Катерина Градова без особого энтузиазма, закрыла антивозрастную сыворотку кремом и отошла от зеркала. Ей всего сорок пять, душа молода, энергична, полна сил, а вот глаза видели лишь физическую оболочку. Последнее время мысли о приближающейся старости всё дольше задерживались в её голове.

Дети выросли. Конечно, они не идеальные. Со своими проблемами и трудностями. Оленька совсем недавно вернулась, отучившись ресторанно-отельному делу. Ей уже двадцать пять. Она красавица и умница. Папина гордость и мамина радость. Достойный наследник сети ресторанов и двух отелей в городе. Кирилл же… С сыном всё было иначе. Ему было глубоко наплевать на семейное дело, которое строил ещё Катин дед. Он нашёл себя в другом. Он видел себя в другом. Несмотря на несерьёзный возраст, двадцать один год, и своеобразный образ жизни, он писал вполне серьёзные книги. Некоторые из них уже даже были изданы. В мирах магии и фантастических, технологически развитых вселенных Катерина находила что-то большее, чем приключения неудачливых героев и буйство фантазии. Она гордилась им и поддерживала. Чего нельзя было сказать о Коле… У мужа с сыном были очень непростые отношения. И недели не проходило без скандалов и ссор. Но и супруга Катерина понимала. Близилась их годовщина. Двадцать пять лет их браку. Двадцать семь лет их отношениям, наполненным и трудностями, и счастьем, и разочарованием. Она рано забеременела. Даже не смогла доучиться в институте, хотя, честно собиралась. Выбора никакого и не стояло. Катя и Коля слишком любили друг друга, чтобы допустить хотя бы мысль о том, чтобы упустить шанс стать настоящей семьёй. Оля родилась уже в браке. И спустя чуть меньше четырёх лет на свет появился ещё и Кир. Мечты о студенчестве и образовании становились всё дальше. Катя понимала… Катя вообще очень многое и многих понимала. Но не себя.

У мужа просто были тяжёлые времена. Управляющий в одном из отелей уволился, а замену пришлось очень долго искать. Помимо этого, близилось открытие ещё одного ресторана. Он очень много времени уделял работе. И Катя понимала. Она гордилась мужем-красавцем и всячески его поддерживала. Но она помнила, что в молодости горячий и амбициозный парень Коля писал ей стихи, мечтал о карьере футболиста, был спортсменом. Ему пришлось оставить в прошлом свою карьеру. Катиному отцу нужен был преемник, а Коле нужно было соответствовать статусу мужа и будущего отца, думать о благополучии своей семьи. 

Может, ему просто нужно напомнить, что он сам в молодости был другим? Тогда и скандалы с сыном сойдут на нет. Будет больше понимания и меньше категоричности. В конце концов, у Оли к этому лежит душа. У неё уже и образование есть соответствующее. Она потрясающе умная и целеустремлённая. Пора бы Коле оставить сына в покое и позволить ему писать в своё удовольствие, реализоваться в том, в чём он хочет. Сейчас ведь для этого самое подходящее время! Молодость — это же… это же так прекрасно!

Входная дверь громко хлопнула. Катерина услышала стук каблуков и вышла из ванной комнаты.

— Оль? — позвала она, выглянув в коридор.

В просторной квартире воцарилась тишина. Ответа не последовало.

Показалось?

Катя всё же покинула их с мужем спальню, проверив комнату дочери. Оли там не было.

Не успела Градова себя накрутить, как входная дверь распахнулась.

— М-милая? — с непонятной тревогой Коля всматривался в задумчивое лицо жены.

— Ты сегодня раньше? — дежурный поцелуй в щёку и ощущение неприятной липкости. — Из спортзала, что ли? Потный весь…

— Нет. А Оля? 

— Что, Оля? Милый, что с тобой? 

— Оля… Она должна была заехать. У меня… у нас встреча завтра. Важная встреча. Она должна была подготовить отчёт. Ты же знаешь, как я сейчас занят. Ресторан, этот чёртов отель…

Коля говорил быстро, сбивчиво, не отрывая взгляда от Катерины. В его глазах плескалась тревога, и Катя не могла понять, чем она вызвана.

— Коль, успокойся. Может, она просто задержалась? Пробки? Позвони ей.

Коля замялся. Достал телефон, что-то быстро набрал и приложил к уху.

Тишина.

— Не берёт, — пробормотал он, смаргивая. — Ладно, неважно. Сам разберусь. А ты… Ты чем занималась?

Катя нахмурилась. Что-то в поведении мужа казалось ей странным, неестественным. Она не успела ничего ответить, как из кухни донеслось громкое и взрывное:

— Оля здесь, папа!

Оля? Что с ней?

— Я сам! — взвизгнул муж, не дав Кате и шагу ступить. — Это рабочие проблемы! Я разберусь.

С чем он разберётся? Она же слышала Олин тон. У дочери явно какие-то проблемы. Она не из тех, кто устраивает сцены без повода и раздувает драму. 

— Иди… иди приготовь мне ванну… Ладно? — запечатлев поцелуй на губах жены, Коля подтолкнул её в обратную сторону. — Устал жутко. 

***

Отставив стакан в сторону, Оля скрестила на груди руки. Она уже столько воды выпила, что живот был полным, а сухость во рту так и не проходила. 

— Не устраивай сцен, я прошу тебя! — отец плотно прикрыл дверь и воровато огляделся. Он говорил «прошу», но он не просил — он приказывал, требовал. — Ты ничего не сказала?

Девушка обхватила себя дрожащими руками и истерично усмехнулась:

— Думаешь, это так просто сказать? Почему тогда сам не сказал? Это же так быстро и просто. — Оля всегда была прямолинейной и лишённой флёра романтизма.

Она считала, что вечной любви не бывает. Теперь-то уж точно. Её отец завёл себе любовницу! Почти её ровесницу! Какая, к чёрту, вечная любовь? Люди меняются, люди сходятся и расходятся. Это всё нормально. Нормально даже в контексте её родителей, как бы больно и обидно ни было. 

— Потому что это ничего не значит, Оль. Она ничего для меня не значит. Пойми, родная… — шептал отец. — Ты ещё слишком молода. Твоя мама… потрясающая женщина. Я её очень сильно люблю. Это… это просто секс. Одноразовый. Ни к чему не обязывающий. Я пошёл на поводу у своей похоти, поддался слабости…

— Избавь меня от этих подробностей! Слышать не хочу! Ты должен сказать маме!

— Да тише ты! — рявкнул Николай, покосившись на запертые двери. — Не о чем говорить. Это была просто продажная девка. Я хотел… хотел почувствовать себя молодым. Хотел себя почувствовать живым! Этого… этого больше не повторится! 

Олю передёрнуло. Ей захотелось зарычать в голос. 

— Мама этого не заслужила… — со стоящими в глазах слезами, произнесла она.

— Я знаю! Я знаю, милая! Именно поэтому я прошу тебя ничего ей не говорить! Не причинять ей боль. Я ошибся впервые за двадцать пять лет…