ЕЛЕНА

— С завтрашнего дня отпуск… Два месяца непрерывного удовольствия! Хочу уехать на дачу, — делюсь планами с подругой.

— Прямо на все шестьдесят дней? — не скрывает своего удивления.

— Да. Устала от этой вечной возни и торопливости. Хватит суетиться, пора немножко и выдохнуть. Покоя хочу! И тишины! К земле тянет!

— Ленка, не рановато тебя к земле потянуло? — тихо смеётся над моими словами Кира. — Ты меня пугаешь! Понимаю, когда хочется на пару недель выпасть из реальности, но чтобы на пару месяцев... Никогда за тобой такого не замечала.

— Всё течёт, всё меняется. Я устала от людей. Стала социопатом. Выгорела! Называй как угодно! Любое слово подойдёт и будет правильным.

— А я тебе говорила — не бери два класса, но ты разве слушаешь?

— Деньги нужды были для того, чтобы закончить реконструкцию дачи.

— Понимаю. Ну, зато отгрохали хоромы! Это уже не дача, это уже дворец!

— Да. Вот и пришло время отдыхать.

Прощаюсь с подругой и начинаю собирать дорожную сумку.

Включив музыку погромче, двигаюсь по квартире, плавно пританцовывая в такт мелодии.

Настроение отличное, планы вдохновляют, а будущая поездка обещает быть великолепной.

Я ждала этого отпуска как манны небесной. Работая в элитной гимназии, я очень устала.

Устала от вечно требующего непонятно чего руководства, от родителей, которые странным образом уверены, что могут звонить мне и днём, и ночью, не считаясь с выходными или больничными.

От количества материала, который мне снова и снова приходится проверять и править.

От всего устала, кроме детей. Но их я выпустила из гимназии, так что, пора и выдохнуть.

Только я, Боря, наша уютная дача среди сосен и берёз. Я только сейчас по-настоящему поняла, как я соскучилась по своему маленькому раю!

Муж уехал раньше на пару недель, потому что у него неожиданным образом сместился график отпуска.

В подробности я не вдавалась, мне некогда было сетовать по этому поводу.

Мы просто распределили обязанности дома и на даче, определив приоритеты для каждого из нас.

На следующее утро выезжаю в посёлок, находясь в ощущении абсолютного счастья.

Подъезжая к нему, специально открываю окна моей машины на полную, чтобы насладиться пением птиц, и запахом свежий хвои.

Сигналю перед воротами нашего дома. Проходит несколько минут, но мне никто не открывает.

Пытаясь найти ключи от них, понимаю, что оставила связку дома.

Звоню на сотовый телефон мужу. Трубку не берёт, на звонок не отвечает.

Я сижу в полной растерянности, не зная, как дальше поступить.

Неужели возвращаться в город? Но где тогда Борис? Он же должен быть здесь.

Наконец – то замечаю, как начинают двигаться ворота. Буквально пару секунд и появляется мой муж.

— Борис, ты почему так долго? — спрашиваю его в растерянности. — Неужели не слышишь, что я сигналю?

— Прости, милая, в гараже ковырялся, не слышал, как ты звонишь.

Ворота открываются настежь, и я выезжаю во двор.

Увидев, что он одет в белоснежную рубашку, теряюсь.

— Погоди, — застываю на месте, выйдя из машины. — Ты что, в этой рубашке ковырялся в гараже?

— Да… Я… Не то, что ковырялся, так, просто масло заливал. А так я был на видеоконференции.

— Так у тебя же отпуск!

— Ну и что, — равнодушно пожимает плечами. — Разве это повод отказать в консультации нашим новым коллегам?

— А что за коллеги?

Спрашивая, замечаю, как он начинает хмуриться, и сразу же замолкаю.

Вероятно, он говорил про изменения в своей работе, но я не услышала.

— Я говорил тебе, что мы вышли на международную площадку объединившись с одной компанией, но видимо тебе не до таких мелочей, как моя работа, — чувствую в голосе нескрываемую обиду.

