Так красиво прыгнуть в кусты мог, наверное, только олимпийский чемпион!

По крайней мере, Люсе, отплевывавшейся от попавших в рот мелких листиков, хотелось бы с гордостью так думать. Потирая ушибленную коленку и отцепляя волосы, зацепившиеся за что только можно зацепиться в кусте, она осторожно поглядела на небольшой пятачок зеленой травки между деревьев.

На этой микрополянке за последнюю минуту совершенно ничего не поменялось. Валялся брошенный ей в панике бабушкин старый стул, сидел серый кот, и стоял здоровенный разлапистый кактус в горшке. Только кактусы не матерятся на все джунгли мужским голосом, а еще странное плетеное кашпо на колесиках вкупе с этими трехэтажными ненормативными перлами явно русской расстроенной души рождало в ней смутные воспоминания и нехорошие подозрения. То, что это не сон, она уже поняла по ноющим ссадинам и царапинам на руках. Теперь осталось только понять, где конкретно она оказалась, кто во всем виноват и как вернуться домой.

Над ухом раздалось басовитое жужжание с каким-то странным подхихикиванием.

Привычным жестом она отмахнулась, отгоняя предположительно мух или оводов, потом косо посмотрела задумчивым взглядом в сторону шума, доносившегося уже из нескольких источников. Из кустов Люся выскочила обратно еще быстрее, чем туда заскочила минуту назад. С визгом забежала за кактус, замолчавший от ее децибелов на высокой ноте, и, присев, спряталась за горшком в кашпо-тележке.

— Паука, что ли, увидела, дура? — фыркнул говорящий представитель флоры.

— А ты… а ты вообще кактус! И мозги у тебя природой не предусмотрены! — съежившись за своим ненадежным плетено-глиняным убежищем, огрызнулась в ответ Пуговкина, щеголяя познаниями в биологии. Она посматривала в сторону валяющегося неподалеку стула в надежде использовать его как защиту или оружие, а еще ругала себя за некстати возникшее желание поменять в доме обстановку.

Ведь, собственно говоря, с этого все и началось! Со стула.