— Твари! — Плечом Макс изнутри толкнул закрытую дверь полицейской машины.

— Мы тебя слышим, Стрельцов, напоминаю, — с переднего сиденья бросил старший инспектор.

Ему хватило ума не везти Макса в участок и не оформлять на него дело. Он поступил намного хуже — позвонил его отцу. Для Макса это равносильно участку. Отец тоже вёл на него дело. В сейфе хранилась внушительная папка с учётом всех его провинностей — чуть не с детского сада. И с каждым годом становилась всё толще.

Конечно, Макс понимал, что хотя бы в этот раз ему надо быть поаккуратнее. Поэтому тщательно подготовился. По крайней мере, он так считал. Один из знакомых парней, давно желавший попасть в «Ночные черти», должен был его прикрыть, отвлечь на себя внимание — и они бы оба ушли от погони. Только тот струхнул: Макс заметил страх в его взгляде в открытой прорези шлема. Что ж, больше они не увидятся.

— Плевать, слышишь ты меня или нет, — процедил Макс.

И продолжил раскачивать тачку. Оба инспектора повернулись к нему. Тот, что помладше, явно впервые был на таком задержании: зелёный ещё, едва ли старше самого Макса. Будь тот один, без напарника, Макс бы его уболтал — дал на лапу или напугал отцом, и они бы разошлись в разные стороны, как байки на широкой трассе.

Но нет, не в этот раз.

— Было плевать. Минут десять назад, — усмехнулся старший инспектор. — Пока я не позвонил твоему отцу, — добавил издевательски.

И, конечно, был прав. Но Макс не мог признать эту унизительную правоту.

— Думаешь, он скажет тебе «спасибо»? Зря надеешься.

Стрельцов-старший — прокурор их города. Хороший прокурор, справедливый, благодаря которому за решёткой оказывались те, кому там было самое место. В городе за свою работу он пользовался безоговорочным уважением. И только Макс был тёмным пятном на его безупречной репутации.

«Своим вызывающим поведением ты компенсируешь нехватку внимания от отца», — так говорил психолог, к которому Макса отправила мать, когда ему было лет пятнадцать. И, наверное, специалист был прав. Потому что после своих диких выходок Макс действительно получал от отца много внимания — ведь тому приходилось вытаскивать сына из неприятностей.

Но на этот раз Макс переплюнул сам себя.

Отец подъехал минут через десять — не на служебном автомобиле, а на личном. Видимо, его выдернули из дома. Для Макса его появление означало только начало серьёзных проблем. Вряд ли стоило в этом сомневаться.

Инспекторы вышли из машины. Тот, что помладше, остался стоять у капота. Постарше направился к автомобилю отца.

Макс прижался к стеклу, стараясь ничего не упустить. Со стороны водителя опустилось стекло... В машине оказался не отец, а старший брат. И Макс едва не застонал в голос. Всё было ещё хуже, чем он рассчитывал. Если отец послал вместо себя Степана, значит, был по-настоящему зол.

Брат что-то сказал инспектору. Наверное, предложил сесть в салон. Но тот покачал головой. Степану пришлось самому выйти из автомобиля. Как и всегда отдет был с иголочки. Каждый тёмный волосок на голове лежал идеально, а о стрелки на брюках, казалось, можно порезаться. Степан был похож на отца так же сильно, как Макс от него отличался. Даже профессию брат выбрал такую же. И к своим почти тридцати уже был прокурором района.

Порой Максу казалось, что он подкидыш. Чужой в своей семье, настолько против шерсти ему были их взгляды и образ жизни.

Степан предложил инспектору сигарету. Небольшая уловка, помогавшая расположить к себе. Он не просто угощал сигаретой, но и подносил зажжённую зажигалку, даря человеку ощущение его значимости.

Максу тоже резко захотелось покурить. Без сигарет он выдержал уже две недели и не хотел бы снова начинать. Не хотел услышать от отца и брата, что опять не довёл дело до конца, показал себя слабаком.

Макс наблюдал за тем, как брат, показывая на патрульную машину, что-то рассказывал инспектору. Потом залез рукой в карман лёгкого пальто. Макс едва верил собственным глазам: неужели его брат-прокурор собирался дать взятку? Но вместо этого в пальцах инспектора оказалась визитка. Хорошенько её рассмотрев, тот обернулся и махнул напарнику.

— Везёт тебе с семьей.

С этими словами Максу позволили выйти из машины и сняли с него наручники.

Со стороны, и правда, всё выглядело идеально, не подкопаешься.

— Не выкобенивались бы, денег дал, — бросил он.

Потёр запястья и отошёл к своему байку. Недовольно цокнул, заметив на бензобаке несколько свежих царапин — свидетельство того, что этот вечер пошёл по одному месту.

«Шрамы украшают мужчин, но не байки».

Прикинул, сколько времени и денег ему понадобится на ремонт. Для него этот байк — верный друг, бросать которого он не собирался.

Вскоре они остались с братом одни.

— Сигарету? — спросил Степан с обманчивой доброжелательностью.

Лёгкого разговора точно не стоило ждать. У них вообще никогда и ничего не проходило легко. Даже в детстве. Степан был старше почти на шесть лет, и всегда был серьёзным. Макс даже не помнил, чтобы тот когда-либо шутил. Он будто родился с чёткими планами и целями, которые методично воплощал в жизнь.

— Я бросил. — От брата пахло хорошим табаком.

Курить захотелось ещё сильнее.

— Не думаю, что тебя надолго хватит. — Пожав плечами, Степан убрал пачку сигарет в карман пальто.

— Мне похер, что ты думаешь, — огрызнулся Макс.

И закинул ногу на байк.

— Не торопись, братец! — Резким движением Степан выхватил у него ключ зажигания. — Сейчас мы поедем домой и обо всём поговорим.

— Ты вытащил меня, спасибо. Но я никуда с тобой не поеду. У меня дела.

— Сейчас ты поедешь со мной, — спокойно повторил Степан.

В его голосе появились хорошо знакомые Максу стальные нотки. Такие же, какие он слышал в голосе отца.

— Верни. — Макс протянул руку и раскрыл ладонь.

Как бы он ни желал сбежать, похоже, в этот раз придётся подчиниться.

— Это в твоих интересах, понимаешь? — Брат немного смягчил тон. — Поедешь передо мной, я увижу, если ты свернёшь.

— Может, ещё мне на ногу браслет натянешь?! — вспыхнул раздражением Макс.

— Если понадобится, я и насчёт браслета договорюсь, — не остался в долгу Степан. — Каждого можно посадить, тем более такого, как ты.

Макс, кипя от гнева, всё-таки смог промолчать. Забрав ключ, завёл байк. И рванул с места так, будто по пятам за ним гнались черти. Ему нужно было сбросить пар, прежде чем появиться в «родном» доме.