— Прости, Борь. Я совсем закрутилась. Так что за компания?

Стараюсь говорить непринуждённо, пока он достаёт мои сумки из багажника, но выходит, словно я извиняюсь перед ним.

— Лена, я не буду рассказывать дважды, — недовольно отмахивается и идёт в дом.

Не буду спорить, но потом обязательно ещё раз спрошу о его успехах на работе. Действительно, что я за жена такая, если не помню, что у мужа происходит за пределами нашего дома.

Прохожу мимо ухоженных грядок, скошенного недавно газона, и снова благодарна мужу за его согласие присмотреть за ними в моё отсутствие.

Он никогда не любил это место в отличие от меня, и никогда не занимался прополкой, но в этот раз нехотя согласился. Чудеса, да и только!

Мы даже смогли договориться, что Борис будет отправлять мне фотографии цветов – многолетников, рассказывать про урожай клубники, и других достижениях моего маленького огорода.

Но он не остановился на этом. Боря отправлял мне и видео, где я могла слушать, как поют птицы, квакают лягушки, долбит дятел по дереву.

— Боря, я в восторге! — готова аплодировать мужу.

Он замирает, словно не понимает меня, что именно меня так восхитило. Оглядывается по сторонам и начинает заметно нервничать.

— От чего ты в восторге? — настороженно спрашивает меня.

— Ну как от чего?! Ты поддерживаешь такой порядок на грядках! Я последний раз когда здесь была прополоть не успела, а ты всё сделал. Ты же эти грядки ненавидел!

— А, это, — выдыхает громко. — Ну, мы перестроили дом, закончили всю эту возню, теперь здесь шикарно. И я, глядя на эту красоту … вдохновился на такие подвиги. Захотелось неожиданно, чтобы был не только красивый фасад дома, но и чтобы была красота везде.

— Да, мы постарались на славу! — счастливо выдыхаю, вспоминая стройку и оглядываясь по сторонам.

Борис заносит в дом мои вещи, ставит у порога и проходит внутрь.

Следую за ним, застываю на входе и не двигаюсь. Пробегаю глазами по пространству и понимаю: что – то не так.

Дом, мне кажется, словно… не живой.

Как это объяснить, не знаю. Как будто в нём до моего приезда не было хозяина, и Борис здесь не жил всё это время, пока был в отпуске.

— Покормишь меня? Пока добиралась, проголодалась.

Он кивает, подходит к холодильнику, и когда открывает его, я замечаю, что тот пустой.

Что за ерунда? А чем он сам питался всё это время?

— Илья на днях с компанией нагрянул и они очистили холодильник, как саранча, — будто читает мой недоумённый взгляд, брошенный на пустые полки, и отвечает на вопрос, который я даже не успела задать.

— Я не знала. Он мне не говорил… — пытаюсь тут же вспомнить, рассказывал ли мне сын, что приезжал на дачу.

Он редко ездит сюда. Только если с друзьями попариться в бане и пожарить шашлыки. А так его не дозовёшься.

— А может быть, ты просто тоже не слушала его, когда он тебе рассказывал? — снова со странным упрёком говорит мне муж и идёт в сторону выхода из дома.

— Куда ты?

— Салата нарву, огурцов, помидор и быстро сделаю тебе салат. Иди пока, вещи разбирай свои.

— Спасибо.

Поднимаюсь в нашу спальню. Захожу и снова стою в растерянности. Идеальный порядок. Чистота.

Кажется, что здесь ничего не изменилось с того момента, как я приезжала в начале июня.

Аккуратно заправлено пледом спальное место, подушки не примяты, и даже на телевизоре замечаю тонкий слой пыли.

— Лена, я за продуктами схожу, — слышу, как Борис кричит с первого этажа.

— Погоди, — спешу спуститься к нему. — А когда приезжал наш сын с друзьями?

— Три дня назад…

— И они всё съели?

— Ну я же сказал…

— А чем ты тогда питался всё это время? Эти три дня?

— Лена, что за допрос? — психует муж.

