Мы ответили с младшеньким одновременно. Только он – «Да», а я – «Нет». Переглянулись и фыркнули.

– А в отчёт-то по зачёту что я должен написать? – продолжал добиваться от нас правды Армарос. Его хвост от возмущения, перемешанного с любопытством, уже едва в фигу не сворачивался.

– Да какая разница, – Конрад поднял с пола папку с нашим делом, отряхнул и сунул подмышку. – Всё равно первое поручение нам уже выдано.

– Так не пойдёт! – чертяка даже взмахнул крыльями от возмущения. – А как же мой преподавательский рейтинг? Баллы активации? Без отчётности вас не пустят в дело, – попытался он даже припугнуть.

– Ну напишите общими фразами и уровнями взаимодействия, – отмахнулся Драконович, предлагая мне руку, чтобы следовать на выход.

– Такое не пропустят!

Я через прищур осмотрела беснующегося крылатого и выдала. Практически желаемое за действительное:

– Дашь потрогать крылья и хвост – расскажу про активацию. Всё-всё расскажу, – я даже покивала для убедительности. Нельзя было упускать такой шанс из ничего сделать конфетку. То есть, удовлетворить хоть одно кинестетическое желание.

Но, видать, как-то слишком пристально следила за крылышками, которые поспешили от греха подальше сложиться за спиной Армароса в практически невидимые горбики.

– Общими фразами так общими фразами, – буркнул чертяка, заодно и хвост задвигая себе за спину ногой.

Эх, сорвалось!

– Опасная ты девица, – выдал мне Конрад, выводя наконец из обители матушки-природы.

– То ли ещё будет, – вернула я дракону его фразу. Это он ещё не знает, сколько мне всего перетрогать охота. – Тебе не кажется, что мы сбежали с занятия? – уточнила я, как только мы немного удалились по коридору. Обычно в комнате медитаций мы проводили гораздо больше времени. А тут я даже проголодаться не успела. Лучший хронометр в моём случае – это мой желудок. Потому что разобраться с подаренными Нокардом часами так и не хватило времени.

– Есть такое, – хмыкнул младшенький и перехватил мою руку, переплетая наши пальцы. Теперь мы шли по коридорам, как детсадовская парочка. Или влюблённые. Кому как захочется увидеть. Ну и ладно, я сегодня не то чтобы добрая, но уже достаточно потрёпанная эмоционально, чтобы не обращать на такое внимание.

 – У нас есть оправдание, – Конрад кивнул на папочку. – Подготовка разрешает выстраивать учебно-тренировочный процесс по собственному желанию. Вот мы и пожелали. У меня уже от прошлых тренировок стояк непрекращающийся, и яйца звенят.

– Конрад, – я дёрнула его за руку. Что за непосредственный мальчишка! Даже покраснела немного, хотя никто не обращал на нас внимания.

– А что Конрад-то? Это ж правда. Ты сидишь, настраиваешься, а мы должны быть с открытыми каналами, а это повышает чувствительность. Я твой каждый вдох чувствую. И эта твоя рука на моём бедре… А ещё твой запах становится чётче. Яблоко, ваниль и капля горячего мёда, – дракон даже причмокнул. – У нас в гнезде работала помощница повара, вот она единственная умела печь такой пирог, что драконы, не просыпаясь, ползли на запах завтрака. Так что я даже не знаю, что больше хочу – съесть тебя или сначала...

Я вовремя ткнула локтем в бок дракона, чтобы он не закончил фразу.

Конрад рассмеялся.

– Зато ты не заметила, что мы уже пришли.

Я удивлённо осмотрелась по сторонам – мы и вправду были у двери кабинета драконов, и я не поняла, как попала сюда. Когда обо мне заботится младший Драконович – это так странно. Во всех смыслах.

– И почему ты так в пОртах нервничаешь? – риторически спросил младшенький, проводя по косяку отросшим золотистым когтем. Как ключ-картой прям. Дверь тренькнула и открылась.

В кабинете ничего не изменилось. И одновременно очень поменялось. Осталась аура спокойствия и нереального умиротворения. Цвет стен и мебели был прежним, как и рабочие места драконов. Но на столе, который я уже считала своим (временно, Юля, временно, не забываем. И не ворчим) теперь столько всего было, что даже глаза разбежались в первый момент.

