— Все эти звезды я дарю тебе, — сказал мальчик и ударил девочку железным тазиком по голове.

— Да уж, не повезло тебе, — вздохнула подруга.

Она как раз пыталась запихнуть очередное платье в сумку. Платье было явно лишним, но Грета не сдавалась и надеялась найти в сумке еще не освоенные глубины. Глубины находиться не хотели.

Я промолчала. Стоило ли пережевывать одно и то же столько раз? Да, мне не повезло. Да, я умудрилась подхватить лихорадку во время сессии. Да, теперь вся моя группа едет на практику с куратором, а мне придется досдавать последний экзамен уже после их отъезда и ехать совсем одной, куда ректорат направит. Ну и что? Не умирать же теперь? В конце концов, месяц я как-нибудь протяну без Греты и без группы. Будет, конечно, грустно…

— Может, оставить его все-таки здесь, — с сомнением протянула подруга, разглядывая платье, которое упорно не хотело укладываться. — Девочки со второго курса говорили, все равно по большей части в штанах ходили, а платье надевали только в населенных пунктах, чтобы селян не пугать.

— Я думаю, что тех пяти платьев, что уже влезли, вполне достаточно, чтобы не пугать селян, — заметила я. — К тому же твоя сумка и без него неподъемная.

— Ой, да я к ней артефактик привяжу, — махнула рукой Грета. — Мне Марк подарил замечательную штуковину. Она вес вчетверо уменьшает.

Марк, Гретин жених, учился на четвертом курсе и собирался стать целителем, так что артефакты — это не самая сильная его сторона и ради подруги он должен был очень постараться. Но, с другой стороны, он мог попросить кого-нибудь сделать или даже купить. Хорошо, когда есть кому о тебе позаботиться.

— Полезная вещь, — с легкой завистью сказала я.

У меня такого артефакта не было, а значит, все вещи придется тащить самой, так что я уже сейчас прикидывала, что возьму, а что здесь оставлю. Оставлю много, но красоваться мне там будет не перед кем.

— Ну все, бросаю его тут, все равно оборочка отпоролась, — решила подруга, вешая платье в шкаф. — А времени пришить может и не найтись.

Она застегнула сумку, начала собирать разбросанные по комнате вещи, по разным причинам оставленные здесь, и распихивать их по полкам. Появилась надежда, что бардак, устроенный ею при выборе одежды на практику, она же и ликвидирует, а мне не придется приводить комнату в порядок после ее отъезда, чего я опасалась. Грета огляделась, обнаружила забытый пояс на спинке стула, положила его на место и спросила:

— Пойдешь нас провожать?

— Не знаю, — неуверенно ответила я. — Все-таки очень печально, когда все уезжают, а ты остаешься.

— Пойдем, развеешься, порадуешь Олафа своим видом, — лукаво подмигнула Грета. — Он так расстраивался, что ты не едешь. Когда ты в лазарете лежала, он меня через каждый час мучил вопросами о твоем самочувствии. Так переживал, так переживал…

Я покраснела. Олаф мне очень нравился, но все время, что мы были знакомы, он стеснялся лишний раз подойти, не то что признаться в своих чувствах, поэтому в наших отношениях не было никакой определенности. Да и не было их, этих отношений. Пойти, что ли, действительно проводить группу? Я покосилась на разложенные учебники по травничеству, сдавать которое буду завтра. Наверное, достаточно выучила. А что не успела повторить, повторю после отъезда одногруппников. Решено, иду провожать.

Подруга привязала артефакт к сумке и легко, двумя пальчиками, приподняла ее.

— Гляди-ка, работает. Можно было и побольше напихать, — немного удивленно сказала она, словно до этого момента сомневалась, что подаренный Марком артефакт сработает как надо. — Ну что, идем?

Мы пошли. На площади перед академией стояли дилижансы, но в них еще никто не загружался, и лошади меланхолично пережевывали овес из торб. Странное дело: везде уже в ходу повозки, двигающиеся с помощью магии, а у нас, в магической академии, все по старинке, как было и сто, и двести, и пятьсот лет назад. Традиция, как говорит лорд Гракх, ректор. Но мне кажется, скорее предосторожность. С нашими студентами чем меньше магических вещей, тем лучше. Все, до чего дотягивались шаловливые ручки моих соучеников, в лучшем случае переставало работать, в худшем — взрывалось, и не всегда при этом обходилось без повреждений самих студентов. Целительское крыло академии работало постоянно, не простаивая без дела даже часа. Поэтому желание ректора уменьшить количество несчастных случаев вполне понятно. Лошадь в этом плане надежнее, она не требует магической регулировки. Правда, требует ухода, заботы и постоянной кормежки.

