- Наська, выходи за меня замуж! - слышу в трубку голос своего сокурсника, и по совместительству лучшего друга.
Сбрасываю вызов. Но телефон тут же снова начинает тренькать.
- Городецкий, ты пьяный?
- Немножко. А что такого-то? Мы полгода живём вместе. Никто и не сомневается, что я тебя во всю имею. Ну или ты меня...
- Фу! Ненавижу, когда ты такой. Можешь больше не пить до моего приезда? Поговорим.
- Ну ладно, – еле выговаривает он. – Но ты же недолго, Насть?
- Пол часа...
Эх, Тёма... Красивый парень, но совершенно бестолковый.
Ведь всё есть для счастья! Родился с золотой ложкой во рту. Единственному сыну любящих родителей ни в чем не было отказа.
Кое в чем, правда, они на него надавили – это учеба. И чтобы не лишиться содержания, оболтусу пришлось подчиниться.
Уж не знаю, как этот неуч дотянул до четвертого курса, но последний год учусь за него исключительно я.
Понятно, что единственному сыну судьи Городецкого никто никогда не поставит неуд. Но чтобы не гневить папу, нужно было всё же шевелиться. Вот я и шевелилась, удерживая Тёмину успеваемость на должном уровне.
А еще была для него домработницей, поварихой и нянькой.
Нам очень удобно вместе. Я забочусь о его высочестве, а оно в благодарность обеспечивает меня жильём, транспортом и задаривает подарками. Благо, денег у его папки – куры не клюют.
Интимных отношений у нас с Тёмой никогда не было. Не считая единственно поцелуя.
Мне не понравилось, он огорчился. Но потом объявил, что секс станет помехой нашей дружбе. Потому что Артём Львович привык к разнообразию, и верность одной, даже самой лучшей на свете женщине, хранить неспособен.
Я же считала наоборот – отдамся только тому, кого полюблю. И пусть это будет хоть в двадцать два года, хоть в двадцать пять, хоть в тридцать. Верю, что обязательно дождусь СВОЕГО мужчину.
Так и живём. Душа в душу, можно сказать.
Артём снимает просторную двухкомнатную квартиру рядом с нашим универом.
С опаской открываю дверь и заглядываю внутрь. Один или нет?
- Артёёёёём... – зову.
- Привет Настён, – зевая, приветствует мой мажор.
- Ну рассказывай. Что тебя так припекло?
Идём на кухню. Не раздеваясь, начинаю мыть посуду. Потом разогреваю то, что приготовила вчера вечером, и мы садимся обедать.
- Отец опять прессует. Хоть в гости не ходи, честное слово...
- Прессует на предмет чего?
- Ему надо, чтобы я взялся за ум. Чтобы завел семью и начал строить карьеру.
- Блестящая карьера тебе обеспечена, с таким-то отцом.
- Он хочет, чтобы я стал примерным семьянином. Представляешь?
- Ну а почему нет?
- А оно мне надо? Жениться и мучить потом хорошую девушку, мать моих детей... Она мне не нужна, понимаешь? Я буду ей изменять. Очень часто.
С умилением наблюдаю, как Тёма уплетает суп из цветной капусты. А каких-то полгода назад наотрез отказывался есть вместе полезные овощи. Пришлось выёж... искать неординарный путь решения этой задачи. Теперь ест, как миленький, если измельчить в пюре, сыпануть специй и придумать экзотическое название.
- Ну, тогда откажись от отцовских денег, и сможешь сам решать, жениться тебе, или нет.
- К такому я пока не готов. Поэтому, придумал идеальный вариант. Выходи за меня.
- И не подумаю даже. Вдруг я встречу мужчину своей мечты? Зачем я ему буду нужна, замужняя?!
- Не встретишь.
- Почему это???
- Ну, я имею в виду, у тебя завышенные требования. Вряд ли твой идеальный мужик вообще когда-нибудь отыщется.
