— Тысяча? Не местная? — симпатяга-бармен прячет в нагрудный карман оставленную на чай тысячу.

Я невольно скольжу взглядом по широкой линии плеч и бугрящимся мышцам под белой футболкой. Он довольно ничего. Смуглый, кареглазый, с выбритой бровью. Парень привлекателен и что главное — парень прекрасно осведомлён о своей привлекательности. Не мой типаж. Совсем не мой.

— Вообще-то, местная. — киваю, опрокинув в себя стопку коньяка. И на выдохе: — Десять лет не была здесь.

Громкая музыка бьёт по ушам. Когда-то на этом месте был совсем небольшой бар, эдакая наливайка, которые всё ещё кое-где можно встретить: с минимальным количеством посадочных мест, пластиковых, как правило, и разливом всевозможных напитков, вряд ли имеющих лицензию. Теперь же здесь ночной клуб. Захудалый, но в два яруса, с вип-ложей. Смех, да и только.

— Так ты местная? Прикольно. Где была?

Мысленно прикидываю его возраст. Он в зелёной зоне явно, но слишком хорошо физически сложен.

— В Питере. Училась, работала, личную жизнь строила, замуж вот… выхожу. — зачем-то показываю бармену помолвочное кольцо на безымянном пальце. — А как будто и не делала ни фига. Веришь?

— Та же история. Только я уехать отсюда не могу. Вроде и работаю, вроде и блог свой вести начал, а дыра эта всё держит. И что, как там Питер?

Как там Питер?

Достаю из кошелька ещё тысячу и прошу повторить.

— Стоит Питер. Куда он денется?

— Ты же из него куда-то делась? — соблазнительная ухмылка застывает на губах бармена. 

О-о-о, нет, я эти взгляды и ухмылки считываю на раз. Флирт не сработает. Не в этот раз.

— И со мной, и без меня Питер стоял и стоять будет. — отвечаю вызывающей улыбкой и снова пью залпом обжигающую горло жидкость.

Паршиво меня Воронеж встретил. Ох, как паршиво. 

Хотя…

При чём здесь город?

Будь даже это Москва, при тех же вводных, встреча не была бы более радушной.

— Прикинь, — проверив телефон и поняв, что Ангелина всё ещё не в сети, я возвращаюсь к диалогу с барменом, — Вот ты уедешь, а жизнь прижмёт или просто вернуться захочется, к корням потянет, а неуда будет. — перед глазами встаёт лицо младшей сестры.

— Тебе ночевать, что ли, негде? — интерес в его глазах становится более отчётливым. 

— Есть. В собственном доме. В зале. На диване. Потому что, оказывается, мою комнату под студию младшей сестре отдали. Она тоже, типа, блогер. 

— Да? А кто такая?

Эх… Нет, всё, сеанс психотерапии с барменом провален. Молодой он ещё, глупый. Интересоваться и поддерживать нужно того, кто тебе деньги платит. Ну, в нашем случае, кто тебе кассу на баре делает и чаевые оставляет, а он…

Тьфу на него.

Как-то быстро я расклеилась. Тут и психолог за пятисотку в час не поможет.

Психолог? Сколько ещё я буду себя обманывать? Нет таких расценок у психологов. Да и ни одного диплома, в том числе с каких-нибудь сраных курсов, я у Ангелины не видела. Я просто глубоко одинокий человек. Глубоко… Мне просто нужно иногда с кем-то поговорить. По душам. Начистоту. С тем, кто далеко. Кто не вывалит коллегам или моим знакомым всё моё грязное бельё. 

— Девушка? Психолог. 

М?

Поворачиваю голову влево и встречаюсь с серыми, глубокими глазами.

Это ещё, что за мужик? Он всегда рядом сидел? Или только подсел?

— Что, простите? — жизнь научила меня тому, что из-за вежливости ещё никто в передряги не попадал, а вот из-за грубости… Бывало, в общем.

— Вам психолог звонит. — улыбается из-за густой растительности белозубой улыбкой сосед по бару. 

— Мне?

У-у-у, Поля… По-ля! Соберись!

Перевожу взгляд на телефон и громче приличного выпаливаю:

— Да наконец-то!

Бармен — предатель. Переглядывается с этим бородачом и неприятно лыбытся.

Что я там о вежливости и о том, чему меня жизнь научила, думала?

— Что скалишься? Выпить повтори. 

Приняв входящий и подхватив кошелёк, направляюсь к выходу из клуба. Мне нужно на улицу. Нужен свежий воздух, уединение и отсутствие этих треклятых басов. 

— Поговори со мной, пока у меня крыша окончательно не уехала. — вполне обычное начало разговора с “психологом”.

— Царица моя, что за музыка? Это не похоронный марш. Ты никого не укокошила. Уже хорошо. Сделай вдох поглубже. — приятным голосом начинает “сеанс” Ангелина.

— Это потому что я ни мать, ни Лёшу ещё не видела. Мне с сестрёнкой общения хватило. За десять минут меня вывела из себя!

— Эй? Нарядна-а-ая! — в шаге от выхода стихающую музыку сменяет пьяный громкий и раздражающе уверенный голос. Мужской.

Мне плевать. Сейчас станет легче…

— Глухая? — в руку с телефоном впиваются толстые пальцы. Сама не понимаю, как в движении, этот пьяный орангутанг умудрился меня схватить за предплечье. — Кто такая? Не местная? 

Инстинктивно дёргаю руку, но хватка мёртвая. Передо мной возвышается гора мышц, пропахшая дешёвыми сигаретами и перегаром. Глаза мутные, взгляд не фокусируется.

— Отпусти, — ровно говорю, стараясь не провоцировать конфликт. Ангелина на том конце провода, кажется, замерла, слыша всё происходящее.

— А чё такая дерзкая? Разговаривать не умеешь? — амбал подаётся ко мне, от него волной бьёт отвратительный запах. Внутри начинает закипать злость, но вместе с ней просыпается и страх. Тот самый: давно забытый, похороненный, парализующий.

Мужик, кажется, на мгновение отрезвел. Оценивающе посмотрел на меня, потом на мою руку, которую всё ещё держал и дольше всего мне за спину. Медленно, словно нехотя, разжал пальцы.

— Ну, извини, если чё, — бормочет он и, пошатываясь, направляется обратно в клуб.

С трудом вспомнив, как дышать и двигаться, я выскакиваю на улицу, словно пуля.

Холодный ночной воздух обжигает лицо, но это приятнее, чем духота клуба и липкий страх, едва не задушивший меня. 

— Ты слышала? Ангелина, ты слышала? — голос дрожит, несмотря на все мои усилия.

— Да, Полина, слышала. Господи, ты в порядке? Может, тебе в полицию позвонить?

Панически оглянувшись, я чуть ли не носом утыкаюсь в тёмную футболку.

— Сумочку лучше без присмотра не оставлять. — бородач с цепким взглядом невозмутимо вкладывает в свободную руку мой клатч, но не уходит.

До меня только сейчас доходит, почему тот амбал оставил меня в покое. Почему смотрел мне за спину.

— Я… — шумно выдыхаю, пытаясь подобрать слова. — Я перезвоню, Ангелин. — глядя в серые глаза, говорю вообще не то, что вертится в моей голове.