Дочь сегодня днём уснула очень быстро. Я даже растерялась. Обычно, чтобы её уложить, нужно провести целый ритуал. Но сегодня удача на моей стороне.

Пользуясь моментом, хочу прилечь рядом и поспать с ней. Но едва начинаю проваливаться в сон, как слышу стук в дверь. 

Прислушиваюсь. Может, показалось? Но через мгновение стук повторяется, уже громче, настойчивее. 

Боясь разбудить дочь, быстро встаю и босиком бегу к двери. Даже не спросив «Кто там?», открываю. 

Передо мной стоит девушка. Высокая, стройная, с распущенными тёмными волосами.

— Здравствуйте, вы к кому? — Я переминаюсь с ноги на ногу, потому что холодно босиком. 

— Я к вам. — Она смотрит на меня пристально, почти изучающе. 

— Ко мне? — удивляюсь, потому что я её не знаю. 

— Да. — Её голос спокоен и дружелюбен. — Позволите войти? Я по личному вопросу и не хотелось бы говорить в подъезде, — оглядывается по сторонам. 

— Личному? — снова не понимаю. 

Кивает.

Странно. Какие у нас с ней могут быть «личные вопросы», если я вижу её впервые? 

— Ну, проходите в коридор, — неуверенно приглашаю. — Только тихо, у меня ребёнок спит.

— Я знаю про вашу дочь. Меня зовут Ксения. 

— А меня…

— И как вас зовут, я тоже знаю, Полина. Я много про вас знаю. Вы жена Макса.

— Не понимаю… 

— Не волнуйтесь. Совсем скоро всё станет ясно. Вот, это вещь вашего мужа. — Она неожиданно протягивает руку и разжимает кулак. — Принесла отдать лично, чтобы, так сказать… познакомиться наконец-то. — в голосе теперь откровенное ехидство.

Её пальцы разжимаются, и я вижу на ладони часы. Очень знакомые часы.

— Берите, берите, — настаивает. — Чего вы растерялись? Его же часы?

На автомате протягиваю руку, чтобы взять их. Пока я нахожусь в растерянности и не понимаю до конца, что происходит.

Холодный металл касается моей кожи.

В том, что это часы моего мужа, я уверена практически на сто процентов. Но кое-что ещё нужно проверить.

Я смотрю то на Ксению, то на часы. Она наблюдает за моей растерянностью, слегка наклонив голову, будто изучает редкий экспонат в музее.

Мне бы взять себя в руки, но пока не получается.

— Наверное, вам интересно, откуда у меня вещи Максима? Или… — она зачем-то делает шаг ближе ко мне, — вы уже сами догадались? Не буду томить вас. Максим забыл их у меня недавно, — сама отвечает на свой же вопрос. — Ну, думаю, вы всё поняли. Я его любовница. И мне захотелось, чтобы вы об этом узнали. 

Бах. Точно удар под дых. Воздух вырывается из лёгких, в груди резкая, жгучая боль, словно эта девушка неожиданно воткнула мне нож в самое сердце и провернула его несколько раз.

Я не могу вдохнуть. Не могу пошевелиться. Только чувствую, как кровь гудит в висках.

После таких признаний мы сверлим друг друга глазами. И, кажется, я проигрываю ей в этих переглядках. 

Разница между нами в этот момент — как между охотником и добычей.

Она, естественно, охотница. Собранная, холодная, с резкими движениями и уверенным взглядом.

А я — добыча… Потому что просто стою, замешкавшись и оцепенев. 

— Уходите, — показываю на дверь, приходя в себя через несколько секунд. Желая выпроводить её, повышаю голос. 

— Тише, тише, вы разбудите дочку. А она у вас... и так капризная слишком, — говорит предупредительно. — Вы же не хотите её напугать? 

— Что вам надо?

— Мне нужно, чтобы вы развелись с Максом.

— Если ему это важно, пусть сам это сделает.

— Не сделает! Не разведётся! Тянет, словно специально! — хмурится. — Поняла уже, что так и будет кормить меня обещаниями, заставляя ждать. Знаю почему. У вас маленький ребёнок. Да и догадываюсь: боится осуждения коллег, с которыми работает. Если вы скажете, что сами настояли на разводе, разговоров о том, какой он... непорядочный, не будет.

— Макс не из трусливых и никогда не зависел от чужого мнения, — не соглашаюсь с ней.

Говорю уверено, потому что я его знаю… И следом ловлю себя на мысли: а точно я его знаю?! 

Она пожимает плечами. 

— Недавно он стал руководителем, так что… с тех пор многое изменилось. Раньше я терпела вторую роль, но теперь меня, между прочим, тоже понять можно! — Её голос становится чуть агрессивнее. 

Она резко расстёгивает широкий плащ и кивает на свой живот. 

— Я тоже, между прочим, беременная, и мне тоже нужно внимание и забота! И ребёнок мой заслуживает того, чтобы расти в полной семье!

Она снова застёгивает пальто. 

Беременна… От моего мужа. Мир вокруг меня сужается до этих слов. 

Если честно, я даже не сразу заметила её положение. Живот небольшой, но у меня, кстати, когда я дочкой ходила, тоже такой же был.

— Я устала выпрашивать встречи как милостыню. Устала ждать, когда он найдёт окно в своём «напряжённом графике». Его как завотделением назначили, так встречи теперь чуть ли не через ежедневник! Только неделю полгода назад по-человечески провели, когда он ездил на конференцию! 

Она говорит это так, будто жалуется подружке, а не признаётся жене в похождениях её мужа. 