На площади было оживленно. Кураторы носились взад-вперед с безумным выражением на лицах и пачками бумаг в руках. Студенты на их фоне казались островками спокойствия, стояли небольшими кучками, болтали, смеялись и не слишком волновались о грядущей поездке. Мы подошли к нашей группе, и на меня сразу обрушились многочисленные вопросы о здоровье и пожелания успеха завтра на экзамене. Меня охватило острое чувство жалости к себе: совсем скоро все уедут, и как же им будет весело такой компанией, а меня неизвестно куда отправят одну-одинешеньку. Но переживать долго не получилось. К нам подбежала совершенно измученная леди Кларк, куратор нашей группы, окинула всех грозным взглядом и спросила:

— Ну что, все уже подошли?

— Нет, — вразнобой понеслись ответы. — Еще нет Зольберга и Норда.

— Так, мальчики, — устало сказала она, — кто-нибудь быстренько за ними сбегал, а то уже пора отправляться.

Мальчики энтузиазма не выказали, каждый сделал вид, что у него прямо сейчас появилось совершенно неотложное дело — веревочку на мешке перевязать или грязь из-под ногтей ножиком выковырять. Но леди Кларк таким не смутить, она ткнула пальцем сначала в одного, потом в другого:

— Так, ты — за Зольбергом, ты — за Нордом. И быстро!

Первый радостно ответил:

— Так вот же, Олаф уже идет!

Второму так не повезло, и он, возмущенно бурча, поплелся за опаздывающим. Делал он это столь медленно, что сразу становилось понятно: рассчитывает, что Норд подойдет раньше, чем отправленный на его поиски пересечет площадь. Но долго я туда не смотрела, так как Олаф подошел сразу ко мне и прошептал на ухо:

— Я попрощаться хотел, а вас уже не было.

— Я пошла Грету проводить, — радостно улыбнулась я. — Не сидеть же в общежитии, когда вы на все лето уезжаете?

— Да, — грустно сказал он, — теперь до осени не увидимся.

— Лето быстро пролетит, не заметишь, как Открывающий бал начнется.

Открывающий бал — первое событие учебного года в нашей академии и последняя возможность развлечься перед началом занятий. Те, кто пытался развлекаться во время семестра, быстро понимали, что приходится выбирать: или учеба, или все остальное. Занятия магией пренебрежения не прощали, мстили зло, и не всегда самым плохим вариантом было отчисление за неуспеваемость.

— Да, Открывающий бал, — задумчиво сказал Олаф. — Я его буду очень ждать. Особенно если пообещаешь мне первый танец.

Никогда раньше он столь явно не выражал свои чувства. Поэтому я немного смутилась, опустила глаза, но все же ответила:

— Договорились. Первый танец твой.

Олаф расплылся в радостной улыбке, взял меня за руку и даже приоткрыл рот, чтобы сказать что-то.

— Так, мальчики-девочки, Норда уже ведут, быстренько прощаемся и грузимся! — вклинился в нашу идиллию звучный голос леди Кларк. — Времени уже нет, и так совершенно от графика отстали!

Олаф разочарованно вздохнул и отпустил мою руку, а я поняла, что его признание откладывается до осени. Но в том, что оно непременно будет, я не сомневалась, и это наполнило сердце радостью. Мои одногруппники загрузились, подгоняемые леди Кларк, дилижанс наконец тронулся и поехал, чуть погромыхивая колесами по брусчатке. Я помахала вслед и пошла к себе. Я вспоминала короткий разговор с Олафом и невольно улыбалась. Просьба о танце — это настоящий прорыв в наших отношениях. И руку мою он неспроста взял. Какая жалость, что он подошел так поздно и не успел сказать, что хотел. Эх, вот бы леди Кларк подождать пару минут. Я грустно вздохнула и открыла уже совершенно опостылевший к этому времени учебник. Не знаю, что я там собиралась найти нового: после стольких повторений я могла ответить на любой вопрос в любое время. Даже ночью, для чего мне и просыпаться было необязательно.

Что я и доказала на следующий день на экзамене, когда сдала травничество на «отлично». Любовалась я оценкой в зачетке недолго, сразу пошла в ректорат за направлением на практику. Секретарь ректора, добродушная толстушка инора Даббс, как раз пила чай и была рада угостить и меня.

— Эрна, деточка, сейчас еще один студент должен подойти, вместе поедете, — заворковала она, подавая чашку. — Подождешь немного, чтобы мне два раза все не рассказывать?

