МАРТА

— Ну что, осталось только перерезать праздничную ленточку, и считай, мечта сбылась!

Муж довольно потирает руки. Его лицо выражает абсолютное счастье, но в глазах читается лёгкое беспокойство.

— Можно сказать и так, — поправляю заботливо его бабочку и разглаживаю лацканы пиджака. Любуюсь им. Мне всегда нравилось, как он выглядит в строгом костюме. — Поехали, нельзя опаздывать, — бросаю взгляд на кухонные часы.

— Марта, слушай... На сердце так тревожно.

Вдруг признаётся он, берёт мою руку, прижимает её к своей груди.

И правда — его сердце бьётся быстро, почти бешено. Он действительно очень волнуется.

— Тебе не о чем переживать, — настаиваю я, пытаясь его успокоить. — Всё организовано идеально: и пресс-зона, и входная группа оформлены безупречно. Оборудование проверено — всё работает. Персонал подобран из лучших специалистов города. Мы полностью готовы к открытию. Поехали, Артур. Гости уже собрались. В такой день нельзя заставлять их ждать, — мягко настаиваю я, похлопывая его по плечу и нежно целуя в губы.

— Спасибо, милая, за поддержку. Что бы я без тебя делал. Мы стольким рискнули... — говорит он так, будто я не знаю о всех вложениях и рисках, будто слышу об этом впервые. — Наверное, поэтому такой мандраж.

Киваю. Улыбаюсь. Делаю вид, что спокойна и беззаботна. Но не признаюсь, что сама нахожусь в таком же состоянии, что и он сам в данный момент. Пожалуй, мне даже положено волноваться больше, потому что наши ситуации совершенно разные.

Ему предстоит провести рядом с журналистами всего пять минут: поулыбаться, произнести речь, рассказать о наших планах и перспективах, перерезать ленточку — и всё. А затем... затем вся ответственность ляжет на мои плечи, ведь я — главный врач этой частной клиники.

— Ладно, хватит переживать, — целует меня в кончик носа. — Забудь! Просто вышел на финишную прямую и разнервничался. Клиника заработает в обычном режиме — и я смогу выдохнуть.

Он-то действительно выдохнет. А я... Вряд ли. Для меня, в отличие от него, всё только начинается.

...Пока мы едем в клинику, в памяти всплывает, как всё начиналось.

Когда Воронов — равноправный партнёр моего мужа впервые предложил ему построить эту клинику, и супруг пришёл домой с этой идеей, я сразу заметила, как его глаза горели азартом и увлечённостью. Он словно ребёнок с диким восторгом рассказывал мне о том, как всё это будет, если я соглашусь его поддержать.

Идея создать что-то значимое, своё, полностью захватила его и не отпускала. Я хорошо помню тот вечер на кухне, когда он впервые рассказал мне о проекте. Его голос дрожал от волнения и вдохновения, а глаза светились таким энтузиазмом и верой в успех, что я не могла не поддержать его.

Артур всегда был таким. Врачебная практика, по сути, никогда его не интересовала. Он поступил в медицинский только потому, что этого хотели его родители. А сам всегда мечтал о чём-то большем, о своём деле - где не нужно никому подчиняться и, главное, чтобы не приходилось лечить людей.

Вот управлять такой махиной, где врачи лечат — это да! А самому … самому неинтересно.

Когда первая эйфория прошла, мы оба осознали, насколько это будет сложно и финасово затратно. Для воплощения его мечты нам предстояло отдать всё, что у нас было. Организация такого масштаба требовала колоссальных вложений - только стоимость медицинского оборудования уже была астрономической для нас. Мне, как врачу со стажем, это было особенно очевидно. Да и он всё это знал, работая в этой сфере не понаслышке.

— Нам ещё повезло, что Воронов вкладывает половину! Будь это только мои... то есть наши деньги, — он тут же поправился, — такое вряд ли было бы возможно. Нет, Марта, такую возможность нужно хватать обеими руками за хвост и держать крепко-крепко! — настаивал и убеждал меня.

— Артур, нам придётся продать почти всё. Но эту квартиру я не отдам, как бы ты меня ни убеждал. Мы так мечтали о ней, так много работали... — я тщательно подбирала слова, и в итоге муж согласился оставить её.

— Конечно, хорошо, эту не тронем. Но, милая, вряд ли тебе стоит волноваться, потому что со временем всё окупится.

— Я понимаю, но либо не трогаем квартиру, либо никак, — я настаивала.

