— Людмила, ты уволена! — Римма Аркадьевна сверкнула на меня очками в дорогой оправе.  

— А можно узнать причину моего увольнения? — причину я и так знала, но хотелось услышать ее и от начальства. 

—  Нарушение субординации! — прилетело мне насмешливое в ответ. 

— Мной? Или Вашим мужем? — я понимала, что дерзить начальству нельзя, но также понимала и то, что всё равно буду уволена, так хоть выскажу этой мымре всё, что думаю о ее муже.

— Вот про это я и говорю! Вон пошла! — рявкнули мне так, словно я была её крепостной.

— Да и пожалуйста! Оставайтесь тут со своим кобелем!

— Даю тебе десять минут на сборы! — Римма, не привыкшая к тому, что с ней разговаривают в такой манере, покрылась красными пятнами.

— Увольняя сотрудников такими темпами, Вы скоро не сможете найти желающих работать на Вас. 

— Поверь, смогу! — усмехнулась она уверенно.

Но я продолжала гнуть свою линию:

— Слухи о том, что Ваш муж пристает и домогается до всех девушек, кто у вас работает, уже ползут по городу. С удовольствием внесу свою историю в их копилку!

— И тогда ты не сможешь устроиться ни в одно приличное заведение! — прилетело мне снова уверенное от Риммы.

— Я не собираюсь всю жизнь работать официанткой.

— Отлично! Значит, рекомендации тебе не нужны! — Римма откинулась на спинку своего рабочего кресла. — Выметайся! Ты уволена со дня! Да, и не забудь сдать рабочую форму. В противном случае к твоим долгам по кредиту еще пара десятков тысяч прибавится за рабочую форму с логотипом моего заведения!

Я пулей вылетела из кабинета хозяйки ресторана, переоделась, не говоря никому ни слова, подхватила ту самую форму и подошла к старшей официантке:

— Кому сдать форму?

— Все-таки достал он тебя, да? — Мария понимала, в чем причина моего стремительного увольнения.

— Да, достал, — не стала отрицать, — так кому, Маш? Ни минуты не хочу тут оставаться!

— Надо Римме бы сдать, давай я с тобой к ней в кабинет зайду, а то она тетка злопамятная, сама порвет платье, а на тебя потом свалит.

Спустя десять минут я ехала домой. С волчьим билетом, как выразилась бы моя подруга Карина. 

— Ничего, Мила, прорвемся! — утешала я себя. — Зато у тебя есть своя квартира и любимый мужчина. Вместе мы точно прорвемся. 

— Что ж я, работу, что ли, не найду, в конце концов? — бубнила себе под нос, входя в свою квартиру.

В прихожей взгляд уперся в кроссовки моего молодого человека. Странно. А почему он дома? Утром же вроде на работу уходил. 

Я прислушалась и услышала странные звуки, доносящиеся из нашей спальни. Там как будто кто-то собирал вещи: скрипнул ящик комода и хлопнула дверца шкафа. 

Я разулась и прошла в комнату. Саша, устроив чемодан на нашей кровати, складывал в него свои вещи. Хотя нет, в чемодане я увидела и свой новый зимний пуховик. Белоснежный, как облако, и такой же легкий. Облизывалась на него половину зимы — шикарный, но и такой же дорогой. И все-таки я его дождалась! Купила на весенней распродаже с большой скидкой. Принесла домой, примерила перед зеркалом еще раз и убрала в шкаф до следующей зимы, даже бирки еще не обрезала на новой вещи.  

— Саша, а что ты делаешь? — задала я глупый вопрос.  

Он стоял ко мне спиной и не видел, как я вошла. Услышав мой голос, вздрогнул и резко обернулся.

— Мила? 

— А ты кого-то другого ожидал здесь увидеть?

Его взгляд заметался, а потом он гордо вздернул подбородок и заявил:

— Я ухожу от тебя!

— Ага. Это я уже поняла, — кивнула и перевела взгляд на вещи в его руках, — а мои вещи тебе зачем? На память?

— Продам! — зло выплюнул он. — Ты знаешь, что я безработный. Мне надо будет на что-то жить!

— Чтобы на что-то жить, надо работать! А если ты сейчас не выложишь мои вещи и не вернешь их в шкаф, я напишу на тебя заявление в полицию.

— Ну ты и гадина! — прилетело мне в ответ.

— Неожиданно, знаешь ли! — я усмехнулась. — Ты меня обворовываешь, а я же еще и гадина?

— Не зря я не хотел знакомить тебя со своей матерью!

— Чем дальше, тем всё чудесатей и чудесатей, честное слово! А ты хотел меня с ней знакомить? Серьезно? — абсурд от всего происходящего заставил меня рассмеяться.

— Собирался! Но теперь не буду! — злорадно произнес тот, с кем я еще час назад собиралась строить наше “долго и счастливо”.

— Знаешь, Саш, думаю, я смогу это пережить. И к твоему сведению, я только что потеряла работу, так что мне мои вещи нужнее, знаешь ли! — я шагнула к чемодану и забрала из него свою белоснежную прелесть. — Саша, а что значит “я безработный”? Ты же сегодня утром на работу уезжал? И как в таком случае ты собираешься погашать кредит?

Глаза парня забегали, он суетливо развернулся под предлогом того, чтобы вернуть мои вещи на полку и взять свои.

— Я все отдам. Обещаю. Как только найду работу, так сразу начну тебе отдавать, — но почему-то в его невнятное бормотание верилось с трудом.

— Ясно, — я устало прислонилась к дверному косяку, прижимая к груди пуховик. Очень, знаете ли, не хотелось теперь выпускать его из рук. 

Я смотрела на то, с какой скоростью заполняется чемодан, хорошо хоть не моими вещами, и думала о том, что я влипла. По-крупному. Сумма кредита была взята на мое имя, потому что на тот момент я работала, а Саша нет, и была эта сумма очень приличной. Просто чудовищно большой, я бы сказала.