Артём возвращается к себе в комнату. А я прибираюсь, переодеваюсь, и бегу к парку на встречу с однокурсницей Соней. Учимся вместе на юридическом.
Болтаем с ней в Шоколаднице допоздна. С удовольствием выслушиваю её дифирамбы в адрес компании, куда она устроилась не так давно. И нового босса, по которому тайком теперь сохнет. Ну вот, кто-то же нашёл своего идеального мужчину?
Расстаемся уже затемно.
Люблю гулять поздним вечером по парку. В это время родителей с шумными детьми почти нет. Только груднички спят в колясках. И бегуны еще встречаются.
Заканчиваю думать эту мысль про детей, и слышу среди деревьев жалобный писк.
Девочка. На вид лет трёх... Не знаю. Маленькая, в общем.
- Ты что здесь делаешь одна? – осторожно спрашиваю, озираясь. – Иди сюда, на дорожку.
Малышка очень хорошо, по погоде одета.
Выходит из укрытия и направляется ко мне.
Беру её за ледяную ручку. Достаю быстро платок и утираю слёзы, ручьями бегущие по щекам.
- Где твоя мама?
- На небе...
Господи... Надеюсь, что это аллегория...
- А папа?
- Усол..
- И бросил тебя в лесу одну? Ни за что не поверю...
- Усол на лаботу. А мы гуяем с няней.
Отлично.
- И где же няня?
- Усла.
Ладно. Родственников можно до утра перебирать. Ясно, что все куда-то "усли".
- Я - Настя, живу рядом и люблю гулять в этом парке. А тебя как зовут?
- Лялеська.
Ага, ясно.
- Может, как-нибудь еще?
- Котёносек.
- Ещё?
- Папин пупсик.
Нет, это тупик. Избалованный непутёвым папашей ребенок, которого умудрились потерять, не знает своего имени. Про фамилию и адрес можно её и не спрашивать.
Придирчиво осматриваю одежду девочки – вдруг записка с телефоном в кармане, медальон или брелок? Ничего такого.
И куда этого пупсика девать теперь?
К тому времени, как на горизонте появляются взмыленные родители Лялечки, я уже нахожу ближайшее отделение полиции и кратчайший путь к нему.
Высокий, широкоплечий мужчина в строгом пальто выходит из темноты.
За ним на шпильках шкандыбает девушка.
- Пааааааа! – визжит малышка и кидается к мужчине.
Тот в секунду опускается на колени прямо на каменную дорожку и ловит дочь в объятия.
Бедняга, на нём лица нет. Интуитивно делаю вывод, что пупсика потеряла развязного вида нянька. Отец выглядит весьма солидно. Однако, странный выбор домашнего персонала говорит, всё же, не в его пользу.
Облегчённо вздыхаю. Всё закончилось хорошо, можно идти домой.
- Насяяяяяяя!
Оборачиваюсь на зов.
Малышка радостно машет, балансируя у папы на руках. А няни и след простыл.
Мужчина быстро догоняет и останавливается рядом в круге желтоватого света, отбрасываемом фонарём.
- Спасибо вам, Настя, – с чувством выдыхает он.
Какой волшебный, низкий голос...
Дружелюбно киваю и начинаю без стеснения его рассматривать.
Он очень высокий и крепкий. Довольно молодой, наверное и тридцати нет.
Слишком бледный и как будто уставший. Не ошибусь, если предположу, что он только что пережил самые ужасные минуты.
Лицо красивое, породистое, я бы сказала. Мужественный подбородок, чувственные губы, прямой нос. Глубокий, пронзительный взгляд блуждает по мне, оценивая.
Наши взгляды встречаются, и его лицо озаряет обаятельная улыбка. От глаз к вискам расходятся лучики едва заметных морщин, и на щеках появляются ямочки.
Сердце будто замирает, пропуская пару ударов. А потом срывается в бешеный галоп.
- Меня зовут Тимофей...