Артур принял мои условия, и мы, продав всё возможное — вторую машину, дачу, квартиру, купленную для дочери, — рискнули. Даже все накопления со счетов,

копившиеся годами, вложили в это дело. Оставили только квартиру, где живём, и одну машину на двоих.

Признаюсь, мне было очень страшно. Невероятно страшно. Но я старалась не показывать этот страх мужу. Хватало его дерготни и периодических сомнений, которые стали появляться, когда начались проблемы и глобальные вопросы.

Первые месяцы, когда муж оформлял участок под стройку, заказывал проект клиники и начиналось строительство, стали настоящим адом. Мы жили в режиме постоянного стресса. Часто ссорились, спорили, но нам хватало ума не переходить границы и не переносить эти конфликты в семью и личные отношения.

Артур пропадал на стройке, контролируя каждый этап, а я пыталась удержать всё остальное: дом, бюджет, который теперь приходилось жёстко экономить, эмоциональное состояние семьи. При этом продолжала работать в больнице и подбирала персонал для будущей клиники.

Только когда я увидела готовое здание, завершённый ремонт и собранную команду, наконец поверила — мы справились. Все трудности этих двух лет прошли не зря.

— Ты всё проверила? Фейерверк, фуршет, закуски...

Он снова пристаёт с вопросами в машине, перечисляя то, что мы уже не раз обсуждали.

— Вообще-то, я не этим должна заниматься. Если помнишь, я врач, а не менеджер, — пытаюсь пошутить, но вижу — шутка ему не по душе.

Меня беспокоит сегодня его состояние. Он выглядит слишком нервным, раздражённым, возбуждённым. Давно не видела его таким.

— Расслабься, милый. Всё будет хорошо, — оправдываю его поведение открытием клиники.

— Приехали! —машина поворачивает к зданию, украшенному праздничными шарами.

Перед выходом бросаю взгляд в зеркало: поправляю причёску, проверяю макияж, сомневаясь, не слишком ли он яркий, разглаживаю несуществующие складки на своём платье и надеваю каблуки. В них неудобно, да и отвыкла за последнее время, но сегодня — без вариантов. Как и обещала мужу, выгляжу на миллион долларов.

Пока Артур паркуется, подхожу к клинике и замечаю Александра Николаевича Воронова — партнёра моего мужа, вложившего вторую половину средств в проект.

Воронов стоит у входа, окружённый врачами и журналистами.

Да, он одет с иголочки, и "наша иголочка", по моим скромным меркам, на его фоне выглядит дешёвенькой. Его костюм явно от кутюрье, сидит безупречно. Уверена, стоит он больше моей месячной зарплаты в больнице.

Гладко выбритое лицо сияет уверенностью, во взгляде — самодовольство.

Мне совсем не хочется с ним общаться, потому что мы давно определили — это скорее обязанность мужа, но он, заметив меня, слегка кивает, предлагая присоединиться к его компании.

Не хочу! Я и так устала от его дочери, когда та проходила у меня ординатуру, теперь ещё и его общество терпеть? Нет уж. С этой семьёй лучше свести общение к минимуму. По крайней мере у меня были именно такие планы после стройки.

Оглядываюсь по сторонам в поисках предлога сбежать. Например, можно сослаться на необходимость обсудить с мужем срочные вопросы, но Артура нигде не видно. Будто растворился по мановению волшебной палочки.

Подхожу к Александру Николаевичу и замечаю, как в его глазах появляется улыбка, когда взгляд скользит по мне. Буквально кожей чувствую, как он оценивает мою внешность.

— Здравствуйте, Марта Викторовна, — Воронов полностью поворачивается ко мне, отвлекаясь от журналисток. Его улыбка с безупречно белыми зубами сияет так ярко, словно он только что сошёл с обложки глянцевого журнала.

— Здравствуйте, — киваю, изображая вежливую улыбку.

Гляжу на него и, как всегда, ощущаю внутреннее отторжение. Ничего не могу с собой поделать. В нём всё... чрезмерно. Как, впрочем, и у всех членов его семьи. Жена — вся перетянутая пластикой, дочь — такая же искусственная. Мы с мужем в шутку называем их семьёй «манекенов» — тела и лица вроде человеческие, но какие-то ненастоящие. Для меня он слишком... идеален внешне. А вот что касается души... Здесь большой вопрос.

— Как вы? Волнуетесь? —учтиво интересуется он.

