Конец октября, воскресенье. Я приезжаю на дачу, чтобы забрать вёдра по просьбе моей старшей сестры. Складываю три штуки матрёшкой и окидываю взглядом уже увядающие растения. И тут замечаю свет в окне нашего летнего домика. Неужели, мы со Славкой забыли его выключить, когда консервировали дачу в конце сезона?

Поднимаюсь на крыльцо. На деревянных перилах лежит пачка Славкиных сигарет. Не забытая. Потому что внутри зажигалка.

Мой муж точно здесь, без сомнений. Только этого не может быть. Ещё в пятницу Слава уехал в командировку. Материл новое начальство за то, что отправляют его на все выходные. Но деваться было некуда, он собрал сумку с вещами, я дала ему термос кофе и жареное мясо с картошкой в контейнере, и в пятницу утром он уехал на своей машине.

Если подумать, Слава вёл себя непривычно до отъезда. Всю неделю до командировки он не отходил от меня по вечерам. Будто мы расстаёмся ни на одни выходные, а на целую вечность. Каждую ночь муж хотел меня. После четырёх лет брака я и отвыкла, что это может быть чаще двух раз в неделю.

Но что Слава забыл на нашей даче?

Я перехватываю вёдра в другую руку и тяну дверь на себя. На кухне тепло, вовсю работает обогреватель. На столе у окна стоят два наполненных бокала. И две тарелки из моего старого сервиза, который ещё в том году уехал на дачу. На них сырная и мясная нарезка.

От нехорошего предчувствия удары сердца начинает вибрировать в горле. Я сглатываю образовавшийся ком и перехватываю вёдра поудобнее. Холодные пальцы стискивают пластиковую ручку, будто это последняя вещь, которая держит меня на плаву в надвигающемся безумии.

Подхожу к двери единственной комнаты и слышу из-за неё голоса и шорохи. Мне не хочется заходить туда. Не хочется переступать этот порог и рассекать свою жизнь на “до” и “после”. Неужели, Славка развлекается там с другой женщиной?

Но и стоять тут под дверью и подслушивать я не могу. Это выше моего достоинства. Если муж решил всё за нас двоих, у меня не остаётся выбора.

Я вхожу в комнату. Тут ещё жарче, чем на кухне. Здесь душно и воняет предательством.

Сначала я не могу поверить своим глазам — словно это не со мной происходит, словно я наблюдаю сцену из фильма, где главная героиня вот-вот проснётся от кошмара. Но нет. Это не сон.

Я вижу полностью голого Славу. Он прижимает к стене такую же раздетую девицу с дурацкими жёлтыми волосами. Они не белые, не русые, а именно жёлтые. Я помню её. Я знаю, кто она!

Внутри меня всё разрывается. Боль проходит острой спицей по позвоночнику. Я не могу пошевелиться. Моё тело отказывается реагировать. Я не могу нормально дышать, каждый вдох превращается в усилие.

Со столика у окна падает и разбивается моя ваза, потому что муж только что случайно смахнул её рукой. Слава с любовницей, обхватившей его бёдра ногами, перемещается в другой угол, всё ещё не замечая меня. Они падают на огромную стопку с коробками из-под моих пазлов, которая была накрыта тканью. Между любовниками такая страсть, что они сметают всё на своём пути.

— Пустяки, — говорит Слава, оторвавшись от губ любовницы. Он отшвыривает рассыпавшиеся элементы мозаики ногой. Большие, дорогие наборы: со львами, с пейзажами, с портретами... мнутся и разлетаются на мелкие детальки, которые уже не найти и не собрать в единую картину. Как и наш со Славой брак.

Пустяки, значит?!

Оцепенение спадает. На смену ему приходит злость. Горячая, кипящая злость поднимается откуда-то из глубины. В моей душе там, где был цветущий оазис, образуется обжигающая, высушивающая пустыня. И я хочу, чтобы Слава задохнулся в её зыбучих песках.

Моя ваза, мои пазлы, моё подорванное доверие и разорванное на куски сердце для него пустяки?!

На меня накатывает такая ненависть. Но больше всего меня раздражает, что Слава так занят любовницей, что не видит меня. Сволочь! Предатель!

Они лежат на коробках. Слава сверху, а она под ним.

Я не знаю, что сказать в такой ситуации. Поэтому я просто подхожу к ним и бью Славу ведром по спине.

Он дёргается. Его любовница, увидев меня, взвизгивает. И тоже получает ведром по ноге. Слава поворачивается, и на его лице отражается недоумение, а затем страх. Будто он смерть с косой увидел. Даже его прибор моментально падает.

— Оля?! Что ты тут делаешь?!

Девица поднимается на ноги и отходит в сторону. Муж не может удержаться на груде коробок и падает.

— Собственной персоной! Не ждал?

— Добрый день, Ольга Михайловна. — Жанна вздёргивает подбородок и натягивает на грудь ткань, которая накрывала коробки.

Я не отвечаю ей. Вместо этого снова бью пластиковым ведром Славу. На этот раз по голове. И выхожу из комнаты, потому что уже задыхаюсь от этого влажного запаха измены.