Конечно же, я согласилась и даже духом воспрянула: вдвоем все-таки не так скучно будет! И потом, у меня же нет такого замечательного артефакта, как у Греты, а тут, может, и таскать ничего не придется. Студент — это же существо мужского пола, значит, у него на подсознательном уровне заложена помощь слабым девушкам. Так мечтала я ровно до того момента, пока не открылась дверь и не вошел барон Штаден, который оказался моим напарником по практике. Я мысленно застонала — и совсем не потому, что уж это существо мужского пола наверняка не будет таскать за мной сумку. Главная проблема состояла не в том, что он был из благородных, таких у нас было предостаточно, все же в среде аристократии люди с Даром встречались намного чаще. И не в том, что учился Штаден у нас только со второго семестра, это тоже вполне можно было пережить. А в том, что был он законченной сволочью. По отношению к преподавателям он всегда балансировал на той грани изысканного хамства, которое в достаточной степени их злило, но не позволяло поднять вопрос об отчислении, тем более что учился он блестяще, несмотря на многочисленные попытки его завалить. Со студентами отношения у него тоже не складывались. Девицы млели от его черных глаз и черных же волос, которые он небрежно собирал в хвост. Его хищный профиль многим снился по ночам, а он охотно пользовался благосклонностью прекрасной половины нашей академии, но рассчитывать в отношениях с ним на что-то большее, чем кровать в его комнате, не следовало. Да и то не на слишком продолжительное время: менял он своих пассий часто. А парни после нескольких стычек опасались с ним связываться, так как в активе Штадена было: четыре года службы в действующей армии, четыре курса боевой магии Военной академии и великолепное владение клинком на уровне мастера. Дуэли с ним всегда заканчивались одинаково, вне зависимости от того, какой вид оружия использовался и применялась ли магия: его проигравшего противника оттаскивали с серьезными повреждениями в целительское крыло, а на самом бароне не оставалось ни царапины. Сейчас он, небрежно развалившись на стуле, с презрительным выражением лица выслушивал описание нашего назначения. А ехали мы в маленький городок Борхен оказывать посильную помощь тамошней травнице в заготовке всех частей лечебных растений: листьев, корней и цветов. Инора Даббс закончила инструктаж и выдала нам по экземпляру предписания, которое следовало прочитать и подписать.

Штаден взял листок с видимым неудовольствием, но читать начал внимательно, подпись свою ставить не торопился, как собиралась это сделать я. Я последовала его примеру и углубилась в изучение пунктов, которые заранее навевали на меня скуку. И вдруг мой напарник возмущенно спросил:

— Это что за ерунда? С чего вдруг при гибели на практике другого студента я обязан заниматься транспортировкой не только тела, но и вещей? Я в грузчики не нанимался.

Я быстро пробежала глазами по своему экземпляру. Надо же, в самом деле, этот пункт присутствовал. Как же так? Ведь считается, что практика безопасна? Я вопросительно подняла глаза на инору Даббс, но та не обращала на меня никакого внимания и выговаривала этому хаму:

— Лорд Штаден, вас должно успокоить, что и ваша напарница будет вынуждена оказать вам такую же любезность и позаботиться о ваших теле и вещах. А если учесть ваше поведение в последнее время, этот вариант кажется мне намного более вероятным, чем озвученный вами.

Возможно, она была права, но меня пугал сам этот пункт в выданной нам бумаге.

— Инора Даббс, — жалобно сказала я. — Нам же говорили, что практика абсолютно безопасна, а здесь такое написано?

— Это стандартная форма, — успокаивающе заворковала секретарь ректора. — В предписании постарались охватить все ситуации, которые могут возникнуть. Из моего опыта скажу, что не было ни единого случая, когда кто-то погибал на практике после первого курса. Вот после четвертого — да, было. Да и то всего два за столько-то лет. Эрна, сама подумай, что страшного может случиться при сборе лекарственных травок?

— Со мной ничего, — ответила я. — Но мне кажется, что… лорд Штаден не ограничится собиранием гербария, а начнет пополнять свою коллекцию прекрасных дам.

— Не беспокойся, Штерн, тебя там точно не будет, — насмешливо сказал Штаден.

Он отложил свое предписание и теперь разглядывал меня с видом энтомолога, увидевшего редкую моль. В коллекции нет, но уж больно невзрачная. Украшением не станет, так, может, и не стоит тратить на нее свое время?

— Я беспокоюсь не о том, буду ли я там или нет, — разозлилась я, — поскольку коллекционер мне совсем неинтересен. А о том, что родственники других экспонатов могут выказать недовольство и прибить моего напарника по практике. А транспортировка тела — не такое уж приятное занятие.

— Не так-то просто меня прибить, — фыркнул Штаден.

— Никто никого не прибьет, — опять заворковала инора Даббс. — Практика пройдет мирно и спокойно. Городок маленький, тихий. Разве мы отправили бы в другой студентов-первокурсников?

Она еще некоторое время увещевала нас со Штаденом, напирая на безопасность практики и стандартность формулировок. В конце концов мы подписали и оказались в коридоре с направлениями. Я посмотрела на напарника и подумала, что лучше бы поехала одна, чем в компании типа, который уже сейчас вызывает стойкое неприятие, чуть поморщилась, что, похоже, не укрылось от его взгляда, и спросила:

— И как мы будем добираться?

— Запомни, Штерн, — окатил он меня высокомерным взглядом. — Никакого «мы» не существует. Есть ты, и есть я. Как я буду добираться, тебя не касается, а как будешь добираться ты, меня абсолютно не волнует.

После этого он развернулся и неторопливо пошел по коридору. Я стояла красная как рак и переживала его слова. Можно подумать, я к нему напрашивалась! Похоже, практика будет намного хуже, чем мне казалось до этого момента…