И самое страшное: я могу в это поверить. 

Потому что в его плотном, загруженном графике теперь и я с дочерью на последнем месте. А работа вышла на первый план.

Только получается — работа ли?

— Мы, кстати, сына именно там и зачали, — добивает она. — Случайно, конечно, но обратно не откатить, сами понимаете.

Тупо смотрю в пол, пытаясь вспомнить, в каком месяце муж действительно был на конференции, и сопоставить её беременность с этими датами.

— Не верите мне? Декабрь.

— Что — декабрь? — Я всё ещё растеряна. Была бы подготовлена, естественно, и реагировала бы по-другому.

— В самом начале декабря он был на конференции. Там я была с ним. А до этого встречались в других местах.

Она пристально всматривается в моё лицо, наверное, ища признаки слабости. 

— Где, интересно…

— В больнице. Сначала в областной, где он с отцом работал. Потом в этой, когда в новую перешёл. Дежурства! Вы были уверены, что он на дежурствах! Всё просто! Мы, по сути, только этим и спасались! Сказал вам, что у него ночное дежурство, а сам поехал ко мне. И вся ночь наша!

Мне нечего возразить. Я молчу, потому что дежурств действительно было много. И на операции коллег он уезжал помогать.

— Признаться честно, — она прикладывает руку к груди, — я сначала даже не знала, что он женат! Когда я у него в отделении лежала, кольца на пальце не было. Только потом появилось. Наверное, снимал, чтобы меня в постель затащить… А потом поздно было уже расставаться, я влюбилась.

Она говорит так, словно совершенно точно знает жизнь, график, привычки моего мужа. И главное — совершенно точно знает его!

— Я пришла не скандалить. — Она словно начинает извиняться. Голос становится тише. — Лишь пришла сказать, что пора определяться: либо он продолжает жить с вами, либо уходит ко мне. Надо решить всё быстрее. Я тоже хочу, чтобы у моего ребёнка был отец.

— Я не буду его держать, если он собирается жить с вами. Пусть уходит, — отрезаю. — Или вы думаете, что по традиции жена держит мужа за штанину и не даёт развод?

— Ну, вам виднее, за что вы его держите, — хмыкает. — Главное — понять, что это бесполезное занятие. Любая уважающая себя женщина не будет терпеть измены даже ради детей. Вы как, уважающая себя женщина или нет? — Она с вызовом смотрит на меня.

— Ну, совершенно точно, с вами это обсуждать я не стану, — единственное, что могу выдавить, стараясь сохранить хладнокровный вид и голос.

Она разворачивается, собираясь уйти, но потом снова поворачивается ко мне.

— Вы не тяните, главное, и спросите у него про меня. Обязательно спросите! А знаете, я даже могу предположить, что он сделает. Давайте поспорим, если хотите. Он разозлится и скажет, что никакой Ксении не знает. Когда я начала настаивать на том, чтобы вы всё узнали, Макс на меня всех собак спустил. Мол, не смей лезть к Полине, я буду всё отрицать, ничего не докажешь! Ну да, сейчас, может, и не докажу. А как рожу, очень даже докажу! Тест ДНК — и никаких проблем. И алименты потребую, какие должен!

— А у меня другое предложение…

Она с интересом смотрит на меня, и я добавляю:

— Чтобы, как вы сказали, он не отрицал и не врал, предлагаю провести очную ставку. Давайте встретимся втроём и поговорим? Приходите завтра?

Девушка пару минут молчит, словно сомневается. А потом начинает кивать.

— А давайте! Так будет лучше. Но только не завтра, а на выходных. Завтра я в больницу на плановый приём. Не знаю, сколько я там просижу. Да и он, кажется, не дежурит в эти дни?

И снова я в шоке оттого, насколько много она знает о моём супруге. Максим действительно не дежурит в эти выходные.

Пока я отхожу от неожиданных новостей, девушка разворачивается и уходит. А я остаюсь, сжимая в руках его часы и боясь перевернуть на ту сторону, где поверхность с гравировкой.

Когда она сунула их мне, я могла бы сказать себе, что существуют тысячи похожих часов. Но эти… Эти особенные. На них есть неоспоримое подтверждение того, что эти часы принадлежат моему мужу. И больше никому.

Такие часы когда-то подарил Максиму его первый пациент, которого он сам оперировал, а потом помогал в восстановлении после операции.

Мой муж был очень доволен этим подарком, потому что именно тогда он по-настоящему убедился: лечить людей — его призвание.

Макс берёг эти часы и практически никогда с ними не расставался.

Правда, на фоне того, что я очень уставала и муж приходил поздно, в последнее время не обращала внимания на его руки.

Но раньше было именно так. Он их снимал, только когда ложился в кровать.

«Самому лучшему доктору», — такая надпись была на его подарке.

Если Ксения не обманула и это часы моего мужа, я обязательно должна увидеть надпись, когда переверну часы.

Вдох, выдох.

«Самому лучшему доктору», — гравировка на обратной стороне.

Мир вокруг меня рушится. Да, это точно его часы.

А значит… Всё остальное тоже правда.

***************************

ДРУЗЬЯ!

ИСТОРИЯ ОТЦА МАКСИМА ВЫ МОЖЕТЕ ПРОЧИТАТЬ В КНИГЕ

 (НЕ)ВЕРНЫЙ. ИСТОРИЯ ЖЕНЫ ВРАЧА

КНИГИ МОЖНО ЧИТАТЬ ОТДЕЛЬНО! ОНИ НЕ ВЗАИМОСВЯЗАНЫ!