалась всклокоченная девушка с незнакомым испуганным взглядом. Я считала себя красивой, но вряд ли могла удивить внешностью такого, как Адель. Да и не планировала, если честно. Я всего этого не планировала.

Наскоро умылась, снова замоталась в одеяло и, нервно кусая губы, открыла дверь.

— Извините, — снова прошла мимо, не глядя на мужчину. Он абсолютно спокойно уплетал завтрак, сервированный на двоих. Моя порция осталась нетронутой, как и деньги.

Я нашла свою одежду, быстро оделась, собираясь сбежать от своего неожиданного любовника. Или партнера? Как это вообще называется?

Хотелось домой и забыть эту ночь. Даже с учетом провалов в памяти слишком стыдно. Еще и дома устроят головомойку: меня не караулили, как племенную татарскую кобылку, но дедушка очень строг в этом плане. У него все исключительно после замужества, ну или пока не съеду из его дома. Первое не нужно мне, второе пока невозможно: сначала выучиться, потом карьера, отдельное жилье, а брак… Когда-нибудь.

— Извините, — в третий раз произнесла и, не оглядываясь, спешно направилась к двери. Меня не останавливали и не удерживали, больше ничего не предлагали и ни о чем не просили. Меня это устраивало. Аделя Каримовича вроде бы тоже.

Промозглое январское утро, невкусный кофе в паре кварталов от гостиницы, полупустое метро. Я не стала вызывать такси, как раз есть время подумать.

Да, наверное, я не так планировала свой первый раз с мужчиной. Практически в отключке с незнакомцем. Хорошо, что он не оказался извращенцем, и на больного всякими половыми болячками тоже не похож. Видимо, просто богатый дядя, которому подвернулась пьяная и от того доступная девочка. Он ведь даже предлагал мне заплатить, честно и много.

А в остальном… Наша семья никогда не была особо влиятельной, да и богатой по меркам диаспоры, поэтому мою девственность не планировали выставлять на аукцион завидных татарских женихов. Никаких династических браков и слияния капиталов. Я во многом свободнее и счастливее, чем девушки из обеспеченных семей, чье счастье часто бывало на удачу и добрую волю их влиятельных мужей.

Я собиралась выйти замуж, когда сама этого захочу, и за того, кого выберу. Дедушка, естественно, всегда говорил, что не примет никого, кроме татарина, но мне нужна любовь, а национальность совсем не важна. Кто это будет — время покажет.

Деда я уважала и любила, но жить с мужем мне, поэтому выбор только за мной и моим сердцем. Дедушка с бабушкой растили меня с десяти лет вместе с моей тетей Зарой. Родители погибли в авиакатастрофе: отец — пилот, мама — стюардесса, а я — маленькая девочка, вмиг осиротевшая, оставшаяся без самых дорогих людей.

Бабушка два года назад умерла и завещала мне заботиться о ее муже: я выросла и старалась выполнить ее завет. Зара — моя няня с детства: сначала помогала маме, потом фактически заменила ее. Своих детей Аллах ей не дал, и она очень любила и оберегала меня. Вот и сейчас все извелась от волнения. Я только написала, что жива и здорова. Дома будем разбираться…

Две следующие недели пролетели без происшествий. Я дорабатывала свою практику, практически не вспоминая корпоратив, и морально готовилась ко второму семестру третьего курса: летняя сессия обещала быть жаркой, а я училась на бюджете, поэтому мне никак нельзя было завалить ее. Если что, вылечу пулей, а на мое место десяток выстроится.

— Майя, идем, — меня позвала Галина Сергеевна, мой куратор на стажерской должности.

Сегодня руководство должно сделать какое-то заявление. Вроде бы крупный контракт выиграли и всем будет счастье. Кроме меня, естественно. Я скоро покину ряды строительной компании Черкесовых.