— Это простой вопрос, Боря.

— Таким тоном, каким ты спрашиваешь, я себя чувствую словно школьник у доски, который должен рассказать выученное домашнее задание! Сбавь обороты со своим допросом!

— Ты обалдел, что ли? Почему столько возмущения? Я просто спросила, что ты кушал… — мой голос в растерянности звучит тише, чем обычно, словно я невольно оправдываюсь перед ним в этот момент.

Муж резко оборачивается, и его глаза вспыхивают раздражением. Настроение меняется буквально за секунды.

Из уравновешенного и спокойного Борис превращается в злого и недовольного человека.

— Да мне твоего взгляда с вопросами хватило! — бросает он, сквозь зубы. — Говорить даже ничего не надо было!

Я молчу, моргаю, и ничего уже не отвечаю, сбитая с толку.

Его реакция кажется несоразмерной моему вопросу.

Замечаю, как теперь Борис избегает моего взгляда. Он совершенно точно психует, но старается это скрыть.

— Всё, Лена, отстань от меня.

— Но…

— Вот ведь! Всё настроение своим допросом испортила! Училка она и в Африке училка!

Фраза с его губ вылетает, как плевок, и прежде, чем я успеваю что—то ответить, он разворачивается и уходит, хлопнув дверью.

А я остаюсь стоять посреди комнаты, сжав в руках свою сумку, с глупым, растерянным выражением лица.

Его агрессия обрушилась на меня внезапно, без причины, и теперь в голове пульсирует только один вопрос: что только что произошло?!

Глава 2 Фраза, брошенная им о моей профессии в этот момент из его уст, звучит как оскорбление.

И вроде на самом деле слов-то оскорбительных не сказал, но обидеть обидел.

— Я за молочкой схожу, — выхожу из дома, желая остыть. — Прогуляюсь...

— Нет, погоди, я... — но я уже не слушаю его и быстро выхожу из дома.

Он что-то пытается ещё мне сказать вслед, но я его уже не слушаю.

Настроение уже испорчено, вдохновение от приезда и начавшегося отпуска утрачено. Становится обидно. 

Если Борис будет постоянно в таком настроении рядом со мной в отпуске, пусть лучше едет в город и не появляется здесь.

Мой муж и так не очень – то и хотел здесь сидеть, значит, пусть сидит дома в четырёх стенах душного города.  

Набираю сыну, чтобы спросить приедет ли он ещё в ближайшее время. Но на самом деле, конечно, в свете странного настроения Бориса хочу понять, был ли Илья здесь недавно.

— Алло, сынок? — мой голос звучит легко, будто просто решила поболтать с ним.

— Привет, мам. 

— Как дела? — даже не знаю, как подойти к вопросу о его приезде.

Позвонить-то я позвонила, а главного не продумала.

— Нормально. А твои? 

— Ну, как приехала на дачу — вообще замечательно! — смеюсь бодро. — Наконец-то отпуск, солнце, воздух… Наслаждаюсь красотой в нашем саду! 

— Поздравляю с отпуском. 

— Спасибо. Когда вы с Мариной снова приедете?

— Не знаю. Дел куча.

— А что так? Отец сказал, что вам здесь очень понравилось в прошлый раз. 

— Ты о чём? 

Голос сына становится озадаченным.

— Ну как… Вы же недавно были с Мариной… Папа сказал. 

— Мы? С Мариной? — теперь уже полная растерянность. 

— Ну да… А разве нет?

Тишина. 

Его ответа «нет» будет достаточно, чтобы обвинить моего мужа во лжи. 

— А, нет, ты не так поняла отца! — неожиданно смеётся в трубку. — Не с Маринкой мы были! Мы с парнями! Миха, Лёха, Ринат.

После его слов у меня словно гора с плеч падает.

Нет, всё-таки поторопилась я обвинить мужа во вранье. Сын был здесь, но не со своей женой, а с друзьями.

— Не знаю, мам. Спрошу у Марины. Может на днях заедем поужинать к вам. А ты сколько собираешься сидеть там?