— Не без этого, — признаюсь, кивая. Бессмысленно отрицать очевидное. — А где ваша семья? Вы один приехали? — оглядываюсь по сторонам. — Такое событие…

— Жена вон там, — кивает в сторону напыщенной дамы, ведущей светскую беседу с нашими врачами, высокомерно задрав нос. — А Лара... — озирается по сторонам, — Лара где-то здесь должна быть. Может, в здание зашла, — отмахивается без интереса. — Посмотрите, — широким жестом обводит территорию, — у нас, кажется, всё получилось более чем удачно!

Да, у него действительно всё вышло удачно. Особенно учитывая, что он вложил сюда только деньги — в отличие от нас. Мы же отдали проекту всё в буквальном смысле: муж — время и силы, мы оба — все наши сбережения. А я — ещё больше: время, силы, нервы и, в конечном счёте, душу. Я лишь молча улыбаюсь в ответ на его заявление.

— Ну что, начинаем? Только вас ждём!

— Да, давайте, — стараюсь говорить уверенно, но чувствую, как дрожит голос. — А то я уже устала волноваться, — из меня вырывается нервный смешок.

Зря, конечно, признаюсь ему в своих переживаниях. Наверное, подсознательно хочу зарядиться его уверенностью и позитивом, а не дрожать, как осиновый лист.

— Зря волнуетесь! — его улыбка становится ещё шире. — Я уверен, у вас всё получится! Кстати, речь подготовили?

— Какую речь? — растерянно спрашиваю, чувствуя, как учащается сердцебиение.

— Ну как же! Для журналистов, интервью, коллег. Для всей этой публики, что собралась сегодня, — кивает в сторону толпы врачей, журналистов, будущих пациентов и просто зевак.

— Но я думала, что говорить будете вы и Артур, — произношу я, чувствуя, как внутри всё сжимается от растерянности.

— Э-э-э, нет! Я в медицине профан.

Воронов назидательно машет пальцем перед моим лицом, слегка прищуриваясь.

— Это ваша зона ответственности, а я просто вложил деньги для получения прибыли. По крайней мере, именно такие договорённости были у меня с вашим мужем. С меня — капитал, с него — стройка, а всё остальное, включая умные речи, — на вас. Ну же, Марта Викторовна, соберитесь! Уверен, у вас всё получится!

Он делает вид, что подбадривает меня, но я прекрасно понимаю: это намёк на то, что выбора у меня нет. Придётся говорить самой, если Артур не появится в ближайшее время. И его, естественно, не интересует готова я к этому или нет.

Улыбка Воронова широкая, почти дружелюбная, даже слащавая. Но от такой сладости подташнивает и слишком приторно.

— Кстати, где ваш супруг? — Воронов озирается. — Он же тоже бывший медик, знает всю эту профессиональную терминологию. Я рассчитывал, что он... скажет что-то мощное, запоминающееся. Типа «будем бороться за каждого пациента», «не допустим смертей на операционном столе».

Наш партнёр сжимает кулак в выразительном жесте, изображая речь и импровизирует находу.

Что за бред...

— Нет, так говорить точно не стоит, — быстро мотаю головой. — Это лишнее. Ладно, справлюсь сама, если не найду его. Я разберусь, не волнуйтесь, Александр Николаевич.

Снова оглядываюсь в поисках Артура, используя момент хочу сбежать, чтобы прекратить этот разговор.

— Вот и славно. Пусть кто-то найдёт его, а мы начинаем. Время — деньги!

В его голосе проскальзывает раздражение. Мы действительно затянули и создали проблему на пустом месте. Глядя на часы, постукивает пальцем по ним.

— Кстати, забыл завести. Остановились... Надеюсь, не дурной знак...

— Какой, например? —спрашивает подошедшая журналистка.

— Например, что это провальный проект — вся клиника... — произносит он с серьёзным видом, но затем замолкает и вдруг следом заходится громким смехом. Видимо, моё потрясённое выражение лица теперь его забавляет.

— Да расслабьтесь, Марта Викторовна! Это же шутка!

Но его шутка не вызывает у меня ни малейшей улыбки. Напротив, у меня подкашиваются ноги, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Ведь ему-то всё равно — у него денег, как фантиков у ребёнка, а для нас это единственное и самое важное вложение.

И если, как он пошутил, проект окажется провальным — значит, и наша жизнь пойдёт под откос.

Журналистка отвлекает Воронова вопросами, а я спешно отправляюсь на поиски мужа. Ноги сами несут меня мимо гостей, я лишь машинально киваю им, не останавливаясь для бесед. Замечаю, что некоторые уже начинают проявлять нетерпение и тоже поглядывают на часы.

В голове только одна мысль: где ты, Артур?!