Нашего гендира я видела однажды и мельком, а вот его заместитель Амир Каримович частенько к нам заглядывал. Он вообще, как мне показалось, любил шерстить отделы на предмет юных и прекрасных. Ко мне подкатывал, но Галина Сергеевна, очень серьезная и строгая, выгнала его взашей. Она признавала авторитеты, но терпеть не могла кобелей.

Сегодня я увидела его… Давида Каримовича Черкесова. Нет, это не мой случайный мужчина, но похожи поразительно! Только Адель лет на пять-семь моложе и гибче. Давид заматеревший, взгляд тяжелый и прожженный, словно бы он видел нас всех насквозь, и содержимое ему не нравилось. Так я думала секунд десять, затем он улыбнулся, обаятельно сверкнул глазами, дал позитивный вайб: он пошутил, все посмеялись — супер-босс, девчонки из административного отдела чуть трусиками его не закидали. Я подобралась ближе к ним: мне нужно узнать, хочется понять, не ошиблась ли я.

— Девочки, — остановилась в толпе красоток, — а у Давида Каримовича случайно нет брата?

Адель Каримович…

Это слишком красноречиво, чтобы быть простым совпадением.

— Амир, — на меня посмотрели, как на недалекую.

Я хотела закатить глаза, но мило улыбнулась:

— И все?

— Есть еще Адель, он средний брат. Но у него другой бизнес, — поделилась со мной Катерина, секретарша босса. — Богат, красив, не женат, — краткая выдержка особо важной информации. — Только там дохлый номер, подруга. Его такая мегера пасет, у-у-у!

Я не очень поняла, что это значит, да и не нужно мне. Просто теперь я хотя бы знала, с кем переспала. Все-таки такие вещи должны оставаться в памяти. Думаю, больше наши пути не пересекутся…

— Майя? Майя! — Зара ломилась в ванную. Я заперлась изнутри и дрожала. Слез не было, только неверие. Как? Как?! В руках горел тест на беременность. Мозг отказывался воспринимать плюсик на индикаторе. Неужели это возможно? Что теперь делать? Я ведь толком не знала мужчину, от которого умудрилась залететь. — Майя, девочка, да что случилось?!

Я подошла к двери и открыла. От Зары у меня не было секретов, и о шальной ночи она знала. Возможно, поможет мне решить эту проблему. Я не могу и не желаю рожать в двадцать лет!

— Что? — любимая няня осматривала меня с беспокойством, а я дала волю разъедавшему душу отчаянию. Это невозможно. Несправедливо. Горько и обидно.

— Вот, — протянула положительный тест. Она только ахнула, приложив руку к губам, прикусывая ладонь.

— Что же делать…

— Аборт, — прошептала мокрыми и солеными губами. — Достань мне таблетки. У тебя же есть знакомые в гинекологии.

— Даже не думай! — встала в позу. — Первого нужно родить!

— Я не хочу! — зло вытерла соленые щеки. — Мне рано!

— Поздно!

— Но…

— Думать нужно было раньше! — оборвала Зара. — И мужчине тоже. Ладно ты, юная и неопытная, но он! — покачала головой.

— Я не хочу быть матерью-одниночкой, понимаешь?

— Вырастим малыша вместе. Аяз Булатович пошумит, но примет. Но мужчину этого нужно найти и сказать…

— Он не женится на мне, — отрицательно кивнула.

— Кто он? Русский?

Я многое ей рассказала, но имя и национальность скрыла. Зачем? Кто знал, что будут такие последствия! Татары своих не бросают, но…

— Нет. Татарин.

— Ха! — Зара коротко рассмеялась. — Если полез на татарочку и ребеночка заделал, то один у него путь. Один!

— Это Адель Черкесов, Зара. Их семья близка к главе диаспоры. Лучше будет, если они не узнают. У нас нет на них влияния.

— Это мы еще посмотрим, — решительно произнесла. — Твой дед — один из старейшин. Он защитит твою честь!

Я не хотела, Аллах видел, что не хотела, но от меня больше ничего не зависело…