— Два месяца! — чуть ли не с гордостью заявляю.

— А отец сказал, что неделя и вы в город вернётесь.

— Нет. Он пусть делает что хочет, а я останусь на даче.

Прощаюсь с сыном, продолжаю свой путь к дому Марии Филипповны, но замедляю шаг. 

Лёгкий ветерок ласкает мою кожу, птицы ласкают слух, и хорошее настроение снова возвращается ко мне.

И с чего вдруг я решила, что мой муж меня обманывает? Из-за порядка в доме и пустого холодильника?

Придумала всякую ерунду в своей голове, что он не жил на даче! Тихо смеюсь от собственных мыслей, подходя к калитке дома, где продаётся лучший творог и молоко в нашем посёлке.

— Тук, тук! — говорю громче, чтобы меня услышали. — Есть кто-нибудь в доме?

Замечаю, как из сарая выходит наша главная поставщица молока и творога — Мария Филипповна.

— Можно войти? — на автомате, словно я сама нахожусь в классе, выдаю не задумываясь, вопрос.

— А, Леночка! Милая! Заходи! — машет мне рукой в ответ старушка, приглашая к себе.

 Неужели Борис прав... Ловлю себя на мысли, я на самом деле иногда веду себя как учитель даже дома. Пора начинать контролировать себя. 

— Спасибо, — переступаю порог.

Женщина преклонных лет идёт ко мне навстречу. Она вытирает руки об халат и притягивает меня к себе с желанием обнять.

Без раздумья обнимаю её в ответ, и на душе разливается тепло. Ловлю себя на мысли, что это старушка более рада видеть меня, чем собственный муж, но гоню такую нелепицу из своей головы.

— Как дела? Ты в отпуск? Или просто на выходные? А Борис? Вы вместе? А Илюшка с вами?

Она заваливает меня вопросами, словно родная мать, и её действительно интересует наша жизнь.

Она знает меня с моих пелёнок, и, видимо, действительно внимание её не наигранное.

— Мы вдвоём. Илья недавно приезжал. Отдыхал с друзьями, — она кивает, словно видела его сама. — Я в отпуск. На два месяца. Хочу отдохнуть от города. 

— Вот и правильно, — соглашается со мной. — Тебе это только на пользу пойдёт.

— Тётя Маша, мне бы молочка, яиц, творог купить у вас. Можно?

— А что же нельзя! Конечно, можно!

Она кивает, устало идёт в дом, проводит там несколько минут и возвращается ко мне.

— Как у вас дела? Побудь со мной немного, — тянет к лавочке у дома. — Расскажи, что нового в городе. Я хоть отвлекусь от дел. А то у меня ничего интересного.  

Отказать ей не могу, поэтому мы говорим об Илье, его учёбе в университете, жене Марине, планах на будущее.

Обсуждаем погоду, природу, как несутся её курицы, как я хочу провести эти два месяца на нашей даче. Она рассказывает мне про какую-то стройку, которая намечается в паре километров от нашего посёлка, а я киваю и слушаю её.

Разговор затягивается, и я всё сильнее уже хочу распрощаться к ней, чтобы побыстрее вернуться домой.

Поскольку я выехала из дома не позавтракав, желудок каждую минуту напоминает мне о его пустоте своим урчанием. Но Мария Филипповна его, конечно, не слышит.

— Ладно, тётя Маша, я пойду. Засиделась я с вами. А дома Борис меня уже потерял. И не завтракала я. Живот каждую секунду напоминает об этом! 

— Ну, давай, беги. Мужу привет! Хороший он у тебя. Щедрый. 

Я не понимаю, к чему она заговорила про щедрость моего Бориса, но не хочу уточнять.

Если задам лишний вопрос, она тут же подхватит повод для нового разговора, и я не выберусь отсюда ещё как минимум полчаса.

— Спасибо, — протягиваю старушке деньги и быстро направляюсь к калитке, стараясь не оборачиваться. 