— Соня, — обращаюсь к девушке, помогавшей с организацией, — ты не видела моего мужа?

— Артура Ильича? Видела, он заходил в здание. Ищите его там. Марта Викторовна, время...

— Да-да, я знаю,— киваю, — уже бегу. Сейчас найдём его.

Спешно захожу в клинику. В нос сразу бьёт резкий запах свежей краски, а пол блестит так, будто его отдраили до зеркального блеска.

На душе в этот момент становится тепло. Видеть воочию плоды своего тяжёлого, кропотливого труда — это ни с чем не сравнимое чувство.

Всё готово: уютные палаты, специализированные зоны для реабилитации и физиотерапии. Закуплены базовые расходные материалы, кабинеты оснащены необходимой техникой. Остались лишь мелочи.

Картина, которая сейчас открыта передо мной настолько совершенна, что дух захватывает от радости.

В клинике сейчас царит безлюдье. В этой тишине особенно отчётливо слышны чужие голоса, пусть и негромкие, но очень чёткие. Они раздаются эхом по зданию, и ноги сами ведут меня к этому шуму.

— Ты наступишь мне на платье, — слышится смех девушки из кабинета дочери Воронова. — Подними повыше! Если порвёшь, я же буду выглядеть как уродка!

Затем слышится шлёпок, второй, снова звонкий смех. Кажется, это как раз Лариса, дочь Воронова действительно в своём кабинете, но не одна.

— Вот так... Мне хочется, чтобы ты меня... ох, — стон становится всё громче.

«Неужели она решила заняться сексом прямо в своём кабинете в день открытия клиники? Ищет острых ощущений?»—мысленно усмехаюсь.

И пройти бы мимо этих откровенных возгласов, ведь мне нет никакого дела до любовных утех этой избалованной особы, но, когда её ухажёр отвечает ей, я застываю на месте.

— Не люблю секс наспех. Послушали бы речь твоего папашки, моей жены, выпили по бокалу с ними, и уехали. А дальше накувыркались бы вдоволь! Неужели нельзя потерпеть, Лара? —негромко говорит мужчина. И это не просто мужчина — это мой муж.

— Слушай, а мне как раз наспех и захотелось. Шампанское в голову ударило, — хихикает дочь Воронова.

Я будто врастаю каблуками в пол. Не двигаюсь. Не потому, что хочу подслушивать, как мой муж занимается сексом с этой девицей — дочерью нашего партнёра, а потому что просто потеряла ориентацию в пространстве, не понимая, куда теперь идти.

Закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов и резко распахиваю приоткрытую дверь. Для меня нет даже момента на сомнение, что я должна сделать именно так и никак иначе.

Ну не пройти ли уж мне мимо, притворившись, что я не стала свидетельницей его измены?!

Картина предсказуема и банальна. Лариса лежит на кушетке, а рядом мой муж.

— О, главврач пожаловала, — насмешливо замечает дочь нашего партнёра, глядя на меня поверх плеча Артура.

Он резко поворачивает голову и замирает.

— Марта... — торопливо натягивает брюки, заправляет рубашку, почему-то смотрит на свои дорогие часы. Кстати, подаренные мной. — Который час? Речь уже начали? Ты же должна выступать вместе с Александром Николаевичем, — в голосе злость, но в глазах — паника. Две совершенно несовместимые эмоции. Он пытается взять себя в руки, но безуспешно.

А я пытаюсь осознать увиденное и вписать это в свою реальность. Пока не получается.

— Думала, это твоя и его обязанность, как партнёров, — говорю чужим голосом.

— А, да? Ну ладно… Бегу тогда, — даже не смотрит в сторону любовницы. — Мы что-то упустили этот момент, и не обсудили, кто что будет говорить. Закрутились… Честно, я был уверен, что ты скажешь, — нервно почесывает затылок.

— Ага, а ты в это время будешь кувыркаться с этой, как я понимаю, — выдыхаю нервный смешок.

— Прости... — бросает он сухо в ответ. Поправляет манжеты, приглаживает волосы и, забыв про валяющийся пиджак на полу, спешит мимо меня. — Пошли выступать, — бросает через плечо, избегая моего взгляда.

— Разбирайся сам, — качаю головой, не в силах находиться рядом с ним.

Артур кивает и быстро исчезает. Поворачиваюсь к кушетке — но девушка уже испарилась. Даже не заметила, когда она сбежала.

Детское поведение… причём у обоих. Можно подумать, сбежав сейчас, они оба сбегут от того, что их ждёт впереди…