Таверна насквозь провоняла дымом и жареным луком. В каждом месте, где мы останавливались, люди кричали, что у них лучшая еда и койки, но я в этом сильно сомневалась, ковыряя ужин. Что это было — не знала даже хозяйка, по крайней мере, когда я спросила, она только усмехнулась и махнула рукой в сторону кухни. Мол, иди и сама разбирайся, если так надо.

Сильвана рядом не было. Если мы не ночевали под открытым небом, он всегда уходил и возвращался, когда я уже сплю. Хоть и не объяснял ничего, но я видела, как расслаблены люди, когда Сильвана нет рядом. При одном взгляде на его бледную кожу и обилие браслетов они напрягались, крестились и убегали на другую сторону. Будто он чумной и заразный.

Сегодня он ушёл, сказав «на разведку», и я осталась одна — в чужом городе, в шепчущейся толпе и с тяжёлой головой.

Мы в пути почти месяц. Поначалу казалось, что каждый день будет одинаковым: дорога, еда на скорую руку, привалы под звёздами. Но чем дальше от моего старого города, тем страннее становился мир вокруг. Даже не мир — люди. Я привыкла к городу шахтёров и пьяных работяг, но нам встречались совсем маленькие деревеньки. Города покрупнее, где даже не ходят пьяницы по улицам, а только разряженные купцы, что кричат наперебой.

И чем дальше мы уходили, тем более настороженными были люди. Они будто знали сразу, кто такой Сильван. Купцы старались говорить с ним как можно вежливее, опускать голову ниже. Хозяева таверны, не скрывая, заламывали цену за спальное место, хотя внутренне дрожали.

Я старалась не обращать внимания. Но всё чаще ловила себя на том, что прислушиваюсь. Потому что говорили вокруг много. Почти всегда об одном и том же. Оборотни опасные и злобные. Они крадут женщин и детей. Ужасные брачные ритуалы. Несчастные младенцы, которых приносят в дар тёмной силе.

А ещё — змеи. Всюду змеи. Образ, который всегда был для меня чем-то загадочным и красивым, в чужих устах звучал жутко. Хотя оборотней в нашем мире было много: волки, лисы, медведи, птицы. Но змеи были на «особенном» счёту.

Я упрямо отгоняла эти мысли. Говорила себе, что знаю Сильвана. Он не такой. Но каждый раз вспоминала, как началось наше знакомство. Заливалась краской, вспоминая, как щеголяла перед ним голой.

Пальцы непроизвольно сжались на деревянной ложке. Ну вернётся, и я обязательно с ним поговорю! Он ведь толком и не извинился за тот раз, только отмахивался, что сделает мне подарок, но позже.

Сильван как-то упомянул, что змеиная магия работает иначе. И я успела с ней познакомится. Хотя обычных магов я видела редко, но даже тело реагировало совершенно иначе. Змеиная магия была тягучей, обволакивающей, таинственной и притягательной. Она шла по телу как мягкий шёпот и всегда исходила от чего-то: кольца, серёжки или браслета.

Сильван буквально был увешан ими. Золото и серебро, медь, обсидиан, клыки и камни — всё сплеталось в витиеватые узоры, каждый из которых был зачарован. И чем дольше я смотрела, тем чётче видела связь между материалами и камнями.

— Его сделал твой отец, — сказал он однажды, когда я осматривала медную брошь с каплей янтаря, — для моего отца.

Змеиные оборотни не могут брать магию отовсюду, как люди, поэтому носят её с собой. В украшениях или тростях с огромными камнями. И такие украшения, которые подходят им всегда на вес золота. Они передаются из поколения к поколению. Ими дорожат как божественными реликвиями.

Первый раз я увидела, как работает змеиная магия, почти сразу после того, как мы покинули город. Группа бандитов — четыре человека, пьяные, с ножами и затуманенными взглядами. Они перегородили дорогу с криками и угрозами. Я пыталась успокоить их, но видела, как они смотрели на украшения Сильвана, и понимала, что просто так мы не пройдём.

Когда терпение самого здорового из них закончилось, он замахнулся на меня. Я зажмурилась, но ничего не почувствовала, только услышала, как заговорил Сильван.

Его голос стал другим. Глубоким. Обволакивающим. Немного шипящим и щекочущим где-то в горле и груди. Каждое слово будто капало на ухо как мёд. И воздух потяжелел, потянул вниз. Я впервые поняла, что такое настоящая змея. Несвернувшийся клубок чешуек, а древняя магия — вязкая, медленная, неотвратимая. Бандиты рухнули один за другим, с плотно закрытыми глазами, свернулись калачиком и больше не представляли угрозы.

А я едва удержалась на ногах. Мир плыл. Мне хотелось спать, и в то же время — подчиниться. Сильван будто чувствовал это подхватил меня, обнял за плечи. И уже через мгновение посмотрел на меня с удивлением. Я отстранилась и мотнула головой, пытаясь согнать накатившую дремоту, а он прошелестел, будто оправдываясь:

— Обычно люди не выдерживают змеиных чар.

И всё же я выдержала. Хотя и не понимала почему.