Но не успеваю сделать и трёх шагов, как её голос снова настигает меня странным вопросом: 

— А, Леночка, я хотела попросить у тебя: не поделишься ли ты усами? 

Замираю, медленно поворачиваюсь к ней. 

— Чем? Какими усами? — непонимающе моргаю. 

Она, замечая моё непонимание, смеётся и машет рукой: 

— Так от клубники! Слишком уж шикарная она у вас! 

Ах, вот оно что. Усы – это побеги. Те самые, что пускает клубника для размножения. Но откуда она вообще знает, какая у нас клубника? 

— Да, конечно, без проблем, — автоматически отвечаю, а потом, не сдержавшись, спрашиваю: — А вы откуда знаете, что она у нас шикарная? 

— Ну а как же мне не знать. Пробовала я вашу ягодку. Сладкая! 

Не понимаю, о чём она снова говорит. Когда она пробовала? Я не приносила, не угощала, мои родные тоже. 

— Борис вас угощал?

— Нет. Когда на ваших грядках была, тогда и пробовала.

— Но мы же далеко от вас живём… Вы же не ходите на наш край посёлка…

— Ходить, конечно, не хожу, а на машине доехала. Племяша меня к вам возила, — с удивлением смотрит на меня. — Ты работала, не появлялась. Борис твой позвонил мне, попросил присмотреть за вашими грядками, раз вы не можете. Племяша меня и возила три раза к вам. Ну вот когда клубнику вашу увидела, прямо ахнула. Красота, а не ягода! Мне Борис позволил собирать её. А ты что, разве не знала? Он сказал, что ты разрешила.

— Я?

— Ну да, — замирает. — Соврал? — смотрит теперь на меня расстроено.

— Ах да, я совсем забыла! — начинаю некрасиво врать. — Не соображаю ничего! Переутомилась на работе! — Легонько хлопаю себя по лбу ладошкой.

— Что это у вас за сорт? — вынимает телефон и показывает фотографии. — Борис так и не написал. Забыл, закрутился.

Пока она задаёт мне такие странные вопросы, я смотрю на фотографии с наших грядок и окончательно теряюсь.

— Не помню, — голове начинает гудеть. — Это вы фотографировали или Борис вам отправил?

— Я, — кивает и убирает телефон. — Сможешь вспомнить?

— Что вспомнить? — тихо теперь спрашиваю.

— Ну сорт, конечно. Говорю же, Борис так и не написал, когда я у него спрашивала и отправляла ему фотографии с ваших грядок.

У меня действительно никак не получается вспомнить сорт клубники, да и, если честно, я даже не пытаюсь.

Я сосредоточена теперь только на фотографиях, которые она мне показала. Потому что именно эти фотографии отправлял мне Борис, когда хвастался урожаем с наших грядок.

Значит, фотографировал не он, но выдавал за свои? Но зачем?

А то, что это наши грядки, доказывает часть дома, которая попала в фотографию. Качели и шатёр, которые стоят у нас на земельном участке.

— Я напишу вам. Обязательно…

— Ну ладно, — всматривается подозрительно в моё лицо. — Лена, у тебя всё в порядке? Ты бледная.

— Да, просто голова закружилась неожиданно.

— Это от свежего воздуха! С непривычки! Ты давно здесь не была!

Быстро киваю, окончательно прощаюсь с ней и поворачиваюсь в сторону дома.

— Лена, забыла сказать: ты проверь, всё ли нормально в доме, — кричит мне вслед, когда я уже стою у калитки.

— Что? Зачем?

— Ну как… Он столько стоял нежилой. Почти две недели никого не было. Борис попросил нас приглядеть, я вроде сделала всё, что положено, но я человек пожилой, сама понимаешь. Могла что-то и упустить. Я и грядки прополола, как мы с ним договорились, и салат в теплице собрала. Он заплатил мне очень хорошо, я не в обиде!

— Да, да, хорошо, я всё проверю, — уже практически на ватных ногах окончательно сбегаю от старушки переваривая ту информацию, которую она мне только что выдала.