Сама не поняла, как оказалась сидящей на стуле (кстати, ставшем гораздо удобнее и напоминавшем кресла самих драконов, только меньше и светлой окраски) и касалась каждого-каждого предмета, подобранного в тёплых золотистых тонах. Канцелярский набор в стакане с причудливой гравировкой в виде переплетающихся драконов. Если провести по ней пальцем, она казалась не только выпуклой, но и тёплой. Несколько непонятных мне коробок с таким же рисунком, по которым просто простучала пальцами и добралась до лотков для документов. В одном из которых лежала папка с личным делом Амалии.

– Мы с отцом подбирали тебе базовый набор, он сказал, стандартный тебе не подойдёт. Но если хочешь что-то изменить, то... Юля… ты чего?

А я ничего-о-о. Они такие хоро-о-ошие.

– Юля, вот! – младшенький, откровенно паникующий от женских слёз, лихорадочно открыл одну из коробок на моём столе. И там оказались платки. Даже это предусмотрееееели. – Я же говорю, если не нравится, можешь…

– Нрааааавится, – вместо того, чтобы взять платок, я взяла дракона. Обняла его и уткнулась носом в грудь. И рассмеялась сквозь слёзы – так несмело меня приобнял Конрад и похлопал по спине, как будто пыль выбивал. – Мне всё так нравится, что эмоции зашкаливают. Вы такие у меня заботливые, и это так приятно.

– Юля, – младшенький стал более уверенно поглаживать меня по спине. И сердце его усмиряло панический стук. Перепугала бедного драконяшу. – Привыкай, ты же наш Ключик.

А я прикусила губу. Потому что привыкнуть как раз могло оказаться слишком легко. Вот только потом отвыкать будет больно.

– Спасибо, Конрад, – я вытерла ладошкой слёзы, заглянула во всё ещё обеспокоенные зелёные глаза и постаралась улыбнуться. –  А ты привыкай успокаивать плачущих дам. Если поддержать девушку в нужный момент, это не только благородно. Проблема может быть мизерной, зато тебе потом может что-нибудь перепасть, – я подмигнула.

– Да-а-а? – заинтересовался Драконович, и рука его немедленно соскользнула с моей спины пониже.

– Конрад! – я вывернулась из его рук, но он, похоже, и не стремился удержать, а тоже подначивал.

– В целом, Юля, если тебе что-то понадобится, ты только скажи. А теперь – давай делом займемся, – младшенький явно стремился побыстрей переключить меня, чтобы не получить новый поток слёз. А я и не возражала. Что-то я слишком эмоциональной становлюсь рядом с драконами.

Сам Конрад прошёл к столу, за которым, я помню, обычно сидел Нокард.

– Порт документов только у руководителя, – пояснил Драконович. – Но, благодаря родственным связям, могу пользоваться и я. Так что отсутствие отца нас не затормозит.

Он начиркал нечто похожее на пентаграмму на листке и положил его на ладонь. Щёлкнул, что-то пробормотал (возможно, нецензурное), над рисунком спиралью зажегся розовый огонёк, и Конрад сунул в него вторую ладонь запястьем вниз. Под ненавистным мне розовым светом на руке проступили контуры переливающейся татуировки. Или чего-то на неё похожего. Записка растворилась, и дракон убрал руку. Ещё мгновенье тату была видна, а потом исчезла. Магия, чтоб её.

Младшенький подобрал с пола папку, брошенную в панике от моих слёз, и положил на мой стол:

– Ознакомься пока. Тут выжимка.

Шлёп.

На стол Нокарда упал толстый фолиант. Потом ещё один, и ещё. Конрад присвистнул.

– То-то дед столько времени на подготовку дал. Кстати, завтра, Юля, надо будет на примерку – гардероб местный подберут. Мы, конечно, с отводом пойдём в первый момент, но не стоит слишком выделяться. Тогда же и легенду подготовят. В мирах этого уровня обычно всё просто – странствующие менестрели, купцы, или в поисках лучшей жизни.

Менестрели? Это певцы, что ли? Это, надеюсь, мне петь не придётся? А то мелочь, если помидорами закидают, могут и пожелать очистить их мир от скверны путём сожжения.

Ладно, пусть поют драконы, я могу с шапочкой по зрителям походить.